Ведьмачье счастье

Прим. автора: здесь и далее в фанфике курсивом обозначается флэшбеки. Спасибо и приятного чтения. Эскель думал о рыжих волосах Меригольд, когда смотрел на огонь. В любом месте, в любое время. Огненный поток шелкового водопада виделся ему каждую ночь. Он думал над этим раз десять. Или одиннадцать… или двенадцать, но каждый раз отгонял мысль о поездке в Марибор. Именно там, как ему было известно, осела чародейка после того как Волк выбрал Йен, да укатил с ней в Туссент. Вряд ли Трисс хотелось бы видеть такое очевидное напоминание своего поражения. Такое похожее и такое мерзкое. Ему казалось, что он влюблен в Эсс — в привлекательную светловолосую чародейку с кукольным лицом. Он так думал, пока их пути не разошлись: она отправилась в Ковир, а он продолжил мотаться по большаку, надеясь на очередной заказ. Вероятно, что именно Трисс, пригласив Эсс поучаствовать в битве за Каэр Морхен, пыталась таким образом извиниться перед ним. Дать понять, что в ее сердце остался лишь Геральт. Что надежда, которую он сам себе выдумал, не более, чем мальчишечьи фантазии. Правильно говорил покойный Весемир, что от женщин в их работе лишь зло. Во время битвы с головоглазом он явно не ожидал, что плоть, вскрытая из-под панциря — алая и сочная — напомнит ему огненную гриву Меригольд. И даже засыпая в поле и вдыхая запах свежих цветов, он думал о ней. Думал о том, что этой осенью он точно поедет в Марибор.

***

Эскель сам не совсем помнил как оказался между ног у Трисс. Более того, он даже не имел никаких идей по этому поводу. Он лишь помнил как проезжал недалеко от Марибор, решил проведать старую подругу, а потом… это. Сам он смог трезво мыслить лишь тогда, когда Трисс, изогнувшись в его руках, выдохнула имя: «Геральт…» Он замер тогда, лишь на короткое мгновение, потом втянул в рот ее левый сосок и толкнулся внутрь. Она не замечала ничего, только податливо откликалась на его касания. После той ночи он уезжал, прожигаемый взглядом Трисс. Полный горечи, отчаяния, сожаления. Толи она пыталась извиниться, толи упрекала его за вмешательство в ее жизнь. Он прекрасно знал, что Меригольд, влюбленная в погибшего Геральта, не могла устоять перед почти его копией: они с Эскелем были похожи, словно братья. И не понятно, от чего становилось больнее: от того, что им воспользовались, как подзаборной шлюхой, толи от того, что на его месте представлялся погибший Геральт. Более красивый, более страстный в постели, более… Более, одним словом.

***

— Не ожидала, что ты… заедешь. — Трисс была явно озадачена. И расстроена. Эскель неожиданно почувствовал себя последним дураком. Приехал, заявился на ее порог без каких-либо причин, непонятно, на что надеясь. Повел себя как глупый мальчишка. — Я проезжал мимо. И решил навестить тебя. Трисс кивнул головой. Вся она растеряла свои лоск и обояние. Словно бы с нее смыли литры гламарии, намазанные ранее. Ломкие, уже совсем не огненные волосы, тени под глазами, дерганные движения. С ведьмака как наваждение спало. — Как ты вообще тут устроилась? Трисс бросила на него страшный, тяжелый взгляд. — Я, наверное, поеду. Удачи, Трисс, был рад тебя повидать. Уезжая в тот день из Марибора, Эскель чувствовал взгляд Трисс, такой, каким он был несколько лет назад: разочарованный, сожалеющий. Он все еще был влюблен в нее. Но ему было жаль: жаль, что дал себе надежду, что разочаровался в ней, что не остановил Эссу от поездки в Ковир. Он много о чем жалел, когда навсегда уезжал из Марибора. В этот раз точно.

***

Выехав на большак, он пустил Василька рысью: он хотел до первых холодов, пока не поздно, успеть в Ковир.