Боятся все, не боятся только глупцы
Аделина Когда я открыла глаза, увидела белый потолок и лампочку, свисающую на длинном шнуре. В общем, очнулась я в мед. крыле. Я села на кровати, и тут же застонала — голова закружилась неимоверно, меня даже начало тошнить. Было ощущение, что меня прокатили на камикадзе. Дерьмовое, скажу я вам, ощущение. Я всё же набралась сил и встала с постели, открыла занавеску и поняла — уже утро. Чёрт. В последнее время я стала часто ругать, раньше эту роль выполняла Крисси. Твою мать! Ещё и об тумбочку палец ударила! Нда, везёт мне сегодня как утопленнику зимой. Я вышла из комнаты и побрела по коридору, в поисках собственной комнаты. И, кстати, вскоре нашла её! Хоть что-то. Мой чемодан лежал на кровати, сторона Крисси опустела. Как она там? Как с ней обращается этот тип? Скоро я узнаю, как там обращаются с девушками. Я ведь тоже должна уехать сегодня. Сколько времени, интересно? А может быть я уже проспала время отъезда? Я хихикнула и посмотрела на циферблат — почти девять. Почти время моего отъезда. Почти конец всему, о чём я мечтала последние восемнадцать лет. То есть всю мою жизнь. Во время моего гнетущего молчания зашла фрау Залевски. Она оповестила меня о моём выезде. Даже кормить не будут?! Нет, ну это уж совсем. Я была готова ко всему, только не к такому повороту событий. Взяв чемодан — маленький, как портфель первоклассника — я потащилась вниз, потом опять вниз, потом влево и вниз, затем опять вниз и влево, и влево, и вниз, и… Ого. Них…хм…фига себе. Этот «Титаник» за мной приехал, что ли? Машина была просто огромная. Не лимузин, скорее, какой-то джип. Серебряный красивый, я в нём даже своё отражение разглядела — во вчерашней мятой ото сна одежде, с растрёпанными тёмными волосами и сонными, но красными глазами — красотка, одним словом. Ко мне вышел какой-то симпатичный тёмноволосый парень. Он наклонил голову в знак приветствия, а затем забрал мой «чемодан». — Мисс Соловьёва, пожалуйста, садись в машину. Вы можете поспать, путь не близкий — 4,5 часа езды, — сказал он, открывая мне дверь танка. — Четыре с половиной?! Куда мы едем? В соседнее государство? — быть этого, разумеется, не могло, но мне захотелось поиздеваться над парнем. — Нет. Пригород Москвы. Это недалеко от самого города. — Спасибо, я знаю, что такое «пригород», — фыркнула я. — Я вовсе не хотел вас обидеть, — сказал он обеспокоено. — Ладно, ладно, забей, — ответила я, чтобы он перестал себя так вести. Через некоторое время я спросила. — Как тебя зовут-то хоть? — Андрей, — охотно ответил он. — А вас? Ой, простите, я не должен… Чего это с ним? Вроде бы имя девушки спросить — не моветон. Или я что-то упустила? — Аделина я. Как это так получилось, что ты фамилию мою знаешь, а имя нет? И чего ты вообще так напрягся? Вам что, имя того, кого везёшь нельзя знать? — с ухмылкой закончила я. — Так получилось, — буркнул он. — Святослав Леонидович сказал вчера, чтобы забрали из Академии Соловьёву. Ну вот, я и забрал. Тут я решила подшутить. — А кто тебе сказал, что я Соловьёва? — А кто же вы тогда? — Астахова, — присвоила я себе фамилию подруги. — Э нет, мисс, со мной такое не пройдёт. Астахову вчера Никита Вячеславович забрал. — Что? — резко спросила я. — Ты знаешь Крисси? — Никакую Крисси я не знаю. — Астахову, остолоп, ты знаешь её? — разозлилась я. — Ты сказал, что её забрали вчера. Откуда ты это знаешь? — Ну так вчера Никита Вячеславович заезжал к нам…эм…то есть, к нему, конечно, к нему… — К кому?! — К Святославу Леонидовичу, — терпеливо объяснял он. — Это тот, к кому мы едем? — Да. — Ну и что? Он заезжал, и он рассказал, что купил себе подружку? — Нет. Они как всегда сидели в его кабинете, и позвали меня. Я стоял за дверью, не решился войти, — покраснел он, — и услышал, что Никита Вячеславович сказал моему боссу: «Я видел её, Кристину Астахову. Сегодня и заберу». «И как она?» «Мордашка не плохая, с Маринкой, конечно, не сравнится, но уже не плохо. Характер взрывной. Прямолинейная, даже правдивая, я бы сказал». «И что ты решил?» «Как сама захочет. Я не растлитель несовершеннолетних». «Ей, как и Соловьёвой, почти восемнадцать». «Плевать. А что у тебя?» «То же. Мне, правда, фигурку сравнивать не с кем, но на глаз — пойдёт. Мне, в конце концов, тоже не приоритет». -…тогда я вошёл. Так я узнал о вашей однокласснице. — Лучшей подруге, — резко поправила я. — Оу, — виновато произнёс он. Он считал, это может заменить извинения? Хотя, плевать мне на его извинения. От них мне ни горячо, ни холодно. Я должна узнать что-то о Крисси, тем более, сейчас я знаю, что её покупатель знаком с моим покупателем. Подумав на эту тему ещё не много, я всё-таки переползла в багажник, легла там и, проворочавшись около получаса, наконец, уснула.***
Мне снился кошмар. Как будто я, будучи маленькой девочкой, зашла в один из классов Академии. Всё было такое старое, везде была паутина и пыль. А ещё пахло гнилью. И тут я услышала сзади себя какой-то свист. Я повернулась посмотреть, что же это, и в моё лицо тотчас же что-то прилетело. Это было липко и скользко… Я внезапно поняла, что меня кто-то сбил, а потом схватил и начал поднимать. Когда я отделалась от скользкого «нечто», то увидела перед собой морду огромного паука. Я что есть силы ударила его кулаком в лицо, пинала куда-то, и продолжила пинать, понимая, что паук начинает отпускать меня. Внезапно, паук озверел и, перекинув меня через голову, понёс куда-то. Я била кулаками по его туловищу, пытаясь освободиться, но ничего не помогало. В конце концов, он сбросил меня куда-то и я, ударившись головою о что-то, провалилась в небытие.***
Я проснулась от поцелуя. От поцелуя моего затылка с полом. Поцелуй был неожиданным. Даже больше — очень болезненным. Я поднялась на локтях и офигела — я была…не знаю где. По сути, это комната. Да какая! Всё кремовое, пастельное, матовое…красиво. Если бы лежала чуть выше на кровати, до ударилась бы о тумбочку. Я встала и, открыв занавески, всмотрелась в окрестности. Трудно это было, скажу я вам, потому как солнце было чуть ли не в зените, и палило оно нещадно, а его лучи постоянно попадали мне в глаза. Но из того, что мне удалось рассмотреть мне всё понравилось. Даже не так, меня это сначала шокировало, и только потом мне это понравилось. По дворе была целая аллея деревьев. Это было точно как в сказке: солнечный свет играл на листьях березок и дубов, от шелеста их стоял небольшой шум, но он был приятный. В глубине «парка» я заметила декоративные деревянные качели, клумбы, даже площадку с круглым столиком. Рядом с ним стояли несколько стульев, — вот все, что я заметила. Потом я решила осмотреться в комнате. По-хорошему, этим было надо было заняться сразу, после моего неповторимого пробуждения, но увидеть окрестности, почему-то, мне захотелось по сильнее. Слева от окна стоял небольшой белый деревянный шкаф. Вот это меня удивило. Нет, ну вроде он богатый мужик, должен знать, что у женщины должен быть шкаф нормальных размеров! Хотя, мне плевать на размеры шкафа. Если повесить туда все мои вещи, а именно: школьную форму, джинсы, футболки две и платье, в котором я фоткалась, — то будет заполнена около 10%, наверное. Следующим объектом моего наблюдения стал удивительной красоты журнальный столик и пара стульев около него. Они были белоснежные, с потрясающей золотой отделкой и прекрасными узорами. Потом мой взгляд устремился вглубь комнаты, где находилось огромный плазменный телевизор с колонками и музыкальным центром на полу. Полы, кстати, были светло-деревянным ламинатом. Затем я повернула голову влево и заметила дверь. Выход? Интересненько. Твою ж мать. Нихрена себе. Воу. Охренеть можно. Какого, чёрт подери, лешего?! Вот, в принципе, и весь мой лексикон на тот момент. Что я там говорила насчёт шкафа? Маленький? Ну ничего, размеры и внутренности этой гардеробной вполне возместят вмещаемость шкафа. Это правда нечто. Слева и впереди белые шкафы с зеркальными в полный рост дверцами. Справа широкое зеркало с офигенными белыми свечами на подставке над белым камином. Рядом стоит журнальный столик, на нём букет белых роз, рядом белое, словно снежок в декабре, кресло с подушками. Изумительные ажурные обои оттенка кофе с молоком с картинами по всему периметру комнаты. Впереди стоит ещё один стол, но уже побольше, с плетёнными ножками и стеклянной поверхностью. На ней светильник и ещё маленькие букетики тоже белых роз. Видимо, для красоты. Слева от входа располагался туалетный столик с множеством парфюма, стоек с украшениями и с самими украшениями, с обширным количеством всяких шкафчиков, которые я пока не решилась посмотреть, и с большим зеркалом с позолоченной подсвеченной рамой. А над всем эти чинно возвышалась хрустальная люстра, такая же, что и в самой комнате. Я решила понюхать букет цветов, когда проходила вглубь сего кутюрного произведения искусства. И каково было моё удивление, когда я поняла, что они настоящие! Я почему-то думала, что это муляж, не натуральные букеты, просто для декора, но нет. Видимо, меня тут всеми способами пытаются очаровать. Ну что ж, пока у них получается. И очень хорошо. Пройдя чуть подальше я увидела слева еще одну дверь. Оказывается, это ванная. Да какая! Всё белоснежно-чёрно-золотое. Огромное пространство, огромная ванная-душевая, так как ванная имела стеклянные дверцы, чтобы закрыться, когда хочешь принять душ. И мне показалось это чертовски удобным. В принципе, нечего больше примечательного в ванной не было — всё как у всех. Разве что какой-то удивительно обширный набор всяких масок, скрабов, шампуней, гелей и тому подобных средств. У меня даже создалось впечатление, что скупили все магазины «Для души и душа» и приволокли сюда. Выйдя из гардеробной, от которой у меня случился культурный шок, я собиралась совсем покинуть комнату для дальнейших рассмотрений, как пришла к выводу, что я в одной своей футболке и трусах. И теперь у меня возникло три вопроса: где мне взять мою одежду, если шкаф пуст, а чемоданчика нет, кто меня раздевал, и почему я раньше этого не заметила? Тут мне пришла в голову мысль: «А что если взять одежду в гардеробной?», но с фига ли я буду пользоваться теми тряпками, которые этот мужик сюда приволок? Я не собираюсь пользоваться его подачками, так что этот вариант отметался сразу. Короче говоря, мой выход в свет — из комнаты — был фееричен. Представьте: заспанная девушка, со спутавшимися тёмными и, главное, длинными волосами, с постоянно съезжающим вниз рукавом, а, соответственно, и плечом, и с намотанным, словно юбка, белым одеялом с кровати. И всё это босиком. Тихо, словно я ниндзя. Вообще, выйдя из комнаты я увидела кремовый гранитный коридор со всякими там канделябрами, картинами и тому подобное. Шла я тупо прямо, упорно веря в то, что эта дорога меня куда-нибудь да приведет. И я не ошиблась! Я вышла к ажурной чёрной ограде, или как это назвать? Не забор же. Так вот, это были будущие перила длинной лестницы. Спускалась я по ней, предварительно осмотревшись и удостоверившись, что внизу никого нет. Так вот, на последней ступеньке я поняла, что слышу чьи-то голоса. При чём, приближающиеся голоса. И это мне не понравилось. я попыталась быстро соображать, как меня учила Крисси: сойти с лестницы и укрыться где-то там, или вернуться наверх? Я преодолела уже весь путь, а подниматься будет дольше. В любом случае они услышат, как я убегаю по этой лестнице. А вот если я спрячусь где-нибудь тут, то, есть возможность, что они меня не заметят. Я, как угорелая, сбежала со ступеньки и, оглядевшись, решила спрятаться под лестницу. Ну да, а чего нет? Она низенькая, но широкая, в принципе, меня тут никто не заметит. Так что, я ожидала появления кого-то из своего укромного местечка с колотящемся сердцем. Голоса приближались, они были, кстати, очень приятными. Но один был мелодичный, такой тягучий, словно патока, а второй с небольшой хрипотцой. Второй мне и понравился. Не знаю почему. Почему я вообще заострила на этом внимание? Тем временем, они вышли и я увидела мужские ноги в чёрных костюмах, обутые в блестящие чёрные туфли. Они, по-видимому, друзья, раз разговаривают так хорошо. Может, охранники? И тут я решила вслушаться в их разговор, попутно понимая, что никакие они, к чёрту, не охранники. — Ну и как твои переговоры? Уговорил её? — начал понравившийся мне голос. — Согласилась, — подтвердил первый. — Ещё бы она не согласилась. Я ведь не всегда такой добренький. Сначала пообещал ей желание — всём кроме свободы. Она вроде погрустнела, а потом так с вызовом, да ещё мне в глаза нагло заявила: «А что, если я не соглашусь?» И тут мне захотелось показать ей, что я тоже что-то умею. Пригрозил ей сам понимаешь чем, она и согласилась. Вообще, глупо получилось. Как будто снова подростком стал: меня провоцируют, а мне это и нужно, и я отвечаю. — А что мне Анна Михайловна сказала, будто у вас там какой-то конфуз произошёл? Полотенце, мол, потащил. — А-а, — с каким-то непонятным удовольствием протянул он, — это вообще идиотизм был. Я разговаривал с Маринкой, мол, хватит себя так вести, тебе следует работать, а не прохлаждаться, «я не давал тебе никаких поводов для отдыха в рабочее время», ну она и разозлилась. А тут как раз пришла девчонка с моим чаем. Ну Маринка её растолкала, а та пролила чай на себя. — Твою ж… — поражено ответил второй. — Ага, — подтвердил первый, — она чуть вскрикнула и попыталась одежду отлепить от себя. Ну я и забрал её одежду, одев на неё одну из своих рубашек. Не голой же ей стоять. А потом принёс полотенце, чтоб ожогов не осталось. — Ну и как она? — спросил второй. — В смысле как? — переспросил тот, но, видимо, догадавшись о смысле вопроса, ответил: — Я особо не рассматривал. Она так покраснела, думал, помидор затмит. — Нда, а вот я всё ещё нахожусь в ошеломлённом состоянии от своей. — Я думал, она спит, — удивлённо ответил первый. — Вот именно! И тогда она спала. Она уснула в багажнике, и Андрей никак не мог её разбудить. А я в это время как раз был дома. Ну и он говорит: «Помогите, пожалуйста, Святослав Леонидович,. не просыпается никак…» Ну я и хотел её на руки взять да и занести в комнату. А она как заёрзала, так я хотел её переместить по удобнее. А эта как заедет мне кулаком по скуле, я аж охренел. Но потом перекинул её через плечо и понёс в комнату. Она всё барабанит по спине, да пинается. Кстати, очень больно. А как пришёл, так бросил на кровать, она сразу как-то присмирела и успокоилась, но так и не проснулась. С обеих сторон послышался дружный смех, в мне вот было не до смеха. Я ведь искренне считала, что это был паук из моего сна! Вот дерьмо. Внезапно, смех прекратился, и я не слышала ни единого шума. Это очень пугало. — Вылезай, — вдруг услышала я. Говорил второй мужчина. Он, видимо, здешний хозяин. То есть, мой будущий муж. Ну что ж, настал час икс? Я посильнее завязала одеяла на талии, поправила футболку и вышла в свет. Я сразу встала в стойку: уверенный взгляд, идеальная осанка, скрещенные на груди руки. Картина была по истине прекрасная. Одного из мужчин я, кстати, узнала. Это был тот брюнет, которого я видела у Серпенты. Хотя, признаюсь, он очень красивый мужчина. В нём как-то сочеталась красота, уверенность и даже мужественность. Та же история была и со вторым, только вот он был блондином с причёской такой…воробышек, короче. Выглядел он так же уверенно, если не больше, даже дерзко, я бы сказала. Он так же осматривал меня, как и я его. Об этикете все де не стоит забывать. Поэтому я сделала неуклюжий книксен, всё так же продолжая смотреть ему в глаза. Он усмехнулся: — Доброе утро? — с усмешкой спросил он. — Утро добрым не бывает, — буркнула я непреложную истину. Но тут же исправилась и стала леди. — Хотя, господин-не-знаю-вашего-имени-отчества, если для вас утро — это солнце после зенита, времени, простите, не знаю сколько, то конечно же, доброе ВАМ утро. Брюнет одобрительно хмыкнул, а блондин и лишь ещё раз прошёлся взглядом по мне и спросил: — Почему в одеяле? — Потому что проснулась в нижнем белье. А своей одежды не нашла. — В твоём распоряжении целая гардеробная, — будто вдалбливая таблицу Менделеева тупорылой бабе, сказал он. — А мне не нужны все эти дорогие тряпки. Верните мне мой чемодан, пожалуйста, я вполне обойдусь своими вещами. — Интересно… — произнёс он. — Значит брендовая одежда для тебя — тряпки, а твои шмотки — это вещи? — Ну для вас, например, моя одежда — это шмотки. У каждого своё понимание хорошего. — И не поспоришь. Но раз уж я стал твоим обладателем, будь добра, делай что я говорю, хорошо? — прозвучало это, конечно, любезно, но мне отчего-то стало не столько не по себе, сколько немного страшновато от его тона. — Хорошо, — ответила я, кусая губу. Он тут же потерял ко мне интерес, зашагав со своим другом в другую комнату, и лишь на выходе обернулся ко мне и сказал: — Жди меня в своей комнате. «Жди меня в своей ко-омнате, — передразнила я». Вот утапок! И кем он себя возомнил?! Хотя, он же хозяин, ему по статусу положено. Я всё же вернулась в свою комнату и зло плюхнулась на кровать. Одеяло развязалось, и теперь если кто зайдёт, всем откроется «прекрасный» вид на мои исцарапанные ноги. Он прав. Надо что-нибудь надеть. Только вот что? Может, всё-таки стоит сходить в гардеробную? А-а-а, видит Бог, я этого не хотела! Вообще, найти здесь что-нибудь подходящее, то есть, простое, чтобы была не голая, очень трудно. Первый шкаф занимали костюмы, брюки, несколько пар джинсов, но видно было, что они не только не с секонд-хэнда, но и не с обычного магазина. С какой-нибудь вышивкой цветов, с бисером, с кружевом, короче говоря, мне это было надевать страшно. И всё же, я выбрала самые безобидные, на мой взгляд, джинсы — темная джинса, вышивка из цветов на карманах и на штанине, зауженные и чуть открывающие лодыжку. Теперь мне хотелось выбрать что-то наверх, потому что моя футболка была довольно-таки старая сама по себе, да и мятой. Открыв второй шкаф, я нашла множество рубашек, свитеров и тому подобных вещей. Мне хотелось найти майку или футболку, и, открыв один из отделов, я таки нашла простую белую хлопковую футболку. Но взяв её в руки, я почувствовала подвох. Подвохом оказалась почти полностью оголённая спина, которую прикрывали лишь непонятные лично мне горизонтальные полосочки. Зачем? Просто зачем?! Для чего постоянно нужно портить нормальные вещи? Я уж хотела было взять что-то другое, как из комнаты послышался стук в дверь, а затем дверь хлопнула, и в комнату кто-то зашёл. — Соловьева, вы в гардеробной? — хоз…а можно я не буду называть его хозяином? Уж больно стрёмно… Я быстренько сняла свою футболку и напялила ту, что нашла в шкафу. Плевать. В конце концов он сам виноват. Ну нафига такие вещи покупать? Я, правда, была неприятно удивлена тем, что размер был мой и село всё идеально. Расспрашивал он, что ли, Серпенту? Хотя, если у него все мои документы, до удивляться нечего. Я вышла из гардеробной и застала мужчину, листающего какой-то журнал на кровати. — Интересно? — спросила я. — Скорее жутко, — ответил он, отложив журнал и взглянув на меня. Рассматривал. Приценивал. Урод. Ну, не в внешнем виде, конечно, но, наверное, в моральном. — Переоделась. Это хорошо. В крайней степени неэтично ходить по дому мужчины в одном одеяле. — На мне была футболка, — в свою защиту высказалась я. — Вас должно это оправдать? — спросил он, вопросительно поднимая бровь. Я стушевалась. Он вздохнул. — Документы уже подали, так что, через полчаса поедем на роспись. Я пришлю горничную, она подберёт тебе что-нибудь более подходящее. — Куда мы поедем? — не поняла я. — В ЗАГС. А куда хотели вы? — меня начинает подбешивать его вид типа «ты такая тупая», а ещё то, что он постоянно меняет обращение: то на «ты», то на «вы», словно ещё не определился. — Я никуда не хотела. Просто я думала, что вы уже всё уладили по этому. И вообще, почему вы постоянно переходите то на вы, то на ты. Определитесь уже, слух режет. — А как бы тебе хотелось? — По факту, я вас не знаю, и вы не знаете меня. Так что вполне подойдёт на «вы». — Но мы почти женаты. — Ключевое слово здесь «почти». Он хмыкнул и встал с кровати, став выше меня на полголовы. — Как скажете, госпожа Соловьёва, — издевательские поклон, а затем фееричный уход из моей комнаты. Вот ведь… Ну ничего, я тебе ещё покажу, почти муженёк. А сейчас я пойду приму душ. В конце концов, я около получаса назад проснулась, а резе такой же промежуток времени меня ждёт собственная свадьба. То, чего ждут, наверное, все девушки и женщины мира. То, что должно было стать самым счастливым днём в моей жизни. Черта с два.***
Полчаса прошли на удивление быстро, и теперь я, вся такая из себя леди, ехала в кабриолете с моим будущим мужем и Андреем на водительском сиденье. Почему леди? Потому что за двадцать минут до выхода ко мне в ванную вломилась женщина лет 40 и сказала выходить. Сначала я офигела, а потом, посмотрев на её уставшее лицо, сжалилась. И как только я вышла, она принялась за работу. Усадила меня на стул около туалетного столика и, посушив мои волосы феном, начала сооружать из них красивую причёску. Красивой причёской стала коса «колосок» на бок, с несколькими спадающими завитыми прядями. Естественно, что пришлось их завивать, потому как мои волосы от природы прямые. Я ещё удивилась, что они завились, потому что они у меня ещё и жутко густые, так что никакие плойки никогда их не закручивали. Затем она принялась красить меня, но я сказала «баста» и разрешила только накрасить ресницы и, возможно, губы. Она, конечно, повозмущалась, но я осталась непоколебима. Одежду она мне подобрала, конечно, удобную. За исключением каблуков. Но на замену обуви она не согласилась, сказав: «Бежевые лакированные лодочки идеально подходят к этому образу». Образ, кстати, был не плох: приталенные брючки цвета хаки, белая рубашка без рукавов и бежевый пиджак. Единственное, чего я не пойму, так это для чего на меня повесили эти украшения… Но ни сказать чего-либо, ни снять их я не успела — пора было выходить. Мой будущий муженёк встретил меня спокойным взглядом, не сказав ни слова, а вот Андрей чуть не присвистнул — за что и получил холодный взгляд от хозяина. Его такая реакция меня, конечно, удивила, но ещё и порадовала. Не знаю почему. Странно это. Может, потому что за меня никто никогда не заступался или не защищал, кроме Крисси. Бог ты мой, и как там она? Ведь второй день уже она там, как с ней обращаются да и вообще? Как же я хочу увидеться с ней! Надо бы поговорить с этим «мужиком», правил же он мне не называл и ограничений не ставил. В общем, когда мы приехали к ЗАГСу, мне даже руку подали, чтоб я красиво вышла. Я, правда, отказалась, но вышла не менее красиво. Всё проводилось в удивительном молчании. Мы зашли в чей-то кабинет, нам дали бумаги, показали, где подписывать. Потом достали кольца — каждый из нас надевал кольцо самому себе, что очень удивило бедную регистраторшу — расписались и, на словах «первый поцелуй», муженёк забрал со стола документы и ушёл. Я извинилась за него, попрощалась и так же стремительно вышла. И только в машине я осознала, что стала женой. Женой человека, которого не знаю, не люблю и даже больше — наверное, ненавижу. Мне не хочется находиться с ним в одном помещении или пространстве, не хочется с ним разговаривать. Хочется лишь покоя. И ничего большего. Но фиг я получу этот покой. — Я хочу, чтобы мы поужинали вместе, — равнодушно сказал мой…муж. — А что, если я этого не хочу? — Тогда скажи мне, чего ты хочешь, — вдруг произнёс он. А я впала в осадок. — Ты это серьёзно? Я хочу свободы. — Свободы? И в чём это выражается? Свободно от меня поужинать? Свободно от меня жить? Или что-то ещё? — Это сарказм? Если это так, то он здесь неуместен. Я лишь хочу быть свободной в этом чёртовом доме. Не хочу зависеть от кого-либо. Хотя сейчас я понимаю, что это невозможно, — грустно усмехнулась я. — Но я бы хотела хоть иногда выходить в город. — Ты шутишь?.. — Пожалуйста! — перебила я его. — Я всю свою жизнь была затворницей на территории Академии. Можно я хотя бы раз побываю там? — Ты это серьёзно? — ошеломлённо спросил он. — Ты ни разу не выходила за пределы Академии? — Ни я, ни кто-либо другой. Он сидел, обдумывая что-то, а затем вздохнул и сказал: — Конечно же ты сможешь бывать в городе. Когда захочешь, но с Андреем и охранниками. Что-то ещё? — Эм…если можно. Я…мы с моей подругой хотели поступать, если бы нас не забрали… — Куда поступать? — На жур.фак. Мы рассматривали разнообразные университеты. Но хотели получше узнать, когда выпустимся. Но мы не выпустились…и всё же…не могла бы я попробовать поступить? — Могла бы, я думаю. Послушай, а как, говоришь, зовут твою подругу? — Зачем это тебе? — подозрительно спросила я, но встретившись с серьёзными глазами мужа, ответила: — Крисси Астахова. — Крисси — сокращённо от Кристина? — Ну да. Несколько минут мы сидели в молчании. А потом я спросила: — Послушай, а как тебя зовут? — ну да, я слышала как Андрей что-то там рассказывал о нём, но ни имени, ни фамилии не запоминала. Он рассмеялся. А смех у него красивый…заразительный даже. Я улыбнулась. — Что? Что смешного? — Мы женаты. А ты не знаешь моего имени. Смешно, не находишь? — Ну так не я же у себя в руках документы держу. — Справедливо. Ну что ж, мадам, познакомьтесь со своим мужем — Степанов Святослав Леонидович. — Так значит, я теперь Степанова? — Значит, да. Так как, мадам Степанова, вы поужинаете сегодня со мной? — Почему бы и нет, месье Степанов, — если уж он разрешил мне выходить в город и даже поступить в университет, то и я должна сделать какой-то шаг вперёд. Так мы и доехали до дома. Обстановка была менее угнетающая, и я чувствовала себя более свободно. Это помогло мне потом. И я поняла, что моя новая жизнь — не совсем отчаяние и безысходность.