little stories (рабочее название)

by chinara Эта неделя не задалась у Джинёна с самого её начала. То он плохо себя чувствовал, то ошибался на тренировках, один раз испортил свой драгоценный рамён, успел поссориться с Джэхван хёном и еще куча мелочей, которые понемногу портили его настроение и отбивали желание что-либо делать вообще. Но самой худшей неприятностью за эту неделю стало то, что он серьезно переругался с Дэхви, чего раньше не происходило. Ли заявил, что Бэджин в последнее время не уделяет ему должного внимания и упрек его в небылой измене. И теперь ему приходилось отсиживаться в чужой комнате, ибо собственный парень, возможно уже бывший, не хотел видеть его. –Хён, вот что мне делать? – ныл он Джисону, который казался очень обеспокоенным. Вижуалу казалось, что это из-за его развитого синдрома мамочки, но он и не догадывался, что этот самый хён по ночам льет слезы от неразделенной любви к своему донсэну. –На самом деле, я считаю, что вам нужно спокойно поговорить, по душам, – предлагал он, но в ответ лишь отрицательно покачали головой. — Есть ли тогда смысл просить меня о совете, если ты все равно не хочешь поступать именно так? – через силу продолжал он. Ему казалось, что голос выдаст его с потрохами, но Бэджин оказался менее смышленным, чем кажется на первый взгляд. Еще один час нытья младшего казался Юну бесконечным. Он готов был рвать и метать всех и вся из-за сложивщейся ситуации, в которой он вынужден утешать объект своих воздыхании. Последующие пару часов Джинён говорил один. Даже вечно болтающий без умолку старший хён затих и пытался слушать чужой монолог, но получалось, мягко говоря, плохо. Внутри него бушевали разные противоречивые чувства к парню. Младший нравился ему, безусловно, но сейчас он безумно раздражал тем, что не мог сам решить свои проблемы в личной жизни. Джисону хотелось, чтобы Бэ был счастлив, но и помучить его он бы не отказался. Ему хотелось больше близости с этим пока еще ребенком, но и выставить его за дверь хотелось неимоверно. В итоге это создание осталось спать в кровати мамочки группы, раскинув свои конечности. Самому Юну было неудобно тесниться на краю и он слолз на пол, принимая сидячие положение на корточках и смотря на спящего. Его черты казались еще более манящими сейчас. Старший медленно проводит кончиками пальцев по скуле и немедленно одергивает её, когда под веком стали заметны движения зрачка. Бэджин по привычке облизывает губы из-за их сухости. Это не ускальзывает от внимательного взгляда Джисона. Эти губы так и просили их поцеловать. Юн долго думал о последствиях, которые могли возникнуть, приводил аргументы "за" и "против", совершенно забывая моргать. Казалось, будто он тупо таращился сквозь тело Бэ и ничего не замечал, но это было совершенно не так. Через пару десятков минут старший все-таки встал и пошел прочь оттуда. Без касания его губ. Если это было искушением, то он устоял. Если слабость – победил. Ну а если же это была возможность, то он её, однозначно, упустил. Идти спать в кровать самого Джина он не стал, ибо знал, что уснуть там будет сложно, а может и невозможно. – Что ты тут делаешь, хён? – произносит голос, который слышать сейчас хотелось меньше всего. – О, а ты чего не спишь, Дэхви-я? – привычно любозным тоном спрашивает Джисон, поворачиваясь в сторону стоящего у лестницы сонного паренька. Даже в таком виде он превысходил Джисона в парадном одеяние в плане красоты, да и вообще во всем. Это безумно давило на самолюбие и заставляло комплексы на счет внешности снова всплыть, но этого показывать старший, конечно же, не будет. Он не позволит своим внутренним переживаниям разрушить всё. – Не могу уснуть без Джинёна, – отвечают ему. И снова удар. Прямо в самое кокоро. – Он был немного огорчен вечером и уснул в моей кровати, вот я и брожу по общежитию словно бомж в поис.ках ночлега, – пытался пошутить старший и натянуть по возможности улыбку. – М-могу и я пойти туда? – как-то неуверенно спрашивает Хви, что обычно ему не присуще. – К нему? – в ответ кивают. – Конечно. Только в следующий раз я не упущу своей возможности, – последнее предложение нарочито тихо произносит Джисон и, уже по настоящему, улыбается. Так он и засыпает, лежа на диване и со странной улыбкой на лице. А под утро его бережно укрывают одеялом и подкладывают небольшую подушку под голову. – Глупый хён, – тихо шепчет Минхён, целует старшенького в лоб, словно малыша, и направляется на кухню, ведь готовку завтрака для этих неугомонных детей никто не отменял.