Сколько с ней ночей? Почему он мне ничей? Сколько там её вещей? И почему она вообще…лежит как я на его плече? И он её это позволяет зачем?.. — «Она тебе не идёт» Мари Краймбрери.
Крисси Будильник прозвенел как раз вовремя. Я уже полтора часа лежала в постели, глядя в потолок, и ждала, когда же этот дурацкий день «официально» начнётся. Почему дурацкий? Да потому что это всё меня бесит. Ну что же за жизнь-то у меня такая? И не уборщица, и не любовница, и не любимая, что бы он там не говорил. И с другим быть не могу — по контракту не положено, и с этим постоянные проблемы. Хорошо, что хоть Делька счастлива. У неё вчера так глаза горели, да и вообще… Видно же, что любят друг друга и, надеюсь, подруга не оплошает, не проворонит своё счастье. И вот оно! Долгожданный звонок будильника. Вообще, я уже сходила в душ, привела себя в порядок, так сказать, и теперь ждала только сигнала, чтобы выйти из комнаты и начать работу. Марины, кстати, не было, иначе бы она начала возмущаться, мол, «недосыпание плохо сказывается на моей коже» и тому подобное. Где она была, я понятия не имела, но меня это не волновало. Её не было — и уже хорошо. Я делала хвостик на ходу, спускаясь с лестницы и подмечая, что в доме неимоверно тихо, только откуда-то с кухни доносится периодический стук чашки о блюдце. «Анна Михайловна, что ли, так рано встала? — подумала я, ускоряя шаг». Я зашла на кухню и резко остановилась, пытаясь понять, что к чему. Кухня была той же: сверкает чистотой и наполнена приятными ароматами свежеиспеченных блинчиков, только вот… Не было тут Анны Михайловны, даже Жака-Луи не было. Был один очень старательно переворачивающий блины хозяин этого дома. Киоссе сегодня был не в костюме, что меня сильно поразило, ведь я ещё ни разу не видела его в другой одежде. Чёрная футболка плотно прилегала к телу и показывала все плюсы его фигуры, тёмные джинсы и… жёлтый любимый фартук Жака-Луи. Сосредоточенное лицо Никиты так и подрывало на смех, и я уже даже кусала губы, лишь бы не рассмеяться, как он повернулся ко мне лицом со стопкой румяных блинчиков на тарелке и будничным тоном сказал: — Доброе утро, Кристина. И вроде бы ничего, но это его «Кристина»… да и вообще, он мне желал «доброго утра», но с таким лицом, будто предвещал, что оно вовсе добрым не будет. — И вам не хворать, — ляпнула я и тут же опустила глаза. Идиотка. Давай, с самого начала да накосячь, потом всю неделю расхлёбывать будешь! Пока садилась на своё место, которое, как назло, находилось напротив места Киоссе, я чувствовала на себе его взгляд. Пусть на блины смотрит! Чего на меня глазеть? Через несколько минут передо мной оказалась небольшая чашечка, от которой отходил еле заметный пар. Я придвинула к себе чашку и блаженно зажмурилась, принюхавшись. «Чай с корицей». Обожаю. Я отпила немного и тепло прошло по горлу, за что я была очень благодарна, потому как с утра хрипела, как курящая со стажем. Благодарно посмотрев на Киоссе, заметила его взгляд на себе. Щёки почему-то запылали, и, буркнув, «Спасибо», я вновь обратила внимание к напитку. Я поторопилась спрятать взгляд в чашке и громко отхлебнула её содержимое. Чёрт. Теперь меня можно спокойно породнить со свёклой. Я услышала то ли всхлип, то ли смех со стороны Киоссе, а потому метнула на него, как мне показалось, грозный взгляд. Тот и вправду смеялся. Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на мужчину. Господи, ну почему я не могу спокойно позавтракать? — Кристина, прости меня, просто… Хватит меня избегать, — теперь брюнет преспокойно смотрел на меня и говорил серьезно. Мне снова стало неловко. Уж лучше бы смеялся, честное слово! — А где остальные? — я не собиралась отвечать на его реплику. Просто не знала, что сказать. Мужчина несколько секунд смотрел на меня, а потом вздохнул и ответил: — Остальные в коротеньком отпуске. На пару дней, — тут он оценивающе посмотрел на меня, отчего мне даже стыдно стало, а потом продолжил: — Нет. На недельку. Значение его слов я не поняла, но внимание на этом не заострила, а, скорее, зацепилась за возможность отдохнуть. — Значит, у меня есть целая неделя для отдыха? А кто же будет убирать дом? -поинтересовалась я. Не, ну правда! То каждый день полы драим, то целую неделю ничья рука тряпки не коснётся! — Сомневаюсь, что за неделю на полках появится вековая пыль, так что как-нибудь переживу, — он сделал глоток чая, а потом посмотрел на часы. — Так, чем ты собираешься заняться сегодня? Вопрос застал меня врасплох. И правда, а чем? Никого нет, одной в доме, да ещё и не в своём доме скучно. Деля, наверное, занята, да и не всё же ей мои проблемы разгребать. А может?.. — Я собиралась поехать в город, заскочить в многопрофильный универ, посмотреть критерии зачисления и всякое такое. Если вы помните, я хотела получить образование, — я заметила, как мужчина поморщился, когда я сказала «вы», но ничего не сказала. Я ещё не определилась с тем, как мне с ним поступать, вернее, с теми чувствами, что я к нему питаю. Поэтому, пусть и он помучается. — Ну что ж, отлично. Сначала заедем в универ, а потом можно прогуляться, — подытожил Киоссе. Он встал с места и унёс посуду в посудомоечную машину. За всеми его действиями я следила молча. Но когда он подошёл ко мне и подал руку, чтобы помочь мне подняться со стула, я прямо посмотрела ему в глаза и спросила: — Заедем? Я собиралась сделать это одна. Без Вас, — добавила я в конце, будто желая, чтобы он почувствовал эту так называемую преграду между нами. — Я хочу поехать с тобой, — невозмутимо ответил он. — К тому же, знаешь ли, я твой хозяин, пока ещё, и имею все права отобрать у тебя этот выходной. Так что выбирай: либо город, либо уборка. Он развёл руками, будто извиняясь, якобы «Я не могу ничего поделать». Вот ведь… Я, вообще-то, уже начала думать, чтобы отказаться от возможности посетить город, и остаться здесь, показать, что независима от его желаний, но… Но ведь я была зависима. Стоило ли врать себе, что мне не хотелось прогуляться с ним? Да что там прогуляться, просто посидеть в машине рядом с ним, ощутить тонкий аромат его парфюма, сжать его ладонь крепко-крепко, коснуться его губ своими, снова почувствовать, как он прижимает меня к себе во время поцелуя, как будто хочет отгородить меня от всего и от всех. Боже, как же мне этого не хватало. Бесшабашная, смелая, неунывающая Крисси, коей я была всегда, высказала бы это всё сейчас мужчине, стоящему напротив, любимому мужчине; поцеловала бы первая, не стесняясь, выходя за рамки; и пустилась бы в омут чувств с головой. Но… — Хорошо, — сипло произнесла я. — Поедем вместе. Сколько у меня времени? — Сколько тебе нужно. Я не ограничиваю, — внимательно наблюдая за мной, ответил Киоссе. Я кивнула и ушла в комнату. Вот ведь дерьмо. Не могу сдерживать себя, свои чувства. Это надо срочно изменить. Мне нужен кто-то. Определённо. Нужно перечитать условия контракта. Кажется, мне нельзя было выходить замуж, но про ухаживания-то никто не говорил?***
Мы приехали в МГУ. Когда Киоссе в машине спросил, «в какой университет тебе нужно», я ответила пожатием плеч. Я действительно не знала. В Академии у меня были хорошие оценки, но лучше всего получалось с литературой, историей и ещё, возможно, правом. Писать я любила, утопала в книгах почти ежедневно и представляла, как мы с подругой выйдем из Академии свободными девушками и свяжем свои судьбы с тем, что нам нравится, а нравилось нам, по сути, одно и то же. А вот сейчас… Кем я могу быть, работая горничной на полставки? Отпустят ли меня вообще на другую работу? Но Киоссе задавал уточняющие вопросы и, таким образом, мы очутились в старинном и известном университете. Мы попали в день, когда люди сдавали последние экзамены, и я вертела головой туда-сюда, как болванчик, ожидая увидеть новое, интересующее меня. С неудовольствием заметила, как большинство девушек смотрят на моего муж…то есть на моего хозяина. Смотрят, строят ему глазки, особо находчивые писали свои номера фломастером на подвернувшемся под руки блокноте или листочке. Я нахмурилась и на секунду посмотрела на Киоссе, желая увидеть его реакцию на весь этот балаган, но, когда посмотрела на него, увидела его насмешливый взгляд, направленный на меня. Я тут же покраснела и отвернулась. Быстрым шагом я добралась до доски объявлений, где были написаны аудитории и кабинеты руководства. Я приподняла голову и начала резво искать нужный мне кабинет. Вдруг я почувствовала, как тёплое дыхание коснулось кожи за ушком, а затем губы коснулись то же место. По телу тут же пробежали мурашки, а внизу живота потянуло неожиданно, из-за чего я собрала ноги вместе и скрестила руки, чтобы «замаскировать» желание. Но один-то человек меня точно раскусил. Рядом у моего уха усмехнулись и, обняв за талию, прижали к себе. Вот по-хорошему надо сопротивляться, строить из себя недотрогу, какую строила с утра, но… Не буду. Не хочу и не буду. Надоело, буду собой. Спустя несколько минут, мы-таки нашли нужный кабинет и поднялись. Вместе. Вот и кабинет уже напротив, волнуюсь, как первоклассница. Ну конечно, а если меня никуда не возьмут? Конечно, я буду проходить доп. экзамены, но…все же? Видимо, на моём лице было написано, что я боюсь, потому что Никита (я вновь стала называть его так) развернул меня к себе и, взяв моё лицо в ладони, поцеловал в обе щёки, а потом оставил лёгкий поцелуй на губах. — Ты справишься, ты умница. Не волнуйся, — он подмигнул и, когда я уже собралась уходить, вновь остановил меня, потянув за руку и спросил: — Ты какой десерт больше всего любишь? Подумав с минуту, я ответила: — Торт «Прага», нам его как-то на Новый год в академии давали. А что? — подозрительно закончила я, но меня вновь поцеловали, не ответив, и подтолкнули к двери.***
— К сожалению, у нас нет мест на журфаке, — ректор университета с искренним сожалением отложил стопку бумаг и посмотрел на меня. — Но, может, вы захотите пойти на что-нибудь другое? Вот, посмотрите. Мне протянули папку с названиями факультетов, а также количеством экзаменов и проходных баллов на них. Там было расписано всё, даже какую специальность можно получить при окончании, куда пойти. Я нашла «Юриспруденцию» и удивилась. На факультете лишь сорок три человека из шестидесяти! — А почему? — не успела я договорить, как мужчина по-доброму усмехнулся и ответил: — Да потому что учить и знать много надо, а у нас нынче только метод коррупции и знакомств работает. Нормальному дипломированному адвокату не устроиться, когда такое было? — мужчина так и захлёбывался возмущением, я не смогла не улыбнуться. А что? По-моему, я потяну. Право и историю я знаю, готовиться надо тщательнее, а насчёт трудоустройства…думаю, мне это пока не грозит. — Знаете, я бы хотела попробовать поступить туда. Можно? — Конечно! Но, сразу предупреждаю, экзамены серьёзные, сложные, да и учиться будет не просто. Вот вам список литературы, — мужчина вытащил откуда-то из шкафов нисколько не помятый листочек и протянул его мне. — Можете взять из нашей библиотеки некоторые книги, ну, а те, что не найдёте, уж сами как-нибудь. — Конечно-конечно, спасибо вам! — ответила я уже на выходе. В коридоре меня также ждал Никита, который как раз смотрел на часы, когда я выходила. Увидев меня, он резко поднялся и подошёл ко мне. Он обнял меня за талию и, не увидев на лице разочарования или печали, удовлетворённо сказал: — Всё хорошо. — Да, хорошо, — не стала отрицать я, прижавшись к нему и вдыхая столь полюбившийся мне аромат. — Мне надо взять литературу для подготовки к экзаменам. — Ну вот, новая головная боль, — поворчали сверху, а я улыбнулась. Пусть ворчит, главное, что рядом. — Ладно уж, пошли за твоими книгами. Потом домой поедем, тебя там сюрприз ждёт. — М-м… Сюрприз? — лукаво переспросила я, но Никита рассмеялся и, помотав головой, подтолкнул меня к лестнице.***
После получения на руки литературы, я уговорила Никиту погулять по городу. Мы держались за руки, гуляя по улочкам Арбата и слушали музыкантов; кушали мороженое и ходили в парк. И этот день войдёт в историю, как день, когда меня покатали на качелях. Потом что я никогда не каталась на качелях, в Академии их не было. Сейчас же мы дома. Мы дома. Звучит отлично, как будто мы женаты и никаких «Марин» и «Академий» не было. Просто познакомились, полюбили и поженились. Как жаль, что жизнь не любит всякие «Просто». Мы сидели на полу. Ну, как мы? Он сидел на полу, согнув одно колено, а я лежала на его ноге. Он перебирал мои волосы, а я наслаждалась этим, закрыв глаза. По телевизору шла какая-то белиберда, но нам было глубоко наплевать. Один из самых счастливых моментов в моей жизни. — Крисси, — прошептали сверху. Я же не открывала глаза, вопросительно что-то промычала. — Я хочу стать твоим мужем. Я ошалела. Открыв глаза и резко подняв голову, я стукнулась лбом о лоб Никиты и упала, только теперь на его руки. — Ты шутишь? Но я ведь уже… — меня заткнули поцелуем. Причём, никакой нежности в нём не было, напротив, он был переполнен желанием и страсти. Я отвечала на поцелуй. Боже, как же я этого хотела. Вот его руки блуждают по моей футболке, прижимая меня к себе с такой силой, что, кажется, мои рёбра просто сломаются, но мне это нравится до безумия. Я села на него и запустила пальцы в его волосы, чем вызвала его стон. Он быстро стянул с себя футболку, я сделала то же; я почувствовала, как резинка упала с моих волос, и теперь они покрывали мою грудь в лифчике. Его рука зарылась в мои волосы и начала их путать. Мне это нравилось, но…вообще-то их не так легко расчесать, поэтому, я подумала, что нужно отомстить. И отомстила-таки! При очередном поцелуе с моей стороны, я прокусила его губу и сначала услышала стон, а потом рык; я взвизгнула, после чего оказалась лежащей на полу, а надо мной навис Ник с окровавленной губой. Выглядело впечатляюще. — Ну всё, Красавица, разбудила Чудовище, теперь терпи, — хрипло произнёс Никита и вновь поцеловал меня. Его руки переместились мне на бёдра, тем самым оторвав меня от пола и приблизив к горячему телу Ника. Но «это» в мои планы не входило. Пусть помучается ещё немного. Так что, собрав все силы и сосредоточив их в ладонях, я оттолкнула Никиту и, облизнув губу, надела футболку. Закрутив волосы в жгут и спрятав его за ворот футболки, я встала и наконец решилась посмотреть на Никиту. Тот выглядел, мягко говоря, ошалело. — Что происходит? — как-то непривычно строго спросил он. Последний раз он так говорил, когда сообщал условия моего контракта в кабинете. Поэтому я стушевалась и взгляда от пола не отрывала. — Я спрашиваю, что происходит, Кристина? — вновь повторил он. Киоссе пренебрёг футболкой и подошёл ко мне. Его пальцы коснулись подбородка, непривычно резко дёрнули и заставили меня запрокинуть голову. — Просто…я не собиралась с тобой…ну, заниматься тем, чем мы занимались, — честно ответила я. — Астахова, — в голосе появились рычащие нотки, — ты прокусила мою губу. — А ты запутал мои волосы! — ответила я. — Но! Это…это не сопоставимые вещи! Твои волосы, что, перемазаны кровью? Нет? А из моей губы течёт кровь! Мне её теперь придётся, наверное, зашивать или… — Ну нет, такого я не вынесу больше. Правда, я сдерживалась, как могла, но это заявление стало последней каплей. Я смеялась, и смеялась долго и громко, пока не почувствовала, как мой «недалёкий оппонент» довольно ухмыляется. — Ради такого смеха я готов не только из губы кровь пустить… — тихо сказал он. Он подошёл ко мне и, заключив меня в колец рук, нежно поцеловал в нос. — Единственное, что мне до сих пор не понятно, так это согласна ли ты стать моей женой или нет? — сказал он, убирая волосы с моего лица. Я посмотрела на него и поняла, что скажу правду. От вранья становится плохо не только ему, но и мне самой. Да и лучше сейчас расставить все точки над i, нежели потом исправлять ошибки. — Нет, — тихо ответила я, снова опуская взгляд ниже, на его ключицы, виднеющиеся из футболки. — Крисси, смотри мне в глаза, — мягко напомнил он. Я посмотрела. В глазах была такая нежность, надо смех, счастье, что я невольно задумалась, не шутит ли он? — Ты не огорчён? — вырвалось у меня более разочарованно, чем мне хотелось. — О, ещё как огорчён, ты ранила меня в самое сердце, — притворно начал он. Но затем исправился и, подарив лёгкий поцелуй в губы, ответил: — Я уже привык получать от тебя отказы, Крисси. Но я не остановлюсь. Я буду спрашивать тебя раз за разом. Просить, умолять, но я добьюсь своего. Когда-нибудь я буду называть тебя Кристина Киоссе. Обещаю тебе, я дойду до конца. Победного, — лукаво закончил он и, меня обняв за плечи, повёл на кухню.