Фея-Ведьма: Кристальное королевство

Начались новые занятия. Несмотря на мою опутанную разными думами голову, Майя собрала молодых драконов, меня к ним усадила и принялась читать лекцию. Передавала знания старого дракона молодому поколению, а так же мне — новой Матери. Молодняк изучал меня открыто, не испытывая ещё такого презрения и ненависти к людскому роду, они не сторонились и отвлекались от урока частенько, чтобы о чём-то безудержно их волнующем спросить. Отвечать не успевала — Майя отдёргивала нас, чтобы от занятия не отвлекались. А я вот слушала. Правда, в толк не брала — первые витки истории о зарождении Пироса они уже проходили что ли? А мне почему ни слова? Только флора да фауна природы острова помимо самих драконов, которые то людьми себя считают, то животными — ниже нас в цепи питания — что, впрочем, да, учитывая нашу всеядность, — то выше — что чаще. Как, впрочем, и равными — тоже частенько. Зато узнать подробнее, что растёт здесь съедобного, а что кушать не стоит — полезно — чтобы на бяку не нарваться и раньше времени не помереть. Потом была практика письменности. Наблюдая, как дракончики, только несколько раз в своей жизни повидавшие мир глазами человеческой шкурки, легко перо держат и выцарапывают сносную каллиграфию, у меня горло сводило от взгляда на собственные каляки. Конечно, дети лезли ко мне! Дети во всю интересовались внешним миром! Дети-драконы отличаются ещё более бурной жаждой знаний! Так они, не внемля естественному стыду на рукожопость их новой Матери, требовали рассказать, как оно там… ну, в мире двуногих! Поглядев на Майю, я поняла, что стала новым учителем сегодняшнего урока о человеках — она снисходительно улыбалась на мои милования с молодняком. Начала я с пары строк каких-то простых предложений на пергаменте, мол, «Я проснулась и посмотрела в окно», «Она умылась и пошла на занятия». Детишки восхищались буковками, которыми общается человеческий народ, и требовали большего. Я ж не писатель, чтоб эпопею вам тут калякать. Да и мне тоже учиться надо — я хочу ваш язык выучить! Далее из меня выгрызали подробности жизни двуногих: что мы едим, что пьём, много ли спим, часто ли моемся, когда заводим потомство… В целом, я замешкалась… и рассказала кратко и только о еде, да о процессе становления в обществе — взросление на руках матери и отца, обучение простому, далее — сложному, а после — служение обществу, стремление к любимым занятиям — хобби, которые следует обратить в тот самый смысл жизни и источник дохода. Дракончики мало что из этого поняли — слишком уж разнится «лестница» жизни человека и дракона. Но я их и предупреждала — многое придётся узнать, да и вообще им это не нужно. Но молодняк причитал и кричал мне на уши, мол, хотим! Хотим, и всё тут! Майя — спасительница. Она прервала наш внеплановый урок культуры человека и сообщила о начале боевой тренировки. Тут-то малыши оживились, поднялась и я, и… началось избиение далеко не младенцев — одной маленькой человечки в белых одеждах с копной рыжих волос! Мальчики и девочки обратились в милых маленьких дракончиков! Стрекотали и «мяукали», шипели и кричали визгливо, что уши закладывало. Маленькие чешуйки на их крохотных — меньше даже, чем у Элии! — телах переливались на лучах солнца. Длинные пасти полные белоснежных и очень острых зубов — драконы так быстро обзаводятся ими?.. Или уже из яиц вылупляются с коренными резцами? Маленькие рожки — у некоторых — целый ряд!.. А у других — передние лапки — это и есть крылья — длинными острыми коготками они царапали землю у моих ног, взлетали и пикировали. А кто-то вовсе сел мне на плечи! Тяжёлый… блин! Маленький, а весит как слон! А другой… точнее, другая, самая малышка из группы, вскарабкалась по моей новой одежде, оставляя страшные зацепки, зависла на уровне живота, «поскрипела» да «пострекотала», глядя так жалобно в мои глаза… И, в общем, дождавшись, пока я руки протянула к ней и обняла, прижимая к груди, устроилась поудобнее, голову положила на моё предплечье, крылышки сложила и запястье тонким хвостиком обвила. И прямо-таки успокоилась… В общем, меня облепили детёныши драконьи, аки истинную Матерь. И сражаться явно не хотели. Вряд ли противнику можно нанести значительный урон, сидя на его голове и спине — разве что этими острыми когтями — ну прямо возвращение Бадди! У меня только заживают царапины и проколы, и снова!.. — Ребята! Я понимаю, как вам понравилась Блум, но нам нужно учиться, — пыталась серьёзно, а на самом деле — с пробивающейся улыбкой умиления говорила Майя. — Кри-и-и! Кх-х-х! Кри-и! — пасть широко-широко распахнув, выдали мне на ухо, громко, но я уже попривыкла за эти пять минут объятий с дракончиками. А мой Бадди всегда «мяукал»! Майя изменилась в лице. Сначала она нахмурилась, сосредоточенно слушала, что говорят молодые драконы, а после посмотрела на меня. Нет, не так. Она присмотрелась ко мне. Задумчиво, но без скептицизма. — Говорите, что Матерь вкусно пахнет? Меня перекосило! Потому что первая мысль была, мол, они о том, как бы откусить кусочек от матушки-человека! А потом уже дошло, что я всё ещё не покусана, пасть дракончики открывали только для разговора, и на самом деле, для молодняка я пахну подобно изысканному парфюму… да? Одна из девочек, что вилась, как собачка у моих ног, и была явно недовольна, что вкусное место на руках Матери уже занято и некая чешуйчатая попка с великолепной чешуёй глубокого чёрного цвета явно слезать не стремилась, вновь обратилась в человека. И воскликнула: — Блум пахнет, как моя мама! Даже лучше! — засверкали глазки девочки. «Мяуканье» и стрёкот посыпался с моих плеч. Девочка, что уже явно дремала на моих руках, продрала глаза и удивлённо огляделась. Ну… это приятно слышать! Это не то, что «пахну, как самка, жаждущая оплодотворения сильным самцом»! Интересно, а когда молодняк был людьми, их обоняние притупляется? Тогда… что Адриан? Он предстал передо мной в обличье кожаном, двуногом и бескрылом, опьянённый моим ароматом… — Думаю, им будет тяжело сражаться с тем, кто напоминает им мать, — выдохнула я с некоторым трепетом, поглаживая переливающуюся чешую чёрного дракончика на своих руках. Майя, хоть и пыталась возразить, но её постоянно перебивали криками, мол, наша матерь! Не отдадим никому! Наша! Точнее, моя. Потому что драка всё-таки случилась! Когда я уже сидела под сенью крон высоких — относительно джунглей Пироса! — деревьев и теребила хвостики, да чесала спинку между крылышками всем дракончикам поочерёдно, та самая малышка, которая первая заявила наставнице о моём особом тёплом запахе, кажется, отсчитывала время очереди на каждого. Потому что, когда чёрнопопик — тот самый дракоша, который оказался мальчиком с поразительно красными… кровавыми даже глазами, фантастически подходящими к его обсидиановой шкурке, задержался у меня на коленях, цепляясь за и так окровавленные предплечья и бёдра, мол, не пущу! не отдам! вспыхнуло возмущение криками! Чёрнопопик сначала ответил на скрежет воплей девчонки тихим разморенным стрекотом — даже глаз… и пасть не открыл, устроившись на моей руке головой своей поудобнее, мол, чеши, мама, дальше, мне хорошо!.. Крики повторились новым всплеском гнева и высоко и широко распахнутыми грозно крыльями с коготочками передних лап, поднятыми ввысь. Наглый чёрный дракончик и не думал шевелиться, а тем временем очередь остальных уже запаздывала. Так что нервничать начинали все малыши. Включая ещё одну двуногую «мамочку»! На очередной крик уже другого — тоже мальчика, повзрослее, — чёрнопопик повернул голову, поднялся, но… явно не для того, чтобы встать — взмахнув крыльями чёрными, будто сама ночь, он широко распахнул пасть и прорычал… ну точно взрослый дракон! Молодняк притих. Но ретивая девчонка успокаиваться не спешила! Оскалила острые зубы и давай в атаку! Я охнула, отшатываясь, остальные разлетелись, и давай избивать воздух крыльями и попеременно стрекотать, будто поддерживая то чёрнопопика, то смелую девчонку. И кажется, тот наглый чёрненький определённо слыл в обществе нового поколения чешуйчатых, как сильнейший среди равных! Так что заранее сделал себе установку — позволять немного больше для своей важной персоны. Вмешалась Майя, читавшая книгу на камне у обрыва — довольно далеко, чтобы смогла заранее пресечь драки за место на руках «мамы». Разняла малышей, остальных успокоила, прочитала нотации — мол, я — Матерь всех драконов, и всех люблю, всякого темени моя длань коснётся и всё подобное набожное… Успокоились дракончики. Хоть и угрюмая тучка висела над нами — впрочем, как и в реальности — солнце заслонили редкие синие тучи, сбивающиеся в кучку, и из них накрапывал дождь. Он усиливался, так что молодняк не отправили по домам — вместе мы поспешили вернуться под «крышу» грота Майи… и вроде как, уже моего тоже. Чешуйчатые малыши шлёпали по маленьким лужам за мной, словно птенцы за мамой-уткой. Майя подкинула в тлеющие угли побольше сухих дров, заготовленных сегодня утром. Затанцевал огонь по велению её обтянутой кожей руки, в казане над костром что-то забурлило, и приятный аромат приближающегося обеда придал мне сил и даровал расслабление после первого дня новой учёбы. Прошла к самой стене пещеры, в уголочек за двумя большими глыбами, и села на свою мягкую подстилку из множества тканей и большого количества соломы — как я люблю, когда мягко!.. — и дракончики тут же вскарабкались ко мне. Заметила кровоточащие царапины — глубокие порезы на мордочке чёрнопопика и такие же — на лапках и груди девочки. Подозвала малышей к себе на колени. — Давайте, я залечу ваши раны, — и направила расслабленные ладони на свежие порезы от длинных и острых когтей. — Только больше не ссорьтесь. Царапины медленно затянулись. Дракончики радостно затанцевали, кружась вокруг себя, словно в погоне за собственным хвостом. Я рассмеялась и устроилась полежать до обеда — кажется, Майя сама не трудится над пищей — читает, а суп самостоятельно бурлит на огне. Так что, решив, что моя помощь не понадобится, я прикрыла глаза и пододвинулась в тень, спрятавшись за высокими камнями, прячущими моё ложе. Конечно же, успокоившиеся и здоровые дракончики подбились мне под бочок, словно и вправду к маме, сворачиваясь в клубочки, как маленькие котята. Элин в своей обители блаженно улыбался, порыкивая и колыша своим хвостом Божественное Пламя. А я, поглаживая всё того же чёрнопопика, опять поймавшего «местечко под солнцем» — у моей груди, — думала. Просто… я поймала себя на мысли, пока лечила малышей… А я… Пламя Жизни-то использовала?.. Мои руки не были покрыты дымкой Огня Дракона в тот момент. *** Моей головы не покидал Адриан. На следующий день было ясно, и уроки продолжились. На позднем обеде детишки весело беседовали, переговариваясь о том да о сём, а Майя их поддерживала, отвечала, в целом, активно взаимодействовала с молодняком, подкладывая им на прочные большие листья-тарелки ещё по рыбке — жареной — это для них тоже урок, чтобы узнать жизнь двуногих — быт их новой Матери. А я… Я чувствовала себя покинувшей реальность и нервно глядела по сторонам. Почему-то я знала, что Адриан теперь за мной не наблюдает, так что выискивать его платиновую шкурку среди пролетающих мимо драконов было бессмысленно. Уловив момент, когда малыши были особенно заняты рассказом Майи о мире на той стороне, доев рыбку теперь уже с солью и даже специями, я нырнула в лес. Я должна его найти. Драконов отныне не боялась — хлопанье крыльев слышалось здесь и там — как-никак вечер близился. Они меня чуяли — я не сомневалась, но не приближались. Земляные проходили мимо, замечали — обменивались взглядами, и шли далее по своим делам. Отныне они считали меня за свою. Я должна… найти его. Но как? Первой идеей было спросить дедушку. Но оказавшись на обрыве, поглядев на просторы джунглей Пироса жестокого… отмела эту затею — далековато до грота даже на левитации под ускорением Дыхания Дракона, да и Майя скоро меня хватится. Подумала — направилась к парочке рубиновых драконов, щепающих траву, словно козочки на лужайке. Чешуя даже не красная, почти розовая, один — большой, другой — поменьше. Обратили на двуногую рыжеволосую внимание драконы и стали в миг парнем и девушкой. Подумалось, брат с сестрой — уж очень они похожи. Извинилась, что тревожу во время трапезы, изложила вопрос. Драконы нахмурились — явно им не понравилось всё это. Переглянулись и помотали в отрицание головами. Нет, не лгали, действительно не знали его местоположение. Со вчерашнего тревожного события. Со вздохом поблагодарила и ушла. Я уже поняла, что могу чувствовать драконов. Иногда. Когда их внимание обращено на меня, едва улавливаю их чувства. Прямо сейчас они не сквернословили. После я… ох, взмолилась Пиросу. Вредничать остров не стал — может, он просто не злопамятный? — и подсказал мягким дуновением ветерка: туда… туда!.. Ну, я пошла. Наткнулась на древо Белокрылого Алмаза, полюбовалась на красоту его жемчужных звенящих листьев, ощутила ветерок — вправо надо топать. Пошла. Встрепенулась и спряталась за ближайшим деревом. Речка в чаще — даже берегов почти нет, всё поросло густой высокой травой, у самой воды деревья склоняются к волнующейся в быстром течении прозрачной глади. Белые волосы завязаны в крепкий жгут, простая одежда — туника и бриджи, босые ноги по колено в воде. Руки, ноги… шея перевязаны бинтами. Собравшись с мыслями, я ступила из-за дерева. Адриан тут же учуял меня и вздрогнул, оборачиваясь. Скривился и отвернулся, бросив лишь: — Убирайся. Ага. Счаз. Мы это уже проходили. И ты меня знаешь, мой суженый. Как не покрути, тут и тупому ясно, что Мать и Отец драконов связаны одной красной нитью. Угнетает, но выхода кажется нет. Вру, совсем не угнетает. Кажется, остров влияет на мой разум. Либо… Майя была права. И Адриан… действительно мне не безразличен. Отогнав эти мысли, я подошла и примостилась рядом. Хожу в этом белом одеянии, и не жарко совсем — удивительная ткань, и обувь после высоченных каблуков туфель ведьмы просто волшебно удобная! — но слоёв многовато. И длинные подолы, путающиеся не хуже моего платья с высоким разрезом. Адриан напрягся, но отодвигаться было не куда — разве что в воду, да и неглубоко тут. Правда, дёрнулся, из-за чего боль пронзила его раны — он рыкнул и сжался, обнимая себя руками. У него чуть ли слёзы не выступают из-за боли… Пот стекает по бледному лицу, всюду красные пятна от напряжения — попыток сдержать стоны. Я… так жестоко ранила его. А он на самом деле только… Я сглотнула. Пододвинулась вплотную и коснулась его здорового предплечья. Платинового дракона словно молнией схватило… снова. — Майя сказала, что такие раны заживают веками. Давай, я помогу, — пояснила я свою близость, прямо глядя в золотые… но тусклые глаза Адриана. Дракон скривился. — Чем? Даже сила Творца Дракона не способна залечить рубцы от оторванной чешуи. Новая после первой смены чешуи и идеалетия у взрослого дракона уже никогда не нарастёт. Можешь не стараться. Скинув мою руку, но совсем не жестко, а просто… мягко отодвинув её со своего локтя, Адриан отвёл взгляд, наблюдая рябь на воде. Рука его крепко сжимала перетянутую рану на плече, когда он опустил едва слышно: — Да и я… это заслужил. — Нет, — тут же осекла его я, чем вызвала ошеломление на лице обернувшегося белокурого дракона. Взяла его руку крепко, отодрав его цепкую вспотевшую ладонь, и направила свои пальцы на раны под кровавыми повязками. — Не заслужил. Это я — последняя дура, не сдержала своей силы и желаний. А ты должен быть таким — обозлённым на весь мир. Ведь ты пережил огромные напасти и ненависть всего мира. Теперь сам мир должен оплатить тебе. И особенно — этот нахальный остров, вынудивший тебя страдать. Я закрыла глаза. То ли от страха, волнения, увидеть что-то… что-то необычное на лице Адриана. То ли для сосредоточения — исцеления ран. В целом, и то, и другое вообще-то… Содрогаясь от непонятных чувств, я ожидала почувствовать, как он снова отодвигает мою руку, а после услышать уже знакомый шорох чешуи, хлопанье крыльев… ощутить, как ветер бьёт в лицо. Но этого не произошло. Я открыла глаза и отняла руки. Адриан косо посмотрел на меня, но всё-таки новую эмоцию я в его лице увидела — надежду и усталость. — Разденься, — прямо попросила я. — Что? — изогнули бровь в ответ. Я вздохнула. — У тебя были раны на животе, спине и ногах. Не подумай ничего грязного! — опустила я и потянула вверх края его туники. Завозившись, но не сопротивляясь, Адриан всё-таки остался в одном исподнем, вот никаким образом не похожем на современное бельё. А скорее, на какую-то набедренную повязку, но крайне лёгкую, из тонкого материала. Но… Поглядев на бёдра этого красивого платинового мужчины, которые оказались прямо перед моим лицом, я скривилась и кивнула на… то самое, в общем, исподнее. — Это — тоже. Ведь, когда дракона одноимённого спасала, рассмотреть успела и там — раны были! Услышала сверху лукавый такой до зубного скрежета смешок. Ловкими, но уже до явной оскомины медленными движениями он развязал, полагаю, традиционное бельё мужчин Пироса — или это только мне, двуногой, сделали такое удобное? точнее, сам Адриан… сделал, судя по его словам. Понаблюдала его, проще и этичнее называя, инструмент краем глаза, не выражая никакого интереса — а на самом деле, рассмотреть вот так вблизи у платинового я смогла его впервые… даже учитывая наше специфичное знакомство! И он… Валтору не уступает! Я бы даже сказала… мой Валтор немного посторонился перед драконами Пироса в человеческом обличье. Или это только мне так повезло с этим необычным платиновым чешуйчатым?.. Смотря, в каком смысле повезло. Я скинула свою накидку и разложила его одежду. Усадила Адриана и принялась за лечение… как бы трудно мне — девушке, не давалось оно там… между его… Задних лап! Почти все тело дракона покрывали уже кое-где съехавшие повязки. Ладонями я водила над всеми кровавыми пятнышками, которые замечала, и ожидала ответа Адриана — есть ощущения или нет. Мои руки, как и тогда, при лечении малышей, не покрывала Огненная дымка, но я ощущала своё сильное желание… Вылечить каждую царапинку на теле этого человека… дракона. Да. Лечение прошло успешно. Как я и ожидала. Адриан же — нет, никак не полагал, что раздирающая каждую клеточку тела боль исчезнет по мановению руки Матери драконов, а кровоточащие рубцы исчезнут прямо на глазах — стоит только снять повязки — кожа гладкая, шелковистая даже, упругая… Сама проверила, она фантастическая на ощупь — разве у драконов, которые должны носить чешуйчатую шкурку, должна быть такая офигенная кожа? Несправедливо! Вокруг лежали повязки — алые и чуть потемневшие пятнышки на белой и желтоватой ткани — как напоминание о том, что пришлось пережить измученному платиновому дракону. Адриан почти в ужасе смотрел на свои руки, ноги… осматривал тело. Крутился, вертелся нагишом на траве, ошеломлённо взирая на гладкую кожу и щупая, щупая и щупая её, не веря, что не чувствует боли. А я улыбалась — не могла сдержаться! Он выглядит сейчас таким милым и ещё более… красивым. Бултых! Я вздрогнула и зажмурилась, невольно распахнув рот, когда меня окатило слабой волной ледяной воды. Проморгавшись, я перевела взгляд на лежащего в речке Адриана — не менее шокированного, чем я! Мы посмотрели друг на друга. Я протянула платиновому дракону руку. Искорки игривости не заметила в его глазах! Да и не ожидала — от него-то! Оказалось, настоящий Адриан — совсем не такой, каким даже отец его представлял! — Аа! Он рванул меня за запястье, и я плюхнулась следом! Грх! Вся одежда промокла! Волосы-пакли прилипли к лицу! И в трусах… снова вода хлюпает! Я взревела на половину Пироса! — Адриан!!! Следом громкий хохот! Ребёнок, которому за миллион! *** Вылезли мы на берег спустя только не менее получаса. Хотя тут, на Пиросе я за временем только образно слежу — мои биологические часы современного человека уже давно заржавели от этих купаний! Адриан — настоящий Адриан в отличном настроении, не больше, не меньше — шкодливый ребёнок в песочнице — обливал меня водой, а я его в отместку! Друг друга роняли в реку снова, барахтаясь, как рыбки на отмели. Хохотали и ругались друг на друга. Под конец баловства я была до нитки мокрая, волосы — выжимай, а голенький Адриан вот ни капли не смущался и точно в глубине души радовался, что одёжку свою снял! Поймал он пяток рыбок, которые чудом приблизились к нашему берегу, учитывая безудержное веселье одного дракона, и дрожа от холода на слабом ветерке мы выкарабкались на траву. Подкрались сумерки, что мы и не заметили. Где-то поблизости слышалось рычание драконов, хлопанье крыльев и шум ветра. Под земляными драконами изредка содрогалась земля, стрекотали сверчки, а вместе с первыми звёздами в темнеющем небе светлячки освещали нам с Адрианом путь в глубоком тёмном лесу… Адриан вывел меня на каменную опушку очередного невысокого обрыва, окружённого непроглядной чащей, и развёл костёр. Пришлось и мне раздеться и сидеть нагишом даже без белья… перед ним, что очень смущало, учитывая наше знакомство… опять же! Но Адриан даже не засмотрелся на меня, словно стал другим человеком. Тем… о котором дедушка рассказывал. И тем, которым он позволил себе быть со мной. Наверное… Медленно сумерки перебирались в ночь. Первые звёзды загорались на темнеющем в глубокой синеве лиловом небе. Дождавшись, пока первые поленья прогорят и пламя поутихнет, Адриан расположил, уже приловчившись, наш ужин прожариваться на палочках. А после откуда ни возьмись вытащил корзину с фруктами. — Но… Мне хмыкнули. — Собирался здесь переночевать, вот всё и приготовил, — мне протянули разрезанное манго. — Поешь. Благодаря твоему благословению они все ароматные, спелые и свежие. А… да… Выгрызала сладкий тропический фрукт, который уже стал мне как повседневный обед, и смотрела на Адриана, разрезающего питайю — изменился он. Нет, не фрукт! Платиновый дракон. В речке ещё улыбался, как мальчик, веселился и обливал меня водой… и всё это — нагишом. Вряд ли его так обрадовало исцеление ран. Скорее всего… Он услышал мои чувства, вложенные в… в те слова. И он… стал самим собой. Потому что, возможно, я единственная, кто принял его… А ещё он никогда не был ребёнком. Дедушка сказал, что Адриана нашли уже не младенцем — лет пяти — или что там с исчислением драконьего возраста? — дракончиком у Древа Белокрылого Алмаза. И то, что он дитя самого Прародителя — ни у кого не вызвало сомнений — Адриан — словно перерождение его — бесконечно похож на Отца всех драконов. Но… Он сидел там, терзался от невыносимой боли потерянной чешуи от молнии и жара вулкана, совсем один! И никто… совершенно никто! не пытался его найти. Помочь. Обработать раны и сменить повязки, которые на тот момент с некоторых ран уже почти сползли! А ведь драконы, как и люди, тоже социальные создания. Даже больше нас, двуногих, мудростью обделённых. Адриан ведь… всю жизнь был одинок. Его предал даже остров, который его породил в корнях Древа Белокрылого Алмаза. Его народ не принял, а после трагедии с ритуалом — почти возненавидел, и лишь потому, что он единственный, кто может унаследовать престол — стараются уважать. Да и из-за его могущественной силы… завидуют, вероятно. А тут ещё я подлила масла в огонь — выбрала его на торжестве! Сама Матерь! Сколько яда летело мне в спину, точнее, сквозь меня прямиком в исколотое сердце Адриана. А когда он ушёл во внешний мир — его никто не остановил. Никто не пытался вернуть. Даже мой отец — сводный брат! Грх! Чтоб вас всех! И тебя, Орител! — Что?.. Внезапно вопрос. Я встрепенулась и закашлялась. Адриан, изогнув бровь пуще прежнего, протянул мне кусочек ткани, чтобы свою испачканную мордочку утереть. Кажется… я всё это время на него пялилась! — Н-ничего. Просто… у тебя ничего не болит? — Нет, — с улыбкой… с искренней и красивой улыбкой сказал Адриан. — Спасибо, Блум. Я замялась. Странное… чувство. Обычно я не смущаюсь от одной благодарности. Адриан вгрызся в мякоть питайи и принялся хрустеть косточками, а после выдал мне вопрос: — Но я всё же не понимаю, как тебе удалось нарастить чешую? Я нахмурилась. А как он понял, что выдранная чешуя на месте? Учитывая, что он драконом-то не обращался после лечения. Разобравшись с манго, оставив фрукты на потом — да и этой экзотикой наесться — в два укуса! Подобрала колени поближе к груди, обхватив ноги, нащупала рядом палочку и поковыряла в углях под свежими поленьями. — Не знаю, — бормотала я, ковыряя пепел и раскалённые угольки. Огонь так и норовил вспыхнуть и облизать наш белковый костлявый, но уже без чешуи, ужин до головешек. — Ещё вчера у нас был урок с молодняком. Но малыши драконы, обратившись в свой истинный облик внезапно ощутили от меня запах родной матери. И не только сорвали занятие с тренировкой, но и разругались. Началась драка и… два дракончика поранились, — я вздохнула. Адриан смотрел на меня и внимательно слушал. Без единой эмоции, не говоря уже о колкостях, к которым я привыкла. От него. — И ты вылечила их? Это были просто царапины? Драконы часто ранятся, особенно в раннем возрасте, — ответили мне спокойно. Так спокойно… что даже не интересно. Неужели мой новый знакомый и суженый от свахи-острова наконец стал нормальным? — Ведь мы, как вы, люди, считаете, всего лишь животные. — Обидно? — с опаской спросила я. После небольшой паузы Адриан проглотил фрукт и, поджав облитые соком губы, мотнул головой. — Нет. Ведь это так. Драконы и люди на одном уровне в цепи развития, — и откусив снова, аппетитно захрустел — ну блин! Неужели этот странный фрукт и правда вкусный? Я всё время боялась его пробовать… Он похож на какой-то орган… сердце даже! Брр… Но цвет такой красивый. — Разве что, — утерев губы рукой, продолжил Адриан, — те функции и обострённые органы чувств, которыми наделены мы, у вас отсутствуют. Вроде, называются рудиментами. Я восхищённо округлила глаза, захлопав ресницами. О как! А я думала, чешуйчатые мудрецы повыше будут! Я задумалась. — Например… шевелить ушами? Иметь хвост? Или различать запахи, как кошки? Адриан вдруг подавился, да так сильно, что я даже испугалась. Но он быстро пришёл в себя, откашлялся и посмотрел на меня. — Вообще, я имел в виду последнее… но сравнивать драконов с кошками… — платиновый чешуйчатый как-то жалостливо улыбнулся. Я скривилась, закусив губу. Ну да… звучало не очень, но кошачьи первые на ум пришли. Ну… ещё собаки!.. Ты же сам говорил, что вы — животные! А кошечки и собачки тоже очень умные! Не надо мне тут «ля-ля» только потому, что ты умеешь говорить, а они — мяукают и лают! Я вздохнула, стараясь замять эту тему. — Я вылечила их, — ответила на давний вопрос. — Но чешуя у них была в порядке. Как так? Ведь они сильно разодрались… Объяснение нашлось: — Она очень прочная. Как волосы… нет, как ваши, людей, ногти. Ведь пластины ногтей не так уж легко оторвать, ведь так? — Адриан посмотрел на меня, и в тот момент меня передёрнуло. Я глянула на свои ногти… И меня передёрнуло снова! — Угрх! Это же… смертельно больно! Я никогда не теряла ноготь полностью. Но представить, как он отрывается от пальца… с кровью!.. Аа! Дракон прыснул. — Да. Так же и с чешуёй — невыносимо больно, Блум. И потерять даже одну чешуйку среди тысячи тысяч на наших телах — это надо постараться, и это очень больно. Да… он хороший пример привёл. Но… учитывая сколько! у взрослых драконов чешуи на их больших телах… Боже мой… Даже то, что она очень прочная, от боли потери огромной площади чешуи не много, не мало — можно умереть! Это же как кожу содрать! Нет! Больнее же, чем упасть с велосипеда и разодрать все ноги и руки в кровь! — Но ногти потом отрастают… — Правда? Адриан то знает о чём-то из мира двуногих, то о простом не ведает. Интересно, хоть и чуточку странно… — А драконы никогда не теряли когтей? — Периодически сбрасываем. Когда приходит сезон отрастить новые. О. Кажется, так делают кошки. Или… нет? В детдоме у нас была парочка кошек, и иногда я находила их пустые поломанные коготочки — как оболочка от нового — только выросшего. — Для людей же потерять ноготь — мука, — заметил верно Адриан. — Особенно для современных девушек! — хмыкнула я, вспоминая театр драмы, когда внезапно ломается ноготок только из салона. И драки, последующие за ними. — Скажи… мне интересно, что у тебя с ногтями? — кивнул Адриан на мои руки. Я покоилась на свой небесной синевы маникюр. — Это какая-то краска? Или магия? То, что Адриан про маникюр не знает, я не удивилась. — Магия. Но в повседневной жизни у меня ногти простые — короткие и одного цвета с кожей… Эти — часть облачения ведьмы. Как рога или оранжевые глаза… — А настоящие глаза у тебя… какого цвета? — с некоторым трепетом что ли поинтересовался Адриан. — Голубые… — я отвела взгляд, сжимаясь. — Как говорил один важный для меня человек — жемчужные. — Красиво… наверное. У драконов редко бывают голубые глаза, — сказал просто Адриан, мягко улыбаясь и продолжая есть фрукт. Да делает это так аккуратно, что я завидовать начинаю… Вопрос вырвался случайно: — Ты же жил в мире людей. И не знаешь наш быт? — Ты про ногти? Или… каблуки? — скривился забавно Адриан — сразу догадался. — Я же бывал на Солярисе тысячи лет назад, Блум. Там такого ещё не было! Ох, Боже! Меня просто распирал хохот! — Но Домино существовало, — продолжил Адриан, утирая губы. — И я полюбил планету Великого Дракона. До сих пор поверить не могу, что мой сводный брат стал её королём, женившись на двуногой принцессе! А после так проницательно на меня посмотрел… — Может, мне может жениться на двуногой принцессе Домино и стать королём планеты Творца? — лукаво улыбнулся Адриан. Я вздохнула. Понимаю, что мы — Отец и Мать Пиросовские, и Адриан мне тоже нравится, но… — Да, я помню, у тебя есть возлюбленный, — не без грусти опустил нерушимый факт Адриан. Да! Нерушимый! Потому что я никогда не предам Валтора! А то, что с ним происходило в последние месяцы — только проблемы из-за Трикс и Гриффин. И матушек, которые пробудились… далеко не на нашей стороне. — Но, боюсь, если мне удастся вызволить отца, матушку и весь мой родной мир из омута Тьмы, то папенька не позволит мне с ним быть вместе, — зачем-то сказала я. — Почему? Помедлив, как-то смутно глядя на готовую рыбку, которую мне Адриан передал с костра, я все же сказала: — Он был… на стороне зла. Хоть и не по собственной воле, отец не станет слушать — Орител — человек чести и никогда не изменит решения. Я знаю это, хоть и никогда не видела его… Даже перед родной дочерью он не откажется от своего решения. — Он выступал с вражеской армией против Домино двадцать лет назад? — серьёзно спросил Адриан. Я сдавленно кивнула, проглотив кусок рыбы. — Он никогда не хотел этого. Его заставили. Адриан вздохнул, откусив большой кусок от пузика рыбы. Чуть ли не с костями. — Орител всегда был слишком серьёзным, — жуя, бормотал недовольно дракон. — Даже я — хоть и старше него более чем в сотни раз, получал от сводного брата наставления. — Так… сколько же тебе лет, Адриан? — М… кто знает? Один лишь Белокрылый Алмаз, — загадочно улыбнулся платиновый дракон. Я покачала головой в укоризне. Явно меньше, чем дедушке Гварто! — Но, — внезапно продолжил он с некоторой… тревогой? — я уже порядком… подустал жить. Я вскочила, тут же отбрасывая все мысли. — Нет! — вскрикнула я, что птиц разбудила, и они с криками сорвались с ближайших деревьев. А после притихла. — Ты… не должен… уходить… Адриан прыснул, а там и вовсе рассмеялся. — Блум! Не собираюсь я умирать! Просто надоело это. Даже не однообразие, а… существовать. День за днём. Ради чего? И кто я? Для чего Древо породило меня? Или всё-таки какая-то самка оставила меня там, у корней Прародителя? Я промолчала, с мольбой и первыми слезинками на глазах глядя на Адриана. Он заметил, я только носом шмыгнула и села обратно, вгрызаясь во вторую рыбку. Он… посмотрел на меня так… — Ты не хочешь, чтобы я покидал этот мир? — Не хочу… — Блум, — Адриан приблизился и нежно шепнул на ушко, — я бессмертен. Меня это не удивило. — Все драконы бессмертны. — Нет, — мотнул головой Адриан и чмокнул меня в щёку, — я неуязвим не только для магии, но и для физического оружия. Что?! Дракон… да сам бог, блин! вернулся на своё место и как ни в чём небывало принялся за третью рыбку. — Ранить меня можно только особым способом. Как те молнии над вулканом, например. Кипящая лава также меня не пощадит. — А… если управлять стихией? Например, острой глыбой камня ударить в грудь? — всё ещё ошеломлённая вопрошала я, с трудом подбирая слова. — Зависит от того, была ли создана эта глыба магией. Или просто оторвана от земли силой магии. В первом случае случится это, — Адриан вскинул нож, прокрутил его на ладони и… раз! в грудь! Я даже вскрикнула! Но… остриё, даже со всей силы направленное, кожи не коснулось! Ни капельки крови! Будто она — прочнейший в мирах барьер! — Это — простой нож. То же — с магией. А если камень порождён природой — ветрами, дождями… временем… То если я не уклонюсь или не разобью скалу, то меня будет ожидать неминуемая гибель. — А… рана в драке с драконом?.. — Особенность наших когтей, — Адриан поиграл пальцами. — Они — не физическое оружие. Как и ваши ногти. Мы поговорили ещё о многом будничном — о жизни во внешнем мире, как изменилось общество людей за тысячи лет и как поживали драконы всё это время… Оказалось, Адриан бывал в мире двуногих аж дважды! В первый раз — ещё задолго до получения Сердца — он прожил в старом Магиксе, где люд ещё не знал и мобильных с магинетом, почти тысячу лет. Второй — уже после срыва обряда. Но тихой спокойной жизнью — простым мужчиной, бывая там и здесь, путешествуя в одиночестве и встречая разных интересных попутчиков. То есть, получается, он смог проникнуть без всякой ошибки барьеров Пироса и Полотна Мироздания, как случилось с Бадди, в наш мир по единому желанию ещё тогда, когда остров не избрал его Отцом всех драконов? Тут точно все сомнения отпадают — он определённо перерождение Белокрылого Алмаза — властителя этого места и первопредка всех чешуйчатых! Я немного рассказала о себе, ощущая… странное расслабление рядом с ним. Адриан… теперь не фальшивый, как тогда, при попытке выудить у меня кристалл, заговорив на «свидании». Так что я всё выложила — о жизни на Земле и обществе ведьм. Какие замечательные у меня друзья и… Как бы Адри не выпытывал, даже подсев поближе и защекотав меня до судорог — я ж от хохота всех драконов в округе перебудила! — о Валторе я ни слова не сказала. Сомнений в нашей связи и пробуждённых островом-свахой чувствах нет, но я точно знаю, кого люблю на самом деле. И мои настоящие чувства говорят, что Адриан — этот и прошлый… и всякий! мне симпатичен и внешне, и внутренне. Но не более. Может, я полигамна? А ещё я узнала, как именно течёт время на Пиросе. По крайней мере, сейчас — всё зависит от планеты, на которой находится остров драконов — в данный момент за всё то время, что я деградировала тут до образа жизни почти каменного века, с месяц-два, на Магиксе прошло не больше недели. Адриан отлично чувствует время. А потом мы ели. Рыба закончилась, так что Адриан выудил откуда-то тушку птахи уже разделанную да замороженную его магией и попросил её разморозить на медленном тепле моего Пламени. Раз плюнуть — теперь-то с навыками, полученными от Майи, я могу как угодно температуру и силу своего Огня менять и контролировать! Специи и овощи притащил мой платиновый суженый и после часа — не меньше — возни, получился целый пир — зажаренная на углях птичка и опаленные овощи — мягкие! Хоть без мяса просто так поглощай! Особенно картофель! На десерт — фрукты. Я всё-таки соблазнилась той самой питайей и смущённо попросила Адриана научить меня её есть. На что платиновый засранец расхохотался и вновь плюхнулся рядом — как и прежде — голый! — давай показывать, как правильно потреблять этот странный фрукт, так похожий на сердце. Да после каждого неловкого укуса… словно маленькой девочке — губы подтирал! Мы сидели, молчали, расслабленно глядя на танцующее пламя на свежих поленьях. Спать не хотелось совсем. Абсолютная тишина и последний замолчавший сверчок, ни единого шороха крыльев дракона — всё это подсказывало о приходе глубокой ночи. Я ощущала тепло огня и тела Адриана, сидящего рядом. Он ничего не говорил и не предпринимал никаких действий. Отвечал на мой взгляд молчаливым вопросом, а после невесомо коснулся моей щеки, убирая прядку высохших волос. Острый серебряный коготок странным кусающимся холодом скользнул по моей коже. И почему мы до сих пор голые?.. А из головы у меня не выходило то, что сказал мне тогда дедушка Гварто. Я вновь и вновь смотрела на Адриана, и он уже откровенно кривился — ну да, чувствую, какой у меня напряжённый вид! Но… Не уверена, что стоит рассказывать об этом… но я не могу держать Адриана в неведении! Он и так настрадался! — Твоя мать не погибла в жерле вулкана. Ну и… прямо! Как Ли завещала! В ответ не менее ровное, что мне в затылок врезалось стрелой: — Я знаю. И совершенно безразличное! Оторопело вытаращила глаза на Адри. Дракон оставался спокойным. — П-правда? — У меня никогда не было матери, — последовало в ответ. Так. Не поняла. — Но откуда? Адриан вздохнул, подтянув ноги ближе к груди, и опёрся о колени, не отрывая взгляда от пламени. Огонь танцевал в его золотых глазах причудливыми искрами рассыпающихся звёзд. — Услышал как-то в разговорах в гроте. Гварто всё время обманывал меня. Я протянула руку. Помедлила… и всё же коснулась с поддержкой запястья Адриана. Он улыбнулся мне. — Он делал это не со зла. — Понимаю. И я всё равно считаю его отцом. И ругает он меня поделом… хе!.. — дракон пропустил смешок, широко улыбнувшись. — Не обижаюсь. Я заулыбалась тоже. Не сдержалась, запустила пальцы в платиновые волосы Адриана и взлохматила их. Дракон в ответ шумно выдохнул, но взгляда от меня не отвёл, за руку нежно взял… и после просто отпустил. Ничего более. Как приятно!.. Почему… все его жесты… полны такой небесной нежности?.. Какой же он… на самом деле, этот платиновый дракончик?.. То он издевается, опуская саркастичные замечания и вовсе изрекая жестокие шутки, настойчиво бредя старые раны — свои и чужие. Величественный, статный сибарит с высоченным уровнем эгоизма. Или погружается в собственные мысли, в омут терзаний и пережитой боли, в саму Бездну отчаяния… Или… улыбается. Мне. Просто разговаривает, что-то рассказывает, отвечает на вопросы и задаёт их сам. Как самый простой человек. Кажется, это сам Пирос и общество драконов испортило его. Если бы не та история, если бы его приняли, как сына вождя, как будущего главу. Если бы не та жестокая история с гибелью матери в жерле вулкана — ведь не всегда Адриан знал, что это — ложь?.. Адриан был бы вот таким — простым, добрым, но, видно, крепким — странно напоминающим мне Линера… — Какой… ты на самом деле? — с трепетом уронила я. Вырвалось случайно… — Не знаю, Блум, — отозвался вскоре дракон. — Я жил так долго, что забыл, каким должен быть. И каким я был вчера. Я отстранился от людей и драконов. И ни с кем не разговаривал. Разве что с отцом виделся. И сидел за столом на советах, не роняя ни слова. А после… Адриан посмотрел на меня. Я замерла. Он сказал: — Но когда я увидел тебя… почувствовал тебя… Мне вскружило голову. Ведь прежде я никогда не… Адриан запнулся. Сглотнул и всё-таки смог обронить эти слова: — Я не чувствовал феромоны самок и самцов. Никогда. Совсем как люди — двуногие, как вы, разве что слабые запахи человеческой кожи и волос. Но приближение течки, гон… старые, молодые драконы, чьи запахи активны, как и у раненых и напуганных — испытывающих разные сильные эмоции. Ничего из этого. Поэтому мне больше понравилось жить в мире людей. Боже!.. — И… меня ты почувствовал, так? Адриан кивнул. — Я буквально окунулся с головой в лаву и смог вынырнуть живым и чистым. Словно переродился, — всплеснул руками по-настоящему встревоженный Адриан. — Я будто стал драконом. Настоящим драконом. Ты разбудила меня, и я… стал агрессивным. Каким бывал когда-то. Когда-то… бывал?.. В смысле? — Но я — человек. Во мне всего-то капля драконьей крови, — развела руками я. Адриан покачал головой. — Я не знаю, как это объяснить. Я всегда веду себя… странно в твоём обществе. Я чувствую твой влекущий запах… Но теперь я могу сдерживаться. Научился, наверное. Но… — Адриан с жарким трепетом и жаждой посмотрел на меня, что я… не сдержалась и подобралась на месте, прижимая ноги к груди снова. — Мне так хочется, порой, коснуться тебя. Хотя бы просто обнять. Взять за руку. Или… что-то… простое!.. Да. Я знаю виновника. Пирос. Эта сука продолжает издеваться над Адрианом! — Эй! Блум! Я больше не поступлю так! — вскинулся вдруг Адриан, выставив руки вперёд в невинности. — Я уже научился — как только нахлынет — бежать прочь. Что?! Я захлопала глазами. — Ты смотрела так, что мне казалось, огонь с костра на меня сейчас перекинется. Он мне вред может причинить — не магический — природный. — Ах… извини, — я отвела взгляд на костер. — Просто задумалась. Нет, как же меня корёжит-то. Что такого гадкого я могу сделать, чтобы этому куску земли насолить?! Или… Заставить его уже прекратить издеваться над нами! Мне-то он помогает, а Адриан? Отцов все недооценивают! Все мама, да мама! А без папы вас и не было бы! У меня вот… вообще никого… не было. — Перед тобой я отыгрывал десятки разных масок людей, которых играл эти сотни тысяч лет, — продолжал Адриан свой рассказ, пошерудив поленья в костре толстой палкой. Огонь принялся жадно облизывать их. — Жестокий хладнокровный завоеватель, который однажды устроил разруху в уже погибших королевствах Магикса. Волевой крепкий и подающий надежды наследник вождя драконов. Эгоистичный сибарит Отец, однако с неудавшимся ритуалом… — перечислял поразительное Адриан. Так он… он просто примерял на себя характеры?! А настоящий ты, бог мой, какой?! — А ты каким хочешь меня видеть? — У каждого есть свой характер, Адриан, — замешкалась я. — Ты — мастер психологии, раз так легко меняет нравы в зависимости от ситуации, но… — Настоящий… какой? — переспросил Адриан и впал в раздумья. — Не знаю. — Как… не знаешь? Ну, вот прямо сейчас, например — настоящий. Весь наш поздний ужин им был и продолжаешь быть! — Блум… боюсь, не помню просто, — удручённо сознался Адриан, прочесав волосы пальцами. — Прошли тысячи тысяч лет. Я забыл многое. Даже драконы не помнят всего. Просто выбери того Адриана, которого хочешь видеть рядом с собой. Я сжалась вся. — Н-нет. Реши сам. Я не хочу лицемерия. Хочешь, будь жестоким. Хочешь — добрым. — Боюсь, буду жестоким — ты снова меня возненавидишь, — хмыкнул Адриан. — А ты? Какая настоящая? — Разве не видел? Я менять маски не умею… — отмахнулась я. — Так что я простая, немного нахальная, но довольно упорная… даже очень упрямая иногда… — я хихикнула. — Сильная… наверное… Совсем несложная — со мной легко завести разговор и даже подружиться, если ты не преступник мирового уровня. И если не набрасываешься при первой встрече с желанием завести детей!.. Адриан потупился и пробормотал совсем милое «прости». — Но я… могу быть лицемерной. Жестокой… иногда. — Когда? — Когда друзья мои в опасности. Адриан улыбался. Повертел в руках ещё целый манго, а после сказал: — Ты и вправду очень сильная. Крепкая. Волевая. И ты знаешь, чего хочешь. У тебя есть цели. И ты к ним идешь, несмотря ни на что. Ах… Адриан. Ты и вправду хорош в психологии. Или лести — одно из двух. — А ещё… ты верная. Преданная. Чувственная. — Последнее — лишнее! — помахала рукой я. — Разве? — улыбнулся дракон и протянул мне разрезанный фрукт. — Ты очень вспыльчивая. Жаркая, как огонь на сухом костре. Яростная. Никогда не умолчишь своих чувств, хотя мыслей — не покажешь. И да… жестокая. Я отвела взгляд. — С чего это ты… Постойте. Мыслей… Адриану ведь, не много, ни мало, тысячи лет. Он наверняка умеет читать мысли! Но Адриан никак не показал, что я догадалась о его телепатии. Возможно, он и умеет, но способен выключать этот дар. Или… просто молчит. В целом, я не против — привыкла и… Не хочу от него ничего скрывать. Он мне и вправду… нравится. — Видел на тренировках Майи, — Адриан подмигнул мне и отпил воды из чаши. Я насупилась и принялась снова обмазываться соком экзотических фруктов. Ну будь ты каким-нибудь уже, платиновый индю… милый платиновый индюшонок! Постойте… что он сказал? От осознания я чуть не подавилась! Или захлебнулась. Охнула в оцепенении: — О, нет! Адриан подорвался. — Что случилось?.. — Уроки Майи… — я закусила губу и вся скуксилась. — Я прогуляла их. Адриан посмотрел с минуту. А после — прыснул и расхохотался! Я кривилась, глядя на весёлого платинового дракона. Между прочим, я сюда не отдыхать пришла — тренироваться исключительно! Что тут уморительного, а?! — Рядом никого нет, — отсмеявшись, проговорил Адри, утирая слезу. — Я не чувствую присутствия других драконов, не волнуйся. А значит, Майя тебя не ищет. Уф… ну… это успокаивает! Немного. Да и уроки эти теперь больше на игры с молодняком походили. Хотя… почему, походили? Так оно и есть! *** За беседой не заметила, как подобрался холод. Одеваться было лень, так что я придвинулась поближе к костру, опуская руки над затухающим пламенем. Адриан заметил мою дрожь и подкинул дров — их оставалось ещё много, на целую ночь хватит. А после взял нашу пару накидок, высохшие и прогревшиеся на палках у огня, перебрался ко мне, устроился поближе и укутал меня, обнимая и согревая. — Ты совсем холодная. До Пламенного Плато далеко. Давай, вместе согреемся. Я судорожно сглотнула. Сердце вдруг быстрее заколотилось и по телу разлилось тепло откуда-то изнутри. Там, где Адриан касается — словно кусают пчёлы… нет, прикасаются своими нежными крылышками бабочки. — Ах! — Блум! — охнул Адриан, хватая меня за руку. Огонь! Порыв ветра и сухие поленья — он разгорелся сильнее, и всколыхнувшиеся языки облизали мою ладонь!.. От внезапного прикосновения я вздрогнула и сжалась. Адриан осмотрел мою руку и расслабленно вздохнула. — Всё в порядке. Ты вовремя отдёрнула руку. Я кивнула. А на самом деле… Что-то не так. Я ощутила тепло… вовсе не жар. Под удивлённым взглядом Адриана я вновь подалась ближе к костру и протянула руку. Но он тут же перехватил моё запястье. — Блум! Даже драконам пламенной стихии не избежать ожога, если они коснуться человеческой кожей открытого огня, — с тревогой, несвойственной прежнему, но так к лицу новому прекрасному Адриану, сказал платиновый и мудрейший чешуйчатый. — Но я… не дракон, Адриан, — я вытянула руку и провела пальцами над танцующими языками пламени. — Я — человек. Безумный. Наивный. И совершенно глупый. А ещё я — Хранительница Огня Дракона. Но даже с этой силой я не была защищена от любого огня. А также я — Матерь Драконов. И я… могу больше, чем человек или дракон. После чего огонь коснулся моих пальцев. Страшно было поначалу, пока я не прислушалась к ощущениям и расслабила руку. Прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Я почувствовала, как лоскуты нежного шёлка или атласа скользят по моей коже, играют с моими пальцами, словно стремясь то притянуть ближе, то наоборот оттолкнуть прочь… — Блум… Как ты… Я обернулась на Адриана. — А ты — Отец Драконов. Ты — Хозяин Пироса. Ты такой же, как и я, — взяв руку Адриана, кажущуюся такой большой по сравнению с моими девичьими ладонями, я повела его следом за своей… к огню. — И ты можешь больше. Чем дракон. И чем человек. Я была права! Лицо Адриана было полно ужаса или ошеломления, когда огонь начал безвредно, лишь согревая наши закоченевшие руки, облизывать его пальцы тоже. Мы обменялись улыбками и взглядами, полными ошеломления. Невероятно! Никогда не думала, что так смогу! Интересно… а моя неуязвимость к огню проявляется только на Пиросе?.. Ах… Я так разнежилась! Как приятно!.. Даже не сразу заметила… как Адриан крепко прижал меня к себе, и его голос шепнул вдруг на ухо… — Я знаю получше способ согреться. — Правда?.. — отстраненно и как-то совершенно лениво вопросила я. И ляпнула странное: — Потренироваться? — Почти. Сказали мне. А после я оказалась на нашей одежде, удобно разложенной на каменном обрыве, по правую руку горячо танцевало пламя, вокруг — утонувшие в ночи джунгли, а над головой… темная небесная гладь в звездах и белые волосы дракона… нависшего надо мной. Я поняла, что он имеет в виду. И как потемнели в возбуждении его глаза… И я совсем… не ощущала тревоги. Что… — Адриан… нет. Я не могу. Я люблю его, — выговорила я, сходя на шепот. — Я понимаю. Но вы всё равно не сможете быть вместе. Тебе придётся сделать правильный выбор. Я вспылила, подскакивая, выкрикивая в лицо дракону: — Адриан! Я люблю Валтора! Лин… Он не просто мой возлюбленный. Он — родной мне человек. Он ближе и теплее кого бы то ни было. С ним… я дома. С ним! я дома. — Валтор? Я слышал его имя. И даже видел однажды на Солярисе — он был сыном трёх одарённых волшебниц. Значит, он тоже бессмертен? Ох! — А после Тёмный Феникс поработил их, — всё-таки дополнила я слова Адриана, раскрывая тайну, кто мой возлюбленный, полностью, — он смог выжить, хоть и его матушки на грани гибели в заточении в опасном измерении Магикса — внешнего мира. Освободив их вместе с родителями, я постараюсь отстоять честь и правду перед отцом, чтобы Валтора и его матерей оправдали. — Блум, ему миллионы лет. — А тебе меньше?! — взвилась я и охнула! Губы Адриана на моей шее. Ах… какой приятный поцелуй… — Меньше. Возможно, — шёпот его скользнул по моей коже, и я задрожала — никак не смогла себя сдержать! Что с моим телом?! Я уже… почти горю! Н-нет! Не могу справиться с самой собой!.. Потому что… я долго не… с Валтором… не была?.. Я стиснула зубы. Адриан вновь прижимается губами к моей шее и скользит до самого ушка, обуревая его дыханием. Языком — человеческим, обычным, скользнул за него и прикусил мочку. Х-хватит… — Адриан… — прошипела я, стискивая ткани одежды под собой. Открытое небо над нами, простирающиеся джунгли, утонувшие во мраке взявшей свои права ночи. Звёзды рассыпались завораживающими дорожками галактик… Треск дров в жаре пламени… Нельзя… Валтор по-прежнему любит меня! И пусть тогда он отказался… растерялся!.. Он точно… Он просто!.. Он… был напуган. Его терзали тревоги! В таком состоянии он не мог… не хотел!.. А… раньше? Он был обычным раньше. Но после празднования нашей годовщины, которая случилась уже более месяца назад… он не притрагивался ко мне и пальцем. — Адриан… — выдохнула я и, собрав все силы, отодвинула его от себя. — Я люблю Валтора. Дракон замер. Затрепетал. Со всей нежностью он коснулся моей щеки и стёр одинокую слезинку. А после ещё одну… Я шмыгнула носом, с болью глядя на прекрасного мужчину-дракона. — Почему же тогда ты плачешь, Блум? — спросил он с придыханием волнения. Я не ответила, слёзы потекли сильнее, я начала всхлипывать и дрожать. — А он… так же сильно скучает по тебе? — снова послышался вопрос. Я хотела ответить — «да!», но из открытых губ послышался лишь судорожный вздох и слабый кашель. Потому что я задаюсь этим вопросом всё время пребывания здесь… — Когда он… в последний раз говорил тебе… или делал что-то, чтобы ты могла услышать и почувствовать — он любит тебя?.. Адриан говорил так, словно он знает, как напряжены наши с Лином отношения. Будто он тоже, как и я его, способен меня чувствовать. Понять, как я скучаю по Линеру. Как я люблю Валтора. И как боюсь узнать, что больше ему не нужна — такая глупая маленькая девочка!.. Я простонала и крепко обняла Адриана, прижимаясь к дракону всем своим обнажённым телом.