Ночь четвертая
21 августа 2017 г. в 17:43
В глаза бьет яркий-яркий свет. Из-за того, что парни открыли окна нараспашку, шторы не преломляли ослепительные лучи. Веет легкой утренней прохладой. Приятно.
Приятно… Как-то слишком хорошо для раннего пробуждения. Мысли Промпто не перегружают голову плохими воспоминаниями, а наоборот, полностью позволяют расслабиться. Едва ощутимая эйфория наполняет тело с каждой новой секундой. Полная отрешенность от окружающего мира. Дыхание парня спокойно и размерено, веки опущены, прядь волос, упавшая на нос, слегка подрагивает от вдоха и выдоха.
Приятно… Слышно тихое ритмичное биение сердца. Разве свое так звучит? Постепенно просыпаясь, Промпто чувствует прикосновение теплой кожи к своей щеке. Спускаясь ниже, жар распределяется по области груди, рук, бедер и голеней. Он особо ощутим на внутренней стороне левой ладони, которая гладит что-то… приятное.
Слишком, слишком приятно… Кажется, уже потерялся смысл этого слова. Пальцы затрагивают какую-то неровность, скользят ниже, словно по гладкой коже, проводят по шершавым рельефностям, как по царапинам, и опускаются на округлую выпуклость, едва подрагивающую от прикосновений.
Промпто, часто моргая, приоткрыл глаза, привыкая к яркому свету. Парень увидел перед собой спящего на спине друга. Щека действительно касалась теплой кожи: голова Аргентума лежала на груди Нокта. Ноги обвили бедра принца, торс Блондина ярко ощущал тепло чужого тела, а рука… Ох, черт. Когда Кэлум успел снять футболку?
Все это так похоже на сон. Сердце бешено застучало, создавая сильное давление в головных артериях. Дьявол, если Ноктис сейчас проснется и увидит смущенного и распалившегося друга, то Аргентум сгорит от стыда. Как же так получилось? Никогда раньше Промпто не позволял себе нарушать личное пространство принца во сне, а сейчас просто взял и… Черт. Смех и позор.
Жар лишь усиливался. Парень осторожно поднялся с постели и ушел в ванную комнату. Было бы неплохо остудить голову. Шторку душевой с характерным лязгом отодвинули в сторону, вентиль крана повернули на синюю отметку, послышался шум воды. Не помогает. Эйфория медленно перетекает в сладкое блаженство. Придется надолго задержаться в ванной.
Прохладный ветер подул в открытое окно, заставляя Ноктиса спросонья нащупывать скинутое одеяло. Покрывала нигде нет, ладонь ухватилась за складку простыни и притянула ее к ногам. Кожа покрылась мурашками, невольно захотелось укрыть тело чем-то теплым. Принц раздраженно сел на кровати, щуря глаза и морща нос. Взлохмаченные волосы топорщились во все стороны и назойливо лезли в лицо. Резко опустив голову, Кэлум увидел на полу свою футболку. Точно, он же снял ее ночью, когда было невыносимо жарко. Распрямив спину и вытянув руки вверх, Ноктис зевнул. Спать, вроде, не хотелось, но и просыпаться пришлось нехотя. Футболка оказалась сжата в руках парня.
Легкое утреннее возбуждение растекалось по телу Нокта. Принц не обратил внимание на отсутствие Промпто и не услышал ни тихое журчание воды, ни едва уловимые стоны. Ладонь легла на дверную ручку, ведущую в ванную комнату, слегка опустилась вниз и крепко сжала ледяной металл. Ноги не слушались, тело не двигалось, зрачки расширились, сердце пропускало удары с бешеной скоростью. Казалось, что все окружающие звуки отголосками играют где-то далеко-далеко.
Из душевой веет невообразимым холодом, будто совсем рядом стоит Шива. Капли воды падают на макушку Промпто, стекая ниже, ниже, ниже… Левая рука упирается в настенную плитку, соскальзывая от влаги. Внешние звуки становятся все четче и громче. Протяжный стон и сдерживаемое наслаждение.
Аргентум убирает правой ладонью мокрые волосы, прилипшие ко лбу, подставляет лицо под ледяные капли. Все тело парня дрожит и мерзнет, губы окрасились в синюшный цвет, а кончики пальцев побледнели. Секундное смятение Ноктиса привело к минутному замешательству. Черт, что это сейчас было? Кэлум осторожно закрыл дверь, оглядываясь по сторонам: Гладио с Игги все еще спят. Принц быстрым шагом дошел до балкона и облокотился о перила, пряча румяные щеки. Дьявол, почему Промпто решил выйти именно сейчас?!
— Хэй, Нокт! Как это ты проснулся раньше всех? — ох, дружище, сейчас не время шутить. Одежда Аргентума местами промокла, впитывая падающие с волос капли. А он все стоит и улыбается.
— Т-ты дрожишь, — обеспокоено сказал Ноктис, отводя взгляд. Принц, воспользовавшись удивлением друга, мигом проскочил в ванную. Послышался щелчок затвора. Промпто не помешало бы научиться закрывать за собой двери.
Спустя полчаса парни покинули гостиничный номер. Лесталлум кипел жизнью. Последние гилы были потрачены на питательный завтрак, заказанный у пожилого продавца на местном рынке. Ребятам нужно взять охоту, чтобы оплатить ремонт фотоаппарата, но все задания, оказывается, были разобраны. Осталось одно, весьма трудное, но высокооплачиваемое. Продавец предупредил парней о смертельной опасности, но когда это их останавливало?
Цель выходит по ночам. Мужчина предложил компании подождать до захода солнца, на что получил убедительный ответ. Когда луна сменила дневное светило, Игнис посоветовал друзьям собираться в путь. Место водителя безоговорочно доверили Ноктису. Дорога предстояла не близкая: демон обитает в одном из кратеров, подобному Зеркалу Архея. Выехав из города, Кэлум включил дальний свет: все равно ни одна встречная машина им не попадется.
Принц припарковал Регалию вблизи имперской базы. Небезопасное место, но густая полоса леса должна скрыть черный автомобиль от нежелательных врагов. Поле боя находится где-то рядом, во всяком случае, так показывает их бумажная карта.
В кратере никого не было. Ребята решили спуститься вниз, как вдруг буквально из ниоткуда появился сильный ронин. Сильный — это мягко сказано. Его могущество настолько велико, что обладатель такой власти способен одним ударом нанести смертельную рану.
Ходили легенды о неком Аякаси, павшем в длительном бою. Воин бросил вызов королю, не желая мириться с его поступками. Ровно три дня и три ночи разил гром, полыхало пламя и трескался лед; битва была настолько невероятной, что оставила после себя вечное напоминание — лунку, занимающую огромную площадь. Тот король нанес последний удар генералу: булава пробила грудную клетку, оголяя бьющееся сердце. Глаза, полные ненависти и горя, смотрели на своего правителя. Семья Аякаси погибла по решению Его Величества за предательство родного дома, даже годовалое дитя отдали в руки палачу. Генерал исчез бесследно. Поговаривают, что после битвы Король стал мягче по отношению к своему народу. Кровь ронина слилась воедино с металлом булавы, создавая гармонию великому оружию. Того правителя прозвали Жесточайшим, но в скором времени лишь прозвище Его Величества напоминало о слепой ярости.
Демон бродил по кратеру несколько десятилетий. Обнаружив нежданных гостей, ронин обнажил катану, совершая мимолетный выпад в сторону принца. Клинок пронзил грудь насквозь, Аякаси поднял Ноктиса над землей и резко отшвырнул в сторону. Демон будто взбесился, увидев наследника Люциса. Неужели почуял в нем королевскую кровь?..
— Промпто! Помоги Нокту! — закричал Гладиолус, блокируя удары ронина двуручным мечом.
Аргентум подбежал к другу. Рана темнела под лунным светом, пульсируя от ударов сердца. Принц тяжело дышал, хрипел и стонал: терпеть такую боль невыносимо, но сил использовать зелье попросту не было. Промпто вынул из внутреннего кармана зеленый флакон и зажал его в ладонях Ноктиса. Частично помогло, по крайней мере, боль заглушило — бой можно продолжать.
Первый час битвы вымотал парней и опустошил почти все запасы лекарств. Аякаси силен как никогда. Надежда одолеть врага гаснет с каждой новой атакой, которую ронин умело блокирует, мгновенно нанося контрудар. К счастью, серьезных ранений никто из ребят не получил, за исключением принца. Вонзив катану в землю, демон расколол камни и подбросил их в воздух. Игниса задело осколком, рассекшим мышцу на голени. Последний эликсир растворился в его руках.
Во втором часу победа стала казаться реальной. Движения ронина замедлились, а внимательность спала на ноль, позволяя бить в спину. Гладиолус нанес замашистый удар ребром меча, каса Аякаси задралась наверх. Взгляд, пробираемый до дрожи, был адресован сто четырнадцатому правителю Люциса. Нет, не может быть… Месть падшего генерала зрела несколько десятков лет, и вот, она нашла свою цель. Не Ноктис погубил родных воина, обрушил карьеру ронину и раздробил его булавой, нет, но Аякаси это не волнует. Единственная мишень — королевский род.
Третий час сулил выигрыш. Промпто стал все чаще использовать механизмы: они на миг останавливали буйство генерала. Клинки Игниса отскакивали от острого лезвия катаны, не позволяя приблизиться к телу ронина. Гладиолус имел преимущество лишь в ударах со спины. Силы кончались, хотелось бросить бой, сдаться и убежать. Но гордость и азарт твердили телу атаковать противника. Демон пригнулся к земле, держа катану у левого бока. Замешательство парней привело их к непоправимому: Аякаси резко провел лезвием по воздуху, создавая невероятную волну. Поток рассек каменные глыбы, задевая все на своем пути. Четверо парней бездыханно пали на холодную почву.
Лязг металла режет по ушам. Стук деревянной подошвы о плотный грунт действует как спусковой механизм на Ноктиса. Оперевшись руками о землю, принц поворачивается к врагу спиной, пытаясь выползти из кратера. Звон ударившихся клинков разнесся по местности. Сжимая в руках лезвие отцовского меча, Кэлум сдерживает рассекающий удар катаны. Мышцы рук напряжены до предела, по ладоням струей стекает кровь, во рту чувствуется мерзкий привкус. Генерал давит оружием на меч Нокта, не собираясь уступать; кончик клинка находится в паре сантиметров от глаз принца. Наследник престола не имеет право умирать в этом чертовом кратере.
Ноги с силой оттолкнули ронина в сторону, Ноктис призвал одно из королевских ружей и нанес решающий удар. Аякаси упал в ноги своему заклятому врагу, растворяясь в воздухе фиолетовым дымом.
Три дня и три ночи бился с рониным Жесточайший, сразив мятежника ударом в сердце. Три часа воевал с генералом Ноктис Люцис Кэлум, раздробив грудь демона булавой. У каждой легенды должен быть конец, и каждый путник должен обрести покой. Никто не знает, почему король позволил бою длится трое суток. И лишь старые хроники таят в себе истину, сокрытую от чужих глаз: Жесточайший погубил близкого друга.
После заключительного боя Аякаси кратер стал глубже. Почва перемешалась с песком и камнями, создавая миниатюру пригорья Раватога, а острые глыбы разбросались по всему периметру лунки, делая здешнюю территорию крайне опасной. Случайный прохожий подумал бы о кознях Титана, но последствия борьбы человека и демона вряд ли пришли бы ему на ум. Земля будет долго помнить этот странный и сложный бой.
Едва придя в себя, Гладиолус вытащил из кармана телефон, набирая номер сестры. Пальцы дрожали и не попадали на нужные цифры.
— Ирис?.. — Амицития дозвонился.
— Братик? Почему у тебя такой голос хриплый? Что-то случилось? — взволновано протараторила девушка.
— Задание… У старика в кафешке… Аякаси… Позови сюда охотников… — буквы еле связывались в четкие слова. Гладио, не дожидаясь ответа сестры, выронил сотовый из ослабшей руки. Ирис обязательно свяжется с нужными людьми и вызовет помощь, она поймет. Юная леди не раз вытаскивала парней из передряги, заступаясь за них, или, наоборот, втягивала ребят в очередную авантюру. Ноктис никогда не признает, что девчонка временами раздражает его, потому что… это Ноктис. Он может пофырчать немного и позлиться, но чтобы всерьез беситься на Ирис — никогда. Таков уж принц.
Все тело ломило от удара с землей, наверняка пару костей сломал. Не впервой залечивать раны самостоятельно, но сейчас у Амицитии есть замечательный друг, благодаря которому восстановление происходит в разы быстрее. Повернув голову вправо, Щит заметил едва уловимое дыхание Игниса. Промпто по близости не было. Парень привстал на локтях, оглядываясь по сторонам: Аргентума откинуло на самый дальний утес кратера. Трудно судить о его состоянии с такой дистанции, но, кажется, с ним все в порядке. Грудь вздымается от вдохов, пальцы едва подрагивают — значит жив.
Ноктис с болезненными стонами встал с земли. Ноги путались, постоянно цепляясь друг за друга, с каждым шагом спину простреливало до беспамятства. Рухнув возле Игниса, принц приложил пальцы к шее товарища. Пульс есть. Как назло, парни сэкономили на зельях, думая, что хватит и пары десятков на бой, но протянуть с таким количеством лекарств было невозможно. Разве что ноги протянуть.
Гладиолус поднял ладонь, мол, «со мной все в порядке». Ноктис кивнул Амицитии и побрел в противоположную сторону. Путь до Аргентума занял целую вечность: карабкаться по голым и скользким камням оказалось сложнее, чем предполагалось, цепляться ранеными ладонями за песчаную землю было невыносимо больно. Подойдя к другу поближе, принц заметил тонкую струйку крови, стекающую по утесу. Промпто упал ровно на каменный осколок, который вонзился в спину парня. Ноктис осторожно посадил Блондина к себе на колени, прижимая обмякшее тело. Прерывистое дыхание, словно у загнанной собаки, насторожило будущего короля; от покачиваний рана сжималась, а кровь в такт пульсу покидала артерии Аргентума.
— Не смей мне умирать… — по щеке Кэлума скатилась одинокая слеза. Соль попала в царапину на лице, но принц не заметил такой мелочи. По сравнению с его переломами это — ничто. Ох, как же хочется сейчас очутиться в светлом номере Левилля, поваляться на мягких матрасах и поиграть в карты с товарищами! И как же желается принять теплый душ, поесть вкусную стряпню Игниса и весело рассмеяться от очередной проказы Ирис! До прихода империи в Люцисе царил мир и покой. Славные будни нисколько не отягощали, наоборот, так сладко было каждый день просыпаться на воздушной перине, тренироваться с Гладиолусом в просторном зале, гулять с Блондином весь вечер и болтать по душам под ночь. Временами всю эйфорию нарушал Игнис, принося принцу очередные политические отчеты. Как же не хотелось вникать в это все… Ноктис пытался, он действительно пытался разобраться, кто «хороший», а кто «плохой», кому надо помогать, а кого следует держать в узде. После нападения Нифльхейма на Инсомнию Кэлум поручился детально изучать все действия друзей и врагов. Кто знает, если бы юноша тщательнее вникал в важные документы, может быть он смог бы понять задумки империи и уберечь отца от гибели?..
Легкие покачивания принца привели Промпто в чувство, он испытывал ужасную боль при каждом наклоне. Слипшиеся от запекшейся крови и грязи веки с трудом поднимались, левый глаз трудно было открыть. Ноктис, насколько тому позволяли обезволенные руки, провел большим пальцем по своему языку и дотронулся до закрытых век друга. Кровь слегка размочилась, и Аргентум в полной мере увидел окружающую обстановку.
Парень был похож на мертвеца, над которым поиздевались некроманты — настолько бледной была его кожа. Рана все никак не затягивалась, волосы мерзко липли к лицу. Кэлум смахнул одну мешавшуюся прядь, аккуратно заправляя ее за ухо. Только сейчас Промпто понял, кто находится рядом с ним. С большим усилием подняв голову вверх, Блондин увидел измученного друга. Ноктис слабо улыбнулся; он рад, что его незаменимый друг жив.
Сквозь лесную полосу просвечиваются блики фонарей. Шесть, нет… Вроде, семь охотников приближаются к кратеру. Все, что помнит принц, это: громкие голоса мужчин, эхом отдающиеся в голове, ощущение полета и мрак, который так хотелось избежать.