Like Smoke Through Your Fingers: The Lavender Code

Дождь прекратился к семи. Тонкий слой воды лился из переполненных желобов на тротуар, вода просочилась сквозь швы моих кожаных ботинок, когда я поднимался по ступенькам отеля. Я нервно пригладил лацканы моего серо-голубого пальто. Это самый лучший костюм, который у меня был, честно, и это была моя любезность для Камиллы Белкорт. Слуга уже отогнал мой избитый серый седан, так что теперь нет пути назад. Я расправил плечи и зашагал в главный вестибюль отеля, будто знал, что делаю. Ирония в том, что несмотря на мои… наклонности, я никогда не пытался искать других с подобными убеждениями. Всегда существовал риск того, что кто-то увидит меня, и вот тогда вы быстро узнаете, что люди имеют плохую привычку обращать внимание на вас, когда вы оказались в неправильном месте в неправильное время. Но сегодня я был на задании, под прикрытием — у меня прекрасное оправдание, чтобы находиться здесь. Каковы были шансы на повторение чего-то подобного? Я подобрался близко к Судьбе, которая улыбалась мне. Как оказалось, единственный раз, когда Судьба посылает улыбку мне — это когда она ногой пинает меня вон. В клубе был небольшой узкий проход, где можно оставить свои пальто и шляпы. Когда я вошёл, симпатичная девушка подняла на меня глаза; ей явно было скучно до слёз. Она обладала проницательным, умным лицом, блестящими чёрными волосами и ясными миндалевидными глазами. Бирка на её рубашке указывала, что её зовут Долли, а в уголке губ была зажата дешевая сигарета. Она осмотрела меня с ног до головы. — Нет галстука — нет входа, — протянула она. У неё был один из тех нью-йоркских акцентов, густой и ярко выраженный, как мигающая неоновая вывеска. Я нахмурился — у меня был галстук. Она поймала мой взгляд и закатила глаза. — Не такой галстук, сладкий. Галстук-бабочка. Нельзя же носить смокинг с галстуком. — Ой, — Иззи знала бы об этом. — Да, «ой», — она залезла под стол и достала чёрный галстук-бабочку. Это была поношенная старая вещь, обвислая и похожая на гнилую банановую кожуру. И выглядела она адски. Должно быть, они держали этот галстук для новых придурков типа меня, чтобы выслеживать нас в толпе, как рыбу в бочке. Она смотрела на то, как я возился с галстуком-бабочкой несколько минут, затем сжалилась надо мной и встала из-за стола, чтобы вырвать из рук раздражающий клочок ткани. Она все делала ловко, быстро, безразлично — будто я просто посылка для почтальона. Я предположил, что завязывает галстук она лучше, чем тратит своё обаяние на мужчин, которые приходят в бар "Чёрный кот". Она была такой приятной переменой после всех этих девочек, которые порхали своими ресницами и кокетничали с каждым мужчиной, который прошёл мимо, или которые не встречались глазами с вами, когда вы говорите с ними. Мне она очень понравилась. Я дал ей чаевые — я не мог себе их позволить, но мисс Белкорт, конечно же, могла — и язвительно усмехнулся. — Приятного вечера, — сказала девушка, махнув мне рукой. Несмотря на дресс-код и расположение, я ожидал тусклых нарядов, вонючего дешёвого пойла и ещё более дешёвых сигарет, а ещё тёмных закоулков для тёмных делишек. Вместо этого я оказался в красивой комнате, ярко освещённой дорогими хрустальными люстрами. Помещение казалось немного обветшалым — панели с розовым полотном чуть побледнели, а шторы были пыльными — но комната всё ещё была красивой. Пол был устелен толстым тяжёлым ковром, который, должно быть, дорого стоил. В углу стоял бар, вокруг расположись удобные стулья и столы. Маленький мексиканский оркестр в жёлтых мундирах играл медленную красивую румбу, под которую никто не танцевал. Мужчины сидели с напитками в руках, курили, смеялись и разговаривали, а некоторые играли в карты. Это было похоже на чью-то гостиную. Нормальные условия стали как удар под дых — и всё? Неужели это действительно так просто, вот так вот? Я направился к бару и заказал виски. На самом деле я не пью, но нужно было что-то заказать, чтобы не выглядеть здесь лишним, и бармены всегда понимали такие вещи. Я был здесь сегодня вечером, потому что Магнус Бейн снова отменил ужин с мисс Белкорт, заявив, что у него деловая встреча, но не было никакой гарантии, что он решит сюда приехать. Он мог прийти сегодня или нет; это может занять у меня неделю ожидания — просто даже мельком увидеть его, или он может приходить только по ночам, когда у него фактически не было назначенных встречи с мисс Белкорт. — Мне разбавить бакарди или вам нравится и так? — спросил меня бармен. — Мне нравится так, — ответил я. — Я предпочёл бы сделать из этого напитка лекарство, — проворчал он. Я не мог не согласиться. — Ищешь кого-то? — спросил он меня; его взгляд зацепился за жалкое подобие галстука на моей шее. — Нет, я так не думаю, — ответил я, крутя бокал вокруг его оси. Было бы странно, что новый парень в клубе ищет Магнуса Бейна. Я не хотел спугнуть мою жертву. Я заставил себя расслабиться, держаться менее напряженно. В таких уважаемых учреждениях, как это, часто были строгие правила насчёт женоподобного поведения, но я уверил себя, что небольшая мягкость в моих жестах поможет моему прикрытию. — Значит, вы должны знать здесь достаточно людей. Есть кто-нибудь интересный? — спросил я небрежно. — Забавно, что ты спросил, — видишь человека со вьющимися каштановыми волосами и в белом костюме? — бармен указал на стол в углу комнаты, за которым сидела группа мужчин, которые, казалось, были увлечены серьёзной дискуссией. — Это Гарри Хей. — Кто? — Основатель общества Маттачине в Лос-Анджелесе, приятель, разве ты не слышал о них? — Нет, на самом деле. — Они все за равные права гомосексуалов. Словом, он хочет создать филиал здесь, в Нью-Йорке. Затем я присмотрелся к людям за столом. Их было полдюжины, все одеты с иголочки по последней моде — все, кроме одного. До этого я бы никогда не подумал описать человека словом «красивый», но для него просто не было другого определения. Он совершенно не следовал дресс-коду и был одет в тёмную шёлковую рубашку с высоким воротником-стойкой и голубыми геометрическими узорами, которые мерцали на свету, когда он двигался, — резкое тёмное пятно среди его компаньонов в белом. Но он не скрывался в их тени — это было далеко не так. Он оживлённо говорил о чём-то, жестикулируя украшенными кольцами руками. Макияж в баре Чёрный кот был под запретом, но он, похоже, не очень заботился о правилах — его глаза были слегка подведены, а ногти посеребрены, что добавляло ему экзотичности. Мисс Белкорт показала мне только одну фотографию Магнуса Бейна, но чёрно-белая фотография мало что объясняла. Теперь я увидел, что мисс Белкорт имела в виду, когда говорила, что её жених не совсем обычен. Это напомнило мне, что этот человек помолвлен с Камиллой, и эта мысль оставила горькое послевкусие. Я смотрел слишком долго — совершил непростительную профессиональную ошибку, став мишенью. Магнус подмигнул мне через всю комнату, и я проклял себя, когда почувствовал, что мои щёки розовеют. — Будь осторожен, дружище, — тихо сказал бармен. Я с удивлением посмотрел на него — он действительно был проницательным человеком. Я не рассчитывал на то, что он заметит, как я смотрю на свою цель. — Он почти женатый человек, ну или что-то вроде того. Я притворился удивлённым. — Он? — Он богат, и у него есть связи в этом городе. Он заинтересован в том, что тут говорят о равных правах для всех, — осторожно сказал бармен. — Благородное дело, — пробормотал я. Это значит, что Магнус Бэйн не был гомосексуалом? — Ты знаешь его? — Я новичок в этом городе, а он дал мне эту работу, — пожал плечами. — Мы были друзьями в некотором роде когда-то в детстве. Я кивнул, стараясь сохранить лицо безразличным. Не рассчитывал, что найти таинственного друга детства Магнуса так легко. — Ты говоришь, что он богатый человек. У него нет своего бизнеса, где он мог бы использовать твои таланты? Бармен насмешливо улыбнулся. — Я предпочитаю не быть обязанным ему слишком многим. У нас с ним разные представления о разных вещах. — Сказки рассказываешь про меня, Рафаэль? — раздался певучий и поддразнивающий голос позади меня. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. — Не дай бог, — ухмыльнулся бармен. — Как обычно? — Спасибо, мой друг, — кивнул Магнус и улыбнулся мне. — Не думаю, что нас представили, я Магнус Бейн. — Лайтвуд, — ответил я, пожимая протянутую руку. — А у вас есть имя, мистер Лайтвуд? — спросил он дразняще. — Алек, — мой язык казался неуклюжим во рту. — Александр. — Хорошо, Александр. Это, должно быть, ваш первый визит в бар. Думаю, я бы запомнил ваше лицо, появись вы хоть раз рядом, — сказал Магнус с улыбкой, что заставило мои внутренности сжаться. — Ты должен флиртовать с каждым, кого встречаешь? — осуждающе сказал Рафаэль, когда вернулся с напитком для Магнуса. — Только с теми, кто в юбках… И в брюках, — ответил Магнус, подмигивая мне. — Вас не беспокоит, что вы собираетесь жениться? — я нахмурился. — Ах, так Рафаэль всё же рассказывал сказки. И я хочу узнать — это задевает тебя? — спросил он с застенчивой улыбкой, которая медленно, но верно сводила меня с ума. Рафаэль хмуро посмотрел на Магнуса. — Ой, не дуйся, Рафаэль, — бог знает, что Камилла не готова бросаться на высокого, темноволосого и красивого первого встречного. Это просто наша жизнь, Камиллы и моя. И у нас есть понимание — ни один из нас не имел в виду ничего такого. Боюсь, я заинтересован лишь в одном человеке за раз. Он говорил о ней с таким обожанием и любовью, а глаза освещала улыбка, когда он произносил её имя, что я не сомневался, что этот человек любит Камиллу. Я пришёл, чтобы предупредить этого человека о мисс Белкорт, но было бы жестоко разбить его сердце. Или, может быть, он точно знал, какой женщиной она была, и ему всё равно, во что он ввязался. Думаю, когда у мужчины кружится голова от его женщины, он не обращает на подобное внимания. Завтра я поеду в дом Белкортов и расскажу мисс Белкорт, что её мужчина был просто добрым человеком с великодушным сердцем, и его единственная ошибка заключалась в том, что он думал, будто мир может стать лучше, и это его подвело. Я надеялся, что они будут очень счастливы вместе. Я извинился — к разочарованию Магнуса — и покинул бар. Вернув ужасный галстук-бабочку, забрал свою шляпу и пальто у Долли и вышел на крыльцо. Швейцар, слонявшийся снаружи, спросил: — Пригнать автомобиль, сэр? Я ответил: — Просто прогуляюсь. Туман густо стелился от реки Гарлем. Я бесцельно блуждал по усаженным деревьями улицам, просто сосредоточившись на том, как скользят по тротуару каблуки моих ботинок. Должно быть, в этом смокинге я представлял собой ужасное зрелище. К тому времени, как я собрался вернуться к машине, я уже достаточно промок и дрожал от этого тумана. Если бы я пил, я бы выпил пинту водки, чтобы это помогло мне подавить все эмоции, что разбудила во мне встреча с Магнусом Бейном. Помяни чёрта — высокая изящная фигура в чёрном пальто спускалась по лестнице из отеля. Я подумал, что нужно спрятаться за одно из деревьев на улице, как из тумана, будто призрак, выскочил светлый кадиллак — так, словно водитель выпил не одну пинту алкоголя и сел за руль. Я побежал в сторону Магнуса, прежде чем успел одуматься, — схватил его за руки и потянул на себя, когда машина врезалась в ступеньки, на которых он только что стоял. — Александр, — он удивлённо выдохнул, глядя на меня. Я осторожно отпустил его, внезапно осознав, что всё ещё держу его за руки. — С тобой всё в порядке? — спросил его я. Он кивнул — его лицо было бледным — и повернулся к машине, шипящей после столкновения. Для того, кого только что чуть не сбили, он был на удивление собран. Водитель кремового кадиллака был мёртв. Но вот парадокс — половина его головы была снесена в упор до того, как машина вылетела из тумана на Магнуса. — Это интересная головоломка, — произнёс я. — Да, интересная. Тем более, это была моя машина. И мой шофёр Элиас за рулём, — пробормотал Магнус.