Этого нет во мне, меня нет в этом...

Гретта очнулась в самый разгар дня. Яркий солнечный свет пробивался сквозь гардины, наполняя жидким золотом каждый уголок гостиной. Воздух пах пылью и мускусом. Очень странное сочетание. Голова гудела и Гретта никак не могла вспомнить, откуда ей так знаком этот терпкий мускусный аромат. Рядом с ней на полу лежал измятый шелковый пояс от ее халатика. Странно, как она его тут... И тут Гретту осенило. Она вспомнила все события вчерашней ночи в деталях. - Малкольм!- вырвалось у Гретты. Сердце заходилось, глаза быстро ощупывали комнату в поисках вчерашнего гостя. Но его не было. Накидка на диване была гладко расправлена, а остроконечные декоративные подушки превосходно взбиты, будто бы к ним никто и не притрагивался. На журнальном столике стояла красивая хрустальная ваза, в которой аккуратно расположились пять жёлтых роз, наполнявших комнату своим неподражаемым благоуханием. Гретта немного успокоилась. Возможно, она вчера много выпила и забылась прямо здесь, на полу. Может это всё жестокая игра её воображения. Девушка поспешно поднялась на ноги и направилась в душ, чтобы смыть с себя дурные воспоминания. Душ оказал самое благоприятное воздействие на Гретту. Ей казалось, что она посвежела и будто бы очистилась от дурных мыслей. Абсолютно нагая Гретта вышла из душевой кабины и не спеша направилась в свою комнату, чтобы взять чистое бельё и свежее полотенце. Высушив и уложив свои слегка вьющиеся от местной воды волосы, Гретта прилегла на кровать. Тёплый ветер, заглянувший в её комнату волей шального дуновения, приятно обдал влажное обнажённое тело. - О, нет! Уже 14:00, Брамса давно уже нужно будить! - воскликнула Гретта, бросив взгляд на настенные часы. Она быстро натянула зеленую футболку на голое, еще не обсохшее тело, отчего ткань детально облегала каждый изгиб её соблазнительной фигуры. Надев трусики и шорты, Эванс поспешила в комнату Брамса. Кукла сидела на кровати, будто бы пребывая в немом оцепенении. Пижамный костюм мальчика был испачкан землёй, стеклянные угольно-чёрные глаза, как и прежде, ничего не выражали. - Господи, Брамси! Малыш, что же ты наделал? Тебя нужно скорее переодеть, - Гретта поспешно отошла к деревянному комоду с детской одеждой. - Тебе понравился мой подарок, Гретта? Я оставил его в прихожей. Посмотри, Гретта, - зазвенел милый мальчишеский голосок за спиной Эванс. Странно, Брамс ещё никогда не подавал признаков жизни, находясь так близко к своей няне. - Что, малыш?.. - слегка оторопев, Эванс обернулась, но Брамса позади неё не было. Гретта не понимала какова причина её нарастающего беспокойства. Брамс и раньше шалил, но не смотря на все его непредсказуемые выходки, Гретта всегда чувствовала себя в безопасности...но не сейчас. - Брамс, Брамс! Где ты? - встревоженно выкринула Эванс в пустоту коридора , высунувшись в дверной проём. Ответа, конечно же, не последовало. - Ну уж нет, так не годится, - прошептала Гретта, вспомнив, что мальчик говорил о каком-то подарке в прихожей. Эванс осторожно вышла в коридор, наглухо притворив за собой дверь. Немного отойдя, она услышала как щёлкнул дверной замок на двери в её спальню, после чего раздался озорной мальчишеский смех. Брамс, как всегда, шутил. Но, почему-то именно сегодня эти шалости не казались такими уж милыми и безобидными. Чем ближе Гретта подходила к прихожей, тем больше нарастало её беспокойство, а вместе с ним и внутреннее напряжение. Чем быстрее она шла, тем явственнее слышался топот детских ножек, то за спиной, то внизу, то, будто бы, где-то внутри стен. Брамс следовал за Греттой, продолжая задорно хихикать. Его будто питал страх Гретты, будто бы забавляла эта семенящая походка, сжатые плечи и напряженные кисти рук. Эванс продолжала идти, не сбавляя темп и не оглядываясь. В первый раз за долгое время она вновь почувствовала, как присутствие этой куклы угнетает её и отталкивает. Когда Эванс миновала последнюю ступеньку лестницы, беготня Брамса прекратилась. Дом вновь погрузился в свою прежнюю задумчивую, убаюкивающую тишину. Гретта вздохнула с облегчением. Брамс больше не преследовал её. Эванс уверенно ступала по мягкому ковру прихожей. Какой странный запах. Что бы это могло быть, неужели нафталин? И еще какой-то резкий запах...может быть мокрая соль. Когда она включила свет, чтобы окончательно развеять полумрак прихожей, её ужасу не было предела. Медленно отступавшая темнота, обнажила взору Гретты подарок Брамса. На стене чуть выше макушки Гретты, висело чучело из головы Малкольма! Его глазницы были пусты, они зияли как две огромные могилы, и не было дна им... Лицо обезображено в страшной гримасе агонии, а во рту Малкольма, зажатый белыми, идеально ровными зубами, был помещён его половой орган, весь изрезанный тонкими прямыми линиями, будто бы острым лезвием. - Боже мой, Малкольм, - почти безжизненно прошептала Гретта, рухнув на пол. Ноги стали ватными и тут же подкосились. От кончиков пальцев по телу начал разливаться холод. Гретту трясло. Опустив вниз глаза, полные слёз, Гретта обнаружила небольшую записку у своих ног. " Теперь ты всегда будешь моей. Я никогда и ни с кем не буду тебя делить." Гретта громко всхлипнула, отбросив ногой записку. Ей стало ужасно страшно. Малкольм, смотрел на неё со стены своими пустыми чёрными глазницами. Воздух стал душный и густой, будто бы наполнился паром. Подавляя сбивчивые всхлипывания, Гретта попыталась встать, чтобы бежать прочь из этого дома, но ноги её не слушались. Через мгновение она услышала, как глухо звякула щеколда на входной двери и задвинулся тяжелый деревянный засов. Кажется, Брамс понимает, что она не хочет тут оставаться. В коридоре послышались тяжёлые медленные шаги, такие же твёрдые и неторопливые как вчера ночью. Нервы Эванс были натянуты до предела. Ей казалось, что еще чуть-чуть и её голова взорвется от этих звуков. Не помня себя от ужаса, она попятилась к стене, и, уткнувшись лицом в колени, начала рыдать, тщетно пытаясь зажать дрожащими ладонями свои уши. Шаги прекратились. Теперь Гретта слышала только свое прерывистое дыхание. Воздух, как и прошлой ночью, наполнился запахом земли и старых вещей, она почувствовала, как кто-то наклоняется к ней... - Тебе понравился мой подарок, Гретта? - прозвучал всё тот же милый детский голос над самым ухом Эванс.