Ревную этого придурка; ревную мою маленькую глупышку…
Аделина Я проснулась от скрипа двери. Хоть глаза я разлепила лишь на несколько секунд, но успела заметить, что за окном, равно как и в комнате, темно, из чего сделала вывод, что солнце либо ещё не встало, либо на улице пасмурная погода. Я прислушалась к своему организму, и он ответил мне: «Мы с тобой ещё не выспались, закрывай глаза и на боковую!» Долго спорить я не стала… И тут чьё-то тёплое дыхание обдуло волосы на подушке, и чьи-то губы коснулись лёгким поцелуем моего виска. Затем этот таинственный «кто-то» через несколько секунд вышел из комнаты. И, несмотря на то, что я очень хотела прыгать по комнате и кровати, желание выспаться пересилило все остальные эмоции, так что, подумав в последний раз «Свят…», я вновь вернулась ко сну.***
Второй раз я проснулась уже ближе к восьми часам и, приняв душ и переодевшись в спортивные серые штаны и майку, спустилась вниз, на кухню. Во главе стола восседал прячущийся за раскрытой газетой Свят. Ну, в принципе, он и не подозревал о том, что прячется, просто за газетными сводками его действительно было не видно — лишь светлая, как всегда растрёпанная макушка виднелась в серёдке. Я вспомнила вчерашний его подарок, разговор с Крисси о своих чувствах, наш танец дома и его «утренний» поцелуй, и мне вдруг резко захотелось подбежать к нему и поцеловать. Хотя бы в щёчку. Ну, для начала, чтоб особо не обольщался. Я поняла, что он меня действительно не замечает, и в какой-то момент лёгким полубегом подбежала к нему и, приобняв за плечи, чмокнула в щёку. Я не видела его реакции, лишь спокойно подошла к плите и, наложив себе сосисок и пытаясь сдержать рвущуюся наружу улыбку, села на своё место напротив Свята. Я по-прежнему на него не смотрела, устремив свой взор на розовую сосиску и пытаясь сосредоточиться на её вкусе. Но по-прежнему я его не ощущала, и всё так же сильно хотела посмотреть на мужа. Увидеть его улыбку? Да, тысячу раз да! А ещё, может, осознание в его глазах… Ведь я не могу просто подойти и признаться ему в чувствах, которые открыла в себе. Я могу лишь подавать какие-то знаки или делать что-то незначительное, как этот поцелуй, не просто не хватает смелости. И не только смелости, но ещё и уверенности в себе. Всегда трудно признаваться в чувствах, когда не знаешь, что чувствует к тебе любимый тобой человек. Да, он целует меня, называет своей и вообще… Но ведь я его жена, разве так не должно быть? Скоро мне исполнится 18, и я сомневаюсь, что он остановится лишь на поцелуях, но…ведь это вовсе не означает, что он любит меня. Именно любит, а не влюблён. Влюблённость — слишком непостоянное, глупое чувство, которое не является серьёзным. Иное — любовь. Когда ты сгораешь, видя его блеск в глазах, когда смеёшься с его глупых шуток или поступков, принимаешь в неё всё — и недостатки и положительные качества. Нельзя любить человека и приказывать ему, угрожать. Но… Свят угрожал тому, кто попытается соблазнить меня. Он приказывал мне? Возможно. Но почему тогда я не помню плохого с его сторон? Почему я помню лишь милые моменты, те, от которых в жилах застывает кровь, а сердце учащает пульс, от которых кружится голова, и в сознании происходит настоящий тайфун эмоций? Потому что мне неважно, плохой он или хороший. Я люблю его. — Посмотри на меня, — прозвучала просьба. Я прислушалась к себе: сердце пропустило удар, и начало учащать свой бег. Я не могу противиться этому голосу. Его уверенности, щепотке хрипоты в нём. Мне нравится в нём всё. Мужчина отложил газету, и такое чувство, что сделано это было уже давно. Он сложил руки перед собой, чуть склонил голову и, растянув губы в усмешке, которая делала его чуть хитрее и даже сексуальнее, и рассматривал меня. Ладони вспотели, жар разливался по всему моему тело, но несмотря на это, я поняла, что у меня мандраж. Я боялась его слов, реакции и усмешки. Смеха и издевательств в свою сторону я бы не выдержала. Но он в который раз разбил мои ожидания и сказал настолько простые слова, обыкновенные, но у меня внутри всё замерло. Я боялась дышать и слышала лишь его дыхание. — Я тоже люблю тебя, — он подмигнул мне и, допив чашку кофе, встал, застёгивая пуговицы идеально отглаженного пиджака. «Чёрный. Его любимый цвет, — не думая вовсе о костюме, отметила я про себя». Мыслей в голове не было. Не было радости, счастья, но и грусти, разочарования, печали, чего-то плохо или хорошего не было, не было ни единой эмоции. И тут я поняла, что действительно произошло. Что происходит, когда человек лишается цели или мечты, путём её достижения. никаких эмоций. Голове осознание. Не то, чтобы я мечтала о его признании…нет, слишком уж это пафосно. Но…это единственная вещь, о которой я думала со вчерашнего вечера. Нет, даже со вчерашнего дня. — Деля, — позвали меня сверху. — Ммм? — отозвалась я машинально, всё ещё рассуждая о своём. Но мне особо в это углубиться не дали, подняв голову, взяв пальцами мой подбородок. Я посмотрела в глаза Святу и увидела в них своё отражение. — Почему ты решила сделать это именно сейчас? — Думаю, что решила, что так мы будем квиты. Ты же решил поцеловать меня утром. — Я не целовал тебя утром, — возразил он, упорно высматривая что-то в моих глазах. Но как? Ведь я точно знала, что кто-то меня поцеловал, ну не приснилось же мне это! Нет, я была в сознании! Так что же, получается, меня поцеловал кто-то другой, и этот кто-то…? Андрей? Не думаю, ведь его припугнул Свят. Или он всё-таки решил рискнуть? Боже, вот бы мне это приснилось… Так стыдно мне ещё никогда не было. — Да? Должно быть…должно быть, мне это приснилось. Я, если честно, не особо понимала, где реальность, а где сон, — соврала я., надеясь, что он не заметит обмана. Разумеется, я не хотела обманывать его, тем более в такой момент, но…я боюсь за Андрея, если это сделал он. — В любом случае, тот факт, что я был в твоих снах, греет мне душу, — ответил он. — Прости, во снах? Я сказала лишь об одном разе! — возмутилась я, чувствуя, как краснеют кончики ушей. — И всё же, ты это признала. Я тебе снился! — заключил он и, подмигнув мне вновь, вышел из кухни. Я покачала головой и, радостная от чувства любви, забывшая об Андрее, села на стул и начала теперь уже наслаждаться вкусом сосисок.***
Поднимаясь в свою комнату, я услышала чей-то разговор в стороне коридора и, не понятно почему, решила прислушаться к разговору. Интуиция сработала, что ли. — И всё-таки, какой же он наглый! Ну как, как он мог зайти к госпоже в комнату? Что за глупость! — И не говори! Ладно бы, по поручению Святослава Леонидовича, так ведь сам пошёл! — Ага, как же! Жди, пока Святослав Леонидович сам его к своей жене приведёт! Так он же скорее убьёт его, чем хоть на метр подпустит к ней. Затем дружный женский смех, а я, озабоченная услышанным, не спеша вернулась в свою комнату. Слишком много информации, слишком много всего ненужного. Этот поступок Андрея…не моё дело. Это его. Ему нужно забыть об этом, и я поговорю с ним позже, но сейчас… Я не должна об этом задумываться! Боже, ну почему же так сложно!!! Внезапно лестница покачнулась. Я прикрыла глаза, чтобы меня перестало мутить, и чтобы я смогла спокойно дойти до комнаты. Я глубоко вздохнула и, открыв глаза, обнаружила и пол, и себя в спокойном статичном состоянии. Уже хорошо. Я сделала шаг, но вдруг всё потемнело, а сама я, пытаясь зацепиться за перила, оседала на лестницу.***
Я пришла в себя поздно. Я точно помню, что открыла глаза и увидела небо в закате. Плохо. Я что, упала в обморок? Сколько себя помню, ни разу такого не было. И это не так весело, как в романах, когда тебя ловит красавец-мужчина, и ты просыпаешься в его объятиях. Стоило мне вспомнить о лестнице, как боль в затылке начала пульсировать, и я в тот же момент схватила стакан с водой, стоящий на полке и выпила пару глотков. на серебряном подносе кроме воды стояла коробочка «Анальгин» и таблетка на салфетке рядом с коробкой. Я выпила её и мысленно поблагодарила горничных, которые это сделали. Встав с кровати, я подошла к окну и первым делом посмотрела, приехал ли Свят. Я опустила взгляд во двор и ужаснулась. Его машина стояла. Но не это было ужасным. Они дрались. Дрались, чёрт подери!!! Я, позабыв о боли, о том, что всё до сих пор кружилось в моих глазах, сиганула из комнаты и, пробежав по лестнице, умудрившись упасть на ней, вышла из дома и, качаясь, дошла до мужчин. Я пыталась сначала кричать, но они меня не слышали или не хотели слышать. Затем я подошла поближе, чтобы разнять их. У Андрея была разбита губа и его свитер валялся на асфальте в разорванном виде. У Свята кровь текла носом, его волосы были в жутком хаосе, а ворот рубашки в крови. Это то, что я заметила, пока подходила к ним, и это придало мне уверенности в своих действиях. — Перестаньте! — я попыталась оттащить Свята, но оказалась слишком ослабленной, а он лишь оттолкнул меня. — Андрей! Святослав! Успокойтесь! — я схватила Андрея за спину рубашки и дёрнула на себя. Он отошёл назад, а я встала между ними. Оба неровно дышали, Андрей пытался поправиться, а Свят вытер кулаком стекающую из носа кровь. — Что вы делаете? Вы что, ненормальные? Свят, что ты делаешь? — я пыталась понять. Я всё ещё пыталась его понять. Для чего?! — Что я делаю? Тебе не понятно? А то, что этот урод спит с моей женой, к которой даже я прикоснуться боюсь, нормально?! — заорал он. Спит с женой? У него есть вторая жена? Ну правда, по его тону, да в таком моём состоянии, я никак не могла предположить, что речь идёт обо мне. — Что ты несёшь?.. — шёпотом спросила я, растеряв весь свой напор. — А что, скажешь это не так? — С чего вдруг ты это взял? — Когда я приехал, Елизавета Дмитриевна сказала мне, что ты упала в обморок и обронила словечко, что сегодня с утра к тебе заходил этот ублюдок, — он повысил голос, — и что ты беременна. Ну, а так как я не имел счастья принимать в этом процессе участия, вывод один, — съязвил он под конец. — Очень складно, молодец. Только вот я не беременна. Даже больше скажу, я девственница. И если тебе нужны какие-то доказательства, то есть ты мне не веришь, я могу сделать тест, могу провести тебя к гинекологу, могу чёрт подери, провести с тобой ночь, чтобы ты понял, что у меня никогда никого не было! — я начала истерить, задыхаться. Мне убивала мысль, что он мне не верит, что он думал, будто я ему изменила, что он завуалировал простой вывод о том, что я, по его мнению, девушка лёгкого поведения, и мне ничего не стоит переспать с парнем. — Ты это серьёзно? — кажется, до него дошло. Аллилуйя! Я посмотрела на него и увидела в глазах не столько осознание, сколько вину. — Да. А ты? Ты не подождал моего пробуждения, не услышал моё мнение по поводу этой лжи — ничего. Тебе плевать на это. Тебе важно лишь доказать собственное достоинство. Пусть Андрей пришёл сегодня, но откуда мне было это знать?! Я же сказала, что искренне считала, что это был ты! И что ТЫ делаешь? Ведёшь себя как мальчишка! — губы поймали каплю солёной влаги, затем ещё одну и ещё… Я поняла, что меня знобит, и перед глазами всё снова кружится. Я прикрыла глаза и сглотнула. Только не сейчас. Я должна выстоять. Я должна высказать ему всё, что думаю. Пусть он пойдёт, что поступил неправильно. — Деля, с тобой всё в порядке? — спросил настороженно Свят. — Аделина Степанова, с вами… — донёсся до меня второй голос, но его прервал первый резким «Заткнись». Я открыла глаза. Всё было в порядке. Ничего не кружилось и я посмотрела на Свята: — Всё хорошо, правда. Просто перенервничала. Поверь мне, Степанов, нервные срывы и обмороки бывают не только из-за беременности, — сказала я и почувствовала, как пересохло горло. Мне нужно попить. Срочно. — Воды, — прохрипела я, потирая рукой горло. Асфальт внезапно приблизился, затем вновь отдалился, а потом я приблизилась к асфальту, но упала я не на него, а на чьи-то руки.