Сойти с ума от разлуки на час, Сойти с ума, вспоминая о нас, Сойти с ума — прикоснуться к губам И прошептать «Я тебя не отдам»… «Сойти с ума» гр. «Рефлекс»
Крисси Мне снилось что-то непонятное, что-то из детства, и странно было то, что эти моменты не вызывали у меня ужаса или уныния. Они были счастливыми, и я каким-то образом чувствовала это, помнила… …Вспоминала, если быть точной. Я слышала женский смех: мягкий, добрый, обволакивающий. И было ещё что-то…свет, много света. То ли танцы, то ли просто торжественный вечер, но там была музыка. И потом вдруг что-то подхватил о меня на руки…тёплые объятия, в которых я чувствовала себя на удивление спокойно. Тёмные кудрявый локон падал мне на лицо и щекотал нос, из-за чего я постоянно морщила носик. Когда я это делала, сверху кто-то смеялся и принимал к себе ещё крепче, будто обнимал. А я в эти моменты особенно ярко ощущала запах так полюбившейся мне впоследствии корицы. И именно в этот момент я проснулась. Видимо, мой мозг посчитал, что этих воспоминаний вполне достаточно, чтобы мой день начался хорошо. Я села на кровати и посмотрела влево, на спящего Никиту. Он обхватил подушку двумя руками и премило сопел. Хотя я лица его не видела, но все это вызывало наплыв нежности и настоящего уюта. Когда я проснулась у себя в комнате глухой ночью, то захотела пить. Спустившись на кухню, я увидела спящего на стуле Киоссе и, разбудив его, предложила ему пойти отдохнуть в комнату. Тот согласился, но лишь с тем условием, что я провожу его до спальни. Я хоть и упиралась, но позже согласилась, ибо он начал шантажировать меня моей зарплатой. Знаете ли, фигово, когда твой шеф такой…нечестный, хитрый человек. Короче говоря, мы дошли с ним до его комнаты, а потом… А потом меня поцеловали так, как не целовали никогда и попросили остаться. После моего уточнения: «Просто спать, я надеюсь?» и положительного ответа, я зашла в его комнату и завалилась на кровать, пытаясь уснуть и не прислушиваться к тому, как Никита смеётся у двери, а потом тихим шагом подходит к постели и, кажется, раздевается… Сейчас мои щёки снова пылают, и хорошо, что сосед по кровати сейчас спит. Надо бы отсюда уходить, и побыстрее. Но вот солнце уже встало, часов восемь, наверное, так что незаметно уйти не получится. Я не удивлюсь, если они уже потеряли меня. Придётся врать, оправдываться… И всё же, лучше уйти в библиотеку и притворится, что уснула с книгами, чем с Киоссе. Я откинула одеяло и собралась поставить ноги на пушистый белый ковёр под кроватью, но тут меня схватили за талию и, провезя по матрацу, завалили на подушки, а потом нависли сверху. Тёмные волосы Киоссе щекотали лицо, мне приходилось морщиться, а он сверху лишь тихо рассмеялся и поцеловал меня в кончик носа. — Не успела сбежать, Золушка? — поинтересовался он. Я лишь фыркнула, отталкивая его и принимая удобное положение на кровати. — Не люблю Золушку. Люблю Белль из «Красавицы и Чудовища», — высказалась я, надеясь, что-то, что я не ответила на вопрос забудется. — А чем тебе не угодила Золушка? По-моему, ты она и есть, — ответил он, направляясь в ванную. — Намекаешь на то, что ты принц? — хмыкнула я в ответ. «Пока он не видит, я могу уйти отсюда, — подумала я и аккуратно встала с кровати». — Даже не думай, — прозвучало спокойное сзади меня. Мужчина подошёл ко мне и, закинув меня к себе на спину, потащил обратно. — Ну вот и какой ты принц после этого? — пробурчала я в спину моему Чудовищу. — А я это и не утверждал. Стараюсь ради тебя, Красавица, — меня опустили на кровать, и я легла на спину, но не успела я и слова ответить, как меня заткнули поцелуем. Действенный способ заткнуть кого-то, скажу я вам. Но он же должен понимать, что не может так просто, когда ему хочется, прерывать меня и целовать?! Или может?.. — Так всё! — сказала я, оттолкнув от себя Киоссе. — Хватит. Меня уже потеряли наверное, Никита. Как считаешь, что подумают Анна Михайловна, Аркадий Палыч, Марина, в конце концов?! На каких основаниях я сейчас у тебя, почему ты целуешь меня, даже не спрашивая, хочу ли я этого? — А что есть смысл спрашивать? Ты ведь любишь меня, — просто сказал он, надевая рубашку. — Что, прости?! — я даже ошалела от такой наглости. — Разве это не так? — он снова подошёл ближе. — Нет! — Или да. Скорее всего да, но когда он вот такой…наглый, то нет. Ох, Крисси, ты сама-то понимаешь, что городишь? — Вы уверены, госпожа Астахова? — от его шёпота по коже побежали мурашки. Так всегда бывает, когда он так говорит. Это неизбежно. Будто сам организм понимает, что перед этим мужчиной, а сдерживать свои эмоции не могу. Он приподнял мою голову, взяв пальцами за подбородок, и наклонился ко мне. Между губами миллиметры, и я уже чувствую, как его и моё сердце учащает свой ход. — Скажи мне, ты любишь меня? — готова это сказать, готова признаться ему во всём, готова ли признаться в этом себе? Но почему я должна говорить это первой, почему он не может признаться мне? Может, потому что я для него очередная девушка, к которой он не чувствует ничего, кроме…чистого желания? Я подняла взгляд и увидела ту самую карамель, которую увидела в первый день в его глазах. Нечто удивительное, завораживающее… Я набрала воздуха в грудь. Я сделаю это. Сейчас. — Ты первый признаешься, — выдохнула я ему в губы и, вывернувшись из его объятий, вышла из комнаты.***
К счастью, все поверили, что я заснула за книгами, ну или сделали вид, что поверили. В любом случае, никаких вопросов ко мне не было, да и нахального шефа я практически не видела. Единственное, что беспокоило меня, так это то, что сегодня должен быть второй мой вечер в высшем обществе. К трём часам я закончила убирать некоторые комнаты, и мне сказали начать приводить себя в порядок, потому как Анна Михайловна и Изольда, то бишь моя прошлая модельерша-визажистка и т.д., уже сидели на кухне и обсуждали мой сегодняшний наряд. Быстро сходив в душ и вымыв голову, естественно, я принялась расчёсывать волосы, когда женщины зашли. Сейчас всё было в точности, как тогда. Разве что чувство предвкушения больше не было. Меня расстроило то, что Никита так и не признался мне в открытую, меня пугало то, как он будет теперь себя вести со мной. И всё же я терпеливо ждала, ждала, когда всё это закончится, и я смогу спокойно поговорить с ним. Я всё же признаюсь. Признаюсь первой и либо выиграю любовь, либо проиграю счастье. Возгласы Марины, которая смотрела, как меня одевают, нельзя передать словами. Разве что если вы забьёте в гугле, как кричат чайки. Я всё ещё не видела платья, и всё ещё не понимала ничего, но всё ещё ждала. И вот, час икс. Я смотрюсь в зеркало и снова не узнаю себя: волосы, выросшие до груди, завиты в шикарные локоны, изумрудное платье облепило мою фигуру как вторая кожа, подчёркивает бёдра, талию, и, как ни странно, грудь. Платье полностью состояло из изумрудных паеток, переливающихся на свету даже в статичном положении моего тела; оно было с небольшими лямочками, а спины, напротив, не было. На шее переливалось колье из изумрудов, подаренное Никитой, макияж подчёркивал глаза, оставляя губы в коралловом цвете. Я спустилась вниз, чтобы сразу сесть в машину, а не подвергаться осмотру Киоссе. Но плану не суждено было сбыться. Он уже был там. Внизу. Чёрная шёлковая рубашка, чёрный сатиновый костюм, волосы, хоть их и пытались пригладить, но они всё также были в хаосе. И выглядели изумительно. Дыхание спёрло на несколько секунд, когда я поняла, что он лишь мазнул по мне взглядом и продолжил разговор с кем-то из охранников. Я сглотнула обиду и поняла, что сделала ошибку. Или поступила правильно. Да, правильно, но теперь я буду жалеть об этом. Я спустилась без чьей-либо помощи и пошла к выходу, стараясь не смотреть на мужчину. Миссия была выполнена, и я вышла на воздух, где смогла спокойно вздохнуть и перевести дыхание. «И всё же ему плевать…» Где-то там ударила дверь дома, и меня, приткнув к стене, глубоко поцеловали. И что он хотел этим сказать? Что я перед ним ничто? Что я снова отвечаю ему, потому что не могу устоять? Что я люблю его? Да плевать! Я столько придумала, проиграла диалогов и монологов в своей голове, и только сейчас поняла, что поцелуй — вот чего не хватало в моих импровизированных сценах. Вот с чего надо было бы начать. И как же мне повезло, что ОН понимает мои упущения и делает всё сам. — Я люблю тебя, — сказали мне в губы. — Я, чёрт подери, люблю тебя, и если ты сбежишь от меня вновь, как сбегала каждый раз, когда мы оставались вдвоём, я увезу тебя туда, где никто нас не найдёт, и ты у меня неделю из постели не вылезешь, поняла? — вроде и угроза, вроде и признание. Я стояла и пыталась отдышаться, смотря ему в глаза. — Я люблю тебя, — вылетело у меня. Я вдруг почувствовала себя маленьким ребёнком, которого за что-то наказывают. — И я не буду сбегать, честное-пречестное. Он рассмеялся и легко поцеловал меня, а затем, подхватив на руки, пошёл к машине.***
Вот мы на приёме.В машине мне, кстати говоря, пообещали сюрприз, так что я пыталась отгадать, что это может быть, а потом бросила эту затею, но по-прежнему у меня в голове сидела только одна мысль: «А что, если этот подарок — мои родители? Ведь он знает их, вдруг они пришли на этот вечер? Нет, нет, нужно отогнать эту мысль, а то потом будет разочарование». И вот, мы встретили Святослава, мужчины обменялись парой фраз, и нас потащили куда-то в сторону, не освещённую вовсе. Там была мраморная арка, много корзинок с цветами, но внутри было очень темно, и единственное, что я смогла разглядеть, это чей-то силуэт. Приближаясь, я начала понимать, что это девушка, и сердце моё ускорило свой темп. Мы вошли вовнутрь арки, и в этот момент резко включился фонарь, как оказалось, висевший над аркой. Из-за резкой смены освещения у меня заболели глаза, но даже это не исключило моё сознание. Господи. Это она. Я кусала губы, но чувствовала, как слёзы стекают по щеке. Я думала, я сейчас разрыдаюсь и поэтому я зажала рот рукой, опасаясь всхлипа. Но боже, она выглядела умопомрачительно. Я всегда считала её красивей, чем я, даже в глухих стенах Академии она была ярким лучиком света. Но сейчас…красное шикарное платье, причёска, даже каблуки…а ведь она их не очень любила, даже на уроках танца, когда мы надевали «рюмочки» и танцевали всего-то час-полтора. Я поняла, что не могу больше сдерживаться. что хочу скорее обнять её и понять, что это наяву, а не во сне. Но нет. Она была настоящей. Я почувствовала, как она рыдает, задыхается, и я поняла, что сейчас мы с ней как зеркало: мы делаем всё одинаково.***
Мы много говорили с Делей. Я рассказала ей о Кисе…то есть, о Киоссе. Просто, когда мы сидели в машине и говорили о прозвищах, он сказал, что друзья, с которыми я виделась на первом вечере, называют его Кисой, ну, а я взяла это на вооружение. Деля рассказала мне о своей проблеме, об её отношениях. Я не могу понять, но ведь Свят говорил, что не любит жену, и вообще… Однако на вечере мне показалось, что он смотрит на неё постоянно, что не может наглядеться на неё, надышаться ею не может. Я уверена, он скоро скажет ей об этом. Я думаю, что и она скоро откроется навстречу своим чувствам. Пусть бы у них всё было хорошо. Только бы них всё получилось. — О чём задумалась? — мы ехали домой. — Об Аделине. И о Святе. О них, — призналась я. — Красивая пара, ты считаешь? Лучше, чем мы с тобой? — Дурак, — рассмеялась я. — Они очень красивая пара, более того, они любят друг друга, это заметно. Но почему-то они сами ещё этого не осознали. — А ты, значит, стала разбираться в этом? — Нет, просто давать советы и наблюдать за чужим счастьем проще, чем устраивать своё. — Ничего, её счастьем занят Свят. А вот твоим счастьем займусь я. — Да? Кстати, о счастье. Я хочу учиться. Хочу поступить в ВУЗ и получить образование. — Зачем тебе это? Я ведь не шутил, когда говорил, что увезу тебя, если сбежишь. — Я тоже не шутила, когда обещала не сбегать, — успокоила я его. — Но я хочу сама зарабатывать деньги, заниматься любимым делом, а не сидеть на шее у тебя или постоянно работать горничной. А для этого мне нужно образование. Пожалуйста, Никит. — Только с условием. — Что за условие? — напряглась я. — Ты поедешь со мной в Венецию через неделю. — Эм…я всё ещё жду условие, — ответила я, не веря своим ушам. Венеция, Боже! Я увижу Европу! Он усмехнулся. И вот это мне не понравилось. — Ты поедешь туда в роли моей невесты.