Сладкая вата

-Даня, скажи честно, ты что влюбился в нее? Кашин внезапно замолк. Он поднялся с дивана, направляясь в другую комнату. Пепел от сигареты падал лишь бы куда. Эх, была бы тут Лера, она бы показала, где раки зимуют, ибо убиралась тут она единственная, а Дане и так всё подходило. Онешко остался в недоумении от такого поведения друга, но не хотел замалчивать этот вопрос, и решил окликнуть рыжего еще раз: -Даня, я задал тебе вопрос. Ты правда влюбился? Прозвучал надрывистый голос с ноткой заинтересованности, однако ответа не последовало. Кашин остановился на пороге кухни, ведущему в коридор, оперевшись на дверной косяк. Его бледные руки сжались в крепкие кулаки, вдавливаясь ногтями в ладони, и параллельно затушив сигарету, которая просто не смогла выдержать такого напора. Сигарета слегка обожгла пальцы, но Кашину это было не впервой. Всё лицо обрело пунцовый оттенок, а на лбу выпирали темно-синие вены. Что это? Злость? Стало слишком тяжело дышать, будто кто-то перекрыл доступ к кислороду. Сердцебиение стало в разы быстрее, и дыхание участилось. Он невольно прикрыл глаза, услышав еще раз: "Даня, я задал тебе вопрос" "Ну задал и задал. Мне похрен." -Данил ответил бы именно так, но не хотелось ничего отвечать. Агрессия внутри росла, и хотела вырваться наружу, но парень не пускал ее, будто он - это крышка кастрюли, которая вот-вот не выдержит, и выпустит содержимое на пол. Однако он не мог понять, на что так сильно злился. На Юлика, который просто пытается помочь? Может на Лизу, о которой спросил друг? Или всё таки на самого себя.. Самого себя - слабого, безхребетного Кашина, коим он сейчас и являлся в своих глазах. Где же тот Кашин, который демонстративно отказывал всем, этим стройным и безумно красивым, девушкам, а они бегали за ним, словно послушные пудели? Кто этот парень, которого Даня мельком сегодня увидел в зеркале в ванной комнате? Неужели его зацепила какая-то девчушка? Какая-то? Нет, очень даже не какая-то. Лиза была другой. Но любил ли он ее? Что за чувство взяло над ним контроль сегодняшней ночью, и хотело только к ней? Любовь? А что это вообще такое? Разве Кашин когда-либо любил по настоящему? По-настоящему - не постель по пьяни, страстные поцелуи и дешевые цветы. А по-настоящему - когда несешься зимой в минус двадцать через весь город просто потому, что соскучился. Несешься не потому, что хочешь утолить какие-то свои животные желания, а потому, что просто хочешь обнять и разделить с любимой чай с каким-нибудь приторным вареньем. Вот что значит любить. Верите ли вы в теплоту тел? В объятия. Что-то похожее уже говорил Брэдбери, но Кашин сейчас не мог этого вспомнить, и толком даже название книги. Он знал только одно - он запутался. И не мог ответить на поставленный брюнетом вопрос даже самому себе, ибо попросту никогда в жизни не чувствовал такого. Никогда, кроме этих двух месяцев. Она звонила ночью и он отвечал. Это было так неописуемо. Эти разговоры - бредовые, по душам. Он получил за то время больше удовольствия, чем проводя ночи с другими девушками. Лиза была другой. -Кашин, черт возьми, ты решил делать вид, что я твой воображаемый друг?! Начал Юлик, но Даня его сразу же остановил, приоткрыв глаза. -Не ори, пожалуйста. И прекрати задавать свои глупые вопросы. Ты всегда был моим лучшим другом, поэтому ты прекрасно знаешь, как я отношусь к этим темам. Мне не тринадцать лет, и даже не пятнадцать, и никогда не будет. Злость всё-таки утихала, но его голос дрожал, и по телу носились мурашки, будто в квартире было минус шесть, а он стоял в одних шортах. Эти слова относились Юлику, но были произнесены в коридор. И только лишь завершив свой монолог, он повернулся к другу. Юлик подскочил с дивана, слегка приблизившись к рыжему. Черты его лица выражали непонимание, недоверие и в тоже время сильное недовольство. Он не хотел, но каждое его последующее предложение заканчивалось слабым криком: -Да что ты несешь?! Почему ты не можешь ответить мне нормально. Ответить наконец уже хотя-бы себе! Ты говоришь, что тебе не тринадцать, но ты всю свою жизнь себя так ведешь. Знаешь, кто отрицает чувства? Только ребенок этого возраста, который попросту мал, чтобы понять, что такое настоящая любовь, родство душ. А ты просто маленький ребенок, Даня. И да, сейчас я говорю, как какой-то философ пятидесяти лет, но я прав. Был ли он уверен, что Даня влюблен в Лизу? Нет, он был также запутан. Но всё же он что-то чувствовал - лучший друг как-никак. Онешко выдохся на последнем предложении, увидев, как поменялось выражение лица его друга. Будто Кашин как обычно противился, но в тоже время всё понял и осознал. Однако его лицо внезапно расслабилось, как и хмурый до этого лоб, и на всю комнату он залился каким-то детским неестественным смехом: -Ля, Юлиус, что ты несешь? Тебе точно нужен отдых, как и мне. А еще бутылочка новой боржоми, ибо мне всё также хреновенько. Слушай, го я ща спать дальше пойду, а ты домой - отдохнешь? Рыжий похлопал опешившего друга по плечу, делая вид, что у него всё более чем в порядке. Но нихрена. Юлик лишь сделал вид, что поверил ему, ибо попросту устал от этой темы, и поддался влиянию. Он покинул Даню. Выходя из парадной друга, тот несколько раз пытался набрать Лиззку, так как к тому моменту она должна была возвращаться домой. Все попытки увенчались провалом - линия была занята. -Та с кем там можно столько базарить?! Обозленно рявкнул брюнет, в сотый раз слыша голос противного автоответчика. "Они сегодня все с ума посходили!" Подумал он, но так и не сказал, посильнее натягивая капюшон куртки, и засовывая руки в карманы джинс. На улице шел недетский дождик, но парня это ничуть не волновало.