Глава VIII: Последняя просьба.
Мы — святая имперская инквизиция и мы не ведаем страха, ибо мы — и есть страх. © — лорд-инквизитор Мартир. 132.853.М41. Сегментум Обскурус. Сектор Каликсида. Пролив Голгенны. Сцинтилла. Улей Тарсус. Тарсус… Улей «наоборот». Иначе назвать это место не получается. Находясь на самом экваторе планеты, он непрестанно жарится под жёстким излучением светила, делающего жизнь на верхних ярусах практически невозможной, как и в бескрайней пустыне вокруг. И не только из-за воздуха, раскалённого настолько, что вдохнув его один лишь раз без крио-фильтра, можно фатально для себя обжечь лёгкие, а иссушающий свет звезды сделает из любого человека хорошо прожаренный стейк с хрустящей корочкой меньше чем за день, если бедолага не удосужился надеть светоотражающий костюм. Но даже несмотря на такие условия, в истерзанных перманентными песчаными бурями шпилях, всё равно кто-то жил. Представить величину отчаяния этих людей и мутантов Элу было нетрудно, но даже так, это было чересчур. Куда лучше дела обстояли на средних уровнях, почти целиком занятых одним необъятных размеров эмпорием под названием «Золотая длань». Имея хоть какую-то тень, люди там, по крайней мере, могли работать хоть сколько нибудь продолжительное время на душных мануфакториях и бесконечных торговых рядах, прежде чем упасть от изнеможения прямо на прилавок, или где-нибудь между цехами, образовавшимися, по видимому, из-за расположенных прямо над ульем геостационарных орбитальных доков, делающих его экономическими лёгкими планеты. Здесь же, соответственно, располагались и казармы войск Сцинтильского протектората, а также величественный «Собор иллюминации», являющийся центром власти архикардинала Игнатио и превращающий это осиное гнездо в оплот веры всего субсектора, способный соперничать даже с несокрушимой светской властью самого губернатора Мария Хакса в «Светлом дворце» на вершине Сибеллуса. Ниже, во мраке основания улья, стоящего на гигантских сваях, находятся богатые кварталы знати, тратящей баснословные суммы на содержание могучих каскадов криогенераторов, поддерживающих минусовую температуру на улицах и в домах. То ли дело было в их любви к роскошным меховым одеяниям, то ли в желании показать весь тот контраст между ними и остальными жителями, Эл не знал, но Ленз предположил, что сразу оба варианта могут иметь место. Они втроём шли по тускло освещённым улицам, покрытым изморозью и местами возвышающимися сугробами, закутавшись в утеплённые безразмерные шерстяные балахоны. Симеон вышагивал впереди от самого космопорта, покачивая лучом фонаря в такт какой-то безвкусной мелодии, играющей через его вокс бусину. Он даже пытался подпевать, но со стороны это выглядело больше похожим на приглушённое завывание и бормотание. Следом шла Вивиенна, погружённая в анализ огромного, свалившегося на них сразу по прибытию, массива данных, выводящихся на инфопланшет. Эл намеренно отставал от них на несколько шагов потому, что боялся приближаться к Лензу. Если нормальный человек, такой как Ви, в его присутствии просто испытывает дискомфорт и жуткие ощущения, то такие, как Эл, испытывают самую настоящую физическую боль и, хоть Ленз и выкрутил свой ограничитель на максимум, Элу всё равно не хотелось лишний раз проверять его надёжность после того случая как… они охотились на беглую женщину-псайкера в Амбулоне около года назад. Она была определённо безумна… бедняжка не вынесла всех тех ужасов, что обрушило на неё её пробудившееся сознание и чуть не спалила всё здание Администратума вместе с Элом и тремя другими аколитами, которых он не мог вспомнить. Он пытался убедить её дождаться усмирителей и Чёрных кораблей, но в ответ получил целый ворох раскалённых сгустков воли, плавящих при попадании даже бронзовые статуи и чуть не утонул в толпе её марионеток, сделанных из слабовольных сотрудников того же Администратума. Если бы Ленз тогда не подоспел, не скрипеть бы ему сейчас снегом на тротуаре. Симеон просто подошёл к ней своим вальяжным шагом и она вообще ничего не смогла сделать, просто в миг обессилела, а затем её прямо на глазах разорвало изнутри, вышедшими из-под контроля энергиями. — Симеон. — Та — та…тра — та — та! Хмммм, хмммм, ооооу поооомниииии меееееня! Зааааапоооомни меееееня! — Симеоооон! — Та — та… — Симеон, чтоб тебя за ногу!!! — (будто просыпаясь от лёгкой дрёмы) Ой! Да, Виви? — Обязательно орать на тебя каждый раз, чтобы ты обратил внимание? — Не совсем, иногда достаточно просто шлёпнуть по заднице… Так ведь, Эл? Помнишь старые деньки? Эл в этот момент чуть не поперхнулся слюной, которую свешивал с губ струйкой, пытаясь выяснить за сколько она успеет заледенеть и превратиться в сосульку. — В космопорте ты намеревался поведать об обстановке, но по своему обыкновению всё-таки отвлёкся на леденцы. Так, может быть сейчас, когда доел, всё-таки объяснишь, что значит твоё экстренное сообщение: «Подоприте святым дерьмом Императора дверь»? — То и значит. Всеблагой навалил оооочень большую вонючую кучу и… — Симеон, блять! — (пожимая плечами) У нас большие проблемы. — А по — подробнее? — А подробности в том, что на самом деле гораздо большую кучу навалили местные архидиаконы, вместе с канониссой ордена Эбеновой чаши, охраняющего самые святые ягодицы в этом субсекторе. Прошёл слушок… ну как слушок, экстренное оповещение по закрытым каналам каликсидского конклава, что банда Пылающей принцессы собирается наведаться по душу самого кардинала. С чего вдруг и когда конкретно никто, как всегда, конечно же, не уточняет. — Пылающая принцесса? — О, Эл, тебе, я думаю, она придётся по душе, если, конечно, ты всегда мечтал не о знатных кровей холёной красавице с феодального мира, а о самой сумасшедшей из архиеретичек, способной одной только силой мысли прожечь броню звёздного крейсера… определённо ты будешь без ума. — Император сущий… — Он самый. Так что все, кому не лень, начали заваливать Женевьяна письмами с «смиренными просьбами» принять меры и всё такое, только им, конечно же, невдомёк, что он уже десяток лет занимается этим вопросом. — И как результаты? — Вот как раз в этом то и проблема. Мы так и не сдвинулись с мёртвой, как сам Хорус, точки, а сроки начинают поджимать, раз уже все кто только мог оказались в курсе. — Начинает пахнуть жаренным? — Не то слово как. — Прекрасно… — И не говори, Ви. — Симеон?.. — Да, мой сладкий? — По поводу тех событий на Сеферис Секундус… — Ты опять за своё? Мы передали все материалы отделению Ордо Ксенос в «Трезубце». У нас и так дел по горло, чтобы ещё и за них гонять ячейки генокрадов по шахтам. — Я не об этом… Эл обеспокоенно взглянул наверх, пытаясь разглядеть лёгкое мерцание воздуха, должное вызываться маскирующим полем парящего над ними сервочерепа с генератором пустотного поля вместо нижней челюсти, полностью исключающего любые попытки прослушки, или внезапного нападения. — Я просматривал все сводки и отчёты за последние два года. Нет вообще никаких его следов или признаков деятельности… мне это кажется странным, учитывая те ресур… — Ты это про кого? — Джошуа Аасирай. Ленз в очередной раз пожал плечами, не оборачиваясь. — Ещё раз, у нас есть дела поважнее, чем горстка мутантов и храмовник — предатель, пусть на этом протирает лысину твоя Схоластика… Так — так — тааааак… Он остановился и начал осматриваться на углу серого здания, уходящего далеко в вверх в раскалённые небеса и вниз во мрак ледяных эстакад, освещаемых лишь огнями фар транспортных средств и габаритными светодиодами, создающими ощущение звёздного неба на дне чёрной бездны под решётчатым тротуаром. — Что-то не так? — Дальше охраняемая зона. Тут кругом понатыканы датчики движения и, вроде бы как, нас должен ждать проводник. Максимально приглушённый скрип снега выдал приближающуюся сзади фигуру в меховой накидке. Строгий голос из-под капюшона своей мелодичностью всё же выдавал женщину. Пусть и суровую, но всё-таки женщину. — Блаженный свет Его горит ярче для тех, кто блуждает во тьме… — Если они ищут спасения и ослепляет, тех, кто отринул путь искупления грехов своих. Все четверо склонились в знамении аквиллы и фигура поманила их за собой, прислоняя другую руку к биометрическому сканеру, замаскированному под заводскую штамповку на ферророкритовой плите опоры, после чего раздался тихий писк. — Следуйте за мной, друзья. Инквизитор ожидает вас. Они зашагали вслед за ней по извилистому переулку, вход в который было довольно трудно заметить, если не знать наверняка. Походка женщины была бодрой и размеренной, несмотря на проступающие на её руках признаки старения. Она провела их через раздвижные двери в тёплое помещение, слегка дёрнувшееся как элеватор, когда двери закрылись и откинула капюшон. Навскидку ей можно было бы дать чуть больше пятидесяти, но сколько на самом деле она повидала за свои годы оставалось только гадать. Короткая стрижка седеющих волос и поблёкшая татуировка чёрной надколотой чаши с пламенем означали её принадлежность к святому сестринству, но самое главное, это твёрдый холодный взгляд опытных глаз, не упускающих ни одной детали окружения, какой бывает у видавших слишком многое воинов, смешанный с искрами безграничного фанатизма, способного толкнуть обладателя в любую секунду на любую опасность и без раздумий пожертвовать кем и чем угодно ради исполнения долга. — Прошу простить, я не представилась. Сестра Гемина из палаты «Фамулус» Ордо Диалогус. Эл никогда не славился талантом тактичности перед натиском своего любопытства, поэтому не удержался от вопроса. — Почему же тогда вы носите символ палаты «Милитант»? На секунду Гемина отвела взгляд с проскользнувшей тенью улыбки, очевидно вспомнив что-то из своего прошлого и не видящей смысла скрывать это. — Молодая, горячая кровь… многих толкает на тернистый путь служения в первых рядах Его священного воинства, даруя уверенность в истинности и большей полезности именно такого выбора, но со временем, Император дарует вам осознание того, где, дарованные Им таланты пригодятся с большей отдачей. Створки элеватора разъехались, открывая вид на уютно обставленную просторную квартиру в голубых и белых тонах с приятным наличием имперской символики на стенах. В дальней комнате кто-то активно спорил о том, необходим ли острый Волонксийский соус к жаренным ломтикам филе грокса или же всё-таки винный Каудисский. Внезапно путь им преградил механический пёс по пояс ростом. Его электронный рык перемешивался с треском бинарного кода, создавая жуткое сочетание с внушительными цепными челюстями, блестящими свежесмазанными бритвенно острыми зубцами. А многочисленные ауспекс — системы уже просканировали прибывших вдоль и поперёк. Гемину такое приветствие нисколько не смутило и она просто обошла изготовившуюся к атаке машину, пытаясь перекричать споривших. — Асадор, вправь мозги своей игрушке наконец уже! Я же просила, неужели так сложно? — Тут важный разговор, женщина! — Тебе напомнить про карточный долг? Не напрашивайся. — Да иду я! Что ты опять начинаешь? Активно жестикулировавший до этого мужчина в белой робе с золотом вышитым гербом Механикус на груди спешно вышел им навстречу, одновременно производя множество мелких манипуляций с встроенным в свою левую аугментическую руку когитатором и после бесконечно долгих мучительных секунд обмена трескотнёй бинарного кода, механический пёс, также неожиданно как и появился, принялся катать по полу потрёпанный адамантитовыми когтями мяч. Эл ни разу не видел столь искусно собранный механизм и, хоть и не был посвящён в таинства Омниссии, тем не менее смог восхититься идеально подогнанными деталями и грацией смертоносного создания. — Это что, такой… сервитор? Очень необычная форма. Невысокий, но крепко сложенный мужчина смотрел несколько обиженно, да и вообще, в отличие от своей братии, выглядел как-то уж слишком по — человечески. — Ваше невежество вполне понятно. Это «кибермастиф». Уникальная разработка техножрецов улья Субрик на Подземье. Только там их собирают и дрессируют… точнее внедряют самообучающиеся программы для нужд Адептус Арбитрес. — Слышал там сейчас дела идут неважно. — К сожалению… набор рекрутов для очередного пограничного крестового похода почти опустошил улей и производство встало. Теперь Субрик просто полупустая глыба, дрейфующая в океане, но, думаю, со временем, всё наладится. — Разве за выплату имперской десятины ответственна не планета в целом? — Всё верно, но по какой-то причине, новоизбранный Лорд — экзекутор Занатов договорился чтобы ВСЮ квоту набора взяли исключительно с Субрика, а остальные ульи не трогали… ох, парень, это слишком тёмные дела для таких маленьких людей как мы. — Возможно… Увлекшись разговором, Эл даже не заметил, как его спутники исчезли в одной из боковых комнат. — Чтож, пока все начальники заняты, пойдём я тебя познакомлю кое с кем. Самого то тебя как звать? — Элифас Ха… просто Эл. Несмотря на довольно грозный вид, мужчина напротив тем не менее оказался вполне добродушен. — Я Асадор Кай, вон тот задумчивый тип в строгом пижонском костюме — мой напарник из следственного отдела, Кристоф Волун, адепт — вериспекс, да и вообще важная шишка, а вон тот шуганный паренёк это новенький, его Женевьян подобрал совсем недавно из какой-то шайки, так что будь с ним поосторожней… имени он своего либо не знает, либо очень хорошо притворяется, но есть хотя бы кличка «Вжик». — Спасибо, весьма любезно с вашей стороны. Эл уже настолько привык к настороженному отношению к себе и подобным, что такая вежливость при первой встрече достаточно бросалась в глаза. Списать всё на простое незнание было глупо, потому что его серебряная цепочка на шее с значком санкционированности вывалилась из-за пазухи и всё это время болталась на груди, да и особенности местного коллектива таковы, что они очень редко не осведомлены о том, кто приходит к ним в штаб-квартиру. Между тем благодарность вызвала в Асадоре небольшое удивление. — Мы в любой момент можем протянуть ноги на этой поганой службе, причём даже если мы в процессе спасём аж пол Империума, о нас никто никогда не узнает, и не должен узнать. Такова участь любого аколита, так что любезность — это мелочи. — Если вас это беспокоит, тогда почему вы здесь? — Беспокоит? Да не… сама возможность обрести хоть толику смысла в своей жизни это, на мой взгляд, самое величайшее благо, на которое может надеяться человек в 41м тысячелетии. Эл чувствовал, что последняя мысль глубоко засядет у него в голове и к ней придётся ещё вернуться не раз. В отличии от Асадора, Кристоф был совсем наоборот, высок, худощав и аристократично холоден со своими тёмными прилизанными волосами, собранными в хвост и сединой на висках. Немолодое лицо выражало только хорошо сдерживаемый интерес, а голубоватые глаза невероятно быстро оценили каждую мелкую деталь его внешности и мелких невербальных телодвижений. Могучий интеллект этого человека был виден сразу и не оставалось сомнений в том, что он постоянно решает десятки задач одновременно и просчитывает множество действий на несколько ходов вперёд. На груди его отглаженного костюма поблёскивали гражданские медали высокой степени, а прямо за ним, в бархатном кресле сидел молодой парень, на вид такой же, каким Эл себя помнил не так уж и много лет назад. Бурый льняной кафтан был ему велик, а руки нервно теребили молитвенные чётки, но едва Эл встретился с ним глазами, ему всё стало понятно. Остекленевший взгляд, балансирующий на грани безумия и рассудка. Он слишком хорошо знал, о чём это говорит и почувствовал, наконец, лёгкое пульсирование воздуха вокруг. — (обеспокоенным шёпотом) Что здесь делает несанкционированный псайкер? — Все вопросы к начальнику. Он у нас любитель подбирать всякое… несмотря на то, что в прошлые разы приказывал зачистить вскрытые логова культов под корешок… знаю только, что этому дали возможность искупить какие-то грехи и он довольно самоотверженно берётся за любую работу. — Откуда у инквизитора такая уверенность, что это не опасно? — Парень, у Женевьяна есть право сжечь весь этот мир со всеми жителями и правительством, если он сочтёт нужным. Неужели ты думаешь, что в этом то он не разбирается? Эл не успел ответить, заметив как из одной из комнат выходит группа людей. — Это не обсуждается, Симеон. Мы произведём рейд по верхнему этажу «Золотой длани», иначе рискуем потерять поддержку местной знати и Эклезиархии по причине бездействия, а ты прекрасно знаешь, как я не люблю прибегать к своему мандату и трясти перед ними инсигнией с угрозами. Этот неприятный раскатистый бас… он слишком хорошо его помнил, после того как тот отпечатался в перепуганном детском сознании и каждый раз непроизвольно вздрагивал, когда слышал его даже на вокс — сообщениях. Перед глазами мелькали воспоминания… образы из детства, где пламя и боль, где слишком много крови и этот человек в чёрном плаще и широкополой шляпе. Пожар отражался в его глазах, делая их двумя угольками как у демонов, также смотрящих на него, маленького и беззащитного, лежащего в рокритовом крошеве и измученного собственным неуправляемым даром или проклятием. Угольки смотрели на него через прицел мельты, тлеющий фитилёк которой почти касался его носа. Одно лёгкое движение пальцем и мальчик бы испарился тогда в мгновение ока под потоком раскалённого газа. Но инквизитор Люциус Женевьян поступил по-другому. Одному Императору ведомо зачем он тогда стал возиться с маленьким заморышем с очевидно заурядным потенциалом. Таких как он миллионы по всему империуму, но зачем-то этот человек возился с ним и спустя пол десятилетия после отправки на чёрные корабли продолжал следить…курировал вербовку, приставил своего лучшего оперативника, ученика и приемника — дознавателя Симеона Ленза. Сколько бы Эл ни думал и ни засыпал в мучительных попытках найти хоть как-то удовлетворительный ответ на этот вопрос, ничего не выходило. А в те моменты, когда он был с собой до конца честным, то ненадолго вспоминал, что на самом деле искренне боится узнать правду, ибо она вероятно окажется настолько шокирующей, что подорвёт его и без того расшатанный рассудок. Прямо как страницы тех книг по истинной истории человечества, которые он сжигал по приказу Женевьяна, дабы их не увидела ни одна человеческая душа. То, что там было написано настолько разнилось с имперским кредо и официальной доктриной, что можно было сойти за еретика после первой же строчки. Именно тогда Эл узнал насколько может быть опасно знание… и насколько соблазнительно. Вдобавок ко всему Эла смущало ещё и то, что инквизитор перед ним не совсем походил на человека, которого он помнил ещё год назад. Чёрный кожаный плащ поверх серого шёлкового кафтана был, конечно же, в превосходном состоянии, но висел на хозяине как на вешалке, хотя Женевьян не раз прославлялся своей выдающейся физической формой. Красная инквизиторская инсигния всё также поблёскивала на шее, а зачёсанные назад каштановые волосы даже на пятом десятке лет не тронула седина, однако лицо почему-то осунулось. Его взгляд был всё таким же твёрдым и пронзающим насквозь, но затуманился, словно под напором мучительных мыслей. Изменения так бросались в глаза, наверное, потому что Эл его редко видел и учитывая тяжесть и специфику работы, а также весь тот неприподъёмный груз ответственности за каждый сделанный или не сделанный шаг, было бы даже удивительно, если бы ему удалось сохранить свежесть. — У нас ещё есть немного времени, поэтому настоятельно советую всем присоединиться к обеду. Неизвестно когда нам удастся поесть в следующий раз. Люциус говорил эти слова с нарочитой отстранённостью, будто бы заботился только о собственном нахлынувшем голоде, однако толику заботы проследить всё же было возможно. Вытянутый стол в соседней комнате манил свежей дымящейся выпечкой и горячими блюдами, расставляемыми с невероятной точностью кухонным сервитором. Вина, по понятным причинам, не было, но все были достаточно напряжены, чтобы печалится по такому поводу, когда перед тобой изысканные печёные аланы под мёдом и знаменитые «Золотые стейки». Мало кому хватало сил соблюдать столовый этикет и удержаться от уминалова, что достаточно легко было понять, если не включать ханжу. Но Люциус всё же включил и, чопорно оглядывая стол, принял из полированных рук сервитора поднос с нарезанными ломтиками сырого мяса с кровью, на что Вивиенна сразу же, едва сдержав себя от комментариев, отвернулась к Кристофу кокетливо отбирая у него чашечку со специями. — Неужели вам это так нравится? Уже в который раз заказываете. Ленз, естественно, себя сдерживать не стал и немигаючи смотрел на своего ментора в ожидании ответа, издевательски синхронно с ним жуя свой кусочек алана. Люциуса, по всей видимости, раздосадовало то, что его отрывают от столь желанного обеда, но единственным свидетельством сему явилось лишь нечаянное лязганье вилкой по столу. — (вытирая салфеткой капельки крови с губ) Ты же помнишь Акридж? — Ещё бы я его не помнил, вы меня заставили участвовать в каком-то «Рыцшардском турнире» мать его, где мне чуть не оторвали руку своими здоровенными пиками эти придурки на бронированных ездовых полуптицах, полульвах. — Так вот, одним из деликатесов на той планете было свежее мясо разводимых в пещерах необычных огромных крылатых рептилий, способных плеваться некой горючей смесью наподобие прометия. С тех пор ничего изысканнее не пробовал. — Как же это хорошо, когда все подобные увлечения так щедро оплачиваются из оперативных фондов инквизиции. Неловкое молчание, оставленное колкой фразой Ленза решил прервать сам Женевьян, когда, наконец, расправился с последним кусочком окровавленного мяса и почувствовал себя заметно лучше. — Вивиенна доложила, что вы всё-таки ликвидировали того колдуна на Хадде. — Да, инквизитор, цель устранена с минимальным ущербом для третьих лиц и без потерь с нашей стороны. Сообщник, к сожалению, сбежал, но его биослед и телеметрические данные прилагаются к отчёту. — Им мы займёмся позже, а сейчас ты, Асадор и «стажёр» под руководством господина Кристофа должны будете прочесать кварталы отсюда и досюда (Женевьян достал миниатюрный гололит и спроецировал дрожащее трёхмерное изображение улья с пометками основных зон ответственности) на предмет недавно выходившего на связь соглядатая. Шифрование каналов попало под подозрение, поэтому искать его придётся по старым условным знакам. Остальные, вместе со мной, наведаются в орбитальные доки для организации горячей встречи. И вот ещё что: Кристоф, я скинул на твой планшет список личных дел интересующих нас персоналиев, которых тоже нужно будет проверить. — Принял. — Хорошо. Разрешаю использовать любые методы допроса. Делайте что хотите, но мне нужна любая информация про человека по имени «Ключ» в кратчайшие сроки. Всё что узнаете, незамедлительно передавайте на мой дата архив. Если эта сумасшедшая сука заявится сюда, я хочу поприветствовать её лично, иначе получится так, что Фендаль умер зря, а весь сектор скатится в пучину религиозной войны. — Симеон, нас поддержит кто-нибудь в случае чего? — Что-то мне подсказывает, что даже элитный 41й Латунный может не сильно изменить ситуацию, но запрос всё же сделал. Также архидиакон Эуфлонк сообщил, что если течения варпа окажутся благоприятны, совсем скоро должен прибыть целый взвод Серафим. Гемина при последних словах на секунду широко распахнула глаза, забыв смахнуть листочек зелени с губ. — Взвод? Он что, умом двинулся? Столько сестёр в одном месте камня на камне не оставят от собора. Они не для охраны предназначены. — Уж лучше так, чем соскребать с пепелища то, что останется от Игнатио. — Симеон, а ты разве ничего не можешь с ней сделать? Или почётный караул «Сестёр тишины»? — Ох, дорогуша, если бы всё было так просто… понимаешь, сжечь меня она может и не сожжёт, но пережить падение на себя, скажем, танка, или пулю в лоб я врятли смогу. — Всё! Выдвигаемся! И да поможет нам Император.* * *
— Приоритетная задача: идентификация субъекта. — Гав! — Инициировать протокол выслеживания. — Гав — гав! Кибермастиф сорвался с места, повизгивая сервоприводами пласталевых суставов и поднимая клубы сухой горячей пыли с полупустой улицы. Воздух сушил и обжигал горло, поэтому Эл старался дышать реже и поверхностнее, всё сильнее прячась в термоотражающую накидку и стараясь не выходить из спасительных теней от возвышающихся зданий и многочисленных дырявых навесов, колыхающих над головой. Асадор погрузился в анализ транслируемых прямо в мозг потоков данных, поступающих от неприлично многочисленных сенсоров своей «зверюшки» и лишь изредка поглядывал на дорогу, чтобы ни во что не врезаться. Кристоф же с подобным рвением поддерживал постоянную связь со всеми членами команды инквизитора, с невероятной скоростью обдумывая каждое сказанное ими слово и комментарий, выдавая после своё заключение и рекомендации по рационализации действий. Чтож… похоже что за всем, что будет происходить у них под самым носом придётся следить ему самому, а ещё за «стажёром», потому что Эл всё также ему не доверял. Плетущийся позади «Вжик» добавлял витающему в воздухе ожиданию неприятностей особый пикантный привкус. Мало того, что на верхние уровни не суются даже Арбитрес, так ещё и «запятнанный» совсем рядом и может в любой момент сотворить что-нибудь трудноперевариваемое. А работа предстояла грандиозная. Обойти почти всё западное крыло трущоб над «Золотой дланью», которые обрамляют её подобно короне на голове монарха и при этом не влипнуть в неприятности казалось невыполнимой задачей, ибо неприятности здесь на каждом шагу, хотя кого это хоть когда-нибудь волновало? Вдобавок на нервы постоянно давили доносящиеся из бесконечной пустоты разума стоны десятков миллионов душ людей, изнывающих в мануфакториях прямо под ним и умирающих от истощения снующих посыльных бесчисленных торговцев. Улей бурлил и кипел под ними всеми красками жизни и смерти. Почему-то именно в этот момент Эл подумал о том, что ни разу не видел никого из того огромного штата инквизитора, который занимается тоннами всей той бумажной работы, сопровождающей любое, даже самое незначительное телодвижение оперативных групп, в одной из которых он и состоял. По понятным причинам Женевьян старался держать своих полевых агентов вдали от подобного и Эл ужаснулся тому, будь это не так и ему бы пришлось возиться с улаживанием каких-нибудь вопросов с администратумом касательно их транспортного налога например… Тарсус был гораздо больше в высоту, нежели в ширину, поэтому меж тянущимися к небу готическими шпилями можно было разглядеть границу улья и чернеющую громаду исполинского замка в безжизненной пустыне за стенами. Проследив за его взглядом, Кристоф, видимо, не сдержался. — «Крепость праведных»… слышал о ней, не так ли? — Только то, что это вторая по значимости база Арбитрес во всём секторе, из пыточных камер которой за пару тысяч лет её существования ещё не сбежал ни один заключённый. — Оу, ну не только. Она, пожалуй, ещё и единственное напоминание для безмерно уважаемого кардинала, что не он, всё-таки, является хозяином планеты. Тень ухмылки пробилась сквозь тщательные попытки Эла скрыть свой сарказм. — И… часто приходится напоминать? — За 40 лет моего обучения там…слава Императору, не приходилось, но кто знает… — Агентов — вериспекс обучают так долго? — Искать связь между «случайными» событиями и находить улики там, где их никто больше не увидит не самая простая работа. — Такого ценного сотрудника врятли бы отпустили просто так. Теперь пришла очередь Кристофа явить миру свою холодную ухмылку уголком рта. — Женевьяну очень трудно отказать. Найдя в собеседнике всё же человека, а не детективную машину, Эл почувствовал себя немного лучше, хотя для «нормальных» людей он сам тоже зачастую казался слишком отстранённым и не от мира сего. — Уж в этом не сомневаюсь. Асадор поднял руку в предупредительном жесте и припал к углублению в истёртой песчаными бурями стене. Последовав его примеру, остальные сразу же скрылись в закутках из сваленного металлолома и мусора. — Что-то не так, Кай? — Пёсик передаёт, что впереди большая группа людей. Они вооружены и напичканы наркотой. Одна из их машин движется в нашем направлении. Кристоф резким движением затащил за шиворот замешкавшегося «Вжика» и отвесил ему подзатыльник. — Пропустим машину и обойдём их по параллельным улицам. Сколько их, Асадор? — Больше сотни, грёбанных ублюдков. — Значит при решении фрактального уравнения буду использовать переменную второго порядка… таааак, исходя из особенностей психики данных групп населения они будут рассеиваться на два-три квартала, чтобы разграбить, поэтому мы сможем пройти по S3 улице не встретившись ни с одним из них. — Вы серьёзно? Это же практически прямо к их основной массе! — Поверь мне, я в этом разбираюсь, парень. Эла терзали сомнения. Весь его опыт общения с ульевыми бандами говорил как раз обратное. От этих отморозков следует держаться как можно дальше и не иметь с ними дел даже через третьих лиц, не то чтобы ринутся прямо на рейдерский разъезд. Но приходилось всё же довериться опыту и навыкам старшего. Вжика же вообще передёрнуло от ещё свежих воспоминаний житья бытья в подобном коллективе и если бы не предусмотрительно строгий тон Кристофа, то, возможно, наделал бы глупостей. Около минуты не происходило ничего, но потом мимо прокатилась грохочущая криво сваренная колымага на зависть любому орку. Машина была доверху набита чернокожими, завёрнутыми в тряпьё людьми, размахивающими в алкогольном угаре обильным арсеналом самопального огнестрела. Мужчины и женщины дико визжали и хохотали спрыгивая с кузова и вламываясь в окрестные лачуги. Эл слишком часто раньше наблюдал подобные картины, чтобы рефлекторно не поёжиться. «Люди везде остаются людьми, где бы ты ни встречал их». Он не помнил кто и когда сказал эту фразу, но она всегда оказывалась поразительно точной на любой планете Империума. Дождавшись когда гоп-компания окажется достаточно увлечена своим любимым занятием, Кристоф скомандовал жестом двигаться к ближайшему переулку. Доносившиеся до них крики и звуки борьбы вперемешку с мольбами о помощи задевали некоторые струны в душе Эла и Кристоф заметил это не хуже профессионального телепата. — Мы агенты Золотого трона, а не уличные мстители из городских легенд, парень. Мы умираем во мраке, чтобы спасать миллионы, а не горстку жителей трущоб. Как бы цинично это ни звучало, но так и есть. Слова здесь были, конечно же, излишни, ибо каждый знал, что за плечами у товарища достаточно опыта, дабы понимать такие базовые аспекты деятельности аколита, но, тем не менее, лучше перестраховаться. — Я понимаю. — Хорошо, если так. Они бежали по тесному переулку достаточно долго, чтобы начать сомневаться в правильности своего решения, но в конце концов попали на ещё один пыльный тротуар, подвешенный над бездной простирающихся внизу затенённых эстакад, платформ и комплексов зданий, уходящих ещё глубже к столь желанной сейчас прохладе. — Фух! Вот побегал бы Люциус сам по такой жаре. — Зря ты так, он у нас боевой дядька. От настоящего дела никогда в стороне не был. Ещё до того, как ты пришёл к нам, помню как охотились мы за отступниками из «Кровавого договора»… — О! Ты про тот самый случай, Кай? — Да, Крис, в общем когда мы думали, что вот-вот схватим этих выродков за яйца, выяснилось, что руководит ими самый настоящий десантник хаоса! — В это трудно поверить… тем более в то, что вы после этого остались живы. — Не спорю. Пара сотен килограмм чистой ереси, закованной в древние осквернённые демонами силовые доспехи, видавшие, возможно, самого Императора! Это не шутки. Но Женевьян не струхнул тогда и попёр прямо на него. Ох как же они быстро двигались, у меня аж голова закружилась, но в итоге исполин приложил по нашему боссу силовым кулаком и мы уж решили, что то, что стекало со стены, уже врятли оживёт и станет нашим прежним инквизитором, но он выкарабкался каким-то чудом. Не иначе сам Император спас от гибели. — Правда стал гораздо более замкнутым и отстранённым… — Посмотрел бы я на тебя, после того как тебя размажут об стену до состояния фарша. — Лучше за приборами следи, Кай. У тебя датчик мигает. — Да знаю я. Сигнал всё ещё слишком слабый, глядишь к вечеру и наткнёмся на что-нибудь. В этот самый момент Вжика бросило в дрожь и можно было бы подумать, что у него начался эпилептический припадок, если б не невидимые для обычного человека возмущения энергий варпа. Ему, похоже, пришло видение и невероятно острое внимание Кристофа успело выхватить из происходящего за доли секунды едва заметную деталь пространства: песок под ногами парнишки перекатывался под воздействием ветра не совсем так, как обычно, а словно огибал таинственные незримые узоры, возникающие и исчезающие слишком быстро, для непрофессионала. Кристоф даже успел опередить Эла в намерении остановить Асадора от того, чтобы привести Вжика в чувства и в этот момент уважение к его интеллекту вновь подпрыгнуло до облаков. Голос же паренька вибрировал в воздухе и мало чем походил на человеческий. — Предающий друзей своих во спасение их же, предающий любовь ради спасения собственного чрева… так соблазнителен ему путь в конце которого не спасётся никто… Незаживающая рана, осуждением поцелованная глаза откроет на проклятую душу… Дети, потерянные среди звёзд, повторяют ответ на вопрос, который никто не задаёт… По коже всей группы побежали мурашки от холода, несмотря на иссушающий зной вокруг, а с одежды тяжело дышащего Вжика стал подниматься пар. — Всё в порядке? — Нам… нельзя… искать то, что вы ищете… — Что? Что ты вообще несёшь? С кем разговариваешь? Я нихрена не понял! На лице Асадора читалось искреннее недоумение и испуг человека, слишком редко сталкивавшегося с псайкерами, чтобы привыкнуть ко всему тому дерьму, что их сопровождает. — Спокойнее, Кай, следи за ауспексами. Эл, что с ним? — Спонтанные всплески психической активности, он в порядке, я присмотрю за ним. — Хорошо, продолжаем движение. Эл подхватил под плечо всё ещё вялого и бормочущего себе под нос молодого человека, стараясь не вслушиваться в бессмысленные бредни и концентрируясь на восстановлении его ментального барьера. Тем не менее, как бы он ни старался, возникшая тревога, всё нарастала с каждым шагом по горячим безлюдным улицам, зажатым между истлевшими под солнцем и ветром верхушками стандартных имперских готических шпилей и понастроенных вокруг них самодельных жилищ, из редких окон которых, на них иногда поглядывали почерневшие лица местных жителей. Молитва покаяния Императору немного успокоила Вжика и он стал поспевать за остальными самостоятельно. — Господин упомянул некоего Фендала… А кто это? — О паренёк пришёл в себя? Думаю тебе не стоит… — Да брось, он имеет право знать. — Эх, ну лаааадно. Это история о том, что нас всех ждёт рано или поздно. Инквизитор Фендал был давним и самым близким другом нашего Женевьяна. Последние года своей карьеры он посвятил себя охоте за «Пылающей принцессой». Дело то было столь скверным и секретным, что никто в ордосе так и не получил полного доступа к материалам следствия, однако Фендал со своим боевым отрядом смогли настигнуть её на Сумраке — жуткой планете вечного болотного зловония и навязчивых кошмаров. Тогда то жертва вдруг обратилась в охотника и сожгла до тла весь его отряд вместе с ним, но Фэндал что-то успел передать Женевьяну перед смертью… что именно он не рассказывает… Так! Пёсик нашёл что-то. Сигнал всё ещё неубедителен, но это лучшее, на что мы пока можем надеяться. Где-то прямо под нами. — Пошли, я нашёл лестницу. Спустившись на один уровень ниже они не заметили особой разницы в обстановке и направились к размалёванной похабными надписями двери ничем не примечательного барака, возле которой издавал своё электронное скуление механический пёс. — Сканеры показывают, что там пусто. — Я тоже ничего не чувствую, но всё равно проверю. Эл извлёк из кобуры «Дружочка» и мягко, словно змея, прильнул к стене. Лёгкого толчка ногой было достаточно, чтобы она отворилась, а он сам, не заходя сразу, наблюдал за коридором через ржавую щель в стене в напряжённом ожидании любого шевеления среди теней. Ничего. Чтож… Внутри царил беспорядок, свидетельствующий о проживании большого количества людей в тесных, душных и плохо освещаемых помещениях. Среди гор хлама взгляд просто навсего терялся в том, на чём акцентировать внимание. Благо с ними были безупречно отлаженные сенсоры на четырёх лапах и зверюшка уселась напротив потемневшего от сырости деревянного стола с бумагами. — Видимо наш желанный соглядатай провёл за ним достаточно долго времени, чтобы пропитать его своим запахом. — На бумаге всё записано так коряво! О Император, как это прочитать? — Стойте, ничего не трогайте. Мне нужно осмотреться. Кристоф касался взглядом каждого уголка помещения на первый взгляд бегло и суматошно, но это вовсе не так. Он даже не пожалел свой безупречный костюм и прильнул к грязному полу, чтобы получить новый угол обзора. — Стул был задвинут много позже, после того, как сидящий встал. Толщина пыли под ножками разница довольно сильно… затем, судя по линии из помятого именно ногами мусора он пошёл к умывальнику. Тааааак, под умывальником он обронил что-то, есть следы от колен и… пятно крови. Видимо брился. Кай, проанализируй кровь, будь добр. — Уже скоро… Да, это его. Свернулась всего день назад. — Отлично. Введи её в реестр как более свежий ориентир. Может это поможет. — И помогло! У меня есть сильный сигнал! В сотне метров к северу. Быстро передвигается… Что за хрень! — Что там? — Он несётся со скоростью в пол сотни кломов в час! — Ну, может у него спидер. — Внутри жилых зданий? — Мини — спидер? — Очень смешно, Эл! Мигающая точка на выпуклом экране миниатюрного когитатора пугающе проворно проскакивала через пролёты и двери на схематическом плане помещений, вдобавок изображение постоянно дрожало и искажалось, а постукивания Асадора по корпусу лишь ненадолго восстанавливали относительную чёткость, несмотря на постоянные молебны о благосклонности машинного духа с его стороны. — Идём наперерез вот в этот блок. Там глухой тупик. Можем попытаться перехватить. Уже на бегу по пёстрым от перемежающихся теней петляющим улочкам Эл заметил несколько более задумчивое чем обычно лицо Кристофа и тот, встретившись взглядом, сразу же пояснил. — А нужно ли нам его догонять? — Думаешь ловушка? — Немного попахивает. Осторожность не помешает. Сбежав по истёртой веками рокритовой лестнице, они оказались на небольшом перекрёстке среди конгломератов наползающих друг на друга жестяных, деревянных и глиняных самостроек, соединённых лианами из бельевых верёвок и объявлений на малограмотном низком готике. — Сигнал замер вон там! Асадор указал на заколоченное ржавыми листами и досками здание, напоминающее продуктовую лавку. Дверь оказалась закрыта достаточно массивным замком, а петли, к огорчению, не подавали признаков расшатывания, поэтому идея выбить всё это хозяйства отпала достаточно быстро. Кристоф уже примеривался своим дробовиком, чтобы снести замок, но Эл решил попробовать разобраться без грубой силы. Прикосновение сознания к замку, пусть и с трудом, но всё же сдвинуло его детали с места под аккомпанемент металлического скрежета, но он так и не открылся. Видя потуги Эла, Вжик, видимо не выдержал и одним взмахом руки направил к замку поток невидимой силы, разом превратившей массивную сталь в непередаваемой формы скрученный комок, покатившийся по тротуару. Внеочередная ухмылка Кристофа стоила затраченных усилий. -Никогда не думали о карьере медвежатника? Воздух внутри был густым от сырости, затхлым и наполненным едким запахом мускуса, а мрачное запустение угнетало не слабее вони. Все вскинули своё оружие, рассредоточившись и пытаясь разглядеть в освещаемых через дыры в стенах тонкими лучиками света любые подозрительные очертания в своём секторе обстрела. Потрескивая бинарным кодом, меж ними проскользнул мастиф и принялся осматривать комнаты, пока не задержался у темнеющей кучи осыпавшейся штукатурки в углу. Под ней, в окружении зловония и роя мух, виднелись очертания трупа мужчины. — Маааать твою за ногу! Когда ж он успел так подкиснуть? — Тут довольно-таки жарко… — А это точно он? Лицо Асадора приняло уже знакомый обиженный вид. — Ольфакторные рецепторы моего пса исключительно селективны. Вероятность ошибки меньше сотой доли процента. — Как по мне, так все трупы воняют одинаково. — А ещё они не носятся со скоростью спидера. Возобновивший осмотр и восстановление событий по мельчайшим деталям Кристоф пробуждал в голове ассоциации с поэзией. По другому такую работу не назвать. — Он упал уже мёртвым и судя по его позе он облокотился об эту стену… вот и потёртость. Шёл с этой стороны в спешке и коснулся ящика. В этой части комнаты лёгкий сквозняк из отверстия, а значит, если что-то и лежало на ящике, то улетело в угол. Вот и листок. Написано его почерком, линии букв соответствуют конфигурации кисти и на ладони те же чернила, только написано в спешке: «Даже самая чёрная тень, может быть незаметна там, где очень светло, ибо свет не только разгоняет тьму, но и ослепляет»… Так, Асадор, отправь пикт изображение шифровальщикам, а я передам копию начальнику. Сердце Эла забилось чаще от скребущихся на душе догадок, но озвучить их он не осмелился, ибо даже сам пока не до конца понимал собственные чувства. Вокруг воцарилась тишина размышлений, но Асадор начал вдруг оглядываться так, будто его кто-то звал. — Что? Что ты сказал? — Н…ничего… Вжик был явно взят врасплох внезапным вопросом, потому, что заворожённо наблюдал как на пустой поверхности ящика возникают причудливые узоры, рисуемые невидимой кистью. Элу стало тяжело дышать из-за резко сгустившегося воздуха, но краем глаза он заметил, некое движение. Это оказался плюшевый мишка, залезающий в кроватку. Кристоф нервно пнул старый хронометр опёртый о стену. — Долбанный хрон тикает так громко, что уже действует на нервы! Но хрон не тикал уже очень давно и разваливался. Он просто был не в состоянии работать. Не успел Эл сказать и слова, как Асадора подняло в воздух невидимым суспензорным полем и унесло в другую комнату, одновременно с тем, как все двери с оглушительным грохотом захлопнулись. Затмившая всё вокруг темнота не позволяла непривыкшим глазам рассмотреть ровным счётом ничего, но Эл, почему-то отчётливо видел, как по потолку невероятно быстро ползёт несколько фигур, напоминающих обезноженных людей, с ободранной кожей и изрезанным до неузнавания лицом. Ещё до того, как кто-либо смог бы среагировать, мастиф кинулся на одного из них, ещё в полёте перемалывая его своими цепными челюстями с приглушённым визгом мотора, раскидывающего ошмётки изорванной плоти по комнате. — Что за… Кристоф зажмурился от взрыва брызг вскипевшего после попадания лаз-заряда ихора и отшатнулся чуть не перевалившись через груду хлама за спиной. Кривые и длинные, как у хищных зверей, когти третьего промелькнули в сантиметре от шеи Эла, когда он изворачивался под одновременными атаками с других сторон многократно заученным пируэтом и перерубал одним широким взмахом сразу две тени перед собой пополам. Только когда зловонная жижа забрызгала лицо стоящего истуканом и хлопающего глазами Вжика он очнулся и неожиданно мощным ментальным импульсом отбросил от себя несколько тварей, размазав их по стене как комки с потрохами. Ничем не сдерживаемая энергия задела и Эла тоже, подхватив его как тряпичную куклу и проломив им межкомнатную перегородку. Чудом успев сгруппироваться и не сломать себе шею в диком кувырке, Эл всё же ощутил пульсирующую боль от впившихся в спину и левую ногу ржавых обломков. Сквозь пелену поднятой пыли стали различаться приближающиеся сгорбленные силуэты. Он не был уверен сработает ли это на них, но всё равно собрал всю волю в кулак и направил в них. Боль, скрутившая бы человека до смерти лишь разозлила их, а попутно полетевшие обломки только ненадолго замедлили. Элу же досталось сильнее. Неосторожно выпущенная сила всколыхнула сознание и разум наполнился хором голосов и образов, один из которых ужасающим фоном застыл перед глазами. Горящий величественный собор. Дым заволок небеса, а земля залита кровью. Он узнал это место и осознание масштабов возможной трагедии пересилило всю боль и слабость. Он бросился в противоположную сторону, полностью игнорируя крики товарищей и многочисленные шорохи тварей за спиной. Стена впереди выглядела достаточно дряхлой, чтобы, не сбавляя скорости, на полном ходу влететь в неё. Однако вместо земли под собой, он обнаружил, что свободно парит в воздухе, проносясь мимо переплетений многоуровневых эстакад и громад небоскрёбов к стремительно и неумолимо приближающейся тверди. Терять было нечего и Эл попытался спланировать в сторону атмосферного транспортного потока в надежде зацепиться выстреленным крюком за какой-нибудь лифтер. Сказать, что свободно падающий на высоте в несколько километров человек приводил пилотов в полное замешательство, значит ничего не сказать. Поток превратился в разворошённое осиное гнездо, но крюк всё-таки зацепился за рулевые крылья одного из лифтеров и левую руку дёрнуло так, что Эл сначала решил, что её оторвало к чертям, а пилот с пассажирами даже не нашли слов для ругани и тупо смотрели через панорамное окно в оцепенении. Мужчины и женщины в богатых костюмах не моргали и, казалось, даже не дышали, наблюдая как ободранный молодой человек с гримасой боли и гнева отчаянно цепляется за воздухозаборник под потоками высокоскоростного ветра. И никто даже не обратил внимания на то, что рычаг люка поворачивается сам по себе, после чего парень неуклюже ввалился в салон с криком прижимая повреждённую руку. Перерастянутые и надорванные мышцы отказывались слушаться и левая рука безвольно лежала плетью, в правая сжимала лаз-пистолет. — К Собору Иллюминации! Живо! Очевидно пилот был сейчас совершенно не в том состоянии, чтобы спорить с настолько отчаянным человеком, каким выглядел сейчас Эл и лифтер мотнуло от резкого поворота. Эл решил не сопротивляться инерции и облокотился о стенку корпуса, кинувшуюся ему навстречу и медленно сполз по ней. Сидящие напротив в удобнейшем расшитом золотистой бахромой кожаном кресле дама с ребёнком вцепились от испуга в субтильного прилизанного мужчину и все трое недвижимо смотрели на развалившегося перед ними Эла испуганными до смерти глазами. Казалось, они даже боятся сглотнуть слюну, будто бы движение кадыка спровоцирует его начать пальбу. Конечно, в их красивой жизни врятли случалось что-либо страшнее пятна на новом платье или очереди в храм, хотя и интриги знатных домов порой ужасают своей жестокостью. Эл не сдержался от полного зависти взгляда в их сторону. Что могло бы быть, сложись его жизнь иначе? Чем бы он занимался, родясь в величественных палатах среди шелков? Стал ли бы он высокопоставленным клерком? Одним из миллиардов винтиков в чудовищной бюрократической машине Империума? А может быть владел бы оросительными каналами на каком-нибудь агромире и вместо него сейчас бы умирал и истекал кровью кто-то другой… кто-нибудь другой бы тащил на себе бремя вечного противостояния всем тем бесчисленным угрозам, разрывающим Империум на куски. Но увы… За панорамным окном проносятся блестящие в солнечных лучах золочёные шпили небоскрёбов и они даже успели его немного укачать в своей безмятежной беготне. Едва лифтер приблизился к посадочной площадке, Эл вывалился через открытую дверь и послал мысленные извинения пилоту с пассажирами, но они испугались ещё больше от того, что чей-то голос прозвучал в их головах и лифтер рывком скрылся в небе на максимальной скорости. В сотне метров за платформой виднелась зелёная аллея, ведущая к громадам храмовых зданий и резко контрастировала своей богатой растительностью с обликом окружающего её улья из пластали и ферророкрита. Вколов в себя все запасы стимуляторов и восстанавливающих препаратов, Эл заставил свои ноги побежать вперёд. Среди непривычного шума листвы и вполне привычной толпы паломников его съедали муки совести по поводу того, что он бросил своих товарищей на верную гибель. И, как будто этого было мало, вокс начал призывно шуметь. — Эй! Эй! Слышит меня кто-нибудь? Вы что там, суки, оглохли все? — Я так понимаю, Ви, у тебя тоже денёк не задался? — ТЫ МНЕ ЕЩЁ ТУТ ШУТИТЬ БУДЕШЬ, УБЛЮДОК ХЕРОВ! Где все из твоей группы? Где ты сам, мать твою? — Могу ответить только то, что прямо сейчас я пытаюсь спасти от прожарки его святейшую задницу, так что до связи… Вивиенна что-то ещё собиралась крикнуть, но Эл успел выключить вокс за мгновение до этого. У подножия парадных дверей собора, возвышающихся над аллеей вплоть до гигантского прозрачного купола, стояли две молодых женщины в блестящих чёрных силовых доспехах с белой окантовкой и белыми же плащами, закреплёнными поверх заплечного генератора их облегчённой модификации брони, типичной для орденов эклезиархии, не имеющей доступа к усовершенствованной физиологии Астартес. Шлемов ни у одной не было, что всегда озадачивало Эла, но сейчас это был слишком малозначительный вопрос, чтобы вспоминать о нём. При виде бегущего к ним со всех ног человека с болтающимися на поясе ножнами, они вскинули свои отполированные ручные болтеры, взведя их с пугающей уверенностью и непреклонностью. — Во имя света Его, ни шагу дальше! — Старая роспись! В палитре забытые цвета! Женщины переглянулись не сводя прицела. — Что? — Старая роспись. В палитре забытые, мать его, цвета. Уверяю вас, нет времени для формальностей, впустите! Стоящая прямо перед ним рыжеволосая девушка с татуировкой чаши на щеке пробормотала позывной в воротник своего доспеха, слегка повизгивающего обильно смазанными сервомоторами при движении. — Тебя встретят у апостольского входа в западном крыле. Здесь пройти нельзя. Богослужение ведёт сам архикардинал и прерывать её богохульно. Уходя в указанном направлении Эл опять не удержался и тихо бросил через плечо: — Как часто служителя бога приравнивают к самому богу. Он не оглядывался, но всем телом ощутил на себе испепеляющий взгляд рыжеволосой целестинки и её яростное желание покарать «еретика» из своего верного болтера. Перед её глазами ясно промелькнула картина как всего один разрывной болт превращает парня в чёрном плаще и капюшоне в кровавые брызги. Тем временем он сам уже бежал вдоль резной колоннады, украшенной позолоченными аквиллами размером с орбитальный челнок и гербами Министорума, попутно отряхивая с себя цепкие куски штукатурки и пыль. «Служебный» вход, как она его назвала, почти не уступал парадному в помпезности. Такие же стометровые ворота с золотыми изображениями Императора за исключением меньшего количества стягов и отсутствия толпы, бредушей на молитву. От масштабов храмового комплекса захватывало дух. В этом бескрайнем саду размещался целый отдельный город из всевозможных ризниц, монастырских келий и множества других, богато украшенных, тянущихся вверх готических зданий, о назначении которых можно было только догадываться. С краю от ворот приоткрылась неприметная калитка и рука в серой робе поманила к себе. Внутри был узкий коридор между каменными кладками, освещённый рядами узких вытянутых витражей. Встречающим оказался рослый мужчина средних лет, закутанный в серую шерстяную мантию и с обеспокоенным выражением лица. — Кто вы такой, что горланите тайные священные шифры на всю улицу? — Врятли кто-то посторонний. Устав от бессмысленных пререканий, Эл оттянул воротник мантии, оголив шею над левым плечом с ещё не поблёкшим розовым шрамом от клейма. — Император сущий! Вы? Здесь? Но как… — Тише! Мне немедленно нужно видеть архикардинала. — Но…это невозможно. Прерывать Его проповеди большое святотатство, даже для вас! — Боюсь, это последнее, что вас будет волновать, если я туда не попаду в ближайшее время… при всём моём уважении, господин… — Диакон Ланций. — Так мы поняли друг друга? В мужчине читалась явная внутренняя борьба, исказившая его лицо. — Сёстры Омниа и Дариль сопроводят вас. Мне не дозволено входить в «зал света». — Благодарю, диакон. Поторопитесь. Их быстрые шаги отзывались эхом под сводчатыми потолками, пока они не вошли в просторные, обвешанные стягами залы, заставленные по краям десятиметровыми изваяниями святых. Композиция в центре была вдвое больше и, по видимому, изображала Друза и Анжуйскую, запечатлённых в мраморе в величественных приветственных жестах. Неподалёку стояла ещё одна пара девушек, закованных в такие же чёрно-белые латы. Позолоченные аквиллы на их наплечниках ярко блестели на свету, а на поясе покоилось по цепному мечу и болт-пистолету. Ланций сделал короткий кивок в их сторону и они сразу же подошли. — К его святейшеству… прямо сейчас. Лиц девушек коснулось смятение, но задавать вопросы было не принято. Обступив Эла с двух сторон, они повели его к концу зала под синхронный стук о плитку своих бронированных сапог. Минуя несколько групп малолетних послушников и каскад узких коридоров в абсолютном молчании у него было время поразмыслить над своими поступками. История не знает сослагательного наклонения, но что если бы он остался со своими товарищами? Смог бы он их спасти? А что если он ошибся и видение было обманом? Взять себя в руки никак не получалось. Пройдя под очередной аркой они оказались в огромном помещении с невероятного диаметра кристаллическим куполом вместо потолка, через который зал наполняли солнечные лучи настолько яркие, что почти ослепляли. Все скамьи перед возвышением в дальнем конце зала были заполнены людьми и, насколько Эл помнил, главный зал собора мог вместить не менее десятка тысяч верующих единовременно. Повсюду разносился и без того мощный, усиленный динамиками, величественный голос Игнатио, одним своим звучанием уже внушающий трепет. — Сила человека в его служении Императору! А сила самого Императора — в человечестве, в каждом из нас, свято соблюдающим свой долг перед ним и хранящим в чистоте свою душу, ибо приняв однажды от него божественный свет, мы обязаны сохранить его. Каждый… Безусловно он был выдающимся оратором и демагогом, способным повелевать умами паствы и люди, сидящие вокруг, целое море людей, были всецело заворожены его речью. Сёстры продолжили вести Эла сквозь казавшиеся бесконечными ряды скамей пока одна из фигур не показалась ему знакомой и он не задержался, чтобы рассмотреть. — Эл! — Лам? Что ты здесь делаешь? Помолиться можно было и у нас… — Я никак не могла с тобой связаться и мне было видение, что я найду тебя здесь (она обиженно отвела взгляд) после того, как ты снюхался с той напыщенной дурой с Ваксанида… — Лам, я не… — Мне нужна твоя помощь, срочно. Храм… — Я здесь тоже не в солнечные зайчики играть пришёл… прости, но я не могу. — Что? — Я потом тебе всё объясню, лучше уходи отсюда. Тревожность внутри всё нарастала и Эл не мог больше задерживаться, продолжив следовать за сёстрами. Ламию сильно озадачил его настрой и она, скорее всего тоже что-то чувствовала, иначе бы, зная о её упорстве, не стала собираться к выходу. До возвышения с величественной кафедрой кардинала оставалось не больше сотни шагов, когда в воздухе почувствовалась вибрация, всё нарастающая с каждым ударом сердца и лёгкое покалывание ионизированного воздуха. Эл захотел обернуться, но всё вокруг стало двигаться как в смоле, замедляющей любое движение. Между тем облака в небе стали бежать как в ускоренной пикт-записи, проносясь за окном в виде стада белых зверей. В голове звонко раздался голос девочки, она пела странную песню, каждое слово которой на непонятном языке отдавалось в нём жутким чувством смутно знакомого страха. Она стояла где-то в районе средних рядов и сжимала в руках некий предмет, не различаемый с такого расстояния. Внезапно сотни людей вокруг неё начали медленно подниматься в воздух как будто на невидимых верёвочках марионеточные куклы из детского театра и мерцать каскадами статических разрядов энергии. Их лица перекосились от неестественных улыбок. Внезапно пространство разрезал болт, выпущенный одной из сестёр и разорвал девочку на куски. Грохот крупнокалиберного оружия, способного своей отдачей сломать руку человеку без силовой брони, видимо разбудил прихожан от оцепенения и все они побежали кто куда, превратив зал в огромное бушующее море из тел с безумным взглядом. — Фраговы идиотки! Почему вы всегда пытаетесь именно так решать все проблемы? Риторический вопрос Эла потонул в криках толпы. Затем случилось то, что любого бы потом преследовало в кошмарах. Они начали изменяться. Людей словно выворачивало наизнанку ставшими вдруг бесконтрольными энергиями под их дикие вопли экстаза из сворачиваемых неведомой силой глоток и превращало в нечто такое, на что у Эла не находилось слов, чтобы описать. Большинство смотревших же попросту сошли с ума в ту же секунду как увидели это. Вопли отвратительной трансформации смешались с криками ужаса паникующих граждан. Пока Эл, избегая участи быть затоптанным насмерть, взбирался на подножие кафедры, хватаясь за протянутую керамитовую рукавицу какой-то исполосованной шрамами сестры с тлеющим огнемётом в другой руке, он пытался хотя бы примерно предположить сколько же человек не доживёт до вечера из-за всего одного поспешного выстрела. Наверху, словно возвышаясь над воцарившимся безумием, стоял сам Игнатио в своих волочащихся по полу роскошных одеяниях и пятился назад в отчаянных попытках понять хот что-нибудь из того, что происходит. «Ну хотя бы ты не носишься по залу как остальные. И на том спасибо.» Поначалу Эл боялся, что несколько выбежавших из-за кулис новых сестёр примут его за врага, но несущаяся по боковым ступенькам одичавшая волна людей заботила их гораздо больше. Одним ударом латного кулака первая из сестёр вдавила грудную клетку внутрь впереди бежавшему мужчине, а другая окатила всех фонтаном крови и внутренностей из перепиленных пополам цепным мечом двух бежащих следом. Только это смогло убедить толпу поискать другой путь для спасения и дало время целестинкам активировать защитные ограждения. Искрящиеся от электрического напряжения решётки преградили любые подходы к кафедре и на какое-то время показалось, что ситуацию удастся взять под контроль, однако искажённые тела вдали оказались чрезвычайно проворными и агрессивными Быстро достигнув ограждений, они игнорировали обугливающие разряды электричества и разламывали толстые стальные ограждения как дощатый забор, после чего набросились на рассредоточившихся сестёр. Рёв болтерных очередей, жар потоков прометия и визг пиломечей заполнили собой всё пространство вокруг. Эл пытался как мог оградить Игнатио, выцеливая пистолетом любое отродье, прорывающееся сквозь заслон, но очень скоро батарея «Дружочка» издала протяжный писк, возвещая о полной разрядке и очередную тварь, на которую не хватило заряда, пришлось добивать вручную. Вид хаотичного переплетения изуродованных мышц и костей заставлял его дрожать от отвращения. Одновременно с этим он почувствовал присутствие ещё кого-то за спиной. Пара фигур в рваных балахонах пробралась сюда неизвестно откуда и уже поднимала иглострелы на Игнатио. Они были быстры, но не так как мысль. Спазм мышц вывернул их руки в неестественное положение и они, не успев издать ни звука, упали из-за остановки сердца. Едва Эл успел выдохнуть скопившееся напряжение, как в голове промелькнул образ падающего меча и испуганным движением он кое-как успел уйти из-под взмаха свистящего клинка, без сомнения, отрубившего бы ему голову, не наклонись он мгновением раньше. Лишь краем глаза он смог заметить размытый силуэт в чёрном плаще и… серебряной зеркальной маске. Череда следующих атак последовала незамедлительно и перетекала друг в друга как неукротимый поток. Справа, снизу, обманный финт сверху и выпад. Если бы не заученные до автоматизма движения и знакомый стиль фехтования, он бы уже давно лежал четвертованным, но пока что удавалось держаться хотя бы на грани. Полупируэтом он обошёл выпад мерцающего клинка и уже был уверен, что его рубящий удар в плечо настигнет цели как мощный удар чужой воли выбил из него весь воздух и отбросил на десяток метров. Он поднял взгляд, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, но противник уже вынимал окровавленный клинок из стыка брони подоспевшей целестинки и собирался разлучить голову кардинала с телом одним лёгким взмахом. Всё, что Элу пришло в голову, это воспользоваться уже ставшим «счастливым» крюком. Вылетевший на большой скорости шип с тросом пробил голень врагу и потянул выпущенными распорками обратно. От неожиданного падения противник ударился головой о мозаику пола и с него слетела маска. Эл не мог поверить своим глазам. Ламия смотрела на него пустым стеклянным взглядом, залитым слезами, а всё лицо выражало только беспомощную мольбу. Потрясение лишило его сил и было подобно ведру ледяной воды, сброшенному на голову, в жаркий день. Всё вокруг, хаос и грохот исчезли за пеленой судорожных мыслей, ищущих ответ. Произошедший за доли секунд телепатический контакт не внёс никакой ясности: - Что ты делаешь, Лам! Какого варпа?! - Игнатио должен умереть! Ты бы понял, если бы выслушал меня, а теперь: или помоги мне, или не мешайся! - Я не могу этого допустить! Ты не в се... Ламия отсекла трос и сразу же кинулась на него в своём любимом смертоносном выпаде «Ah’gonior», от которого он так и не научился уходить. На мгновение её взгляд прояснился и она, как будто специально, не сбавляя ход, опустила клинок чуть ниже, открывая при этом верхнюю полусферу самым дилетантским способом на который только была способна. Но Эл не хотел двигаться, однако именно в этот раз бесконечные тренировки сыграли с ним злую шутку и тело само отреагировало, рассекая по инерции в развороте девушку от ключицы до паха, после чего та, сделав несколько шагов, безвольно упала лицом вниз. Лужа алой крови стала стремительно расползаться в стороны, заполняя каждый стык между напольными плитками. Эл дрожал от паники, не до конца осознавая произошедшее. Мир вокруг стал мутным от слёз и сквозь мутную пелену он видел лишь как несколько хромающих израненных сестёр в помятой броне уводят куда-то до смерти перепуганного Игнатио. Эл бессильно упал на колени в лужу крови. С лица капала тонкая струйка его собственной, смешиваясь с её. В горячке боя он даже не заметил, как Ламия одним из взмахов рассекла ему левую щеку, переносицу и правую бровь. Дрожащие руки перевернули тело и прижали к груди. Эл думал, что кричит изо всех сил, но голос почти сразу охрип, превратившись в сдавленный, полный боли и отчаяния хрип. Ему казалось, что прошла уже целая вечность, пока эмоции выплёскивались из него бурным потоком, а по плитке стали расходиться психоэлектрические дуги, вызванные полной потерей контроля над сознанием. Внезапно тело Ламии слегка вздрогнуло и она подняла свисавшую до этого голову. Глаза были по прежнему пусты, а голос оказался мужским. — Какая же ты всё-таки бесчувственная скотина! Я всегда знал, что ради карьеры ты даже через неё переступишь! А ведь я с тобой за одним столом ел! Затем она снова обмякла и стала обычной мёртвой женщиной. Бледной и холодной… Эл узнал этот голос. Голос Джеша… Так вот что это было! Теперь то он смог отчётливо ощутить его присутствие по остаточному психоследу. И воспоминания о женщине на руках сменились картинами жестокой расправы над человеком, бывшим ему когда-то лучшим другом. Среди наплыва этих образов был ещё один, на который Эл совсем не обращал внимания в приступе своей ярости. Это был мальчик-близнец из сна… он улыбался.* * *
Фратерис — милиция заполнила улицы Тарсуса практически сразу после неудачного покушения на их боготворимого кардинала. Эти фанатики — ополченцы выплеснули всю свою стихийную ярость в повсеместных митингах и погромах. Эл шёл по опустевшим продуктовым табернам, стараясь не привлекать внимания мародёров и «праведных мстителей». Один из мутантов Джеша, сбежал с места покушения, так и не решившись напасть. В воздухе витал запах его страха. Выследить его было делом нескольких минут, но Эл уже начинал терять терпение. Внутри бурлила жажда мести и кожа перчаток скрипела от сильно сжимаемых кулаков. Маска Ламии сидела на лице не так удобно как собственная, но теперь он её не снимет, пока не довершит начатое. Похоже что преследуемый уже выдохся и за углом стало раздаваться лихорадочное сердцебиение и дыхание. Увидев Эла он примирительно поднял руки, изобразив самое миролюбивое выражение, на какое было способно его кошачье лицо и искренне надеялся, что Эл не заметил его вторую пару рук под балахоном. Но это было совсем не так. — С…Слущай, мужикь, давай всё уладимь? Чего ты вообьще за мной увязалься? Он даже не пытался скрывать свой смягчающий Сеферийский акцент, в то время, как под балахоном раздался тихий щелчок двух игольных пистолетов. Плоская сторона молниеносно выхваченного клинка встретила обе иглы с резким звоном и они вонзились в ближайшую стену, рассыпавшись в токсичную пыль. Одновременно с этим мутант затрясся, закатив глаза. Из его носа хлынула жёлтая кровь и он рухнул наземь, дёргаясь в предсмертном треморе и с застывшей на лице гримасой боли. Такое грубое телепатическое воздействие мгновенно разрушало любой неподготовленный мозг, но зато Эл вырвал из него всю информацию, которая была ему сейчас нужна. Джеш сейчас ждёт свой шаттл в космопорте, а значит нужно спешить. Одним взмахом клинка он срезал дверь брошенного в закоулке лифтера и силой воли заставил замкнуться цепи активации двигателя и на главном экране загорелось множество предупреждающих рун. Богохульство против машинного духа его сейчас интересовало меньше всего. После ввода навигационных данных лифтер неуверенно воспарил в нужном направлении и, дребезжа старыми деталями, понёс его меж уходящими в небо зданиями. До космопорта машина не долетела совсем немного, клюнув носом в одну из подвесных дорог для наземного транспорта, после чего красные руны заполнили вообще весь экран и двигатель заглох намертво. Игнорируя ругань водителей, Эл вылез из помятой кабины и побежал пешком. Миновав несколько проспектов, он уже оказался перед терминалом входа. Липовые охранники оказались очень плохими актёрами и даже стояли на манер ульевых бандитов, поэтому Эл решил даже не пытаться проскакивать мимо них. Когда они завидели приближающегося человека, то приготовились встретить его с распростёртыми объятиями, но никто не обратил внимания как сами по себе переключились детонаторы гранат у некоторых из них. Поэтому Эла встретила только серия хлопков, предваривших аварийное открытие дверей. Он слишком торопился, чтобы обратить внимание на то, что от них осталось. Связь с администрацией порта, похоже, была отключена намеренно и никакой тревоги не поднялось. «Тем лучше». Скоростной подъёмник доставил его прямиком к взлётной платформе №7, где полным ходом шёл запуск двигателей небольшого пассажирского шаттла. Трап уже поднимался и Эл прямо на ходу вставил в пистолет свежую батарею, срезав первыми выстрелами двух ближайших мужчин, стоявших спиной. Несколько человек за ними приготовилось к ответному огню, но всех скрутила внезапная судорога, а затем нечто разрезало их в лоскуты вместе с оружием тысячами невидимых лезвий. Оставив на окровавленном рокрите под ними множество глубоких неровных порезов. Голова Эла гудела от чрезмерной нагрузки, а тело начинало разрушаться изнутри слишком высокой мощностью пропускаемых через него энергий и ухудшающимся состоянием полученных за день ран. Но вся эта боль лишь подогревала его гнев. Уже у самого шаттла ему преградил дорогу странный человек. Всё его лицо было покрыто татуировками, а рот зашит толстой нитью, стягивающей кожу лица. Человек имел холодный взгляд и железную волю, настолько мощную, что Эл не успел ничего предпринять. Любая ментальная защита рассыпалась под его взглядом и совсем скоро он получит полный контроль над телом, предварительно стерев в порошок душу хозяина. Оглушающий звон в ушах и невероятная слабость охватили Эла целиком и даже сжигающая изнутри злость не помогала совладать с настолько превосходящим разумом. Дрожащая рука с пистолетом начала подниматься сама по себе и ещё тёплое дуло «дружочка» прислонилось к виску, а Эл ничего не мог уже с этим поделать. Команда нажать на кнопку уже протекала по руке, а значит совсем скоро его бесполезные мозги запузырятся на гладкой поверхности рокрита и всё закончится. Но что-то в нём не могло это так оставить. Какая-то другая часть личности продолжала бороться. «Только не сейчас!» — говорила она — «Вот когда этот ублюдок сдохнет, тогда пожалуйста». Используя остатки контроля над собой, Эл сделал резкий кивок и луч опалил волосы на затылке, после чего сил сопротивляться уже совсем не осталось и пистолет вновь встал у виска. В этот самый момент странный мужчина совсем не ожидал, что что-то пойдёт не так и максимально выпучил глаза, взирая на воткнувшийся в грудь клинок, выброшенный из ножен гаснущим разумом своего противника. Когда хватка чужой воли ослабла, Эл поднялся и разрядил в подкосившегося мужчину всю батарею. Только после этого он вынул клинок из кучи обугленного мяса и опёрся на него дыша так, как если бы его очень долго душили и страдая от навязчивых волнообразных позывов рвоты. Взор застилала пелена, сквозь которую виднелись размытые очертания взревевших двигателей шаттла, начинающих медленно поднимать того в небо. Эл чувствовал, что ещё немного напряжения и он точно умрёт, но жажда мести оказалась вновь сильнее инстинкта самосохранения. «Ну и пусть» — сказал он сам себе и меч в руках тускло засиял агонирующими течениями воли хозяина. Подобно бумерангу он прошёлся по двигателям, рассекая компрессорные трубки под корпусом и вырвавшийся на волю прометий разорвал силовую установку в клочья, после чего шаттл камнем повалился вниз на соседнюю платформу, подминая под собой ещё один. Эл закричал, чтобы не потерять сознание от истощения и пополз на четвереньках к заливающемуся огнём остову, из разбитой кабины которого стали вываливаться похожие на людей фигуры. — Какой… кхе-кхе… же ты… упёртый… хер! Молодой парень в подпаленном жакете был очень похож на Джеша, но в таком состоянии Эл почти не мог его разглядеть. Всё что он чувствовал, это то, что он изнемождён не меньше его, что объясняло почему он не вышел и не добил его. — Я умру, но отомщу тебе, Джеш! Каждое движение давалось Элу с невероятным трудом и болью, но он продолжал ползти. Из носа, глаз и щеки текла кровь, оставляя на рокрите непрерывную красную дорожку. Джеш опёрся на помятое крыло шаттла, держась за сломанные рёбра и голову. Он тяжело дышал и смотрел на Эла впалыми грустными глазами, окружёнными посиневшими веками. В них читалась невероятная усталость и сожаление. — Дружище… есть один разговор…, но увы, не… кхе-кхе… не успеваю. Мир был бы так прекрасен, если бы походил на тот, каким его видишь ты… мой… наивный друг… — Тысячи насильственных смертей сегодня определённо добавят веса твоим идеям… — Ты всегда отличался проницательностью… но…кхе-кхе… сейчас почему-то видишь только вершину айсберга. Просто запомни, что есть такая вещь, как… меньшее зло. — Зря ты всё это затеял, ты же не мог не знать, что этим всё и закончится. — Знал… и именно поэтому поступил именно так, зная, что ты в итоге завершишь всё прежде чем… — Прежде чем что? Джеш хотел было ответить, но передумал и вернулся к отвлечённым размышлениям. — Будущее не предопределено… всегда есть надежда изменить общую картину к лучшему, пусть и в ущерб менее значимым вещам. — Чтоб тебя! В злостном рывке Эл смог привстать и ухватился за воротник Джеша, чуть не свалившись вместе с ним. — Ты убил её! Это всё из-за тебя! А если бы я не помешал, то войны веры утопили бы в крови весь сектор! Что хорошего это могло принести?! ОТВЕТЬ ЧТО?! Вытерев вылетающие окровавленные слюни Эла, Джеш зашёлся в приступе кашля. — Я бы мог объяснить, если бы ты слушал, но ты пришёл убивать… кхе-кхе… и ты завершишь то, что начал. Я… Джеш беззащитно и бессильно висел на прижимающей его за горло руке Эла, устремив свой взгляд в неведомую даль. Его правая рука потянулась к карману и, заметив это, Эл вогнал ему в грудь свой меч по самую рукоять, пригвоздив этим к корпусу шаттла, но тот совершенно никак на это не отреагировал, а лишь произнёс еле слышно: — Да… шанс ещё есть… После этого его глаза уставились на Эла неожиданно ясно и уверенно. — Да… друг… Затем его голова повисла. Ноги подвели Эла и он сполз на пол не в силах больше стоять. Воспоминания о том, как в прошлом Джеш улыбался и подкалывал его, как они вместе получали нагоняй от настоятеля за подглядывания и сразу же после этого шли снова и многое другое нахлынули неожиданной чередой. Он так редко вспоминал об этом. То, что Джеш вытащил из своего кармана и вложил ему в ладонь перед смертью оказалось маленьким грязным свёртком вощёной бумаги, скрепленной мастичной печатью. Он не решился открывать. Не сейчас. Он растянулся на холодной рокритовой площадке и потерял сознание…* * *
Отражения… Кругом сплошные отражения… Тысячи их, хотя нет… Сколько их он сказать не мог даже приблизительно, ибо бесчисленные зеркала вокруг постоянно двигались и искривлялись под любым возможным углом, создавая настоящий калейдоскоп из его искажённых копий. Это было очень странное место. Даже среди самых странных мест. Сила притяжения постоянно меняла свою силу и вектор, поэтому с каждым новым шагом нельзя было сказать где здесь пол потолок и стены. Не будь Эл уже достаточно сумасшедшим, чтобы воспринимать подобные вещи, то непременно бы съехал с катушек ещё сильнее и взбесился, как происходит со многими псайкерами, так до конца и не принимающими всю непознаваемость варпа. Как будто всего этого было мало, отражения начали разговаривать друг с другом и с ним самим. — Видал как я ему? А? — Вот это заааадница! Ух! — Слушай, всё хотел тебя спросить… — Эй, а помнишь как мы зажигали на Асклефионе? — Погоди ты! Я первый! — Да кому какая разница? Гомон его голоса доносился отовсюду и сливался в безликий шум. Отражения мельтешили перед глазами и множились как рой насекомых. В конце концов Эл не выдержал и выбросом силы разбил все зеркала вокруг, осыпавшиеся как снег. Медленно и беззвучно. Когда всё утихло, он обнаружил, что стоит по щиколотку в воде среди бескрайних просторов пульсирующего и завихряющегося эмпирея. Где-то вдали горел огонёк Астрономикона, являющейся единственной постоянной вещью здесь. С рассечённой щеки по прежнему капала кровь и от каждой капли по воде расходились гипнотизирующие круги. Отражение в воде заговорило само по себе. — Если ответ приводит лишь к новым вопросам, тогда в чём смысл его искать? Всё равно, что собаке гоняться за своим хвостом. — Такова уж природа разума, я полагаю… — Бедняга Уроборос пал жертвой самой своей сути, хочешь сказать? — Почему бы и нет? — Гм… — Есть вопросы, на которые вообще нельзя найти ответ, но они нужны, чтобы начать думать в правильном направлении… — На самом деле можно, просто нужно знать где искать. — Да?.., но на самом деле всё состоит из вопросов, а не из ответов. — Из этой философской бездны не выбраться, что уж тут… надо тебе кое-что показать… Отражение протянуло руку к водяной глади в призывном жесте и Эл потянулся своей, повторяя движение так, будто это не он был источником изображения. Где-то вдали за спиной эхом разошёлся звонкий женский голос. — Ai nun, moe Lanar e kae san Idrassil’nun! Эл обернулся за мгновение до того, как коснулся воды…