И когда друг друга проклинали В страсти, раскалённой добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала…©
***
Вспомнив, что мистер Уизли грозился навестить отщепенца, Гарри помчал на первый этаж встретить гостя и ждал в прихожей раньше, чем эльф успел позвать, чтобы сообщить о визите. — Гарри! — как всегда приветливо воскликнул с порога рыжеволосый маг, улыбнувшись и взмахнув кистью. — Здравствуйте, мистер Уизли, — Гарри распахнул створку двери шире и нагрянувший посетитель шмыгнул в коридор, оглядываясь на проспект, дабы ни один случайный взгляд маггла не заметил его в тот момент. — Как ты тут? — обратился в спину, так как Гарри сразу прошел в гостиную, избегая столпотворения в тесноте мрачной прихожей. — Да как в сказке, мистер Уизли, — увидев ладонь мужчины протянутую для пожатия, Гарри неловко замялся, мельком показывая повязанный вокруг шеи бинт, держащий правую руку на уровне груди, и протянул левую для жеста доброжелательности. — Рад, что вы все-таки решили зайти. — Мерлин, Гарри, ты заболел? О, и… что с рукой? Где ты так поранился? — ахнул несостоявшийся тесть, округлив глаза, едва увидел юношу при дневном освещении. — Ерунда, — отмахнулся тот. — Вот, гостинец от Молли, это вот от ребят… — передал тряпичную сумку прислуживающему эльфу, недавно справившемуся с верхней одеждой гостя, отправив теплую мантию на вешалку. — Спасибо, спасибо большое… — бубнил Гарри, будто принимая поминовения, будто он усопший, коему посчастливилось выудить свидание с кем-то из живых близких. — Приятно, что вы еще не забыли обо мне. — Что ты говоришь, Гарри! Просто мы были немного заняты, но о тебе всегда помнили. — Рад это слышать. — Они проследовали в обеденную комнату, где Кикимер уже пытался сообразить чего-нибудь к чаю. Артур Уизли указал, что в сумке имеется печеное угощение в виде медового кекса отличного качества, только с плиты снятого. Заняв места за столом, они повели нескладный диалог, нацеленный в основном на убийство времени. Молодому магу жутко не терпелось расспросить гостя о деле, но тот лишь выказывал удивленное возмущение репрессивным мерам, которым подвергся Гарри. Министерские чиновники так обеспокоились авторитетом «когда-то-выжившего-мальчика», что не поскупились пригласить иноземного специалиста по отлаживанию территориальных чар — эдакой закупорке пространства. До того лишь унаследованное жилище подверглось подобному колдовству, таким образом кто-то нашел способ ограничить еще и эльфийскую магию, привязав ее к дому. Посетителям арестанта волшебные палочки использовать строго воспрещалось. Поскольку Гарри не слишком поддерживал эти угнетающие темы, общение продолжилось в более располагающем ключе. И Артур Уизли начал вещать последние новости из рабочих будней. Много информации лилось о том, как почти безмятежно процветает политика равноправия среди чистокровок и менее светских сегментов во внешнем мире, ведь бунт аристократии удалось усмирить. Конечно, он ни словом не обмолвился о неназываемых злодеях. Потом он переключился на семью, заявив, что никакого пышного торжества молодожены не захотели, так как «Гермионе рожать уже примерно в апреле». Зато этот отказ от излишних растрат позволил скопить средства для следующей свадьбы. Младшую дочь обязательно нужно побаловать роскошным нарядом. — Мм? Быстро же она… — единственно пробормотал Гарри, тут же умолкая, стараясь не распалять отцовских чувств собеседника. Артур не оскорбился, простодушно списав все на глупость первых юношеских симпатий. При упоминании «первых» и «юношеских», еще «глупых» и «совершенно неестественных» отношений у Гарри почему-то сразу обозначился иной образ. Не Джинни. И даже не Чжоу Чанг. Но тех отношений, которые ему представлялись, не было в реальности. Какие отношения можно построить на страхе? На тот момент это казалось большим бредом, чем то, что войны не было. Наверное, он где-то прочел, что человек, вызывающий антипатию, страх и даже отвращение, психологически вызывает интерес, а поскольку интерес близок к влечению, лукавое подсознание чудовищно превращает его в предмет похоти. Ужасная теория! А, ведь, в глазном хрусталике изображение, видимое нами, тоже перевернуто. Эта оптическая западня начала раздражать Гарри и он подумал о кое-чем дурном. Волдеморт мертв. Мертв ли? Разве не идеальное преступление — инсценировать смерть, посадить героя, заставить всех играть по его правилам. Они пропустили еще один хоркрукс? Или Реддл планировал такой исход, все те годы подготавливая циркульные чертежи проекта личного ада Гарри? Заставить самого избранного поверить в собственное безумие, а остальных забыть о его существовании? Был ли Реддл и впрямь настолько великим легилиментом, чтобы так повлиять на воспоминания всей магической Британии или отправить ее в параллельную плоскость бытия? Гарри не знал, был ли колдун так велик, как хотел мнить о себе. Он знал лишь одно абсолютно точно — в каком бы измерении он ни был, на седьмом небе или седьмом круге ада, — ему не забыть Реддла. — Знаете, я ведь нашел Томаса Реддла, Волдеморта, — вдруг перебил Гарри рассказ о новой модели метел, утвержденной системой образования. — Вернее, я случайно его встретил… или не случайно. — Прости, кого, Гарри? — насупился глава рыжего семейства. — Разве в последнее время не было каких-либо необъяснимых исчезновений или прочих непонятных вещей, связанных с незаконным колдовством? Ведь он жив здоров, ходит среди нас… — Помилуй, Гарри! Я упустил связующую нить нашей беседы? Какие еще исчезновения? Все уладилось после инцидента в школе. — То есть Волдеморта никогда не было? — Вначале ему хотелось узнать об исчезнувших омутах памяти, удалось ли что-то выяснить об этом, но интерес таял с каждым глотком остывшего чая с горчинкой обезболивающего зелья. — Не знаю, — пожал плечами мистер Уизли. — Кого? — Ну, Темного Лорда! — неистово выкрикнул герой воображаемой войны, потом дополнил тихо, на гране слышимости. — Того, кто намерен покарать меня моей памятью о нем… — Я не знаю, Гарри. Прости, но я не имею ни малейшего представления, о ком ты. Прошлое густо зарастало полевой травой, ползучим папоротником, дьявольскими силками, вообще всеми растительными джунглями за рекордно короткие сроки. Войны не было, а лишь бунт чистокровных. Надо же! Интересно, заметил ли кто, если бы планета сорвалась с орбиты и усвистела в космос? И Гарри уже болезненно устал верить в обратное и убеждать кого-либо. Стоит ли цепляться за карму утопающего корабля? Корабль утонул и корабельные записи вместе с ним. — Тогда почему вы здесь? Помогаете мне? Я правильно понял, что вы хотели бы мне помочь? — Я помню, что ты спас мне жизнь и бесконечно это ценю. Правда… — мужчина немного стушевался и замешкался с ответом. — Я не помню при каких обстоятельствах, ни деталей, ни лиц, только ощущение того, что ты спас меня когда-то. И я чувствую, что должен помочь тебе, Гарри, за то, что ты однажды для меня сделал. Я готов помочь с поисками чего-то, что ты считаешь вещественным доказательством для оправдательного вердикта. — Оправдательного вердикта какого обвинения? В чем я виновен, я даже до конца не понял. Для чего я вообще здесь? Вам не кажется странным мой арест, мистер Уизли? — принялся Гарри горячо дирижировать одной рукой. — Вы верите, что я способен на преступление? — Ну, ты имел большой общественный вес, к тебе прислушивались люди. Министерство магии, Гарри, вот кого должен слушаться народ. Волшебники подчиняются органу правления, представляющему их демократические интересы. Получи полную власть один человек, даже если он не плохой, становится нежелателен для общества, коему не нужен тоталитарный режим. Ведь один человек, какие бы благие цели не преследовал может свернуть не туда, понимаешь? Он может завести людей не в ту степь… небезопасную. — Небезопасную? А она опасна? Или, может быть, я опасен? — дожестикулировал Гарри до того, что перевернул свою чашку. — Гарри, всякий, кто не придерживается общественных правил так или иначе вызывает опасения. — Ах, ясно. Почти как Темные лорды? — изогнул брови в иронии. — Не думаю, что ты из тех… — И на том спасибо, мистер Уизли! — отрезал Гарри. Казалось, он всегда понимал, что значит быть не таким как все. Но сегодня он, вероятно, понял, каково быть Реддлом. Реддлом, зачем-то помогающим врагу постичь себя, впускающим Гарри в свою темную суть. — Этот вздорный настрой, возмущения общественности на твой счет привели к твоей изоляции, вот и все. Да, я не спорю, мы все имели отношение к двойственной политике Дамблдора, во всех красках прессы освещенной после бунта. Конечно, он не делал ничего плохого, но многие утверждают, что именно его тайное влияние привело к бунту чистокровного населения и борьбе за свои права… — Да ладно! — усмехнулся Гарри. — Многие называют тебя его преемником, а Министерство за свое влияние, естественно, будет бороться. Я думаю, скоро все поутихнет и с твоим арестом! — изрек маг вполне жизнеутверждающе. — Ах, ну да… — живо закивал Гарри, чуть не покатившись со смеху. Опять дискриминирование «людей Дамблдора», приспособленчество бедной аристократии и профанирование их врожденных привилегий. Можно подумать избранный когда-либо имел хорошую репутацию? Противоречивую — да, как и всякий светлый волшебник, коего хоть раз непременно попытаются очернить, ибо любая «светлость» рано или поздно подпадет под сомнения и помои поклепщиков. Гарри размышлял: куда делись прежние обвинения? Он-то вершил самосуд над убийцей его семьи, а теперь? Нет тела — нет дела! Гарри здесь сугубо как угроза министерскому авторитету. Забавно. По крайней мере, не придется придумывать себе алиби. Тут он запечатан герметичней стеблей сельдерея в бакалейном отделе. — По поводу омутов памяти, Гарри, я уже писал, что не нашел ни единого упоминания о социальных событиях, мероприятиях с пометкой массовости… Ну, только семейные архивы тех служащих, кого навестили с обысками. Ага, были рейды, — утвердил Уизли-старший. — И, вот, знаешь, странно. Это действительно настораживает. — Будто кто-то избавился от общей истории? — поползли полезные догадки. — Нельзя утверждать, но очень похоже. — Словно масштабный «Обливиэйт», — вкрадчиво заметил спорщик. — Не может такого быть. Не в таких масштабах, Гарри, — помотал головой собеседник. — Но, если обратиться к другим источникам… Я имею в виду парня, который радушно приютил всю нашу семью в зарубежном путешествии, вернее, это мне он ровесник, а тебе он — взрослый дядька, Гарри. Мы жили у него в Израиле. Так он давал поглядеть весточку от своего брата из Ирландии, там есть явные отсылки к вооруженному конфликту. Не уж-то мятеж треклятой аристократии был настолько грандиозен? — Да потому что не мятеж это был, а война, черт подери! — изо всех сил доказательно крикнул Гарри, в поблескивающем взгляде зеленых глаз читалась укоризна. После этих громких слов мистер Уизли совсем поник. Гарри чувствовал, будто ему срочно нужно как следует отделать кулаком стену, а в идеале, — избить ногами всю мебель в этой квартире. Какой вирус жестокости нужно подхватить, в дальнейшем исцелившись, очистившись ото зла, как от прошлой жизни? Категорически не укладывалось на полках его разума такая порча, чтобы делать нормального человека сверхагрессивным и ищущим любые безнравственные способы стать бессмертным. Разве же это болезнь, а не расстройство психики? Почему в весь этот бред яростно хочется верить? Изучить литературу по теме… Молодой маг ринулся к соседствующей со столом тумбе, где лежал пергамент с корявыми пометками, однако, колени его подкашивало нешуточно. — Осторожней, Гарри… — придержал мужчина за плечо пошатнувшегося ветерана магический междоусобицы, запричитав по-родительски: — Ты очень бледный, ох, какой, почти синий, тебе лежать бы… — Все хорошо… — изнуренно успокоил Гарри, уже самому себе не веря, не то что убедить кого-то еще. Его исправно водило по сторонам, словно пьяного. — Да у тебя жар, молодой человек! Послушай-ка, отправляйся в постель лечиться, а я сегодня отправлю жаропонижающие микстуры. Давай? Вот так, Гарри, я лучше пойду, иначе ты себя угробишь. — Тут записка… — дотянулся хозяин до тумбы, опираясь на нее практически всем телом. — Пожалуйста, поищите хоть что-нибудь из указанных тут учебников… — Амбросио Стокер? Кутепус Куппер? — бегло взглянул на записи мистер Уизли, насупившись и пожав плечами. — Никогда не слышал про таких авторов. — Что-нибудь скажите про болезни? Это что-то наподобие порчи. Вы же более квалифицированы в этих вопросах… — «Кэнсэрексанимо» эта? — Гарри кивнул. — Повреждение души? Ну, это лишь в теории встречалось или… скорее даже в легенде. Якобы есть некое генетически заложенное проклятье, которое будет терроризировать мага всю жизнь. Самое страшное, что его никак нельзя диагностировать раньше, чем случится какая-то беда. А еще его нельзя вылечить. Это все, что я знаю. О, Мерлин, Гарри… — за секунду до этого юноша чуть не плюхнулся навзничь. Гарри проснулся в спальне. Сквозь занавесь проникал лунный свет, приобретший на обнаженном торсе, как в бреду, оттенок фиолетовых сапфиров, капельками въевшимися в кожу. Протерев веки, Гарри приподнялся на подушке, чувствуя невыносимое жжение в руке и невозможность вдохнуть через нос. На высоком стуле рядом с кроватью сидел домовой эльф. — Господину Поттеру вызывали колдомедика, — заговорил домовик. — Кикимер впервые видит, чтобы волшебники страдали хворью простецов. Помимо того, что хозяин не следил за гигиеной раны и началось заражение, он еще умудрился простыть, а ведь Кикимер предостерегал от сидения в кабинете с настежь раскрытым окном. — Гарри издал короткий хрип и закашлялся. — Мистер Уизли передал настойку бадьяна, а лекарь выписал отвар трав. Этого только не хватало для полного счастья! Гарри думал: везет ли так еще кому-нибудь на этой планете? Остаточную неделю января он провалялся с высокими температурами, ни на миг не отпуская мысль об окончании запрета на передвижения. И, очнувшись однажды с новыми силами, понимая, что уже может вставать с кровати и покидать свое убежище, Гарри собрался в «24 и 7», ибо терпеть дальше было некуда. Реддл, проклятый или прощенный, живой или мертвый, затягивался как петля на шее героя. Когда Гарри, не имея других занятий, кроме обдумывания их положения, так тщательно, до искр из глаз, до звенящего гонга в ушах, нащупывал в своем подсознании нить, связующую их, то сгорал уже от стыда. Он, разумеется, не верил в исправление маньяков-убийц, априори, но то, на что невозможно было однозначно ответить, просто разжижало мозг Гарри похлеще любого наргла. В полубреду высокой температуры, Гарри видел разные странности, касательно Реддла. Он предпочитал думать, что ночная эрекция была вызвана сильным артериальным давлением, ибо впервые так серьезно заболел. Ослабленный иммунитет плюс разодранная рука… Он думал, что только на частоте своих простуженных снов, продутых сквозняками, они с врагом могли быть в одной реальности, которую Гарри так хотел бы посетить. Однако, потом его мучило смущение от тех постыдных образов, являющихся во снах. Не имея шанса вытравить их из своей головы, оставалось лишь смириться и вспоминать то, чего никогда не было. То, обитающее лишь во снах, где Реддл был другим, откровенным настолько, что рядом с ним Гарри судорожно хватал губами иссякающий воздух, шептал всякие абсурдности, пошлые просьбы, рекомендации к прикосновениям…? Потом Гарри просыпался и пытался отмыться от этих снов, тут толкователи отдыхают. В рабочий полдень на улице было полно непросвещенного люду — не щеголять же в мантии перед ними? Гарри столкнулся с элементарной проблемой: у него совсем не было вещей на смену. Парку так распанахало, что даже эльфийская магия, не сдерживающаяся ограничительным браслетом арестанта, не смогла склеить ткань так, чтобы Гарри не выглядел как бомж в драной одежде. Каждый раз, глядя на выпотрошенную ватную подкладку, Гарри удивлялся, как ему руку не оторвало. Пришлось порыться в старых шмотках крестного. Было нечто родственное в бунтарском стиле семидесятых, хоть Гарри еле втиснул забинтованную толстыми слоями руку в рукав кожаной куртки Сириуса. Высокие ботинки аристократического панка тоже пришлись Гарри впору, наверняка, мародер так одевался ради того, чтобы позлить мать. Ранение в руку давало знать о себе тупой болью и самочувствие Гарри еще разительно отличалось от здорового, но некогда было скулить. Жажда вскрытия истин толкала героя нестись с безудержной скоростью к комплексу «универсальной богадельни», как прозвал ее служащий-сквибб. За выходные опять нападало мокрого снега, а скользкий тротуар явно был против вылазки заключенного на природу. Гарри старался не покалечиться еще раз, ибо травмоопасный гололед под снежным настилом точно не хотел, чтобы волшебник добрался до назначенного пункта целым. Оградка набережной и фонарный столб неоднократно спасли Гарри от анекдотичного падения. Наконец, встав напротив торгового павильона, наперво он изучил окна кафетерия. Праздничные гирлянды уже сняли, отчего зал просматривался лучше. Почему-то Гарри решил первым делом разыскать Энтони, ему правда хотелось вести себя адекватно и заодно успокоиться простым общением. Учитывая, что Эни Фатмайр работал здесь около полугода, он мог знать больше о своем начальстве. Хотя… какой черт! Кто может знать Реддла? Или какой идиот действительно хотел бы узнать…? И вот… Словно гениальное стечение обстоятельств толкнуло белобрысого сквибба выпереться на проезжую часть из магазина. — Привет, дружище! — воскликнул Энтони у раздвижных дверей, направившись куда-то на улицу, но у Гарри возникло впечатление, будто только его и ждали. — Ты как? Цел? Выпустили тебя? — Привет, Эн. Да, выпустили, как видишь. — Тебе шеф передавал… — Я все получил, спасибо, — слово заставило его покривиться. — Шеф? — и усмехнуться. — Черт, Лорд на новый манер… — Старина, я совсем не в курсе ваших разногласий, но ты зря так ополчился, точно, — акцентировал Фатмайр, вдруг завидев подъезжающий автомобиль с прицепным вагончиком и принявшись совершать пассы, указывающие водителю ехать в проем между зданиями. — Он тогда сильно беспокоился о твоем расщеплении. — Какая честь, — парировал Гарри. — Я иду на разгрузку. Ты со мной? О, ты же… — оглянулся парнишка, следовавший за машиной, окинув мимолетным взглядом бинт вокруг шеи Гарри, закрепляющий руку на весу поверх куртки. — У меня еще есть левая. Тем временем, Энтони пожал руку водителю, покинувшему авто, открыл кузовок и принялся бездумно водружать прибывшие коробки на низкий пластиковый манеж около входа в складское помещение. Блондин весьма загадочно глянул на Гарри, и впрямь собравшегося помогать одной рукой, и осадил его рвение: — Слушай, дружище, мне за это премию не выпишут, — с работником, видимо, провели поучительную беседу. — К тому же шеф сказал, если ты придешь, отправить тебя к нему. — Реддл здесь? — Он практически всегда здесь. — И? Куда идти? — Кэп проведет тебя, — указал Эни на водителя, собирающего накладные, сам вплотную занявшись разгрузкой.