Еретики

Казалось, что чем ближе выход, тем сложнее было выбраться отсюда живым. Тоннель привёл в ещё одно помещение, где находилось огромное количество растений: одни росли в горшках и кадках, другие прямо из трещин в полу и стенах. - Неплохо они обустроились, - Адам чуть было не присвистнул от впечатления, но вовремя заметил женскую фигуру за листвой и сделал два шага назад, скрываясь за углом. - Проклятье... - Она там? - спросил китобой, от усталости прислоняющийся к стене. - Да. Он полез рукой в поясную сумку и, немного пошарившись, вытащил оттуда шприц с зелёной жидкостью. Вкалывать это он не спешил, задумчиво глядя на препарат. - Не надо, - посоветовал смотритель, поняв, что в шприце. - Организм может не выдержать второй дозы. - Мда, глупая будет смерть, - ассасин вернул шприц в сумку. - Вернёмся назад? - Пойдём вперед. Тут самый настоящий лабиринт: сможем пройти незаметно до вон того коридора. Оливеру это предложение, кажется, очень не понравилось. Но он посчитал идею разумной, поэтому оторвался от стены и нетвёрдой походкой прошёл к Верну. Тот протянул руку к его ладони, но китобой резко отстранился. - Не надо, я смогу идти. - Как знаешь, - пожал плечам Адам и вновь выглянул из-за угла. Ведьма нервно ходила по помещению, иногда ласково касаясь пальцами растений. Стоило ей отвернуться, смотритель полуприсядом юркнул за ближайшую кадку и направился к нужному коридору. Китобой, выждав, тоже переместился из-за угла за растения. Идея оказалась действительно хороша, и нужно было просто не шуршать листьями, чтобы Грейс - а это она ходила и успокаивала себя прикосновениями к цветочкам - их не заметила. Оливер первым добрался до коридора и прижался к стене, выжидающе глядя на смотрителя. Верн рванул было туда же, но услышал шаги ведьмы и остался за кадкой. Женщина шла прямо в его сторону. Адам закусил губу и положил руку на рукоять сабли, готовясь в любой момент вступить в бой. Но шаги затихли совсем рядом. Он терпеливо ждал, когда ведьма уйдет или заглянет за кадку, но ничего не происходило. Смотритель рискнул выглянуть из укрытия, но женщины не было видно. Она будто исчезла. Он мысленно чертыхнулся и через секунду услышал за спиной шорох. Мужчина едва успел развернуться и податься назад, уворачиваясь от ведьминского клинка, задевшего его лишь на треть длины лезвия. Грейс ударила снова, но на этот раз Адам поставил блок. В голове уже выстроились предполагаемые действия противницы, вот только он точно не ожидал, что его собьёт с ног растущая из пола лоза. "Грёбанное территориальное преимущество!" - Верн чудом смог отбить чужой клинок с пола. А растение тем временем подло обвивалось вокруг его лодыжек. Положение было слишком проигрышным. Женщина вновь замахнулась клинком, но не ударила. Даже наоборот - её внезапно потянуло назад. Она обернулась через плечо и увидела Оливера, вытянувшего в её сторону руку со светящейся ладонью. - Зря ты высунулся! - выкрикнула Грейс и вместо сопротивления "притягиванию" повернулась к китобою. Адам быстро перерезал лозу, освобождая ноги, и с размаху ударил отвлекшуюся за ассасина ведьму рукоятью по голове. Вышло недостаточно сильно, чтобы отрубить, но хватило, чтобы дезориентировать. Женщина выронила клинок и упала на пол, чуть не встретившись носом с бетоном. Удерживалась она лишь на вытянутых руках. Оливер, окончательно истощив силы, тоже чуть не опустился на колени, но заставил себя устоять на ногах. Ради того, чтобы подойти к Грейс и поднять её меч. Адам не успел остановить его: ассасин фактически мгновенно вогнал клинок в изящную шею. Предсмертные хрипы прозвучали почти оглушительно в наступившей тишине. Женщина зачем-то схватилась за запястье китобоя. - Извини, - тот, убрав её руку, повернул клинок, от чего брызнувшая кровь заляпала даже стоящего рядом смотрителя. Он так и оставил меч в её горле и позволил уже мёртвой ведьме окончательно свалиться на пол. Теперь уже точно было тихо. Тихо и напряжённо, будто в помещении не осталось ни одной живой души. - Зачем? - спросил Адам. - Можно было просто усыпить её, оставить связанной. - А затем снова бегать от неё? - тяжело дыша, произносит Оливер. - Неужели любую проблему нужно устранять убийствами?! В китобоях вообще есть человечность?! - В том и дело, что есть! - он подходит к Верну, и на близком расстоянии можно было разглядеть глаза через чистые линзы противогаза. - Когда мы выберемся, они продолжат затаскивать сюда людей! Между жизнью обычного человека и жизнью ведьмы чью бы ты выбрал?! Смотритель всё ещё злился. Всё ещё хотел врезать этому ублюдку за жестокость. Но он признавал, что выбрал бы жизнь обычного человека. Он бы устранил угрозу, что и делал. Но не убивал без необходимости. - Они же перебили твоих братьев, - с тем же тяжёлым дыханием, но уже спокойнее продолжил китобой. - И ты пытаешься защитить их жизни даже после этого... Да ты конченный моралист! Больной, блять! Он всё-таки ударил со злости. Не прямо по лицу, а по респиратору, фактически по самому фильтру. Сам противогаз от удара почти слетел с головы. Пряжка ремешка, кажется, зацепилась за волосы, и маску пришлось окончательно снять, чтобы потом удобно надеть. Оливер, судя по озлобленному взгляду, хотел высказать что-то ещё, но заткнул рот, когда Адам схватил его за горло и повернул его лицо к себе. - Ты что, опять адреналин себе вколол? - понял он по дыханию и зрачкам. - А как бы я без этого к ведьме полез? Чуть не отрубился у той стеночки... - А ещё меня больным назвал... Самоубийца... Верн отпустил ассасина, и тот сразу же полез проверять фильтр противогаза, шипя что-то про то, что убьёт смотрителя, если респиратор сломан. Но раз на Адама он не напал и надел маску обратно, то ничего не повреждено. Драки не началось только потому что китобой, когда вколол себе адреналин, не сбежал при первой возможности, а помог справиться с ведьмой. А если бы сбежал? Ушли из помещения они молча. * * * - Да вы издеваетесь... - закатил глаза смотритель, снова выглянув из-за угла и заметив трех ведьм, устроивших посиделки почти прямо у выхода из канализации. Видимо, под проникающими через разбитые плиты лучиками им было приятнее. - Может вернемся к последнему повороту? - Согласен. По дороге обратно Адам заметил, что и вторая порция адреналина уже переставала действовать: китобою приходилось время от времени опираться о стену. Когда они добрались до нужного поворота и через сорок метров встретили тупик, Верн почти почувствовал безысходность. Куда бы коридор ни вел, он был завален. - Может откроется? - ассасин указал на решетку в потолке. Через нее было видно небо. - Высоковато... - Подсади меня. Верн не был уверен, что это хорошая идея. Но сцепил пальцы в замок и позволил Оливеру забраться ему на плечи. Китобой, борясь с усиливающейся усталостью, потянулся к решетке и схватился за неё руками. Та не поддавалась ни вверх, ни вниз. - Намертво, - со злой досадой заключил ассасин и отцепился от решетки. Аккуратно слезть со смотрителя не вышло: силы иссякли окончательно. Адам, почувствовав, что убийца теряет равновесие, среагировал весьма быстро и успел фактически в падении перехватить его. В такой ситуации удержать взрослого человека было невозможно, но он хотя бы смягчил падение. - С-сука... - выругался Оливер и снял противогаз, ибо дышать стало сложнее. Верн понял, что адреналин уже почти не действует, а ведь китобой находился в сознании только благодаря препарату. Ведьма его знатно замучила, но раны должны были уже затягиваться после обработки эликсиром. Ассасин попытался подняться и даже почти встал на ноги, но вновь рухнул на землю. Смотритель опустился на колени, перевернул его на спину и приподнял голову. Использовать ту скляночку с эликсиром особого смысла не было, но он всё-таки насильно разомкнул челюсти китобоя и влил ему в рот целебную жидкость. "Потеря сознания - лишь реакция организма на истощение энергии," - вспоминает он. Получается, надо просто дать Оливеру немного отдохнуть. Вряд ли он будет пребывать в таком состоянии сутки. Тащить его на себе не очень хотелось, а оставить здесь совесть не позволяла. Неуместное чувство по отношению к врагу, но ассасину чертовски повезло, что из всех смотрителей он столкнулся именно с этим пацифистом. Другой бы его давно убил... - Я порядке... - тихо сказал китобой и, кажется, попытался подняться. Не вышло, он даже глаз открыть не смог. - Спи, - вырвалось у Адама неожиданно мягким и в то же время приказным тоном. Не то чтобы Оливер послушался... Он просто отрубился. Смотритель так и сидел на земле, совершенно не смущенный тем, что голова ассасина находится у него на коленях, а сам Верн неосознанно держит его за плечо. Если честно, менять положение ему не хотелось. Здесь и сейчас было так тихо и одиноко, что он невольно задумался. Пересматривал в памяти произошедшее за сегодня безумие, предполагал, что же будет дальше. Думал о том, как будет сдержанно докладывать о провале миссии верховному смотрителю, а после в казарме или во дворе орать, как его всё достало. Скорее всего, рядом в этот момент будет курить Карвер, готовый успокоить своего собрата, если того вдруг понесет. И вероятно предложит пойти выпить и опять скажет "А была б у тебя баба - не был бы таким нервным. Вот моя милая Филисити..." Да-да, Карвер, все смотрители уже поняли, что жена твоя красавица, умница и просто прелесть. От получаса размышлений стало намного лучше морально. Адам вспомнил о китобое и перевел взгляд на его лицо. Чёрт, как же теперь тяжело воспринимать его как врага... За годы служения Аббатству он поймал немало ассасинов, но никогда не снимал с них маски. Потому что не мог смотреть в глаза тем, кого отправлял на допросы, присутствовать на которых не желал. Потому что в этих глазах видел не ненависть или злобу, а жизнь. Потому что один только взгляд давал ему понять, что он обрекает на мучительную смерть целый мир одного человека. Он общался и взаимодействовал с Оливером. Видел его лицо и эмоции, среди которых за все это время были не только гнев и недоверие. Более, того, китобой сейчас спит неприемлемо близко к нему... Это было почти издевательством. Будто сам Чужой подсунул ему такую встречу, не оставив выбора. Смотритель не сразу понял, что внимательно рассматривает ассасина. Оливер был по-человечески красивым. Красивым, как мужчина. И почему-то такие мысли ничуть не смутили Адама, продолжающего изучать черты лица. Физиономия, к удивлению, была без особых повреждений, встречающихся у таких людей очень часто. Лишь белая полоска шрама на одной щеке да свежий синяк на другой. "Девки, должно быть, от него без ума," - подумал Верн и от скуки представил китобоя с милой барышней. Тьфу, вот только романтичных мыслей не хватало... Нет-нет, подобное только в законные выходные! Только в своей квартире, с вискарем и хорошей книгой, но никак не в канализации с убийцей на руках! Он от греха подальше спихнул ассасина со своих колен и уложил на землю. Потом почувствовал себя сволочью и снял мундир, чтобы сложить его и пропихнуть Оливеру под голову. Чёртова совесть, чёртова неисправимая доброта... Адам поднял голову к решетке, будто за последнее время могло что-то измениться, тоскливо посмотрел на бледное серое небо и направился обратно к коридору. Если идти в сторону той комнаты с растениями, можно увидеть ещё два поворота, которые смотритель с китобоем намеренно пропустили. Может быть там есть другой путь отсюда. Ну, или что-то полезное. За ближайшим поворотом оказался ещё один завал. Ей-богу, будто кто-то поленился строить помещение дальше и специально понаделал этих тупиков. Второй же оказался более интересным... Верн почувствовал неладное уже через несколько метров. Точнее, почуял. В нос ударил сильный запах крови, что заставило только ускорить шаг. Смотритель допустил мысль, что ещё может найти собратьев живыми. Даже если это маловероятно. Он был готов столкнуться с ведьмами, но... мягко говоря, был шокирован, когда увидел огромный куст и разглядел среди листьев зелёную пасть. У растений не должно быть рта... Адам даже прошептал пару строк выученной ещё в юности молитвы, хоть уже и не верил во всё, что навязывает людям Аббатство. Молитва оборвалась, когда он наступил на что-то, что треснуло под его ногой. - Твою ж... - он отошёл назад, неверяще глядя на обглоданные человеческие кости. Хотелось тут же развернуться и убежать из этого чудовищного места. Но страх уступил место гневу. Смотритель осторожно обошел помещение, стараясь не подходить к растению. К его удаче, он наткнулся на стол, где лежало две пробирки с эликсиром Соколова. Вопрос, зачем они здесь, отпал, когда рядом обнаружились ведро с кровью и бак с ворванью. Смешивают, видимо. Адам взял бак и выплеснул часть содержимого в сторону куста. Растение заметно оживилось, начало шевелиться. Остатком ворвани он провел дорожку до выхода, потом просто бросил бак. Понадеявшись, что прижигать сегодня ничего не придется, Верн чиркнул зажигалкой и кинул ее в жидкость. Ждать, пока огонь дойдет до чудовищного цветочка, он не стал и быстро пошел прочь отсюда. Надо хватать китобоя и убираться. Но того на оставленном месте не оказалось. Похоже, ассасину хватило этих двух часов, чтобы выспаться, и он ушёл... Ага, и мундир прихватил. Смотрителю хотелось верить, что убийца свалил, но он слишком хорошо ощутил чужое присутствие за спиной. Замешкался всего на три секунды и быстро развернулся. - Ты хотел меня убить, - он выразительно перевел взгляд на руку китобоя, слабо обхватывающую рукоять меча. Но сам меч был в ножнах, а сам Оливер стоял слишком ровно, будто и не собирался нападать. - Тогда ты был бы уже мертв, - он кинул Адаму мундир и развернулся к коридору. - Они ушли, можно выбираться. Он хотел. Просто передумал. Просто оказался слишком хорошо воспитан, чтобы отплатить за свое спасение подлым ударом в спину. - Я удивлен, - Верн, одеваясь на ходу, поравнялся с ассасином, уже направившимся к выходу. - Я тоже. Неужели среди смотрителей выживают такие вот миролюбивые? - По-твоему, все мы твари? - Да, - пожал плечами убийца. - Это ты судишь по десятку чересчур фанатичных смотрителей? - Сужу по годам столкновения с такими мразями, - с неприязнью прошипел он. - И по количеству погибших в мучениях товарищах. - А чем вы лучше? - Мы не вешаем обвинения на невинных людей. Смотритель ответил не сразу. Он был согласен: большинство его братьев были настолько верны тому, чему их учило Аббатство, что были готовы без раздумий сжечь человека при малейшем подозрении. Спасибо еще, что подобного варварства не было: обвиняемого всегда можно оправдать, если постараться. Если захотеть. А хотели не все. - Всё это... фактически втирали в нас годами, - наконец сказал Адам. - Нас пугали Чужим, нам обещали защиту. - Ты в это веришь? - Я боюсь влияния Чужого. Но я не верю, что от него можно защититься запретами. И кроме меня есть смотрители, которые хотят просто защищать людей. Все мы люди. Разговор завершился. Верн был рад, что они относились друг к другу так нейтрально. Он ожидал от китобоя непрерывной враждебности, но тот трезво оценивал свое положение и не выражал сильной неприязни. Жить хотел, чего еще сказать... Когда они прошли то место, где недавно сидели ведьмы, можно было уже почувствовать вкус свободы. Оливер облегченно выдохнул, после того, как увидел, что тоннель выходит к причалу. Неожиданно даже для самого себя Адам схватил его за плечо. Всего лишь навязчивая мысль о том, что он не может отпустить еретика. Он должен отвести его в Канцелярию. Силой, но должен. Ассасин обернулся, и по его глазам было ясно - он понял, о чём думает смотритель. - Живьём не дамся, - упрямо заявил он. - Я не стану этого делать, - Верн убрал руку. Он не сможет. Не отправит на допрос человека, которого уже знает. - Иди. И не попадайся мне больше. Но Оливер не сдвинулся с места. Он плутовато улыбнулся и потянулся рукой к лицу смотрителя. Тот из любопытства позволил снять с себя маску. И любопытство только усилилось, когда китобой удивленно округлил глаза. - Блять, серьезно? - обреченно простонал он. - Опять ты. - Не понял... - Пару месяцев назад ты отпустил моего ученика. Ему сильно досталось, но... он жив. Благодаря тебе, - последнее он сказал с трудом, словно не хотел признавать, что смотритель уже дважды спасал своих врагов. - Тот случай в доме Кэдогана? - уточнил Адам, начавший вспоминать тот день. Оливер утвердительно кивнул и вернул ему маску. - Забавное совпадение. - Злая шутка Чужого, - ассасин, не прощаясь, направился к причалу. - Я у тебя в долгу. Ещё увидимся... Верн смотрел, как он растворяется в воздухе, перемещаясь в другое место, наверняка на крышу ближайшего дома. Он точно тут же направится к своим, если не отрубится снова, расскажет о случившемся, обязательно выспится. А Адам, ранее готовивший для Верховного смотрителя паническую речь про зло под землей, теперь думал о том, что он практически вытащил из лап смерти того, кого должен был убить.