Ненужные.

Сладкий аромат жареного хлеба и кофе медленно тянулся по квартире, забиваясь в ткани и стены, преодолевая закрытую дверь спальни и ударяя со всей силы в нос Чондэ. Бета лениво разлепил глаза, чувствуя тупую боль в затылке, и уставился на электронные часы, с которых большие зелёные цифры кричали 5:47. Беззащитно застонав и перевернувшись на другой бок, Ким тяжело вздохнул. Всего три часа сна, а он не может уснуть снова. Ему хорошо, он выспался, если не взять во внимание тупую головную боль и горький привкус на языке. Собравшись с силами, Чондэ сел, вытягивая руки к потолку и снова болезненно ноя. Стакан воды пригодился как никогда: в горле была просто пустыня Сахара. Да и пару таблеток анальгина в ящике тумбочки тоже нашли своё применение. Как только бета полностью пришел в себя, сердце его застыло. До прочищенного таблетками разума дошёл один забавный факт, заставляющий руки дрожать. Он уже год жил один. Оглядев квартиру, Чондэ убедился, что никого не подцепил на улицах или в баре. Да и не мог, в принципе. Проведя по грязной голове рукой Ким сморщился от того, что пот засох и волосы противно хрустели, словно свежая солома. На кухне кто-то громко айкнул и зашипел. Тут бета всё вспомнил. Это был внук живущего тут раньше старика-омеги, которого выгнали родители. Ну, раз он такой же бета, то его не сильно смутит, если Чондэ выйдет в одном нижнем белье? Не очень хотелось надевать на грязную кожу чистую одежду. — Доброе утро, Минсок, — мужчина прошел к кувшину с водой, стараясь вести себя как можно естественней. Мальчишка от неожиданности снова обжег палец о горячую плиту и быстро замахал рукой. — Здравствуйте, Чондэ-хенним, — мальчик поклонился в пояс, стараясь спрятать красные щёки за прядями ярко-рыжих волос, — в благодарность за то, что вы не выгнали меня среди ночи, я позволил себе приготовить вам завтрак и уйти, но видимо разбудил вас. Простите, пожалуйста. — Ты не виноват, — Чон выслушал всю путанную речь молодого беты и посмотрел на кулинарное творение ночного пришельца. Идеально прожаренный хлеб, красивая глазунья, все ещё горячая, и ароматный черный кофе, — вчерашняя выпивка дала о себе знать, так что не вини себя в том, что я проснулся. Ты отлично постарался, так и не скажешь, что бета. Настоящий омега. Щёки мальчика еще ярче запылали, казалось, что даже уши покраснели, а руки, ночью сжимающие игрушечного кролика, задрожали. Чондэ прекрасно понимал его. Для беты такие слова были больше, чем комплимент, это словно дарование второй жизни. Ким взял тарелку с красиво разложенной пищей и сел за стол, позволяя Минсоку выдохнуть в каком никаком личном пространстве. Всё-таки любого смутит полуголый бета с похмелья. Приступив к трапезе, бета изредка поглядывал на мальчика, хлопочущего у кухонного гарнитура. Из-за близорукости перед его глазами мелькало яркое рыжее пятно, а остальное превратилось в яркую кашицу из фиолетового и серого. — Минсок, — проговорил мужчина, доев вкусный завтрак. Мальчик робко забрал тарелку, стараясь спрятать глаза. — Можешь налить мне своего кофе в термос? Я возьму на работу. — К-конечно, хённим, — Чондэ показалось, что молодой бета заулыбался, быстрее отвернувшись и положив тарелку с чашкой в раковину. — Я сейчас пойду в душ, а ты разбери свои вещи в шкаф в той комнате, — Ким указал на дверь у самой дальней стены гостиной. Раньше старик позволял ему оставаться там на ночь в особенно тяжелые дни для Чондэ, так что почему бы и не позволить мальчику здесь пожить? Он всё-таки не чужой человек был для дедушки. — Зачем? — Минсок непонимающе захлопал пушистыми ресницами, уставившись на старшего. Тот лениво потянулся, щелкая суставами. — Затем, что ты будешь тут жить, — Чон поплелся в сторону ванной комнаты, потирая затекшую шею, в то время как мальчик застыл. На его лице чётко читались страх, шок и радость, и маленькая доля неверия в происходящее, — рано ещё тебе жить самостоятельно, да и готовишь ты очень вкусно. Не дашь мне умереть голодной смертью. Ким засмеялся собственным словам. Он и сам был рад, что малыш Ким Минсок ввалился к нему в дом и приготовил вкуснейший завтрак. Осталось только не спиться, и тогда родители увидят, что их предсказания были ложными. Осталось найти себе мужа, и можно умирать со спокойной душой. А что, если Минсок… Нет. Он слишком молод, и он красивый. Найдёт ещё себе достойного человека, который полюбит его всем сердцем, а Чондэ и так хорошо. Едва теплые струи воды текли по коже, смывая пот и заставляя проснуться каждую клеточку. Ким, наслаждаясь, подставил лицо под струи, думая о ночном госте. Такой же несчастный, обиженный жизнью и испуганный мальчик. Ему негде спать, не на что купить еды. Его выгнали, отнести в лес чтобы умирать. Урод. — Послушай, Минсок, — Чондэ старательно укладывал волосы в прихожей, причесывая снова и снова, гелем ставя волосок к волоску, — я оставлю тебе 30 тысяч вон на продукты, холодильник совсем пуст. То, что останется, можешь взять себе или купить что-нибудь сладенькое. Рабочий день у меня до семи вечера, вот мой номер телефона и номер телефона Ким Чунмёна, моего коллеги. Звони, если что-то случится. — Хорошо, — молодой бета, успевший переодеться в домашние штаны и футболку, внимательно выслушал все указания от Чондэ, следя за тем, куда указывал старший. Рыжие волосы растрепались, а щечки всё ещё забавно краснели. — Не скучай, Минсок, — Ким поправил очки, накинул пиджак и, взяв рабочую сумку, вышел за дверь, перекидывая её через плечо. — Спасибо за кофе! — Не за что, — промямлил в след мальчик, теребя край серой футболки. Как только дверь захлопнулась, паренёк облегченно вздохнул. Не смотря на то, что провел здесь почти всё детство, Минсок чувствовал себя чужим. Всё было другим и незнакомым, больше не играла музыка на граммофоне и не было большой корзины с персиками, которые так любил его дедушка. На полках остались те же книги, но вот больше не было фотографий семьи дедушки и его детей, внуков. Была фотография высокого темноволосого альфы, держащего под руку такого же темноволосого омегу, а рядом с ними стоял Чондэ. Фото со свадьбы? Определенно. Может, это его друзья, а может родственники. Рядом была фотография этого же альфы и того же омеги, но уже с розовой копной волос. Чондэ не было рядом с ними, а внизу была надпись маленькими буквами «Чончону с нашего первого совместного отпуска.» А они довольно близки, так? Мальчик брезгливо провёл пальцем по слою пыли рядом с рамками и поморщился. Тяжело вздохнув, молодой бета ушел на поиски тряпки. — Отчёт, директор Ву, — Чондэ положил увесистую папку на стол перед альфой, который был сам не свой сегодня. — Надеюсь, успел вовремя. — Успел, молодец, — протараторил мужчина, махнув в сторону выхода. Бета поспешил удалиться и продолжить заниматься своими скучными делами, но столкнулся с новеньким секретарём и выбил из его рук стопку бумаг. — Лухан! Руки твои кучерявые! Живо приведи всё в порядок. — Простите, — ядовито харкнул парень и принялся собирать документы, а директор, давясь слюной, любовался соблазнительными изгибами тела помощника. Чондэ усмехнулся, сразу идя к кулеру и качая головой. Ну и кобель же их начальник. Кондиционер всё ещё не починили, а жара только росла, вываривая из организмов абсолютно всё. По словам Чунмёна, омеги стали вонять ещё сильнее и сбивать любые другие запахи, так что Чондэ очень повезло быть бетой. Буквально весь отдел постоянно пялился на нового секретаря, лихо раскачивающего задницей из стороны в сторону. Даже примерный семьянин и обладатель лучшего на свете муженька Мён бывало тяжело вдыхал чужой аромат, тихо рыча. Так продолжалось часов до 12, пока к директору не приехал его супруг и, в силу своей профессии врача, не накачал Лухана сильнодействующими подавителями. Муж у директора был милым и приветливым, всё время улыбался и принимал новых секретарей Ифаня с распростертыми объятиями, но вот на директора Ву он рявкал так, что трясся весь этаж. После визита младшего Ву, директор ходил угрюмый и даже не смотрел в сторону размякшего от лекарств омеги, лениво помешивающего сахар в уже третьей чашечке кофе. Кто-то из местных, но более умных омег, что давно принимают лекарства, дали какую-то микстурку молодому работнику и тот приободрился куда лучше, тут же начиная свою рутинную работу. Чондэ с интересом взглянул на альфу в соседнем секторе, который шёпотом извинялся перед фотографией Кёнсу. — Хён, — позвал он его. — Чем пахнет этот Хань? — Правда знать хочешь? — Чунмён поставил рамку на место и развернулся в пол оборота к коллеге, — тонкий аромат ванили, сандалового дерева и нотки мускуса. — Серьёзно? — просто представив такой аромат, даже у Чондэ рот наполнился слюной, а сердце застучало раза в три быстрее. У старшего друга же до сих пор была пелена на глазах, губы блестели, а на лбу выступала испарина. Теперь-то Ким по-настоящему понял, как же тяжело приходиться альфам в такую жару. Он бросил быстрый взгляд в сторону омеги, стоящего у кулера и жадно пьющего воду. Может, поэтому сегодня директор Ву особенно странный и нервный. — Кстати, наш «Капитан щедрость» странный сегодня не только из-за того, что у Лухана такой запашок, — словно прочитав мысли беты, проговорил Чунмён, принимая стаканчик кофе от Чондэ. — А почему ещё? — Ким боялся даже предположить, что происходит с их начальником. — Муж его не просто так приходил, он тоже беременен, — пожал плечами альфа, делая глоток кофе, — какой вкусный. Ты не говорил, что умеешь варить кофе, подлец! — Это не я. Ночью ко мне переехал внук мистера Чхве — Минсок. Он накормил меня и сварил кофе на работу, — Чондэ вернулся к экрану компьютера, пока Мён пытался понять, что происходит, с открытым ртом. — Омега? — Бета. — Интересно, — протянул коллега, делая еще глоток кофе, — молодой, да? — Девять лет разницы, — Чон был готов к таким расспросам, поэтому безучастно отвечал, пялясь в новые таблицы и заметки. — Почему приютил? — не унимался старший, чуть ли не вплотную подъехав на стуле к бете. — Это был его дедушка, не мог же я выгнать его, — мужчина поправил очки, сползающие к кончику носа, — кстати, я дал ему твой номер, на случай если что-то случится, а я не буду отвечать.  — Спасибо, что предупредил, — Чунмён игриво стукнул в плечо друга и укатил восвояси. Чондэ невидящим взглядом уставился на чёрный экран телефона. Что, если мальчик не успеет позвонить в случае беды? Пусть и день, на улице светло, но вдруг всё же что-то случилось? Как только Ким снова уставился в экран компьютера, смартфон завибрировал и экран ярко засиял. По середине красовалось сообщение с неизвестного номера.  — Хённим, прости, что беспокою. Я убрался в квартире и купил продуктов. Вы не против, если на ужин я приготовлю холодный суп из водорослей и пожарю свинины? У меня еще остались деньги и я хочу прогуляться. С уважением, Минсю. — Минсю? Его же так дедушка называл, да? — пробубнил под нос бета, изогнув бровь. Возможно, это был намёк на то, чтобы Чондэ тоже называл его так. Мужчина тяжело вздохнул, блокируя экран и беря очередную салфетку, чтобы вытереть пот с висков, лба и шеи. Когда сообщение было отправлено, парень выдохнул и убрал телефон в карман джинс. Замок щелкнул, и молодой бета быстрее направился к лестнице, ловко скоча по ступеням вниз. Из-за жары парень не мог сидеть дома, ведь на улице хоть и жарче, но иногда обдувает ветерок, а у водоемов прохладнее даже чем в квартире, так что прогулка у реки Хан была отличным решением. Натянув кепку на рыжие волосы, чтобы светило не напекло и не сплавило красивые карие глаза, мальчик медленно поплелся в сторону набережной. Навстречу шли счастливые парочки, одинокие дядечки и старики. Мальчик, лет 12, шедший перед Минсоком вел на поводке белого той пуделя, постоянно оговаривая того, когда он пристраивался пописать не в том месте. Родители молодого беты никогда не дарили ему животных, да и игрушки покупали только, чтобы он отстал. Любимый дедушка так же тыкал в его предков, чтобы они относились к мальчику снисходительно и любили любым, каким бы он ни был. После смерти дедушки, бете пришлось не сладко. Целый год он проводил на улице, но не потому что его выгнали, ему просто не хотелось слушать от отца упрёки в свой адрес. А папа… папа был слабохарактерным, и он выбирал встать на сторону мужа, нежели быть избитым, пусть и за своё же чадо. В двадцатый день рождения малыша Минсю не было праздника в кругу семьи или друзей. Его с огромным скандалом выперли из дома, сказав, чтобы он забыл этот адрес и как их зовут. Первую ночь сиротской жизни Минсок провел в метро. Он практически всю ночь катался туда сюда по круглосуточно работающим станциям, там же в вагоне и спал. Утром его встретил одноклассник и накормил рамёном, в знак дружбы, что бета никогда не забудет. Почему он сразу не пришел в квартиру дедушки? Он боялся. Боялся, что потревожит добросердечного Чондэ-хённима, честным путём получившего эту квартиру. Но когда, ближе к вечеру, Минсок замерз и измотался бродить по городу, он выловил такси на последние деньги и приехал туда. Как же он был счастлив, когда его не выгнали. Он правда собирался искать квартиру, чтобы не мешать Чондэ, но, когда мужчина сказал, что тот может жить в квартире, он был готов расцеловать почти незнакомого хённима. Солнце радостно плескалось на поверхности воды, завораживая. Минсок остановился и присел на одиноко стоящую скамью. У воды и правда было не так жарко. Поправив на себе цветную свободную футболку и кепку, мальчик осмотрелся. Людей было не очень много. Ветерок нежно трепал торчащие рыжие пряди, забирался за шиворот и ласкал кожу. Минсок взглянул на свои руки, с покрасневшими от моющего средства костяшками. Коснутся ли их так же нежно, как ветер касается тела? Или он так и останется вечно испуганным одиноким ребёнком? — Хённим-а, это вы? — радостно воскликнул мальчик с кухни, когда хлопнула входная дверь. — Давай на ты, Минсю, — устало промямлил Чондэ, проходя скорее к кувшину с водой. Жара в офисе сказалась на организме, и теперь бета постоянно «копил мочу», как выражался его любимый начальник. — Хорошо, хён? — неуверенно откликнулся молодой бета, поглядывая на старшего. — Зови, как хочешь, — пожал плечами мужчина, так же смотря на соседа, — мой друг, тот самый Чунмён, тоже подумал, что ты омега, только хлебнув твоего кофе. — Может мне пол сменить? — Минсок чувствовал себя более уютно, чем раньше и спокойно сервировал стол к ужину, — как и обещал: холодный суп с водорослями и жареная свинина. — Уже учуял аромат, просто волшебно, — в предвкушении шептал Чондэ, усердно моя руки. На пальцах остались следы от краски, упрямо не смывающиеся. Спустя минуту борьбы с пятнами, Ким жалобно вздохнул. Со спины подкрался Минсок и уверенно взял руки старшего в свои. — Сейчас помогу, — мальчик капнул немного спирта на руки Чондэ, — он стоял в шкафчике, там, далеко. Дедушка научил меня так смывать чернила, потому что я все время ходил с чёрными руками из-за того, что работал газетчиком. Нужно было купить новый телефон, а дедушке не хватало денег, ну, а родители… Чондэ перестал слышать мальчика, который усердно оттирал спиртом чернила с рук Кима. Нежные пальчики едва касались ладони, а рыжие волосы скрывали глаза. Он такой беззащитный, заботливый, пусть ему и не дарили много любви, но он определённо заслуживал её. И тогда бете ударил в голову вопрос, который каждый раз возвращался к нему на перерывах в работе: — Если бы ты был омегой, а я альфой, стал бы моим мужем?