Заживо погребенный

Это было страшно — слова, которыми можно охарактеризовать всю его жизнь. Но впервые за свою жизнь тот, кого когда-то звали Героем, признал, что это было страшно. Страшно, когда на твоих глазах убивают твоего ребенка, именно убивают, а не воспитывают. Палпатин хотел уже направить на Люка смертельный заряд молний. Мальчишка оказался слишком упрям даже для Императора. Впрочем, несмотря на весь потенциал будущего джедая, надо все-таки признать, что все затевалось именно для него, для Вейдера. И он не выдержал и сказал: «Хватит». Желтые очи Палпатина повернулись к лорду ситхов. Синяя молния все еще была в руках Императора, готовая в любую секунду поразить цель. — Хватит? — вопросительно переспросил Палпатин. — Учитель, его смерть не принесет вам пользы. Радует только то, что мальчик уже погрузился в сладкое бессознание и не слышит эти слова. Впрочем, разговор на Эндоре тоже не был примером идеальной беседы отца с сыном. — То есть ты просишь пощадить твоего сына, лорд Вейдер? — Да, Повелитель. Император подошел поближе к своей неподвижной жертве, к бледному мальчишке, неподвижно лежащему на полу. Его ощущение в Силе было туманно, его будущее невозможно было увидеть. Впрочем, его судьба, как и судьба Темного лорда, была уже предрешена. Палпатин еще раз всмотрелся в бледное, измазанное кровью лицо юного джедая. Хоть джедаем ему осталось быть недолго... Император кинул долгий изучающий взгляд на лорда Вейдера, взгляд, под которым рушатся все щиты и преграды. — Я не могу этого сделать, лорд Вейдер. Молния срывается с рук Императора и летит в сторону юнца. — Нам больше нечего делать здесь. — Теперь для Палпатина опасная угроза стала бесполезным мусором. — Лорд Вейдер, станцию скоро взорвут, уходим. Но тот неотрывно смотрел на обмякшее тело. — Так будет лучше для вас, — жестко произнес Палпатин, глядя на застывшего от ужаса лорда. Ужас был настоящим, потому что это было слишком близко. Корабль манил его. Он был счастлив вырваться с Корусанта, оказаться подальше от Императора, который был в одном из худших своих настроений. Он знал, что во Дворце нужно задержаться ровно настолько, чтобы не вызвать подозрений, но до того, как рухнут его щиты. Благо, Император хорошо понимал настроение своего слуги, и он мог ожидать от своего Вейдера многое, включая покушение на жизнь его Высочества. Произнеся долгую речь про бесполезность мальчишки и поинтересовавшись, что знает Темный лорд о своем втором ребенке, Император вынужден был отступить перед мрачной меланхолией Вейдера и его ответом. «Вы убили того, кто знал об этом». Холодный покой космоса помогал расслабиться, посмотреть на все без эмоций и ненужных чувств. Ведь ощущение легкой неловкости придет гораздо позже — тогда, когда он окажется в медотсеке своего личного крыла на "Исполнителе". Было удивительно ощущать здесь присутствие сына, едва заметное, приглушенное из-за большого количества обезболивающих и транквилизаторов, чтобы джедай не вошел в лечебный транс, коснувшись Силы и этим открыв себя Императору. Непривычно было то, что ему предстоит впервые мирно и спокойно поговорить с сыном. Зайдя в палату, он тут же спросил у бледного седого сухопарого мужчины: — Как он? Никакого приветствия. Впрочем, Дарен никогда и не нуждался в подобном. Он видел лорда в разных настроениях; врач познакомился с ним в тот самый день, когда Вейдер оказался в костюме жизнеобеспечения; потом началась его карьера корабельного дока на "Мстителе" и "Исполнителе", лечение тайных агентов Вейдера. Вот так постепенно преданный Палпатину человек стал верным Вейдеру. Про себя Дарен отметил необычные нотки в голосе ситха: — Его здоровье в полном порядке, хотя процесс восстановления занял больше времени, чем предполагалось, милорд. Я никогда не видел таких повреждений. — Молнии Силы, — скорее себе, чем врачу, сказал Вейдер и сжал кулак. Дарен кивнул, очевидно, поняв, от кого пострадал его пациент. — Привести его в сознание? — спросил врач. — Я сам, вы можете идти. Подойти поближе к больничной койке, дождаться ухода врача и взглянуть на сына, на его бледное лицо и светлые волосы. «Юный наивный идеалист, я ведь о многом тебя предупреждал. Единственное, что спасло тебя, так это то, что ты наконец поверил, что я твой отец. Ты боролся за демократию так же, как и твоя мать, которая за нее умерла, и как сестра, которая, слава Силе, сейчас на одной из повстанческих баз». Легкое движение рукой, и Люк пришел в себя, морщась от слишком яркого света. Он тут же попытался вскочить, но что-то из подключенной к нему аппаратуре опасливо пискнуло, и Скайуокер вернулся в исходное лежачее положение. Заметив своего отца, Люк произнес: — Я... я думал, что уже умер. — Ты был близок к этому, — сказал Вейдер и добавил: — Это была плохая идея — сдаваться врагу, не собираясь принимать его сторону. Последняя фраза звучала как нотация ребенку. Люк рассеянно моргал, оглядываясь по сторонам: — А Звезда Смерти? — Взорвана. — Что с моими друзьями? — Твои друзья, включая принцессу Лею, Соло, вуки, Калриссиана и Антиллеса, планируют очередную антиимперскую операцию на какой-то повстанческой базе в районе Лабиринта Риши; адмирал Акбар, Мотма и Мадин находятся в системе Даала. Но не уверен, что ты можешь назвать их друзьями. Особенно Мадина. — Ты следил за мной. — Глупо было бы оставлять без присмотра такого разрушительного потомка. Джабба остался бы в живых, если бы знал о некоторой преемственности поколений. Повисла неловкая тишина. Путаница в голове мальчика рассеивалась и формировалась в нужные для его отца вопросы. — Так что же произошло на станции? Я помню град молний, Император хотел меня уже прикончить... — дальше Люк замолк, вопросительно глянув на Вейдера. — Я отключил тебя до последнего удара, и сейчас Сидиус уверен в твоей смерти. Впрочем, как и твои друзья. Официально Люк Скайуокер мертв, я разрешил дать эту информацию в СМИ. У сына отвисла челюсть. Он провел руками по лицу, будто не веря в происходящее. Немое «зачем» повисло в воздухе, так и оставшись не высказанным вслух. И, подняв глаза и взглянув прямо на черную маску, последний джедай спросил: — И что сейчас? — А сейчас, мальчик, я предлагаю тебе выбор... — Перейти на Темную сторону или умереть? — Выбор быть замороженным в карбоните или сотрудничать. Причем, скажу честно, карбонит мне кажется более приемлемым вариантом, не создающим дополнительных проблем. — Зачем тебе я? «Сложный вопрос», — подумал про себя Вейдер, но все же ответил: — Твоя задача будет заключаться в том, чтобы не выдать себя.