Проблема людей сегодня… Они потеряли веру, и поэтому они больше не знают кого нужно бояться ©Kol Mikaelson.
На ее коже темные подтеки крови. Больше всего — на шее. Красновато-багряные, они спускаются, словно шрамы, к ее груди. По плечу, между ключиц и ниже. — И что со мной будет теперь? — голос Элли Уайт дрожит, но не от страха. — В каком это смысле? — Кол неторопливо приглаживает волосы, скользя по ней темным взглядом, словно она — его самая удачная картина. Картина, нарисованная кровью. — Я теперь стану вампиром? — А тебе бы хотелось? — вопросом на вопрос отвечает он, кидая ей ее юбку и с удовольствием выдыхая. В нем кипит ее юная кровь, и он чувствует себя таким живым. — Пожалуй, да, — сегодня ночью она не сможет уснуть. Если он даст ей уйти живой. — Одевайся скорее, — он улыбается, мягко и почти нежно, и ее сердце снова заходится в бешеном ритме. Она ему нравится. Больше, чем нравится. — Да-да, прости. Она одевается, поспешно и немного неуклюже, вызывая у него смешок. — Ты живешь одна? Не пригласишь меня в гости? — Кол смотрит ей в глаза, уже одетой, но в его взгляде все еще обнаженной. — Приглашу, — разве может она ему отказать? Они знакомы всего ничего, это больше похоже на безумие, но она уже только о нем и думает. Кол Майклсон занял все ее мысли, забился в голову, как строчка приставучей песни и никак не желает ее покидать. — Хорошая девочка, — он улыбается, поглаживая ее щеку. Они покидают клуб, провонявший потом, спермой и марихуаной от подвала до чердака. Ночной воздух обхватывает их своими ледяными ладонями, и Элли Уайт больше не чувствует себя пьяной. Пьяной от алкоголя. Она пьяна кое-чем другим. Самым дорогим наркотиком на свете, который обнимает ее за талию, так властно и уверенно, как и в первый раз. На ее шее — грязная рваная рана, боль от которой кажется почти наслаждением. В машине душно, и они открывают все окна, скользя по пустым дорогам спящего маленького городка на запредельной скорости. Ледяной ветер, полный запахов и звуков, бьет по ушам, сквозя по машине. Он не включил музыку, он ее не любит. Его пальцы под ее юбкой, снова. Ее стоны, уносимые ветром в темноту.***
Они целуются, вваливаясь в дом, роняя по пути статуэтки, фотографии в изящных рамках, все, что попадается им на пути. Ее спальня, с широкой кроватью, кажущейся еще более удобной после жесткой барной стойки. — Я хочу… быть как ты, — шепчет она в полумрак спальни, усаживаясь на его бедра и смотря в эти темные-темные, почти черные, глаза. — Таким же сексуальным брюнетом, сводящим девушек с ума? Ну, у тебя есть задатки, но, боюсь, не выйдет, — Кол улыбается, вскидывая бровь, и проводя двумя пальцами по ее животу, от самого низа до груди и впадинки под шеей, молча прося ее раздеться. — Нет, вампиром, Кол, — Эль снова стонет, упираясь ладонями ему в грудь, а после все же стягивает майку. — Тебе хочется быть вампиром, сладкая? — он выдыхает, прикрывая глаза и наслаждаясь ее плавными движениям. Ее трусики валяются у входя в спальню, юбка задрана до талии. — Раз я прошу, то конечно хочется. Тогда она сможет быть такой, как он. Сильной, уверенной, сексуальной. Достаточно хорошей для него. И они будут вместе, целые века. Мир будет рушиться вокруг них, а они утопят его в крови. Его лицо почти болезненно красиво в темноте спальни, разрезаемой лишь робкими лунными лучами. Темные вьющиеся волосы прилипли ко лбу. Воздух в комнате становится почти осязаемым, тугим, как струна. В воздухе пахнет кровью и сексом. Губы Кола, когда она целует его, прижавшись и насаживаясь на него снова, острые от медного привкуса крови. Ее крови на его губах. Сейчас это более интимно, медленно, тягуче и горячо, в отличие от их яростного и грубого первого раза. Теперь огонь, прежде сжигающий их, горит медленнее. — Я подумаю над этим. Если ты будешь вести себя хорошо… — слова вампира тонут в стоне, пальцы сжимают ее талию крепче. — Я веду себя достаточно хорошо, тебе не кажется? — шепчет Элли, выпрямляя спинку и двигаясь чуть быстрее. Она не узнает саму себя. Да, она никогда не была примерной девочкой, такой, какой гордились бы родители и учителя, но и такой она никогда не была. Развязной, распущенной, сгорающей от желания и собственной жажды секса. С ним, с невообразимо притягательным Колом. Может быть, это от того, что он вампир? Дело в феромонах или вроде того? Она не может думать об этом, мысли снова рассыпаются в голове, словно шарики бисера, рассыпанного неловкой рукой. Разве можно думать о ком то другом, кроме него, когда он рядом? Лучи солнца, первые и робкие, освещают их тела, истощенные бурной ночью. На ее теле, нежной бледной коже, повсюду его следы. — Пожалуйста, — шепчет она и закрывает глаза. Он сверху, его пальцы сжимаются на ее шее, так что тонкая серебряная цепочка больно врезается в кожу. Она видит жестокость в его глазах. Жестокость и равнодушие. Намерение сжать ее тонкую шею так, чтобы Элли Уайт, хорошая девочка из Миннесоты, уже никогда не вдохнула воздух. — Кол, я прошу тебя. О боже… — Бог давно покинул этот мир, куколка, — он смотрит ей в глаза и улыбается. — И не оставил ни адреса, ни телефона. Он кончает, пачкая ее бедра теплой спермой. И в тот же момент, одним резким жестом сворачивает ей шею. Элли Уайт больше не дышит.