Помни обо мне

      Арсений вернулся домой ближе к часу ночи. Квартира опустела без солнца по имени Маша. Это стало заметно как-то сразу. Пропал уют что ли, ощущение, что тебя здесь любят и ждут. Снова наступило ебаное одиночество.       Попов уселся на кровать в своей её комнате и стал смотреть на шкаф с одеждой. Прошло пять, десять, пятнадцать минут, пока он пустым взглядом смотрел на предмет комнаты. Что делать? Как быть? Что дальше? Для чего? Вопросы, на которые всё сложнее находить ответы. Вопросы, ставшие уже риторическими. Решив, что при любом раскладе надо поговорить с Антоном, мужчина уснул на её кровати, завернувшись в её плед.

***

      Ночью снова ничего не произошло. Как в мафии: никого не убили, не арестовали, не трахнули и не вылечили. Город спал спокойно. Весь город, кроме Арсения. Как по будильнику, он проснулся в три часа, но боли больше не было. Это ещё больше настораживало его. Неужели он готовит ещё один трюк?       Утром брюнет отправился за снотворным с твёрдым желанием поговорить с парнишкой этой ночью. Блять, чаще него в аптеку бегают только семилетние девочки за тетраборатом натрия для слаймов. Его уже даже фармацевт с улыбкой встречает. У чувака проблемы со сном, давайте все поржём с этого, конечно. Ладно бы за презервативами, но за снотворным…       Вернувшись домой, Попов решил заняться работой. Открыл почту и увидел штук двадцать сообщений. Мда, похоже, та дичь на слёте сливок общества Питера произвела фурор. Все хотят его. Ну, не в прямом смысле уж. Хотя… и такие сообщения имеются.       Одна крупнейшая компания хочет, чтобы он стал внештатным переводчиком на постоянно основе. Арс сразу понял, что это за компания. Главный конкурент его отца. Естественно голубоглазый согласился.       Больше настолько заманчивых предложений не было. Да и пока мужчина зависал в интернете и договаривался с важными персонами, наступил вечер. Странно, что-то Маша не звонит…       — Привет, моя любовь, как ты, как доехали? — беззаботно начал Арсений, когда гудки закончились и послышалось заветное «да».       — Я? Ну, как тебе сказать… Я-то хорошо… — замялась Маша.       — Чего так шумно? Ты на улице что ли? — нахмурился Попов.       — Да. Я… гуляю, — что-то не нравится мужчине её голос.       — А, ну, дело хорошее. Как Москва?       — Пока не поняла. Но, вроде, ничего. Питер в сердечке, — даже через трубку Арс видел, как улыбается его девочка.       — Какой ещё Питер? Я думал твоё сердце принадлежит только мне! — в шутку сказал Попов. — Ладно, шучу, где там Армян? Я что-то дозвониться до него не могу. Ты его там случайно не убила?       — Случайно нет, — закатила глаза Бендыч, волоча за собой чемодан.       — А специально? — переспросил голубоглазый.       — Хотела. Но за меня это делает сейчас его девушка. А я вот не выдержала криков и свалила, — беззаботно сказала шатенка, зайдя в какую-то кафешку погреться.       — Свалила? Как? Куда? — напрягся Арсений.       — Пока ищу гостиницу, а там посмотрим.       — Ах, в гостиницу значит… Ну, ладно… Маш, ты звони, ладно? Мне ещё надо кое-кому мозги вправить, — прошипел мужчина, встав со стула.       — Там нечего вправлять, Арс, чисто моё мнение, — засмеялась девушка, поняв, о ком речь. — Люблю, — и сбросила вызов.       — И я тебя, — тихо проговорил брюнет. — Армян, сука!       Спустя полуторачасовых разбирательств с другом, Сергей всё же понял, что ему придётся взять номер подружки Попова и поехать забрать её. Ну, у Арсения были серьёзные аргументы. Аргументы приехать и сломать Матвиенко лицо. Ксюша, эта самая девушка Сергио, собрала свои вещички и уехала ещё до звонка Арса. Так что первые полчаса друзья просто орали друг на друга ласковыми. Извинившись и придя к какому-то логичному разрешению конфликта, Арс, наконец, спросил, как там Маша.       — Как-как, жопой об косяк, как… Не разговаривала со мной всю дорогу. Ехали тупо в тишине. Ей не нравилась даже моя музыка, прикинь! Сидела с таким лицом, будто я говно какое-то. Когда спросил, было ли у вас что-то, то посмотрела на меня, как будто я её котёнка утопил только что, и отвернулась. Потом я извинился, конечно. Но когда домой приехали, тут Ксюха начала скандалить, я даже не услышал, как она ушла.       — Познакомься с ней поближе, прошу тебя. Она очень хорошая. И вы с ней похожи, только надо найти общий язык.       — Попов, ты же знаешь, я всегда за, когда надо находить «общий» язык и знакомиться «поближе», — ухмылялся Серёжа.       — Долбаёб, только попробуй пальцем её тронуть. Я тебя, блять, на шашлык пущу, усёк? — вспылил Арсений.       — А говорил, что не на те же грабли…       — Всё, ищи её, пока… — Попов со злостью бросил трубку.       Ещё минут пятнадцать Попов ходил по комнате из угла в угол, после чего всё же выпил успокоительное. Нервы вообще ни к чёрту…       Спустя час стали приходить смс-ки от Маши. Вот с них он ржал, конечно, от души. Армян всё же нашёл Бендыч по геолокации. Пришлось бедному Серёженьке украсть вещи девушки, чтобы та наконец села в машину. Об этом Арс узнал тоже из переписки. Ну, и ещё о всех их словесных перепалках. Девушка даже голосовые сообщения записывала. С них Попова пробивало до слёз.       Когда Серёжа с Машей добрались до дома и легли спать, был первый час ночи. Два звонка перед сном Маше, один Серёже. Указания даны и тому, и другому, как надо себя вести. Попов искренне надеялся, что они смогут прожить хотя бы несколько дней в мире, не убив при этом друг друга. А дальше Армян обещал снять девушке квартиру. Деньги Арс будет перечислять на его карточку, как и договорились. Попов сразу же знал, что Маша откажется принять помощь. Тем более денежную. Тем более от него. Но ведь Матвиенко её бесит, так что зеленоглазая не будет возникать тупо из-за вредности характера.       Выпив две таблетки снотворного и настроившись на разговор, Арсений лёг спать.       Но снова ничего не произошло. Ни ночью, ни днём. Вообще ни-че-го.       И на следующую ночь.       Тогда Попов решил выпить таблетки четыре.       Так прошла неделя. Каждый день Попов созванивался с друзьями, которые более менее начали контактировать друг с другом. На Новый Год он позвонил Маше по скайпу. Девушка справляла его в пустой квартире Матвиенко. Сам хозяин ушёл кутить с Ксюшей. Они помирились за несколько часов до курантов, и Серёжа, конечно же, поскакал к ней. А Бендыч осталась одна. Как и Арс. Ещё никогда друзья не чувствовали такую связь, как тогда. Казалось бы, столько километров, но они были совсем рядом. Как говорится, как Новый год встретишь, так и проведёшь. И Маша была рада провести наступающий год с Поповым. Отключилась шатенка ближе к часу ночи, потому что, выражаясь мягко, немного переборщила с алкоголем. Арс продолжил бухать. Что-то произошло тогда между его девочкой и Армяном, он это чувствовал. На следующий день ни тот, ни другой не разговаривали друг с другом. Ну, это уже их личная котовасия, жили они, вроде как, всё ещё в одной квартире. А значит волноваться не стоит. Помирятся ещё. Арсения беспокоило другое. Он хотел, правда хотел, но никак не мог достучаться до мальчишки. Обладатель зелёных глаз (и хладного тела) больше не снился. И не помогали даже медикаменты. Наступили заветные шесть таблеток.       — Попов, вот ты совсем ёбнутый? Ты же понимаешь, что у тебя сейчас передоз? Ты типа можешь умереть от токсического шока и не проснуться, а? — перед Арсением возник Шастун.       — Сам такой. Какого хера я не мог с тобой неделю связаться, если ты так просто мог придти ко мне в квартиру? — у Арса сильно болела голова почему-то.       — Это сон, идиот. Просто за декорации впервые взял не пустоту, а твою квартиру. Иди проблюйся и поговорим, — сложив руки, хмуро отвечал юноша.       — Разве ты не хочешь моей смерти?       — Долгой и мучительной, а не быстрой и от передоза таблетками. Живо, я сказал! — прикрикнул Антон, и мужчина, нехотя, встал.       — А вот то, что я сейчас делаю, это в жизни или только здесь? — спросил Попов, вызывая у себя рвотный рефлекс.       — Фу, мерзость, — отвернулся Шастун. — И там, и там, по сути. Но пока ты можешь меня видеть как человека, то это сон.       — В реальности ты так стоять не можешь?       — Нет. Ты всё там? — через плечо спросил юноша.       — Да, — ответил мужчина, кашляя и вытираясь полотенцем.       — Отлично, — сказал Антон и щёлкнул пальцами, сменив так называемые «декорации». — О чём ты хотел поговорить? — спросил парень, усаживаясь на скамейку около набережной.       — Почему, блять, всё время набережная? — закатил глаза брюнет, усаживаясь на скамейку напротив.       — Потому что я так хочу, — твёрдо сказал зеленоглазый.       — Чокнутый, — буркнул Арсений.       — На секундочку, это не я всю неделю пытался поговорить с призраком и сегодня чуть не умер от передоза, — сщурил глаза паренёк.       — Из-за кого, интересно, у меня передоз? — сделал изумлённый вид мужчина.       — Из-за меня? Как мило, я тронут, Попов, — сладким наигранным голосом пропел Антон.       — Иди нахуй, — зло ответила голубоглазый.       — Тебе привычнее, — съязвил паренёк.       — Что?       — Что?       Странная пауза. Антон хитро посматривал на Арсения. Попов же продолжал охуевать с наглости мальчишки.       — Зачем ты отправил Машу в Москву? Это было глупо. Я спас её. Здесь она была бы в большей безопасности, — первым нарушил минутное молчание Антон.       — Ты никого не спас. Слышишь? Никого. Ты опасен для неё. Опасен для моих близких. Опасен для меня! — вспылил Арсений, соскочив со скамейки.       — Откуда тебе знать?! — так же крикнул Антон, встав напротив брюнета.       — Потому что ты хочешь убить меня! — голубоглазый ткнул в грудь парня, но палец прошёл как бы сквозь тела. Грёбаная голограмма.       — Ты же совсем ничего про меня не знаешь! — Антон резко ударил Попова в нос. Но так, чтобы не сломать. Просто взбесил его этот фрик. Уж очень взбесил.       — Ахуел? — Арс пошатнулся от удара и почувствовал сильную боль. — Ты мне нос сломал, ублюдок!       — Пока нет. Но могу, если, блять, продолжишь играть не по моим правилам!       — Да кто ты такой вообще?! — брюнет сдерживал кровь из носа.       — Кто я такой? А ты готов выслушать это?! Или опять будешь ныть, чтобы я отстал от тебя? — с вызовом проговорил Шастун.       — Не буду! Я сам… сам хочу узнать это. Хочу понять, что ли. Зачем ты, сука, это делаешь. Зачем и для чего. Я ведь даже гуглил тебя, пиздюка, — закрыл глаза Арс, поднимая голову вверх. — Так, ладно, рассказывай, — мужчина сел на скамейку, рукой указывая на скамейку напротив.       — Нет.       — Чего? Почему нет? — что за очередная хуета?       — А что взамен? — ухмыльнулся парень.       — Не знаю, — пожал плечами голубоглазый.       — Ладно, забей. Только не перебивай, договорились? — с некой мольбой в глазах проговорил Антон. На секунду Арсу даже стало его жалко. Долю секунды.       — Замётано.       — Как я уже говорил, я Антон Шастун. Мне было девятнадцать лет, когда я покончил с собой. Нагуглил ты, что я детдомовский. Но ты это всё знаешь, а я хочу рассказать тебе то, о чём ты не знаешь и не узнаешь ни от кого, кроме меня. У меня никогда не было родителей. Моя мать родила меня от какого-то малознакомого парня. Сразу же после моего рождения она свалила заграницу на заработки, дабы прокормить семью. И больше не возвращалась. Меня растила бабушка. Единственный светлый человек в моей жизни. Она всегда помогала мне. Делала со мной уроки. Готовила мне наивкуснейшую еду. Я её обожал. Она была просто моим ангелом-хранителем. Мать лишь присылала деньги. Раз в месяц. Присылала, по тем временам, много. Всё началось, когда мне было восемь. Бабушка тяжело заболела. Рак, — парень достал сигарету и закурил. — Она умирала у меня на глазах, приговаривая, что всё хорошо. Рак съел её за два месяца. Два месяца, Попов, — зеленоглазый выпустил дым, запрокинув голову. — Меня забрали в детдом, узнав, что мою мать убили ещё полгода назад в каком-то дешёвом баре. Отца, конечно же, не нашли. Поговаривали, что и его уже нет в живых. Забрали нашу с бабушкой квартиру из-за долгов матери… В пятнадцать я сбежал из детАда. Жил и питался в разных ужасных местах, но жил. Вернее, выживал. Меня находили. Находили, избивали, чтобы не думал больше так делать. Но от этого лишь прибавлялось желание бежать как можно дальше. Затем какая-то девочка сказала, что если я перестану сбегать и начну учиться, то мне дадут квартиру, когда мне исполнится восемнадцать. Это было единственное, что мотивировало. Я стал отличником. Выигрывал олимпиады. Обо мне даже один раз в газете писали… Но никто не любит сирот. Однако квартиру мне всё же дали. Поручился какой-то дяденька из жюри в очередном конкурсе проектов. Я тогда, кстати, выиграл, и мне дали тот ноутбук, что я отдал Маше, — Антон слегка улыбнулся.       — Почему же ты сделал это? Сделал это с собой? — Попов, мягко говоря, был в шоке. Мужчина сидел чуть ли не с открытым ртом весь рассказ паренька.       — За два месяца до самоубийства понял, что я не нужен этому миру. Матери следовало сделать аборт.       — Не говори так.       — Это правда. Я чудовище, Арсений. Ты и сам так думаешь, да ведь? — со слезящимися глазами проговорил парень, кашляя. — Из-за меня умерла бабушка, — сказав каждое слово отдельно, он посмотрел в глаза брюнету.       — Да с чего ты это взял?! Ты же сам сказал, что она болела.       — Именно! Потому что всё своё время, с самого моего рождения, уделяла лишь мне. Я не заслуживал такого чистого человека в моей жизни. Это всё из-за меня…       — Да нет же! Прекрати себя винить, — вздохнул Арсений.       — Почему? Почему, Попов? У меня теперь целая вечность для этого. Ведь я теперь, сука, мёртв! — крикнув последнее слово, маниакально улыбнулся Антон.       — Я оценил твой оптимизм, ага. Слушай, а ты… Ты видел её? — спросил голубоглазый.       — Пока нет. Там должно было пройти сорок дней, но что-то пошло не так… — в раздумьях отошёл зеленоглазый, что его даже не было слышно.       — А что бывает после сорока дней? — нахмурился Арсений.       — Я не хочу говорить об этом, — буркнул юноша.       — Шастун!       — Снова хочешь проснуться с порезами на руках? Или на этот раз затронуть что-то более интересное? — зло посмотрел на Попова парень, оказавшись совсем близко.       — Эээ, не надо, ладно. Что ты хочешь от меня? — начал отходить подальше Арсений.       — Расскажи теперь свою жизнь.       — Зачем тебе? — не понял брюнет.       — Я сказал, говори. Иначе на твоём прекрасном лице появится шрам, — проговорил Шастун, доставая что-то из кармана джинсов.       — Хорошо-хорошо! Я расскажу. Эм… С чего бы начать… — Попов выдохнул. — С детства я был избалованным ребенком. Недорослем. Плохо учился и плохо себя вёл. Родители отваливали кучу бабок, чтобы самые лучшие учителя страны хоть что-то вдолбили в мою пустую голову. Но мне было всё равно. Деньги не имели ни значения, ни смысла, ни ценности. Я просто знал, что они есть и никуда не денутся. Всё пошло по пизде, когда я в шестнадцать впервые сбежал из дома. Тогда я понял, что деньги нужны для всего. Но ещё я понял, что всё на свете можно купить. Даже любовь, хоть и говорят, что нет. Абсолютно всё. А настоящую любовь… могут отнять, — Арс закусил губу и опустил взгляд.       — Так ты был бездарем? — Антон закурил, пристально смотря на брюнета. Откуда, блять, у него вообще берутся сигареты?! Из жопы что ли?!       — Вообще да. Как давно ты куришь? — прищурился мужчина.       — Давно, — Антон выпустил дым прямо в лицо Попову. — А ты нет?       — Нет. Бросил.       — Да ладно? — Шастун посмотрел на него взглядом «кому ты тут что втираешь». — А что так? У тебя начались проблемы с лёгкими?       — У меня просто нет таких проблем с головой, — съязвил Арс.       — Уверен? — хмыкнул парень. — Ладно, как ты стал переводчиком, неуч?       — А, ты и это знаешь. Я не был таким уж неучем. Я был потенциальным ударником! У меня была всего одна тройка. С трёх лет родители уже начали допекать меня образованием. Я еле выговаривал буквы, чтобы разговаривать на русском, но они уже наняли мне преподавателей по английскому, немецкому и французскому. Немецкий был для меня прикольнее. Он звучал жёстко, необычно. Поэтому я забил на другие языки. Но я читал много художественной и научной литературы. Больше художественной. Так что книги — моё единственное образование, как бы не старались репетиторы.       — Так у тебя с детства характер такой дерьмовый? Ну, теперь понятно, — пожал плечами юноша.       — Что тебе, блять, понятно?! — Арс подошёл вплотную к Антону. — Дай сюда, — Попов попытался выхватить сигарету из рук парня.       — Но, но, маленький ещё, — ухмыльнулся Шастун, ведь несмотря на то, что брюнет старше его, Антон был выше.       — Что? Это ты мне сказал, щенок? — презрительно нахмурился Попов. — Я сказал дай сигарету.       — Отними, гном, — Антон засунул её в рот и ухмыльнулся.       — Почему гном? — прищурился Арс, всё ещё смотря на сигарету.       — Потому что они старые и маленького роста.       — Ты думаешь, мне слабо?       — Тебе? Думаю, нет, — продолжал ухмыляться Шастун. Он знал, что Попов может просто ударить его, и поэтому обхватил своими руками руки Арса.       — Ты прав, — Арсений резко встал на носочки и вытянул изо рта парня сигарету, а затем и выдернул руки. — Понял, кто тут папочка? — мужчина закурил. — Кх, кх, вот что значит давно не курил… — закашлялся голубоглазый.       — Хах, я же сказал, что ещё маленький, — улыбнулся Антон, смотря на мужчину.       — И что ты пялишься? Сигарету я тебе всё равно не отдам, — усмехнулся Попов, видя, как паренёк, не отрываясь, смотрит на него.       — Думаю, как скоро ты умрешь.       — Что? — закашлялся Попов, не понимая, куда всё поплыло.