Еще есть время

      Машина была перевернута, а я весела на ремнях без сознания. Помню, что очнулась утром, пыталась вылезти и подняться. Тело не слушалось. Я буквально выползла из машины на руках. Помню, что дико болела голова, в глазах мутнело. Солнца не было, было пасмурно, и, казалось, что вот-вот пойдет дождь. На этом я снова вырубилась.       Холодные капли падали мне на лицо. Я поморщилась, перевернулась на бок. Тут же заболела голова, и это заставило меня открыть глаза. Первое, что я увидела, это руки, мои руки, которые все были в запекшейся крови. Судя по тому, что меня все еще не доставили в больницу, проезжающих машин не было всю ночь.        Сейчас я лежала на боку, пытаясь справится с головной болью. Хоть тело и сопротивлялось, но голову не покидали планы моего эпичного подъема. Дождь становился сильнее, и мне как можно скорее надо было встать. Я опираюсь на правую руку, приподнимаюсь, и, издав глухой стон, ставлю на землю левую руку. В этот момент мне стало понятно, что на ноги встать, для меня, будет гранью фантастики. Сажусь на колени, потом выдвигаю правую ногу вперед, и опираясь на обе руки, придвигаю левую. Теперь, когда я крепко стояла на ногах, и осталось только выпрямиться, голова заболела еще больше. Потихоньку выпрямляю спину, и… Тадам, я встала. В глазах потемнело, меня шатнуло в сторону. Еще секунда и я бы снова лежала на земле, но мне удается схватиться за машину.        Ливень. Я сижу в машине и пытаюсь найти маленькое зеркальце у себя в сумке. О, нашла. Мое отражение не радовало: опухшие веки, оцарапанная щека, область вокруг правого глаза была фиолетовой, как будто бы меня кто-то ударил. Все руки были в ссадинах, а из носа, похоже, текла кровь. Меня передернуло.       Дождь потихоньку переставал лить, становилось холодно. Мне надо было что-то делать, ибо заночевать здесь мне не хотелось, но и в тоже время мне некуда было идти: до города как минимум тридцать километров. Взвесив все за и против, я выбрала дойти до ближайшего поселения. У меня в душе все еще таилась надежда на то, что впереди были села, хотя разум говорил, что я пройду все тридцать километров.       Мои инстинкты по выживанию, и уроки ОБЖ, подсказали, что стоит взять самое нужное из того что лежало в багажнике. Я пролезла на задние сиденья, и открыла мое хранилище вещей через них, потому что его нельзя было открыть снаружи: Он был вкопан в землю. Мне пришлось практически полностью залезть в багажник, чтобы достать хотя бы один чемодан. Медленно, но верно, перебирая одну за другой вещи, отобрала самое нужное и ценное. Я взяла теплые вещи, еду, деньги, ведь все это тащить мне пришлось на себе. Знаете, вот именно сейчас я благодарна маме за то, что она запихнула мне свои супчики и картошечку. На данный момент это была единственная еда, которая у меня сейчас была. Сложив все, что было тщательно отобранно в большой рюкзак (я его взяла на тот случай, если мы с университетом будем делать высадки куда-либо), я двинулась в путь.        После дождя так приятно пахло сыростью, что мне хотелось вдыхать воздух чаще, но боль во всем теле мне мешала. Пройдя буквально двести метров, мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Каждый шаг отдавался в нагруженной спине. Было тяжело. Единственное, что радовало меня, так это то, что не было солнца и жары.       Именно сейчас я была горда собой. Не смотря на боль во всем теле я продолжала идти. Бесконечные поля сменялись лесами, и совсем не оставляли надежды на какие-либо поселки. Когда начало вечереть, мои беспокойные мысли вырвались наружу. С каждым шагом мое тело покидала энергия. Казалось, что еще чуть-чуть и у меня подкосятся ноги.       Я досматривала последние минуты прекрасного оранжево-красного заката. Лучик надежды в моей душе совсем погас, и в голову лезли идеи ночлега. Я решила пройти еще чуть-чуть и начать готовиться ко сну: благо с собой было мое любимое одеяло. Минуя очередной пригорок я увидела то, что вновь зажгло мой энтузиазм и надежду. Машины, много машин.