Любимая птица Джесси Маккри

Гэндзи Шимада бояться давно отучился, не при его работе позволять кому-то или чему-то вызывать в нем страх. Но при мысли о том, что сейчас Джесси может заявиться сюда, в палату, внутри все тянет, скручивается в комок, мешает дышать что-то в горле. — Что-то не так, Гэндзи? — ласково спрашивает Ангела. — Все хорошо, доктор Циглер, — привычно лжет он. Но ему страшно. Что Джесси придет, увидит его такого, разобранного по частям, без ног, без одной руки, поймет, что его напарник — просто машина для убийства. А Джесси точно придет. И разлюбит. Наверное, стоит попросить, чтобы Ангела не впускала Джесси. Но это означает расписаться в собственных страхах, вслух признать, что он чего-то боится. А так нельзя. — Отдыхай, Гэндзи. Если станет плохо — сразу же вызывай дежурного врача. — Да, доктор Циглер. Она уходит, закрывает дверь. В палате гаснет свет. Можно дотянуться до тумблера, включить ночник, чтобы не лежать в темноте. Можно просто сесть, с одной рукой это вполне реально. Можно взять коммуникатор и сказать: «Приходи, мне страшно». Тогда Джесси на все плюнет, все бросит и придет. Увидит и разлюбит. Гэндзи лежит и смотрит в потолок, чувствуя, как щиплет глаза, из которых вынуты линзы. И чувствует себя жалким и потерянным. Хочется уткнуться в чье-нибудь крепкое плечо, выплакаться, получить уверения, что все хорошо, что он не один. Коммуникатор так близко, так заманчиво светится. Просто позвать. — Эй, птичка? — тихий голос в коридоре заставляет вздрогнуть и быстро натянуть покрывало повыше. Какая ни есть, но защита от взглядов. Джесси является в палату, старается идти неслышно, хотя шпоры звенят, выдавая каждый шаг. — Спишь? — тихо спрашивает он. Гэндзи лежит, смежив веки, ровно дышит. Сейчас Джесси уйдет, снова оставит наедине со страхами и сомнениями. Отчасти это тоже будет правильно: никто не должен взваливать на себя проблемы Гэндзи, с которыми он совладать не может лишь по собственной недалекости ума. Потом койка чуть продавливается, рядом бесцеремонно устраивается крупное горячее тело. — Что? — Гэндзи открывает глаза. Джесси валяется рядом, усмехается. — Все-таки ты не спишь… Гэндзи поворачивается набок, вернее, пытается это сделать. Джесси приходится ему помочь. После чего он заключает напарника в объятия, прижимает к себе. — Что-нибудь хочешь? Гэндзи молча мотает головой, успокоившись. Ему действительно ничего больше не надо, только бы лежать вот так, в тепле и неге. — А надолго тебя разобрали? — На несколько дней. Надо все чинить. Джесси ласково целует в лоб. — Ничего, зато потом снова заскачешь резвым зайцем. — А у меня ног нет. Это звучит очень жалобно. — Значит, буду носить тебя на руках, — делает вывод Джесси. — И одной руки. — Неправда. Одна рука у тебя есть, — с самым серьезным видом говорит Джесси, тут же получает тычок в плечо и заливается смехом. Гэндзи улыбается в ответ и успокаивается. Не разлюбит.