***
Девушку звали Айрин. Жилище магесы находилось на обратной стороне деревни, у окраины в сторону лесопилки. Аккуратный домик с растущими под окнами цветами, в отличие от домов у ворот — ухоженный и обжитый, было видно, что о нем заботились. Эс привязала свою лошадь поближе к дому, налила животному воды и зашла вместе с девушкой внутрь. Она оглядела помещение: две комнаты, из прихожей становится заметно, что стулья и стол перевёрнуты, по кровати раскиданы сложенные кое-как вещи, книги и пергаменты, а деревянный пол еще хранит на себе грязные следы ног — свидетельства внезапного вторжения. Должно быть, они не сразу после смерти роженицы решили сжечь девчонку. Сначала они омыли и схоронили трупы, и только потом в приступе горя староста начал искать виновника. В доме Айрин начала суетиться, набирать воду в большой чугунный чайник и подогревать его на раскаленных с помощью магии камнях. Айрин готовила ужин, погружённая в свои мысли. Эс чувствовала себя разбитой, и порыв, который толкал ее на благородство, уже стих в её груди. Она сняла доспехи с огромным удовольствием и издала облегчённый стон, потянулась, разминая затёкшие и ноющие конечности. Наспех ополоснувшись, она облачилась в одну из мантий, что ей дала магесса, но наряд жал в подмышках и груди. Пока Эс мылась, Айрин приготовила для них ужин и тоже немного привела себя в порядок. Запёкшаяся кровь на ее ладонях и под ногтями не исчезала, и она прятала свои руки или незаметно пыталась выковырять грязь из-под ногтей. Они всё время украдкой следили одна за другой, потому что доверия между ними не было, несмотря на произошедшее ранее. Еда храмовнице не показалась подозрительной — магесса налила им обеим из одной кастрюли и приступила к ужину первой, хотя впоследствии больше смотрела в окно, почти не прикасаясь к похлёбке. Когда они закончили, Эс попросила: — Расскажи мне свою версию событий. Завтра я буду опрашивать всех остальных. — С чего же начать?.. — С того, почему деревенские хотели сжечь тебя, например? Айрин вздрогнула и замолчала, поникла плечами и вжала голову в плечи. Ее все еще изрядно потряхивало, хоть она и старалась держаться. Она сморгнула слёзы и сквозь силу выдавила из себя: — Я… Полтора года назад я приехала в эту деревню по поручению Круга магов в Редклифе. Местные просили о помощи лекаря, и послали меня. К тому моменту мне уже можно было путешествовать. Я… Я и еще несколько наших хорошо показали себя в битве при Денериме и выжили... Айрин медлила и то и дело кусала губы. Всё время рассказа голос ее звучал жалобно и болезненно, она то подрагивала, то пыталась унять дрожь: — Знаете, когда я приехала, меня поразило, что на много миль в округе эта деревня единственная, не затронутая Мором. Деревенские почти все остались живы, погиб только сын Хэреманна. Альфрика, его невесту Анну и еще одного селянина убили порождения, когда они ездили за покупками, но это было далеко за пределами деревни. Многие перекочевали сюда из соседних поселений, которые были разорены. Я читала, что эта местность кишела порождениями во время Пятого Мора, но сама деревня осталась невредима. — Есть версии, почему именно эта деревня? — Это глупо, но я верю, что древние тотемы аламарри — они здесь раскиданы всюду — хранили их. — А-ха. Так о какой помощи они просили и зачем тебя сюда направили? — Они писали в Круг с конкретной проблемой: в деревне не рождались дети. Много лет, по их словам, с самого начала Мора. Я лечила их, и несколько женщин смогли забеременеть. Она встала, среди кое-как сложенных на столе книг нашла одну и вынула из нее конверт: письмо с печатями Первого чародея Ирвинга и рыцаря-коммандора Грегора, где говорилось о ее задании и позволении путешествовать без сопровождения. Эс изучила письмо, но узнать точно, настоящее оно или нет, она не могла. Айрин продолжила: — Все шло хорошо, но… Во время Пятого Мора порождения тьмы прошлись всё-таки очень близко, как я сказала, почти все селения поблизости были уничтожены. Эту деревню не тронули, но сама земля пропиталась скверной кровью… Я думаю, что виновато моровое поветрие. На поздних сроках у Магды начали появляться проблемы. Ей становилось тяжело дышать, из нее выходили кровяные сгустки, что, если вы не знаете, часто может быть свидетельством выкидыша или его угрозы. Я помогала ей, всегда была рядом, отпаивала травами и лечила магией. И вчера… Айрин вдруг сжалась, ухватилась за свою горячую жестяную кружку с чаем и сделала глоток. — Вчера у Магды начались сильные схватки. Я была с ней все время, пока она рожала, отвлеклась и отошла я совсем ненадолго, чтобы взять кое-что из лекарств. Схватки начались слишком рано, пошло кровотечение, и я не смогла ничего сделать... Я решила проводить операцию, но и для нее было слишком поздно. Магда потеряла много крови... Ребёнок тоже родился мёртвым. Губы Айрин задрожали, и на глазах ее выступили слёзы: — Я их не убивала, честно. Эс вздохнула и слегка привлекла ее к себе, Айрин легко подалась и уткнулась лицом в плечо храмовницы, но тут же отстранилась. — Стаан сказал, Магда была женой старосты? Тяжёлая утрата – у него больше никого не осталось? Айрин слабо закивала. — Именно поэтому он так разъярился и решил тебя сжечь заживо? — У них был поздний ребенок, и… Его эмоции можно понять, — был уклончивый ответ. Девица поднесла ладони к лицу и принялась кусать свои ногти. Эс вздохнула. Ей не хотелось давить, и девчонку опредленно было жаль, но нужно было дожать ее и выяснить, что здесь произошло. Для блага самой Айрин. И Эс с нажимом произнесла: — Почему они решили, что ты малефикар? И без того нервная Айрин затряслась, у нее задрожали нижняя губа и руки. Она поднялась, кинула себе в кружку какие-то травы, и, попивая настойку, наконец успокоилась. — Все боятся магии крови, и она постоянно всем мерещится, может быть. Не нужно быть семи пядей во лбу, если ты маг, чтобы тебя обвинили в сговоре с демонами. Я использовала магию, чтобы спасти Магду, и у неё было очень сильное кровотечение, мне пришлось делать кесарево, но ребёнок застрял, шейные позвонки повредились, и... В общем, там правда было много крови. Но я ее не убивала — впрочем, если бы вы увидели меня в тот день, тоже испугались бы. Она вздохнула и прикрыла глаза, полностью вымотанная. Затем сменила тему: — Спасибо вам. Нечасто встретишь тех, кто готов рисковать собой ради других. Тем более, если это маг, — Айрин чуть улыбнулась и снова уставилась в окно в задумчивости и пробормотала: — В детстве я была знакома с храмовниками, которые очень лояльно относились ко мне и другим детям, но это было давно. С тех пор рыцари Ордена ко мне редко бывали добры. Но я понимаю, да... А вы... вы здесь по заданию? Эс в упор посмотрела на магессу. "Как тебе ответить, девочка? Что я и сама не знаю?", но вслух произнесла: — Нет, проезжала мимо и хотела спросить дорогу. Я так и не смогла узнать, что это за деревня? — Айсграу, недалеко от Сулкерова перевала. Они закончили есть, и разговор больше не клеился. Очень скоро Айрин постелила ко сну для них обеих. Эс легла, положив меч рядом. Засыпая, она думала о том, что еще несколько часов назад почти ничего о себе не знала. Сейчас же она понимала чуточку больше о своем прошлом и своих реакциях. Как будто она жила и действовала во сне, а внутри нее некая сила — ее воспоминания и смутные ощущения, или что-то другое — направляли ее.***
Сон ее был беспокойным. Во сне она блуждала в тумане. Вдалеке маячила башня, освещённая зеленовато-золотистым сиянием, словно рой светлячков, и Эс нужно было попасть туда. Вокруг все было окутано дымкой, красивым лазурным туманом, и он пробирался в лёгкие, даря ощущение силы и свободы. Она вдыхала его сначала с облегчением, потом — с болью першением в горле. Она шла, и шла, и шла. И дышала голубым туманом. Дорога длилась бесконечно, а шаги лишь удаляли от волшебного сияния башни. И, чем дольше она вдыхала туман, тем более расплывались очертания башни, а исходящий от нее свет слабел. В тенях вокруг, притаившись, поджидали чудовища, только и ждущие, когда потеряет бдительность. Свет башни стал становился совсем слабым, а затем погас, и монстры завыли, зарычали, заклацали когтями и зубами, вылезая отовсюду из темноты...