***
Путешествие к усыпальнице через пещеры на этот раз заняло куда меньше времени, ведь каждый из них знал, что взять на себя. Правда, на этот раз Уолкер помог разобраться с ушебти и другими охранниками, и за счет его возросшей силы они справились намного быстрее. А вот гробница… По периметру около сорока воинов-мумий в позолоченных доспехах сжимали грозные резные копья. А с потолка на них камнем упал Сфинкс, шипя на юного фараона. — Ты снова посмел прийти сюда? Он стал больше и потемнел, на крыльях выросли шипы, а тело покрылось толстым слоем чешуи. Монстр взревел, и воины, что грозной стеной стояли за его стеной, синхронно выставили копья в их сторону. — Разве мы плохо разошлись в прошлый раз? — с усмешкой спросил Уолкер, хотя в его глазах промелькнуло беспокойство. — Перо Маат не лжет. И если ты тогда сказал правду, это не значит, что от меня скрылись твои истинные намерения, — прорычал он. — Я понял, что ты уйдешь ни с чем, и подготовился к следующему визиту. И как видишь, успешно. Стражи древнего ордена Ра успели вовремя. — Лео, мы не одолеем стольких, — тихо проговорил Гиксос. — Хочешь сбежать с поля? Анубис понимал, что слова юноши логичны, как и всегда, но нельзя отступать сейчас, когда ему нужно узнать правду и спасти девушку от самого себя. А вот Лео руководил лишь разум — замечательное качество, которого шакал лишился на ближайшее время: — Он прав. Отступаем. Монстр загоготал, окрыленный победой: — А кто сказал, что мы вас отпустим? Секунда, и мужчины перегруппировались, встав спиной друг другу. Никогда раньше воин Эксатона и воин Кефера не позволяли подобного, хотя Гиксос и Анубис уже сражались в прошлом, но сегодня их, словно мост между противоположными мирами, объединил Уолкер. Звон перекрещённых мечей казалось оглушал и лишал способности мыслить, но руки действовали на автомате. Удар снизу. Сверху. Обманка в виде кулака, резкое движение металла, и кишки грудой выпали из брюха. Но человек, рассеянно посмотрев на органы, не упал, крепче хватаясь за эфес. Шакал бил снова и снова, со всей силой, но зря. И единственным, что его спасало, были доспехи. Гиксос ошалел, когда отрубленная голова рявкнула что-то своему телу, и то продолжило атаку, разбрасывая струи крови. Лео пронзил противника насквозь и выдернул хопеш, но все без толку. Уолкер с тихим рыком кинулся на врага, распарывая живот. И его схватили другие, затаскивая в толпу. Шакал и Гиксос, увидев это, бросились на помощь. И с трудом прорвавшись, едва ли не за шкирку вытащили потрепанного парня. — Мы не выстоим, — сквозь зубы прошипел мужчина. Они промолчали, и, не сговариваясь, стали блуждать глазами в поисках лазейки из пирамиды, но кроме пути, через который они попали сюда, никаких выходов не было. Удар, еще один, и меч одного из противников пролетел совсем рядом с лицом Гиксоса, блеснув у самого кончика носа. — Бронза! — воскликнул он. — Это бронза! — Нашёл время… — Вы не понимаете, ее не использовали со времен Древнего Египта! Эти воины фальшивка! На мгновение разведчик отвлекся и пропустил удар. — То-то я думаю, они слабо бьют, — с издевкой протянул он, тяжело дыша. — Я докажу это. Юноша выдохнул, закрывая веки, крепче перехватил оружие и кинулся в самую гущу. — Стой! Но они не успели его остановить. Гиксос, твердя про себя, что воины лишь иллюзия, размахивал хопешом, морщась от неприятных звуков. И когда он почувствовал, что едва не споткнулся о чье-то бездыханное тело, открыл глаза. Защитник гробницы лежал у его ног. Мертвый. А откуда-то с потолка раздался крик сфинкса. — Видите? Анубис с Лео переглянулись, усмехаясь, и тоже ринулись в бой. Но силы все равно были не равны. Они уже выдохлись, а врагов осталось не меньше двадцати, и победа уже казалась призрачной. — Сфинкс, — на выдохе сказал Лео, показывая на чудовище, что как раз зависло над ними, и его поняли. Гиксос и Анубис схватились за руки, на которые мигом взобрался Уолкер, и подкинули его вверх. Землянин еле успел зацепиться за ногу сфинкса и, собрав остатки сил, подтянулся и ударил мечом. Каменные чешуйки хрустнули и обнажили мягкую плоть, по которой соскользнул металл. Зверь взревел и, пытаясь сбросить юношу, влетел в стену. Они оба грохнулись на пол, разбрасывая золотые в украшения, и защитники пирамиды на мгновение застыли. — Быстрее, Лео! Землянин подскочил и, хромая, приблизился к сфинксу, который точно раненый зверь прижался к стене и зашипел, замахиваясь острыми когтями. — Тише, котик… Обещаю, больно не будет! — Я буду бороться за Ра до последнего вздоха. Уолкер бросился на него, но проклятый зверь ловко прыгнул навстречу и вцепился в запястье. Боль ослепила Лео, он не сдержал крик, сорвавшийся, когда клыки погнули доспехи и прокусили кожу. Он схватил другой ладонью нижнюю челюсть сфинкса и стал сжимать, несмотря на красные пятна перед глазами. И спустя несколько мгновений кость хрустнула, животное с ревом упало, завалившись на бок, и стало издавать непонятные звуки, схожие с ревом и плачем. Лео перекинул оружие в другую ладонь и перерезал монстру глотку. Тот упал тряпкой и замолчал, а его приспешники рассыпались пылью. — Фух, — выдохнул Гиксос, — я уж думал, всё… Лео усмехнулся, но усмешка недолго продержалась на его лице, ибо ему пришлось вытаскивать из руки застрявший в мясе клык. — И все же странно, что нас так встретили, не находите? — продолжил юноша, обеспокоенно поглядывая на союзников, так понял, что чего-то не знает. Шакал на самом деле тоже не имел понятия о планах Лео касательно Ра, но, судя по внимательному взгляду, он начал догадываться. — Понятия не имею, — с улыбкой произнёс Уолкер. — Кто поймет, что в голове у этой древней рухляди? Воин Кефера принял это объяснение, хотя оно не только не успокоило его, а даже усилило беспокойство. Землянин достал из потайного отделения доспех два голубых шарика и, покрутив в руках, подошел к саркофагу, который так и не закрыл с прошлой попытки оживить Бога. Он вставил в глазницы камушки, и те засверкали небесно-голубым светом. Все факелы в то же мгновение затухли, и в гробнице повисла напряженная тишина. Тело Ра бесшумно поднялось, и иссохший забинтованный скелет, словно наполняясь водой, увеличился в размере. Бинты загорелись, и голубоватый свет сменился на яркий золотой, отчего факелы вспыхнули с новой силой. Белые змеи, оплетавшие мертвеца, осыпались пеплом и обнажили кости, на которых магическим образом появлялись мышцы, а поверх них кожа и одежда, расшитая золотом. С глухим стуком тело опустилось на пол, и Отец всех Богов открыл яркие глаза с золотистой радужкой. Опомнился первым Гиксос, он пнул шакала и землянина, и те последовали его примеру — опустились на колено. — Встаньте, — величественно произнёс Ра, и на его губах играла покровительственная улыбка. — Что заставило вас разбудить меня? Полагаю, печати? — Совершенно верно, — проговорил юноша, а сам гадал, заметил ли Бог Солнца подделку. — Это не проблема, — он щелкнул пальцами, и по воздуху словно прошла рябь, а по браслетам пробежала белоснежная искра. — Расскажите мне, как живут мои сыновья? До сих пор враждуют? — К сожалению, — на этот раз ответил Анубис. Ра внимательно посмотрел на всех троих, обращая внимание на цвет доспех. Серебро. Серебро с золотом. Золото. — Но вас это не коснулось? — легкое удивление сменилось довольным выражением лица: — Думаю, с моей помощью и их вражда быстро утихнет. Слишком долго я не вмешивался. Лео скрипнул зубами, что, впрочем, укрылось от всех. Ра повернулся к ним спиной, рассматривая горы золота, которые оставили здесь подданные, но нельзя было понять по душе это ему или нет. И вдруг он замер, заметив мертвого сфинкса. — Мой страж напал на вас… Никто не ответил, и Бог сел возле трупа, протянув пальцы к изуродованной болью морде, но волшебное исцеление не наступило, и он в замешательстве уставился на свои руки. Уолкер понял — еще секунда, и Ра поймет, что его надурили. Мгновение, и парень оказался рядом, пронзая мечом мужчину. В какой-то миг ему показалось, что простого хопеша мало, чтобы умертвить такого, как Ра, но он ошибся. Вся магия была в глазных яблоках Ра — вынужденная мера, чтобы отдать ее двум Избранным. И если бы Бог спросил раньше, где второй хозяин Ока, возможно остался бы жив. Но все повернулось не так, и в гробнице стало на одного мертвого больше. — Что ты натворил?! — закричал Гиксос. — Что должен был, — жёстко ответил Лео, как никогда близкий к победе. — Теперь ничто и никто не помешает мне занять трон Эксатона, найти второе Око, а потом и вовсе стать Повелителем всего Египтуса. — Ты мне обещал! Ты обязан помочь найти мою мать, как и ты! — рявкнул юноша на обоих. — Извини, но у меня нет больше былой силы. Я не знаю, где она, но, если узнаю, помогу чем смогу. Его поддержал Уолкер: — И я тоже. Нам нужна была твоя помощь, но мы не обманывали тебя. Обращайся в любой момент. — Я и так… Предатель… И он исчез во вспышке света, а шакал, не теряя времени, поступил точно также, но очутился он в совсем ином месте.***
Анубис тут же оказался на корабле, где оставил Нику. Теперь, когда Печати Ра восстановлены, ее следует вернуть домой. Но хотел ли он этого? Нет. И даже несмотря на непонятное видение, он желал, чтобы девушка была с ним рядом, но захочет ли она этого? Что если в ее глазах вновь появится страх? Обморок перешёл в неспокойный сон. Ника то и дело вздрагивала, словно от холода. Он осторожно взял ее на руки, чтобы она не проснулась, и аккуратно притянул к себе. Перебирая темные волосы, он чувствовал тоску. Как глупо привязаться к такой, как она! Анубис прикоснулся к её лицу, но почти сразу отдернул ладонь, потому что Ника глубоко вздохнула и открыла глаза. Девушка испуганно замерла, застыв как изваяние. Похоже, она боялась даже шевельнуться. Видеть это больно. Шакал медленно погладил шею, где темнели синяки. Девушка побледнела еще сильнее, но мужчина так и не сомкнул цепких пальцев. Он лишь печально смотрел, чувствуя, что, кажется, впервые сожалеет о содеянном, но не знает, как об этом сказать. Извиниться? Такое словами не загладишь, к тому же неизвестно шпион она или нет. — Я не причиню тебе вреда, — глухо произнес он, и она немного расслабилась, но добавил.— Пока не узнаю правду. — Я не предатель. Тихий шепот заставил сердце биться быстрее, но нельзя поддаваться чувствам, особенно, когда дело касается предательства. Как показало время, опасность представляют именно дорогие люди. — Я проверю. Ее глаза наполнились слезами. — Почему ты мне не веришь? Мужчина готов был верить каждому ее слову, ибо ему хотелось, чтобы это было так. А сейчас, когда она плакала, цепляясь тонкими пальцами за его руку, вдвойне сильнее испытал желание поверить. Но не этого ли она добивается? — Потому что видения не врут. Я могу допустить, что будущее изменчиво, но прошлое — нет. Согласна? Она отвернулась. Ей тоже было больно. И хуже всего то, что она его прекрасно понимала. Ника ведь просто землянка, о которой шакалу мало что известно, а он не просто старшеклассник, что умудрился разозлить ее, напугать до чертиков, а потом и влюбить в себя. Нет, он воин, разведчик, шпион Темного фараона, и его задача — заботиться о благополучии этого подобия на государство. Ему много лет, слишком много, чтобы в мгновение ока довериться любому, кто об этом попросит. Почему все не наивно просто? Почему он не обнимет ее, не шепнет беззвучное «прости», после чего она забудет обо всем? Иногда ей кажется, что все произошедшее за последние месяцы сон. Вот только во сне все проще. И сейчас Грин хочет проснуться. — Верни меня домой.***
Ника шла по улице своего родного городка, то и дело встречаясь взглядом с изумленными одноклассниками и соседями, но никто из них так и не подошел, ибо рядом с ней шел грозный полицейский. Точнее это был Анубис. Мужчина молчал, напряженно смотря вдаль, как будто мог найти там что-то интересное, но Ника видела, что он просто опять ее игнорирует. Наверное, ему так легче. Головой-то девушка осознавала, это к лучшему, если учесть, что он ее чуть не задушил, но сердце, а может обычная наивность, свойственная ее возрасту, хотело во всем разобраться. Грин не хотела даже думать, что он намеренно причинил ей боль, и желала найти достойное оправдание. Анубис кричал, что она его предала, использовала, следовала указаниям Рамзеса, но школьница познакомилась с воином Кефера совсем недавно. Следовательно, все не так, как можно подумать на первый взгляд. А почему она должна снова идти к нему первая? Он мужчина, это его обязанность. Но школьница понимала, что каким бы смелым воином он не был, Анубис это не сделает. Причин на такое поведение может быть масса, но какая руководит шакалом, Грин не смогла выяснить. Возможно, гордость или вина, а вдруг долг для него превыше всего? Хотя нет, последнее вряд ли. Но как бы не возмущалось ее чувство собственного достоинства, девушка ясно предвидела, что, если она не предпримет хоть что-нибудь, она его просто больше не увидит. — Давай поговорим, — наконец рискнула Ника, увидев что до дома осталось всего два поворота. Грин подумала, что он не ответит, но ошиблась. — Нам не о чем разговаривать. — Неправда, — она остановилась. — Я не предавала тебя, и ты это знаешь. Иначе уже давно закончил бы, что начал. Он тоже остановился, окинул её тяжелым, даже мрачным взглядом, и сказал, снова посмотрев куда-то мимо нее: — То, что я тебя не убил, не значит, что поверил. Почему? Неужели какое-то мутное видение для него приоритетнее, чем ее слова? Если ее заверения не стоят абсолютно ничего, зачем сопровождать? И внезапно ее осенило: — Ты хочешь проверить живы ли мои родители? На его тонких губах усмешка. — Боишься? Я ведь проверю не приёмная ли ты, если понадобится. — Нет, я не врала тебе, — проговорила она и замолчала, не решаясь озвучить свою просьбу, но шакал это увидел и выгнул бровь, пришлось продолжать: — Анубис, пожалуйста, пообещай, что это не последняя наша встреча. Шакал решился посмотреть на нее. Ника не сводила с него глаз, и только морщинка на лбу выдавала ее беспокойство. Разведчик задавался вопросом:«Почему она ведет себя так, как будто ничего не произошло?». Землянка должна бояться его, а не просить прийти вновь. Хотя… Он видел, что страх завладел ей. Не настолько сильно, чтобы она тряслась и убегала, но и не настолько слабо, чтобы скрыть его. И сейчас она борется с этим чувством, но для чего? — Если ты меня обманула, я вернусь, чтобы тебя убить, — медленно проговорил он и после небольшой паузы добавил: — будь уверена. Я подобного не прощаю. Девушка вздрогнула. — А если я говорю правду? Он недовольно поджал губы, как будто она напомнила ему о том, что хотелось забыть и никогда не возвращаться. — Тогда… Я всё равно приду, — увидев недоверчивый взгляд, добавил: — Обещаю. Не договариваясь, они пошли дальше, и Ника удивилась этому. Девушка посмотрела вниз и увидела, что они даже идут в такт. Приятная мелочь, но до чего же греет сердце, заставляя его трепыхаться как у маленькой птички. И вот знакомая калитка, маленький частный домик, а за ним — задний дворик, тот самый, где тринадцатилетняя Ника бегала с воздушным змеем на перегонки. Они поднялись по маленькой лестнице, всего в три ступеньки, и шакал нажал на звонок, а Ника поправила новую одежду, которую Анубис «заботливо» украл в ближайшем магазине. За дверью раздался тихий разговор, и на порог вышли двое — мужчина и женщина лет сорока. — Ника! — воскликнули они и бросились к ней. Девушка неловко обняла в ответ, смотря на Анубиса. Она словно говорила:«Теперь ты мне веришь?». Ей было важно доказать ему свою верность настолько, что встреча с родителями после двух месяцев разлуки показалась мелочью. Но, увы, он не изменился в лице, хотя разведчик примечал мельчайшие детали их внешности. И быстро понял, что не их он видел в видении. Безусловно мать похожа, но отец — ничуть. — О, боже! Что это?! Ее мама указала на шею девушки, и та, смутившись, поправила ворот. Там беспорядочные пятна синяков, хотя Грин то и дело мерещилось, что среди них она видит очертания ЕГО ладоней. — Кто это сделал? Школьница испуганно замерла, не решаясь ответить. Анубис прокашлялся, явно привлекая внимание. — Здравствуйте, миссис Грин и мистер Грин. Я из полиции. Меня зовут Майкл Смит, — сдержанно произнёс он. — Ваша дочь была обнаружена в ста милях отсюда. Судя по всему, ее держали в заложниках в лесу. Похоже там кто-то обосновался. — Но похититель не требовал денег. — Вероятно, цель похищения была иная. Родители побледнели. — Он же не насиловал тебя… — начала женщина, смотря на дочь. — Что?.. Нет! Грин покраснела до кончиков волос, а Анубис еле сдержал смешок. Она пришла к нему посреди ночи и полезла с поцелуями, и, если бы он не заставил ее лечь спать… Кончилось бы не очень хорошо. Для нее, разумеется. Все же моральные устои нынче важны как-никак, а ей ещё жить да жить в этом мире. Тут вмешался отец: — Идите в дом. Мать посмотрела на мужа и кивнула, взяв за руку Грин. Та мельком успела переглянуться с Анубисом и скрылась за дверью. — Я хочу знать, кто это сделал. — Мы пока не знаем. — Так узнайте, — грубо осадил мужчина. — Это ваша работа. Шакал скривился. Ее отец совершенно ему не нравился. Высокомерный тон и самомнение по самое не хочу, хотя Ника ему дорога. Но хватило бы ему смелости, если бы Анубис снял маску? Конечно, нет. — Мы пока не знаем, — повторил он. — И ваше поведение не вызывает желания ускорить процесс. — У вас есть дети? Нет? Тогда вы не понимаете, что мы чувствуем. Этот урод должен быть наказан. Дверь захлопнулась перед лицом, и Анубис хрипло сказал: — Он уже сам себя наказал.***
— Куда ты пропал? — недовольно буркнул Лео. — Вернул домой Нику. Слова дались тяжело, шакал сам не ожидал, что расставание с девушкой заденет его так сильно. Он провел с ней всего одну ночь, да и то просто спал в обнимку, поцеловал несколько раз и расстался только что, но тоска уже принялась грызть его изнутри. На его плечо легла рука. — Ты все сделал правильно. Может позже мы найдем способ, но если нет, лучше не усугублять. — Не найдем. Поверь, я знаю. Всех смертных рано или поздно ждет смерть. Уолкер не ответил, ибо не знал, как ему помочь. Он не в состоянии разобраться с Кей, что уж говорить о советах другим. — Жалко, что мы поссорились с Гиксосом. Он единственный нормальный среди этих. Шакал выдавил улыбку. — Не волнуйся, он будет с нами. Перебесится и придёт. — А пока предлагаю заняться Эксатоном. Нужно, чтобы мне не мешали, поможешь? Анубис кивнул, и они оба переместились в тронный зал, где, кроме Темного фараона, сидели Сехмет и Тот, который вернулся с Земли, как только смог. Воины спорили друг с другом. — Эта тварь бросила меня там! — брюзжал ибис. — Мне пришлось два месяца прятаться и питаться на помойках! — Я выполнила приказ Повелителя. Это важнее твоей старой задницы. — Я требую, чтобы ее покарали. Но Эксатон отмахнулся от них, обратив внимание на Анубиса и Лео. Он привстал, чуть ли не рыча от злости. — Я так понимаю, это вы постарались… И судя по тому, что Око ещё у мальчишки, ты помог ему воскресить Ра без него. Анубис усмехнулся. — Да. — А я говорил, он изворотливее гадюки, — плюнул Тот. — Везде найдёт лазейку. Шакал сжал кулак. Ему хотелось уничтожить их всех, лишь бы выплеснуть накопившиеся чувства, чтобы хотя бы на миг позабыть о них и отвлечься. Но это должен сделать будущий фараон Темных пирамид. Разведчик посмотрел на Лео, и тот сразу его понял. — Я вызываю тебя. Эксатон рассмеялся. — Ты? А с чего ты взял, что я приму твой вызов? — Примешь, — ответил за него шакал. — Таков закон. И Уолкер тоже это знал. Еще на первых уроках Анубис рассказал ему, что еще со времен Египта существовал закон — если фараон проигрывает в бою, его место занимает победитель, который должен быть равным по статусу. Отказаться нельзя, иначе автоматический проигрыш. Единственное, можно вместо себя поставить воина, вот только, кроме разведчика некого, а он и не собирается помогать. Конечно, в Египте про это быстро забыли, посчитав фараона посланником Богов, но здесь все помнили и чтили древние правила. — Хорошо. Но ты, наверное, знаешь, что условия выберу я? Бой без правил и до последнего вздоха, на нашей арене и без доспех. Есть еще желание сдохнуть? — Конечно. Лео как никогда был благодарен шакалу, ведь тот именно такому его и учил. Неизвестно знал ли он о том, что нынешний Повелитель выберет подобные условия, но факт остается фактом — землянин готов, хотя формулировка «до последнего вздоха» его слегка напугала. Эксатон недовольно поджал губы, видимо, он ожидал, что юноша откажется, но не тут-то было. Вся их мрачная процессия направилась на арену. Мумии, которых едва ли можно было посчитать за живых, непонимающе кривили гнилые рты и шли следом, а за ними плелся Карнак, потирая забинтованный затылок. Сехмет, недовольно, постукивая хвостом о голень, подошла к шакалу и прошипела: — Что ты делаешь? Когда землянин проиграет, Эксатон тебя накажет. — Лео выиграет. — Не глупи! Он просто мальчишка. И даже твои уроки этого не изменят. — Замолчи. Девушка оскорбленно насупилась и отвернулась. — Небось со своей смертной ты так не разговаривал. Анубис промолчал, не отвечая на упрек. Львице-то невдомек, что она не права, а шакал доказывать это и не стал, сразу вспомнив, как кричал на Нику вчера. Не могла она его предать, люди не привыкли рисковать своей жизнью просто так, но что за встреча с Рамзесом? — Мой Повелитель, какое оружие разрешено? Шепелявый голосок Тота отвлек Анубиса от рассуждений, напоминая, что он должен помочь Уолкеру, если что-то пойдет не так. — Любое, — процедил Темный фараон. Противники вышли на арену, вставая напротив друг друга. Мумии закопошились и гурьбой ввалились на трибуны, а вместе с ними и ибис. Анубис и Сехмет тоже спустились на арену и встали в одном из углов, чтобы не помешать схватке, но иметь возможность вмешаться. Лео выхватил хопеш и коснулся лба кончиком лезвия, чуть выдвигая правую ногу вперёд. Идеально поклонился, хотя в этом жесте присутствовала насмешка и застыл, ожидая тех же действий от Эксатона. Разведчик усмехнулся, не зря он потратил несколько часов, чтобы разучить все движения. Скрипя зубами, фараон все повторил. Даже Сехмет притихла, удивленная зрелищем, последний раз подобное случалось лишь до начала правления Эксатона. Правитель кинулся в бой первым, нанося оглушительные удары лезвия. Юноша ушёл в глухую оборону, изредка отбивая нападки, по большей части он уворачивался. — Слабый мальчишка! — засмеялся мужчина. Уолкер хладнокровно продолжил обороняться, не поддаваясь на провокации. Вторым уроком шакала было правило — никогда не давать чувствам затмить разум, особенно, в бою. И ему парень следовал, чего нельзя сказать об Эксатоне. С каждым разом он наносил удары сильнее и быстрее, но прежняя точность пропала, как слаженность. И между ними появлялись лазейки, всего на долю секунды во время которой фараон подставлял себя под удар. Еще несколько замахов и меч Темного Повелителя улетел, оставив хозяина не с чем. — Стоп! — крикнул Анубис, вставая между ними. — Бой без правил, но я вынужден спросить еще раз. Эксатон, дуэль будет продолжаться на равных условиях? Мужчина молчал, не желая показывать слабость, но, увидев, как шакал и мальчишка переглянулись, процедил: — Да. Разведчик оскалился: — Тебе придётся отдать меч. Лео протянул ему оружие и сжал кулаки. Анубис досчитал до трех и ушёл с поля боя. Противники вновь схлестнулись. Оказалось, Эксатон владеет кулаками не хуже, чем хопешом. Свою ошибку он понял и не думал повторять. Они нападали друг на друга, уклонялись и вновь шли в бой, но никто из них так и не добился преимущества. Лео уже чувствовал усталость, но со злорадством заметил, что и Эксатон побледнел и стал двигаться куда медленнее. И вдруг фараон выхватил кинжал, его лезвие блеснуло у самого носа парня, ибо он еле успел увернуться. Но возмущённый вопль не сорвался с губ землянина, в его голове звучали слова учителя, сказанные всего пару недель назад:«Если противник жульничает, сделай так, чтобы это пошло тебе на пользу». Они затанцевали быстрее. Вот на щеке Лео уже багровел порез, а глаз Эксатона заплыл после меткого удара. Выпад. Темный Повелитель целится прямо в сердце, и Лео не уворачивается… А перехватывает руку и заламывает, выбивая кинжал. Единственное оружие останавливается в метре от них, и оба воина бросаются за ним, но быстрее Уолкер. Ему хочется сказать какую-нибудь пафосную фразу, но он одергивает себя — еще не время. Еще несколько ударов и юноша хватает Эксатона за руку, на которой браслет, и со всей силы бьет кинжалом по ней чуть ниже локтя. Кость не желает поддаваться, и Лео добавляет удар коленом снизу. Конечность отлетает, а серебряный ободок катиться по полу. — Эксатон! — визжит Сехмет, но ее держит Анубис. — Я не подчинюсь этому мальчишке, отпусти меня! Оседая на колени, враг кричит от боли, хватаясь за обрубок руки, и только теперь Лео позволил себе усмешку. Наконец-то… Он долго ждал этого момента. Лезвие промелькнуло возле незащищенной шеи противника, и тот завалился на бок, дергаясь в конвульсиях. Парень поднимает браслет, вытирает кровь об одежду и надевает на другую руку. Замок долго не подчинялся, но все же с глухим щелчком вцепился в руку, будто оковы. Уолкер протягивает руку, и от нее летит огромный шар красноватого пламени, которое поджидает тело и отбрасывает его на несколько метров. Жадные языки пламени набрасываются на мертвеца-хозяина. — Теперь я ваш Повелитель! И кто не присягнет мне, последует за ним! — крикнул Лео, указав пальцем на пламя. — Склонитесь передо мной! Все переглянулись. Первыми опустились на колени мумии во главе с Карнаком, потом Тот и Анубис и самая последняя — Сехмет, которая долго щурила кошачьи глаза.***
Темнота приняла Анубиса в свои объятия, стоило ему спуститься в темницы. Шакал шел между камерами, брезгливо морща нос каждый раз, когда слышал из камер надрывную мольбу освободить. Все заключенные сидят здесь не одно столетие, но, кажется многие из них еще не свыклись со своей судьбой. Она, одна из немногих, кто молчал, но единственная, с чьих уст слетел короткий смешок. Оракул выгнула спину, точно кошка, и смахнула сальные волосы с безумных глаз. — Зачем пожаловал, видящий? Голос, подобный треску старого трухлявого дерева, разрезал тишину и завис на несколько мгновений в воздухе. — Всегда ли точны видения прошлого? Беззубый рот скривился в жалком подобии улыбки. — А что, тебе не понравилось то, что ты увидел? — прокряхтела она, внимательно наблюдая за ними, точно зверь. — Всегда. Прошлое не меняется. Но… Она замолчала, хихикнув. И разведчик понял, что ей известно все, вот только делится знаниями она, похоже, не намерена. — Что ты хочешь? — А это хор-р-оший вопрос, дорогой. Что я хочу? А как ты думаешь, что можно желать после сотен лет тьмы? Крепкое снотворное. — Самоубийство? — скептически протянул мужчина. — Нееет… Ты знаешь, мне не дана радость смерти. Я обречена странствовать по рекам времени и смотреть на то, как глупые люди сами разрушают свои жизни. Я хочу уснуть… И не видеть во снах это мерзкое зрелище. Я желаю просыпаться и жить, а не существовать как бледное подобие того, чье будущее видела и чьи эмоции чувствовала. — Я поговорю с Тотом. Возможно, он что-нибудь и сможет сделать. Вдруг она зарычала и кинулась на решётку, пытаясь поцарапать Анубиса грязными когтями. — Мне нужно снотворное! И ты мне его принесешь. Шакал оскалился, выхватывая меч, который в то же мгновение оказался у шеи этого странного существа. — Командую здесь я. Сказал, сделаю, что смогу, значит так и будет. А ты должна понимать, что кроме тебя есть и другие источники, на поиски которых уйдёт не так уж много времени. И если ты не расскажешь мне все, что знаешь, прямо сейчас, ничего не получишь. Она зашипела, с опаской поглядывая на кончик хопеша, и опустила руки. — Ты не сможешь убить меня. — Не смогу, — согласился разведчик, убирая меч. — Но мне это и не нужно. Она долго молчала, хрипло сопя. Ее тело подрагивало так, как будто она хотела броситься на Анубиса и выцарапать когтями глаза, но между ними была преграда. Острые обрубки ногтей прошлись по полу, не оставляя следов на камне, но издав скрип. — Прошлое неизменно, — прошипела она. — Но иногда его сложно отличить от будущего. — И что это значит?! — разозлился шакал. — Это мне и без тебя известно. — Тогда зачем ты пришел? Воин пренебрежительно фыркнул и, развернувшись, пошел назад, не обращая внимания на гневные крики Оракула: — Ты дал слово!!! И он сдержит, обязательно, но не сейчас, чуть позже, когда будет время. Куда важнее другое, что имела в виду эта старуха? Сказанное ей он услышал от Тота после первого же видения, но она слов на ветер не бросает, Анубис явно что-то упустил. Итак, надо проанализировать все заново. Девочка лет тринадцати очень похожа на Нику, дом тот же, женщина в видении почти копия девушки, сейчас годы ее изменили, а вот отец… Сходств нет вообще. Может отчим? Но вряд ли бы он так беспокоился за чужого ребёнка, к тому же у него с Грин есть похожие черты. Тогда что? Внезапно шакал замер, понимая, что ошибался с самого начала — все гораздо хуже, чем он предполагал. Та девочка не Ника, это ее дочь…***
Тем временем в Золотых пирамидах шел Совет, на котором обсуждали судьбу Лео Уолкера. Многих весьма беспокоило то, что ему уже восемнадцать, а значит сила проснулась полностью. — Эксатон вряд ли занялся его обучением. Поэтому у нас есть время, — справедливо заметил Сет. — Ты не можешь знать это наверняка. Помнишь он просил помочь ему? Лео сказал, что его обучают только бою, с браслетом он не един. — Тогда у нас проблемы, — заметила Исида, обводя всех хмурым взглядом. — Кефер, ты ведь соврал тогда. Связь с браслетом появляется со временем сама. Этому нельзя научить, но, учитывая сколько прошло времени, думаю, мальчишка уже это понял. — И что с этого? Сам по себе он нам не угроза. Им командует Эксатон. — Если только… Помните, я приходил к нему с Гиксосом? Он был фактически избит моим братом. Лео слишком своенравный и наверняка захочет отомстить. Вопрос лишь в том, когда он решится, — тревожно произнес Кефер. И вдруг двери распахнулись. Бледная как смерть Нейт вбежала в зал, едва ли не падая перед его троном. Она вытянула незакрепленный свиток, вскрикнув: — Мой Повелитель! Мужчина принял послание, написанное на пожелтевшем папирусе с символом Тёмных пирамид. Его глаза скользнули по строчкам, с каждой он бледнел все больше и больше. Кефер отложил лист, закрыв лицо рукой. — Что случилось? — Мой брат мертв, — голос фараона дрожал от гнева. — Мальчишка убил Эксатона и занял его место. Нейт осторожно проговорила: — Мой Повелитель, это еще не все… — Говори. — Флинн Уолкер вернулся, — сделав небольшую паузу, она добавила: — Прикажете позвать его сюда?