Скрытые вещи

Женщин, которых лечила Айрин, звали Хельга и Элиза. Эс решила заглянуть сначала к Элизе, потому что ее дом стоял практически по соседству с домом Хэреманна. Айрин и Стаан остались снаружи. Магесса выглядела полуживой, попытки Стаана вести себя так, будто все хорошо, начали ее порядком утомлять. Но из вежливости она продолжала отвечать ему. После визита в дом старосты Хэреманна она просто шла по пятам за Эс и по инерции продолжала слушать Стаана, но чахла и впадала в уныние, ожидая своей участи. Усталая и несчастная, она все же держала себя в руках. Когда они подошли к дому Элизы, молодая женщина, на вид ровесница Айрин, развешивала белье по длинным верёвкам. Она была заметно округлившейся, но перемещалась очень бойко, умудрялась сгибаться, чтобы потянуться за очередными полотенцем или наволочкой, и потягивалась на носочках, закидывая их на нить. Эс попросила у Элизы разрешения осмотреть ее жилище, спросила, не видела ли она в доме ничего необычного и не замечала ли чего странного за Айрин. Элиза была маленькая женщина, осторожная и мягкая. Она сказала, что ничего странного не замечала, что глупо полагать, будто Айрин могла убить Магду, и нехотя впустила Эс в дом. Храмовница ходила по комнатам, проверяя их. Элиза же уселась на табурет в кухне, вытянув левую ногу вперед и опершись локтями на стол. Половицы скрипели при каждом шаге Эс. Домик был маленьким, комнаты отделены друг от друга тонкими стенами, но с кухни хозяйка спокойно могла наблюдать за перемещениями незваной гостьи. Спальня была узкая, очень много вышивки на стенах и полках. Эс первым делом проверила подсвечники и свечи, приподнимала ковры и полотна с вышивкой. Наконец, она посмотрела даже под кроватью. Статуэтка нашлась, приставленная с обратной стороны к спинке. Ее как будто было несложно найти, если знать, как она выглядит. — А что вы ищете? — раздался голос Элизы. Эс закутала фигурку в ткань и вышла из спальни: — Это. Ваше? — О, нет, впервые вижу. Откуда вы это взяли? — Нашла в вашей спальне. Вы не знаете, кто мог принести эту вещь в вашу комнату? — Ну, — неуверенно протянула, — может быть, Крам, мой муж, принёс. — Обыщите свой дом, если найдете еще такие фигурки или что-то подозрительное, сообщите мне. Эту я заберу. — Хорошо. А это опасно? Что-то плохое? Нам начинать переживать? — Нет, успокойтесь, нет. Пока переживать не из-за чего. Позвольте еще спросить, некая повитуха всех вас тоже лечила вместе с Айрин? — Ну, она помогала в ритуале, но что она может? Травки-припарочки, корешок от боли в животе да запора. Милая женщина, она еще моего деда травами лечила. — Она так стара? Элиза пожала плечами. — Сейчас, когда вы об этом спросили… Если честно, никогда не интересовалась этим. Она тут живет столько, сколько я себя помню. «Столько, сколько я себя помню» — где-то Эс уже слышала это. — Хэреманн рассказал про ритуал. Что вы делали? — Мы пели, молились и просили древних духов о помощи. — Только пели, и ничего больше? — Вроде бы да. Эс хмыкнула и развернулась, собираясь уходить, но Элиза мягко поймала ее за локоть и произнесла: — Если Айрин казнят, без нее у нас с Хельгой не будет шансов. — Что же вы тогда не помогли ей, когда она была привязана к столбу? Элиза вспыхнула и отвернулась, начала переставлять вещи на деревянной полке. Наконец, сказала: — Без вашего вмешательства, никто бы ей и не помог. — И вас не волнует, если она правда может быть виновата? Она замялась и посмотрела по сторонам. Осторожно сказала: — Если честно, мне кажется, Магда сама с собой что-то сделала. Незадолго до смерти она говорила мне, что ей хочется умереть. Магда была несчастная женщина. — Почему? — У них в семье всегда были проблемы, не знаю… Может, Магда приболела, поэтому и говорила такие глупости. Да и она до этого потеряла сына и невестку — это их совсем сломало. Эс посмотрела на нее в упор: — Какие еще проблемы у них были в семье? — Ну, Хэреманн часто пил, ей это не нравилось… Ну, знаете, я не хочу сказать ничего плохого, дело семейное, у многих это бывает. Они часто ссорились. Но от меня вы этого не слышали. Элиза вновь заняла свои руки, на сей раз – перебиранием узора на своем фартуке. — Скажите, вы боитесь старосту? — Хэреманн хороший человек, но всплыльчивый, вы и сами видели. Но он много сделал для нашей деревни, всей семьей они много делали – Альфрик, пока не погиб, тоже ему помогал, да и Магда... Всегда к ней за советом можно было прийти. *** Хельга жила на соседней улице, а недалеко отсюда располагался дом лесника. Эс уже во второй раз за этот день заметила одинокую девчоночью фигурку — сейчас она сидела у двери одного из домов за деревянным столом, специально сколоченным под ее рост, и играла с некрасивыми соломенными куклами и крупными, не подходящими ко всему этому набору глиняными чашами. Эс подошла к ней и спросила: — Привет, Силейз, твои родители дома? — Папка дома. — Ты не против, если я зайду? — Вы хорошая, заходите. Только сначала попейте чаю. Девочка налила мутную жидкость в одну из глиняных чаш, Эс же пришлось подчиниться и выпить содержимое. Девочка улыбнулась храмовнице, обрадованная тем, что та поддержала игру, и отодвинулась вместе со своими кукольными приспособлениями от порога, пропуская ее. Эс прошла вперед, а Айрин и Стаан уселись рядом с Силейз, принявшись играть с ней. — Ты знаешь, у Нины недавно появилась собака, — принялась рассказывать девочка, указывая на одну из кукол. Эс вошла в дом. Еще снаружи она слышала стуки, а, войдя внутрь, заметила крепкого и высокого мужчину, работавшего молотком. Он вбивал гвозди, ремонтируя одну из деревянных стен, и не обратил внимания на присутствие посторонних. Лишь когда возникла пауза между стуками молотка, он оттёр крупной ладонью пот со лба и заметил стоящую в дверях храмовницу. — Ох, я и не услышал, как вы подобрались. Входите. — У вас очень милая дочь, — сказала Эс, проходя немного вперед и осматриваясь. Скромное убранство, минимум посуды и вещей. Между тем, все добротное и чистое. — Да, дочурка у меня замечательная. Вы по какому поводу к нам зашли? — Вы, наверное, слышали, что я расследую смерть Магды. — Даааа уж. Слухи в деревне быстро расходятся, конечно, но я вчера до полуночи на лесопилке работал, — он почесал свою рыжеватую бороду. — Я Россинон, ежели надо чего, вы спрашивайте. Но мы в деревне не местные. — Вы с Хэреманном практически соседи, не замечали ничего странного? — Странного? В этой-то деревне? Россинон издал смешок, посмотрел на Эс и посерьезнел: — Нет, ничего странного. — Мне сказали, у Хэреманна и Магды были какие-то… семейные проблемы? — Если вы под проблемами понимаете, что он лупил ее, как буйную корову, то это еще мягко сказано. Они ругались постоянно, Магда у нас в доме несколько раз пряталась, а потом они мирились, и все по новой. Он потом к ней с извинениями и словами любви приходил, и так все время, что мы здесь живём. Жалко Магду, она была подружкой моей Анне. — Магда не говорила вам, что собирается покончить с собой? — Мне — не говорила. Может, жене моей и говорила, так она сейчас в городе, за покупками уехала. — А с Айрин вы давно знакомы? — Да не то что бы мы даже были знакомы. Видел я ее всего пару раз — когда она только и приехала и когда они там, в круге камней, ритуал проводили вместе с повитухой. Маги все-таки эти жуткие. Подробностей я не знаю, уж не осерчайте. Эс уселась на табурет, чуть разведя ноги и прижав пятки к ножкам табурета, заметно приосанилась. Человек этот ей нравился, была в нем какая-то душевная харизма, но в то же время чутье — интуиция, если угодно, что-то ей подсказывали. — Откуда вы приехали сюда, Россинон? — Из Денерима. Его бугристая спина напряглась. — А почему, позвольте узнать? — Позволю. Нам захотелось тихой деревенской жизни, вдали от шума города. — Неужели не нашлось деревни лучше этой? Слишком тихая ведь, да и проездом тут редко кто бывает… Он оторопел, уставился на нее, и пальцы его сильнее впились в тот молот, которым он только что забивал гвозди. — Вы, коли подозреваете нас, тогда расскажите, за что. Мы — не маги и тем паче не отступники, закона не нарушаем, с Магдой вашей я никаких дел не имел. Жена моя подружкой покойной Магде была, так за дружбу не наказывают. — Тише, тише, я просто спрашиваю. Извините, если оскорбила вас, и спасибо за то, что ответили на вопросы. Вы не знаете, кто мог желать Магде зла? — Я — не знаю. Кто угодно. Хоть муж ее, хоть она сама, хоть мимо проходящий торговец. Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы. Да вот я только в сердца эти не зрю, знаете ли. — Спасибо, Россинон. Храмовница поднялась со своего табурета, отодвинула его в сторону и кивнула мужчине, после чего вышла и направилась к дому третьей роженицы. Айрин и Стаан остались у дома лесника, играть с девочкой. После уговоров, расспросов и объяснений, Хельга — рахитичная женщина с черной косой, позволила осмотреть своё жилище. Уже знакомую статуэтку Эс обнаружила и в ее доме.

***

Найдя третью фигурку, Эс долго разглядывала все три, пытаясь понять, и постепенно из глубин памяти всплывало знание. Она сложила их близко друг к другу, и на них вспыхнули символы. Знаки складывались в единый узор, который прочесть Эс не могла, но все же понимала его назначение. Она видела такие символы раньше, много раз. Ими помечались своеобразные филактерии для хранения крови. Тевинтерские зачарованные артефакты — хотя, может, не только тевинтерские. Но кому они тогда принадлежат? Когда туман в мыслях начал рассеиваться, сильная головная боль повисла вместо него. Но вместе со знанием о филактериях пришло и другое понимание. Ладони, измазанные кровью — сколько их ни мой, кровь не уходит, а лишь въедается еще крепче. Словно смола, следы преступления оседают на том, кто его совершил. Так можно было понять сговор мага с демоном — признак уплаченной цены. Эс посмотрела еще раз на фигурки, пытаясь прочитать значение символов на них, и тут же замотала их в ткань. Она крепко сжала филактерии, до боли в ладонях, и поднялась. От негодования внутри у Эс всё заклокотало, и возмущение поступило комом к горлу. Кому верить? Хэреманн бил свою глубоко любимую беременную жену. Айрин, которую она так искренне защищала, как минимум практикует магию крови. Кто еще, кроме них двоих, был там и знает правду? В этой деревне у всех свои секреты. Не имеет значения, причастна ли Айрин к смерти Магды, и планирует ли она следующие убийства. Это расследование больше не имеет смысла. Староста не ошибся, она малефикарша. Ее нужно остановить. Если статуэтки принадлежат Айрин, можно покидать Сулкеров перевал. Не будет для магессы больше ни защиты, ни понимания: она должна рассказать всё. Храмовница вышла из дома Хельги, выхватив свой меч. Но улица была пуста.