Помнишь, как мы познакомились? Да, я была классной: Футболка с «Rolling Stones», чёрные сапоги и чёрные джинсы. А ты был так разбит, Мне казалось, что это мило, Но та ночь до сих пор преследует меня в моих снах. — «Chasing ghost» Against the current
Крисси Семейный вечер прошёл, хотя, по-моему, тянулся как черепаха, нудно и странно. Юлия Владимировна держалась отстранёно, разве что иногда просила «Мариночку» передать ей ту или иную еду, даже если бы она находилась рядом со мной. Оттого и не могу сказать, как она ко мне относится. Поэтому вечером, когда ужин закончился и все собирались расходиться по своим комнатам, я не могла дождаться Никиты, чтобы спросить наконец, понравилась я его матери или нет! Он, кажется всё понял, потому как приобнял меня за талию и шепнул мне на ухо «Скоро всё закончится». Я благодарно улыбнулась, настроения начало понемногу повышаться. Мы уже собирались с Никитой подняться на третий этаж, в нашу спальню — хотя, раньше она была его, — когда Юлия Владимировна тактично покашляла, видимо, желая, чтобы на ней обратили внимание. Я раздражённо закатила глаза, желая, наконец, расстаться с её высоким обществом и просто лечь на подушечку. Но уже через секунду я стояла к ней лицом, нацепив доброжелательную улыбку, всё также держась за руки с Никитой. — Интересно, Кристина, ваша комната находится на третьем этаже? Мариночка сказала мне, что вы живёте вместе, — Мариночка злорадно улыбнулась и скрестила свои худые руки на груди. Боже, я даже в диалоге с самой собой делаю Марине комплименты. Какой кошмар. — Да, моя комната находится на втором этаже, я живу с Мариной. Но…последние несколько дней я живу с Никитой. — Это была моя инициатива, мама, — немного раздражённо ответил мужчина. — Я уже взрослый мальчик, могу я сам решать, с кем мне делить постель? К тому же, это моя невеста. — И моя невестка, но всё же, правила приличия, о них забывать тоже не стоит, — женщина многозначительно посмотрела на меня, куда-то вниз и, когда я поняла, что она смотрит на мой живот, я покраснела. У нас, между прочим, ничего не было с того раза в библиотеке. — Даже если и так, — Никита обнял меня за талию, будто бы защищая ото всех на свете. — Мне плевать на приличия. Мы почти женаты, стесняться этого глупо и безответственно. А ты, насколько я помню, больше всего не терпишь именно безответственность. Он резко развернулся в сторону лестницы, тем самым заставив и меня повернуться. Я против не была. Мне даже кажется, он готов был взять меня на руки и унести далеко и надолго, лишь бы нас оставили в покое. Но… Но… — И всё же! — повысила голос Юлия Владимировна. — Я бы хотела, дорогой, настоять на соблюдении приличий, пока я нахожусь в твоём доме. Никита резко остановился, я посмотрела на него. Он был чертовски раздражён. Я вспомнила момент моей встречи с ним, вернее, когда Марина выходила из его кабинета, заставив меня опрокинуть на себя чай. Он был примерно такой же. Раздражённый, даже злой. Тогда я не понимала, чем это вызвано, сейчас же… Он приподнял голову и, как мне показалось, проматерился. Я, если честно, впервые услышала, как он ругается. Обычно, этим занимаюсь я, ведь мужчине так и не удалось победить академическую меня, ту, которая пыталась подраться со всеми, а потом убегала и лазала по деревьям, чтобы избежать наказания. А тут… — Хорошо, мама. Раз ты так возлюбила правила морали, сегодня, — Никита сделал ударение на последнее слово, — Кристина пойдёт к себе в комнату. Юлия Владимировна победно улыбнулась и…осталась ждать, пока я не уйду. Она бы меня ещё спать уложила! — Доброй ночи, — я кивнула всем присутствующим, но уйти не успела — Никита привлёк меня к себе и поцеловал в губы. Заранее понимая, как это разозлит его мамочку, я потянулась к нему, обняла его и ответила на поцелуй. Остановилась первой я, осознавая, что нас могут очень сильно «оштрафовать» и запретить нам такие радости, как обнимания и даже простые поцелуи в щёчку. — Я сказала спокойной ночи, Никита. — Я только ответил, — хмыкнул мужчина, на что я улыбнулась. Он развернулся и, кивнув матери, начал подниматься по лестнице, я тоже развернулась и пошла в комнату, практически ощущая на себе взгляды двух остервенелых особ. Когда я переоделась в пижамку и легла спать, Марины не было. Мне было настолько плевать, где она, что когда кто-то постучался в комнату, я решила, что это она, и просто лежала, притворяясь спящей. Но стук повторился, и тут я подумала: «Марина стучится? Зачем? Эта особа в принципе не знает, что, заходя к кому-то в комнату, нужно стучаться, так в свою комнату она этого делать точно не будет». Тогда я, жутко раздражённая, сонная, почёсывая растрепавшуюся шишку на голове, пошла открывать дверь. — Ну наконец-то, я уж думал, ты уснула, — ухмыльнулся Никита и прошёл в комнату. Я посмотрела на настольные часы-будильник и взяла их в руки, а затем, тряся перед глазами жениха, ответила: — Половина первого ночи, и ты серьёзно удивляешься, что я могла уснуть?! — Ладно, тише-тише, соня, — Никита отобрал у меня часы и, поставив их обратно, обнял моё лицо и поцеловал. Стоило ли мне говорить, что я офигела? — Ты…ты что делаешь? — слегка заплетающимся языком спросила я. — Целую тебя, — невозмутимо ответил Киоссе. — Иди ты, — устало ответила я, когда Никита тихо засмеялся. — Меня больше интересует то, как ты сбежал от своей мамочки. Киоссе полулежал на моей кровати, я пристроилась рядом с ним, и он приобнял меня. Он рассказал мне, как, ссылаясь на то, что он хочет почитать, пошёл в библиотеку. Оттуда он пошёл на второй этаж, но, встретив её опять, соврал, что ему захотелось попить, а потом, прокрадываясь в темноте словно ниндзя, пришёл ко мне. Я тихо смеялась и понимала, как же мне в данный момент хорошо. Всё-таки, наша жизнь состоит вот из таких вот маленьких, иногда неловких или смешных ситуаций, и, что самое интересное, ты не поймёшь, что это именно тот момент, который ты потом будешь вспоминать всю свою жизнь, пока не сядешь спокойно, возможно с человеком, которого ты любишь или который любит тебя — а лучше, когда всё вместе, — и просто не расслабишься. Так я уснула.***
Утром я проснулась, заметила, что сплю одна, а потом заметила, что Марина спит на своей кровати и, сделав правильные выводы, улыбнулась и пошла в ванну. Понятия не имею, что происходит в мире, но в нашем доме полный кавардак. И, что самое смешное, весь этот «кавардак» в том, что мать и сын, оба в красиво одетые, серьёзные, просто идеальные, словно мраморные статуи, сидят друг напротив друга и мешают ложкой в чашке. Меня это испугало. Рядом со мной встала Анна Михайловна и тяжело вздохнула: — И так уже полчаса. — Полчаса?! — вскрикнула я. Тогда и без того тихий звук волнующегося в чашке чая вообще прекратил своё существование и наступила абсолютная тишина. Я прикусила губу и посмотрела на сидящих за столом. Юлия Владимировна с её идеально прямой осанкой скрепила свои руки на столе и высокомерно посмотрела на меня. Ну с этой всё понятно. Я посмотрела на Никиту и увидела, что тот еле сдерживал смех. Тогда я выдохнула и расслабилась. Он не осуждает, и это главное. Я подошла к жениху, поцеловала его в щёчку и пожелала всем доброго утра. Налила себе чай, взяла печенье, села рядом с Никитой. И всё бы ничего, только… — Дорогой, а что, в твоём доме давно прислуга ест в одно время и за одним столом с тобой? — как бы невзначай спросила женщина. Я подавилась. Никита слегка побил меня по спине и подал чай. Когда я успокоилась, оказалось, что матери Киоссе и след простыл. Ещё немного, и я сойду с ума с этой женщиной.***
К вечеру все начали собираться в театр. Я решила, что, так как завтра Юлия Владимировна отбывает обратно в Сидней, сегодня можно побыть пай-девочкой. Нужно держать марку, как говорится! Поэтому, когда пришла Изольда и спросила меня, что бы я хотела надеть и сделать, я ответила «Только классика». Женщина всё правильно поняла. Я стояла перед зеркалом спустя всего час и лицезрела себя, уже полностью готовую к выходу. На мне было черное облегающее платье-миди с вырезом в форме сердца и спадающими с плеч бретелями. Бежевые лодочки, пара золотых браслетов, золотые длинные серьги, которые выглядят особенно хорошо, если учитывать, что у меня собранная причёска с несколькими свободно спадающими локонами. Я осталась очень довольно, потому, поблагодарив Изольду, взяла клатч и пошла к выходу, чтобы зайти к Никите. Я застала его, остервенело поправляющего свою бабочку и, когда ничего путного не выходило, он взъерошил себе полосы и опирался на раму зеркала. — Давай помогу, — он резко повернул голову ко мне в сторону и цепко осмотрел меня. Он хмыкнул чему-то своему, а я повернула его к себе и начала наводить красоту. Когда я закончила, то развернула мужчину обратно к зеркалу и, положив руки ему на плечо, опустила на них подбородок. — Мы красивая пара, — сказал Никита, а затем взял мои руки в свои и поцеловал тыльную сторону ладони. — Наверное, — смущенно ответила я. — Она уедет завтра? — Нет. — Что?! — Она уедет сегодня ночью. Сразу после оперы. Мой водитель отвезёт её. — Тот же, что и привозил? — весело хмыкнула я. — Нет, — засмеялся Никита, — он умолял не давать ему больше таких поручений. Так, смеясь, мы вышли из его комнаты и спустились вниз, на первый этаж, где должны были встретиться со всеми. Но, оказалось, это они нас ждали. Хотя, было без пяти пять, а это значило, что все мы пришли раньше, чем нужно. Юлия Владимировна надела платье тёмно-кофейного оттенка, шикарные камни украшали её уши, шею и пальцы. Даже туфли выглядели как произведение искусства, что уж говорить о большем! Даже Марина выделилась. Выглядела не так вызывающе как обычно, как минимум, подол её платья заканчивается не у начала пятой точки, а чуть выше колен, что уже считается победой. Платье цвета индиго плотно облегающее её формы — хорошие такие формы — сидело на ней идеально, отчего мне даже стало неуютно. Но Никита, как мне показалось, даже на неё не посмотрел. Он подошёл к матери и, поцеловав её руку, сделал комплимент её образу. — Ну, дорогой, невежливо делать комплименты одной даме, и не делать другой. — Мама, я уже давно сделал комплимент своей невесте, — правда? Что-то я не помню… — Кто говорит о твоей невесте? Здесь ещё ожидает Марина. Никита посмотрел на неё и, поцеловав руку и ей, отвесил дежурный комплимент: — Прекрасно выглядите. — Фи, дорогой, «выкать» девушке, с которой делил некоторую часть своей жизни нецелесообразно. Вы можете общаться на «ты». — Мама, Марина — моя горничная. Поэтому я обращаюсь к ней на «вы». А в остальное время я не собираюсь ни слышать и ни видеть, не то, чтобы общаться с ней. Поэтому, как ты говоришь, нецелесообразно начинать общение на «ты», если этого не понадобиться. Никита взял меня за руку и широким шагом пошёл к выходу. Я еле успевала идти за ним.***
Когда мы приехали в Большой, Никита приобнял меня за талию и пошёл знакомить со своими партнёрами, которых он случайно встретил. Это было странно, потому как я не стеснялась, мило общалась и, кажется, понравилась тем людям, с которыми виделась. Где были Марина и Юлия Владимировна я не знала и знать не хотела. Как будто их не было здесь, да и просто в моей жизни. Наверное, плохо так говорить про мать будущего мужа. но…я не врала себе, так зачем делать это сейчас? Когда мы вошли в зал и начали продвигаться к местам, меня окликнули. Я повернулась и увидела Свекромонстра. Она цепко ухватила меня за локоток и увела в сторону. — Сейчас начнётся опера, не хотите занять место? — вежливо спросила я. — Место не убежит, дорогая. К тому же, настоящей леди любой мужчина уступит место, — ответили мне. Ясно. — Вы хотели мне что-то сказать? — Я — сама вежливость, Я вежливость, я… — Да, дорогая. Мне кажется, вам нужен отдых. — Отдых? — непонимающе переспросила я. — Именно. Почему бы вам не забронировать какой-нибудь отельчик в Москве, не посетить прекрасные места этого города? Вы же работаете уже целый месяц, к тому же, ваша зарплата, которую вам платит мой сын, вполне может окупить вашу поездку. — Спасибо… Постойте, вы хотите, чтобы я поехала одна? — Ну разумеется. Мне кажется, вашим с Никитой отношениям надо дать отдых, чтобы понять, пройдут ли ваши отношения проверку расстоянием и временем. — Но я не думаю… — начала было я, но потом меня довольно-таки грубо прервали: — Я не считаю, что вы хорошая партия для моего сына. Он достоин лучшего… — Да, как минимум королевы, как максимум Мариночки, — ответила ей я в той же манере. — Вы не так глупы, как мне кажется. Поступите умнее, милочка. Никита, что бы он там не говорил, не будет строить отношения с девушкой, которую я не одобряю. Даже его бизнес основывается на моём. Если я не дам ему финансирование, он разорится. — Вы не поступите так со своим сыном, — не веря, ответила я. — Я сделаю всё, что угодно, лишь бы он не сделал главную ошибку в своей жизни — женился на вас. А теперь следуйте за мной, занимайте своё место и смотрите оперу. А потом, когда вернётесь домой, поговорите с моим сыном и скажите, что берёте свои слова обратно, вы не согласны стать его женой, и отдайте ему обручальное кольцо. Я пришлю вам деньги на вашу карту, вы не будете ни в чём нуждаться как минимум месяца три. Я надеюсь, я объяснила доходчиво? — Да, — глухо ответила я. — Более чем. Когда мы прошли к месту, рядом с Никитой сидела Марина, которая постоянно пыталась взять его за руку. Свекромонстр села рядом с Мариной, ну, а мне отведена роль пятой ноги собаки, то есть никчёмной детальки в их полноценной высокородной жизни. Я не слушала оперу, ничего не видела, а просто обдумывала свои дальнейшие поступки. Бросить его? Отдать обручальное кольцо, отказаться от свадьбы, от него, от своей любви? Как я могу? Как?! У меня не хватит ни сил, ни терпения, да я даже слова выговорить не смогу, не смогу объяснить причину разрыва! Просто сбежать? Куда? К Деле, где он меня и будет искать? Да меня сам Свят обратно отвезёт. Боже, как я вообще могу рассуждать о том, чтобы расстаться с ним? Я так люблю его, что у меня даже нет мыслей, нет образов того, как бы я ему объяснила своё поведение. До конца оперы я сидела именно в таком состоянии. Когда меня Никита спросил меня, что со мной случилось, я лишь покачала головой, до боли прикусывая губу, чтобы не расплакаться. Руки дрожали, в горле засел ком, я едва сдерживалась. Слава Богу, мы быстро уехали. Я даже не сразу поняла, что Юлия Владимировна уехала в аэропорт, Марина ушла в свою комнату, а Никита, держа меня за руку, вёл в свою комнату. Чего я боюсь? Она уехала, юху! Свобода! Зачем тебе бросать его сейчас? Она не узнает, разве что Мариночка наплетёт, но я могу рассказать Киоссе правду, о том, что меня просили сделать. Да, я сейчас так и сделаю. Главное, чтобы он поверил мне. — Я схожу в душ, ты пока переодевайся, — бросил на ходу Никита и закрыл дверь ванной. Буквально через пару секунд включилась вода в душе, а я сняла туфли и начала вынимать шпильки из своей причёски. Вдруг я услышала вибрацию и пошла на звук. Звук шёл из кармана пиджака Киоссе, а вытащила из него телефон. На дисплее высветилось имя «Сергей». Я не думала, могу ли я взять телефон, но…а если что-то важное. Так, решено, я отвечу на звонок, и отдам телефон Никите, если он уже помылся, или скажу ему перезвонить. — Алло, — осторожно ответила я. — Доброй ночи, простите, я не помешал? — Нет, конечно нет, я кто это говорит? — Я водитель Никиты Вячеславовича. Он сейчас занят? — Он принимает душ, но, если это что-то важное, я передам. — Боюсь, это действительно важно. Юлия Владимировна упала в обморок, я везу её в ближайшую больницу. О Господи.***
Прошло практически три дня с того дня, как мы посетили оперу, а значит, как мать Киоссе оказалась в больнице из-за обморока. Все, разумеется, очень испугались и всполошились, собрались и поехали к ней туда. Ждали, пока она придёт в себя, что произошло почти через полчаса, как мы приехали. Мы забрали её домой, потому как ей прописали постельный режим, а оставаться в больнице не хотелось никому. И вот, сегодня ровно третий день, как я терплю мать Киоссе, и да, я реально терплю! Мне кажется, что никто не замечает или делают вид, что не замечают того, как она со мной разговаривает, особенно, если учитывать, что я горничная. Когда моя смена убирать бальный зал, она ходит по нему и проверяет перила на наличие пыли, смотрит на фарфор и серебро, насколько хорошо я его начистила. А когда я чистила люстру, это было нечто. Я едва не упала, когда она попросила меня помыть со специальным средством самую дальнюю хрусталинку — люстра очень объёмная, висячая, состоящая из тысячи маленьких хрусталинок. Но я скромно молчу, надеясь на благоразумие Никиты и на своё терпение. Самое главное, что она ни разу не поднимала тему нашего с Никитой расставания. И это самое главное. Молчи и дальше, женщина, и тогда я готова терпеть тебя хоть всю жизнь. Ну нет, это я загнула, не всю жизнь, нет. И вот… третье июля. Обычный день для всех и особенный для меня. Сегодня моё совершеннолетие. Как же я, чёрт возьми, ждала этот день! Утро началось с криков Марины — да, Свекромонстр так и не разрешил нам с Никитой жить вдвоём, а Никита, обеспокоенный состоянием здоровья своей матери, решил не искушать судьбу и слушаться. Кажется, Марина не могла застегнуть лифчик и жаловалась на то, что хорошие бренды не делают красивое бельё на большую грудь. Ну, понятно, в чей огород был брошен камень. Но, мне было всё равно. Я села на кровати и, сонно потирая глаза и подтягиваясь, улыбалась. — Доброе утро, Маринусик, — весело сказала я, трепля её за щёчки и вызывая бурное недоумение. Я ушла ванну, где пробыла минут пятнадцать, кривляясь перед зеркалом и делая все те вещи, которые обычно делают люди в ванной комнате. На кухню я шла с шикарным настроением, когда увидела сидящую во главе стола Юлию Владимировна. — Всем доброго утра, — весело пожелала я. Свекромонстр нахмурилась, делая вид, что у неё болит голова от моего голоса. Всё стандартно, я привыкла. — Всем доброе утро! — начал Никита. От его голоса голова ни у кого не болит, хотя сказал он на пол тональности громче, нежели я. Всё понятно. Мужчина подошёл ко мне и, нежно поцеловав в губы, прошептал: — С днём рождения, любимая. Я улыбалась, как идиотка. Он говорил мне что-то о том, что бы он делал со мной, будь мы женаты (хотя, его не останавливало это, когда мы были едва знакомы). Я почти стукнула его по плечу, когда покраснела как помидор, когда Свекромонстр покашляла, призывая всех к столу. Мы сели за стол и начали завтракать. Прибывающие люди, такие как Аркадий Палыч, Анна Михайловна, даже Жак Луи — все поздравляли меня с днём рождения! Мне даже тортик испекли, поставили восемнадцать свечек и… Это было впервые, когда у меня был торт на день рождения, свечки, я загадывала желание… Короче говоря, я расплакалась. Я закрывала руками рот, украдкой вытирала слёзы с щёк, краснела и смеялась, когда меня спрашивали, почему я плачу и начинали сюсюкаться. Меня не поздравила лишь Юлия Владимировна, от которой я этого, собственно, и не ожидала. Даже Марина ляпнула что-то вроде «присоединяюсь». Свекромонстр сидела и изредка попивала чаёк и свое фарфоровой чашечки. — Загадывай желание и задувай свечи! — сказал Никита, и я зажмурилась и загадала… …Пусть мы будем счастливы… Я набрала воздуха в легкие и… Что-то упало. Все повернули голову влево от меня и увидели, как Юлия Владимировна лежала на полу с закрытыми глазами и равномерно дышала. Все подбежали к ней, Никита взял её на руки и всей толпой потащили её наверх, в её комнаты. Я осталась всего на секунду, когда заметила, что успела задуть лишь 3 свечки. Я грустно улыбнулась. Не судьба…***
Я тихо зашла в комнату к Никите. Теперь я уже не говорю «в нашу спальню». Я стала настолько редко в ней появляться, что, кажется, скоро вообще буду лишь приходить убираться в ней и все. Никита сидел за журнальным столиком, читая какой-то журнал, с бокалом виски в руках. Я подошла к нему несмело, почему-то ожидая бури. — Никит, — позвала я мужчину. — Как там Юлия Владимировна? Что сказал врач? Он тяжело вздохнул и отложил журнал, допивая виски. — Как всегда. Состояние нормализовалось, обморок произошёл из-за нервного перенапряжения. — Но… Что могло произойти? Все делают то, что она хочет, она находится в обществе людей, которые дороги ей, и которым дорога она. Всё идет так, как она хочет, от чего эти перенапряжения? — Я не знаю, — устало ответил он, наливая очередной порцию напитка. Я подошла к нему и отняла стакан. — Это тебе не поможет, только усугубит ситуацию. Ты думаешь, твоей матери будет лучше, если она увидит тебя пьяным? — Я не пьянею с пары стаканчиков виски. — Ну да, у тебя богатый опыт, — саркастично заметила я. — Я вообще-то зашла поговорить насчёт кое-чего. — Что хотела? — Я…я просто поняла, что сегодня очень важны для меня день, но одного из самых важных людей в моей жизни со мной нет. — Родители? — предположил Никита. Я покачала головой. — Деля. Мы встречали с ней этот день вместе 17 лет. А сегодня мы порознь. И…мне бы хотелось уехать к ней на несколько дней. — Уехать? Сейчас? — глухо спросил Никита. Мне стало совестно. Да, его матери плохо, я осознаю это, но от того, что уеду, я уверена, ей будет только лучше, учитывая, как она ко мне относится. — Никит, я понимаю, что сейчас не лучшее время, но я уверена, Юлие Владимировне едва ли будет хуже от того, что я уеду. Всего пару дней, Никит. Пару дней, и я вернусь, — я обняла его за шею и посмотрела в любимые карие глаза, но…не видела ничего. Они отражали мои эмоции: страх, любовь, усталость и всё прочее, что на меня навалилось за последние дни. Это были мои эмоции, но не его. Мне даже на секунду показалось, что мы вернулись в начало, когда я ненавидела его, а он презирал меня. Никита смотрел на меня, а потом глубоко вздохнул и убрал мои руки с его шеи. Я растеряно наблюдала за ним, не понимая, чем разозлила. Хотя, мне кажется, что, если бы он разозлился, он бы бил мебель, швырял свои бумаги, кричал бы, но…никогда бы не уходил от меня вот так. — Никит,. — начала было я, но он повернулся ко мне лицом и, выпив залпом очередной стакан виски, ответил: — Езжай. Сколько хочешь, столько так и будь. — Ты обиделся? — несмело спросила я. Он усмехнулся и вновь налил полный стакан…***
Собирать вещи я не стала, зачем? Просто забрала телефон, кошелёк, карту — мне, наконец, выдали зарплату; перечислили на карту, если быть точной, — и взяла пакет со сменным бельём и пижамой. Уезжала я тихо, спокойно, но мне было так тоскливо, как будто я уезжала оттуда навсегда и больше никогда бы не видела этих прекрасных людей. Я смотрела в окно и думала. как же сильно жизнь может измениться, особенно, когда от неё такого не ждёшь. Кто бы знал, что своё восемнадцатилетие я проведу с человеком, которого люблю до безумия, а потом, не известно отчего, поругаюсь с ним и уеду к замужней Деле… Деле встречала меня у самих ворот, где я и вышла, чтобы обняться и немного пройтись. Она подарила мне весомую коробку, упакованную в бумагу кофейного цвета, всегда хотела подарок в такой упаковке. Даже эта коробка могла бы побыть моим подарком, честно. — Я не думала, что ты приедешь. Думала, вы проведёте этот день с Никитой, — Деля поиграла бровями, чем заставила меня рассмеяться. Она всегда заставляет меня улыбаться, что бы ни было. — Какой там… Его мать упала в обморок сегодня. Прямо тогда, когда я задувала свечи на торте. Врач сказал, что с ней всё в порядке, просто нужно меньше нервничать. Нервничать, понимаешь? Да её вообще никто и ничто не беспокоит! — изливала я душу. — Думаешь, она прикидывается? — понимающе спросила Деля. Я покачала головой. — Не думаю, могла бы, если бы не врач. Зачем ему врать? Больше работы, мороки, к тому же, врать за кого-то? Чего ради? — Ради денег, — предположила подруга. — Она ему заплатила. — Да ладно. Никита так переживает за ней, ни одна мать в своём уме не будет заставлять её детей так переживать, если это можно прекратить. — В принципе, ты права. Кстати, у меня для тебя ещё один сюрприз, — обречённо сказала Деля, когда мы зашли в дом. Деля пригласила меня на кухню, где я увидела Сидящую спиной девушку. Чёрные волосы её водопадом струились по спине, джинсовое платье подчёркивала её стройность. — Кто это? — шёпотом спросила я, покосившись на девушку. — Батюшки, Астахова, ты меня не узнаёшь? — о нет. Неееееет. Я неверяще помотала головой, но Деля покивала мне. — Не может этого быть. Ваше Величество, как жизнь? Корона не жмёт? — приветливо спросила я, присаживаясь за стол. Она усмехнулась. Грустно так. Я осеклась, посмотрела на Делю, она тяжело вздохнула, и я поняла — что-то не так. — Что случилось? — Ничего не случилось, не приставайте, — ответила Кларисса, не особо грубо, что было неожиданно. — Она и мне ничего не говорит, — ответила Деля. — То есть что-то всё-таки случилось, — сделала вывод я и началось…***
К вечеру я узнала, что Кларисса пережила этот месяц чуть ли не хуже, чем мы. Если учитывать, что Деля вышла замуж за ЛЮБИМОГО человека, а я с живу с ЛЮБИМЫМ человеком, то мы везунчики. Мы достали виноградный сок, разлили его по бокалам и просто делились всем. Деля скромно рассказывала о свадебном путешествии, Кларисса спрашивала совета о том, как бы ей поступить с мужем. Я советовала забить на него, если за весь месяц он не удосужился даже самочувствия спросить, не спросил, почему она была в таком виде. Я бы послала. Но, когда Кларисса шумно вздохнула, а Деля сказала, что её муж сам Анатолий, я поняла, что тут что-то из ряда вон выходящее. Тогда все мои советы я кинула в бездну и посоветовала просто поговорить. Говорить, говорить или даже написать. Когда же очередь дошла до меня, то…я не выдержала. Я почувствовала, как слезинка скатывалась по моей щеке и едва успела её вытереть. Девочки заметили, не слепые же. Мне пришлось рассказать всё — от моих личных страхов, до прямых угроз Юлии Владимировны и её постоянных обмороков. Деля и Кларисса (боже) успокаивали меня и советовали всё рассказать, но я не думала, что Никита поверил бы мне. Особенно сейчас. Я решила позвонить Никите и поговорить. Просто спросить, как дела, как его мама, как вообще обстоят дела. Я вышла в туалет, набрала номер и… Гудок. Гудок. Гудок. Гу… — Да, — глухой ответ с той стороны. — Никита, ты пьян? — осторожно спросила я. Минутное молчание. — Нет, — более громкий ответ. — Я спал. — Спал? Время всего… — я посмотрела на дисплей. Время 23:47. Упс… — Извини, уже так поздно. Я просто даже не смотрела на время. Очень хотела узнать, как дела, услышать голос. — Всё в порядке, — ответили мне после недолгого молчания. — Как Юлия Владимировна? — Тебе правда интересно, — Никита издевательски хмыкнул. Я нахмурилась. — Ей лучше. Правда, она немного обиделась, что ты уехала и даже не сообщила ей об этом. Она назвала это «несоответствующим отношением и отсутствием воспитания». — Куда уж мне до вашего воспитания, — грубо ответила я. Но тут же осеклась и извинилась. — Я не знаю, что на меня нашло. Честное слово, я не хотела такого говорить. — Ясно, — молчание. — Завтра у меня ранняя встреча, мне нужно выспаться. Да и тебе тоже. До встречи. — До… — гудки. — Встречи… Вот и поговорили.***
Утром мы решили подать документы Дели в МГУ — универ, в который поступала и я. Я готовилась довольно-таки обильно, совмещая некоторые обязанности горничной и абитуриентки. Но с приездом Юлии Владимировны все мои планы отправились в ад. Я достала свой телефон и показала ей сфотканный раннее перечень факультетов и учебники и литературу, предметы, которые нужно сдавать. Удивительно, но она тоже не выбрала журналистику. Хотя мы обе собирались именно туда. Но, к моему не великому удивлению, она выбрала биологический факультет, на который требовалось сдавать любимые ею русский и биологию и не особо любимую химию. Но, расстраиваться она не собиралась, зная, что всё равно подготовится, и всё будет хорошо. Мне бы её положительный настрой. Я проводила подругу до кабинета ректора. Заходила она туда, немного волнуясь, и я в который раз удивилась. Когда я заходила туда, меня бил озноб, я была в совершенном мандраже за своё будущее, подруга же вообще не волновалась по сравнению со мной. Я спустилась вниз, рассматривая стены, информацию, висящую на них. Но, я была бы не я, если бы не оступилась на одной из ступенек и не проехалась бы на попе вниз. Мне было больно, обидно и стыдно. Какие сильные чувства. — Я всегда знал, что я неотразим, но не думал, что девушки будут падать мне под ноги, когда я даже ничего не сказал, — насмешливо произнесли сверху. Я подняла голову и увидела перед собой тёмноволосого парня в чёрной одежде. Он подал мне руку, я приняла. Я начала отряхиваться, когда поняла, что даже не поблагодарила парня. — Извини, спасибо, — он приподнял брови. — Я имею в виду, что помог подняться. — Да ничего, любой бы помог, — парень пожал плечами. И он был прав. Он был симпатичным. Пухлые розовые губы, карие глаза, но не такие как у Никиты, а темнее, словно горький шоколад. Он выглядел как недорепер или плохой мальчик. Я даже не знаю, образ это или он правда не так хорош, как мне вначале показалось? — Куда спешила, красавица? — Да никуда. Просто привела подругу к ректору, мы будем поступать сюда. — Да? И на какой факультет? — заинтересовался парень. — Я на юрфак, она на биофак, — ответила я, медленно спускаясь по лестнице. — Здорово, я тоже на юрфаке, — ответили мне. И тут же уточнили: — Второй курс. — Поздравляю. Тяжело учится? — я пыталась поддержать диалог. Вообще, мне было приятно общаться с почти ровесником. — Не особо, только память нужна хорошая, терпение и выдержка. Но, наверное, этот набор стандартный для каждого факультета. В любом случае, моё обучение будет теперь лучше, ибо к нам поступает такая красавица, как ты. Парень подмигнул мне и отдал мою сумку, которую я по неосторожности отпустила, когда летела со ступеней. — Я, кстати, Влад, — представился парень. — Кристина, можно Крисси, — ответила я. — Кристина значит, — парень прикусил губу, а я услышала, как меня зовёт Деля. — Мне пора, моя подруга пришла. — Приятно было познакомится, красавица, — ответили мне и помахали рукой, уходя в неизвестном мне направлении. — Это кто был? — заинтересовалась подруга, поправляя рюкзак. — Это…это Влад. Он учится на юрфаке, помог мне подняться, когда я упала с лестницы. — Ты упала с лестницы? — Деля ошарашено посмотрела на меня, а потом засмеялась. — Неудачница… Я легонько толкнула её локтём, а потом и сама засмеялась. И правда…***
Вечер прошёл с лёгкой домашней обстановке. Свят, как говорила Деля, уехал далеко и на несколько дней, так что мы может творить полную вакханалию в доме. До этого я, конечно, опускаться не собираюсь, ибо сама горничная, и знаю, каково это, постоянно убирать за хозяевами. И наш вечер мог бы и дальше продолжаться в хорошем настроении, если бы не сообщение, пришедшее мне с телефона Никиты. Я сначала ничего не поняла, потому как это была фотография, и она была просто чёрного цвета, но… Спустя несколько секунд она начала проявляться и я увидела то, что определило моё решение по поводу наших с Никитой отношений. Его спальня, мой любимый бордовый комплект постельного белья, который я выбирала лично, и два обнаженных тела, покрытые лёгкой шёлковой простынёй чуть ниже рёбер, — Никита и Марина. Никита спал, обнимая лежащую под боком Марину. Она же положила на него свои ладони, голова её покоилась на его мирно вздымающейся груди; светлые волосы Марины немного прикрывали её лоб, подбородок и грудь. Следом было отправлено сообщение: Крисси, это не то, что ты подумала, клянусь, давай поговорим!!! Я смахнула неожиданные злые слёзы и удалила сообщение и фотографию. Не хочу ничего видеть. Я даже сначала подумала, что это какой-то фотошоп, но после сообщения… Что я должна подумать? Что это подстроено, но он дал отправить сообщение, не позвонил мне, написал? Чего ради? Он думает, я буду слушать идиотские оправдания? Чёрта с два. Всё, хватит. Я вызвала такси, не смотря на то, что мне предлагали сначала остаться и дождаться утра, а потом предлагали взять водителя, но к чёрту! Не хочу брать водителя, хочу взять такси, хочу подождать перед тем, как мне придётся лицезреть эту шикарную картину. Не хочу туда ехать, не хочу видеть, но… Но хочу. Хочу посмотреть в глаза, хочу убедиться сама. Боже мой… Не знаю, что со мной происходит, ничего не знаю… Такси приехала, к сожалению, быстро. Да и ехали мы быстро, всё-таки было поздно, пробок особо не было. Пере тем, как зайти в дом, я отдышалась. Свет в комнате моей и Никиты не горел. Даже не знаю, что я ожидала увидеть. Что кто-то в комнате Марины не спит? Что она не у него в постели? Что? Я пару раз вздохнула и пошла в дом. Охранники встали в стойку, когда я подходила к воротам, да и к самому дому, но, увидев меня, они расступились и поприветствовали меня. Не думала, что буду рада им больше, чем тому факту, что сейчас пойду в спальню Никиты. Сарказм, Крисси, только так ты не разрыдаешься как девчонка. Я сняла балетки бесшумно, на цыпочках, поднялась в бальный зал, а потом и на третий этаж. В свою комнату заходить смысла не было: если я увижу в спальне Никиты Марину, собственно, то, ради чего я вообще приехала, то мне не нужно больше ничего. Открывать дверь в до боли знакомую комнату было тяжело. Не смотря ни на что, открылась дверь бесшумно и я спокойно — даже удивительно — вошла в спальню. Подойдя к кровати, я увидела тот самый комплект белья, а Никиты и Марины… не было. И не успела я сделать какие-то выводы, как сзади кто-то тактично покашлял. Я повернулась и увидела Марину, стоящую передо мной в удивительно короткой просвечивающей сорочке. Если бы я была мужчиной, я бы, глядя на Марину, не вспомнила бы о том, что у меня где-то там есть девушка. — Что ты здесь делаешь? — спросила она. Я открыла рот от удивления. Это мой жених, вертихвостка! Это ты что здесь делаешь?! — Извини, что ТЫ здесь делаешь? Это спальня Никиты и моя, мы жених и невеста. Вопрос в том, что ты делаешь здесь да ещё и в таком виде? — мы обе шептали и ругались при этом. Не хотелось будить дом, увеличивать масштаб ссоры. Наверное, это выглядело со стороны смешно, но во мне не было ни капли смеха. — Оу, правда? А почему тогда он спит не со своей невестой, а со мной? — она разговаривала со мной как с дурой, не способной понять что-то совершенно простое. И я себя таковой чувствовала. Ну серьёзно, чего ты ожидаешь? Ты уже увидела доказательства, даже Марина в лоб тебе говорит, что они спали вместе этой ночью, а возможно и не только этой, но… Но я верить не хотела. А кто бы хотел? — Это только сегодня? — глухо спросила я. — Что это? А, «Это». Нет, не только. Я вообще не понимаю, с чего ты приехала сейчас. — Вас кто-то сфотографировал и прислал мне эту фотографию. А Никита потом ответил мне, что всё не так, как я думаю, и он хочет поговорить. Поэтому я и приехала. И кто вас фотографировал? Дай подумать… — я сделала вид, что задумалась, но уже через секунду выдала ответ: — Возможно это наша высоконравственная Юлия Владимировна решила вторгнуться в личную жизнь своего сына? — Дорогая, я никуда не вторгалась, — ответила мне сама героиня сегодняшнего дибилизма. — Я просто решила дать тебе неопровержимые доказательства того, что тебе в этой семье не рад уже никто. Никита, как я и говорила, не прошёл проверку разлукой. И это не потому, что Никита ветреный молодой человек, а потому, что вы, Кристина, лишь секундная вспышка, страстный всплеск, неожиданная встреча произвела на него впечатление, и он решил, будто это хорошая идея, взять вас к себе в дом. Но, поверьте, в ваших услугах он больше не нуждается. Он осознал, что Марина может всё — то, что можете вы и что не можете тоже. И мы вас больше не задерживаем. — Я хочу поговорить с Никитой, — настойчиво заявила я. — Боже, вот пытаешься избежать неловких прощаний, слёз и истерик, но они всё равно рвутся. Я думала ты умная девочка, Кристина, но ты одна из тех, кто был у него раньше, — презрительно сморщив носик, женщина подошла ко мне и мягко взяла меня под руку и повела к выходу. Я послушно пошла за ней. Попутно я оглядывалась и искала Никиту, а потом глаза заволокло пеленой, всё расплывалось, я ничего не разбирала. В конце всего, я поняла, что меня выставили. Просто выставили из дома, в котором я была действительно счастлива, пока сюда не приехала эта женщина. Я села на ступеньки, облокотилась на стену дома и закрыла глаза. Пока я так сидела, я почувствовала, как сама снимай кольцо с безымянного пальца правой руки. Я открыла глаза, шмыгнула пару раз и, оставив кольцо на месте, где сидела, вышла за ворота и пошла к шоссе, где находилась автобусная остановка. Время 1:21 и я больше ничья. Сама по себе. Опять. Зато я… …Свободна…