Подарок судьбы

Из глубокого утреннего сна Элема выдернуло ощущение присутствия кого-то постороннего рядом. Он открыл глаза. Около кровати на мягком стуле сидела его служанка, смотрела на него во все глаза и едва сдерживала ликующую улыбку. - Я никогда не была в покоях Повелителя! Кажется, её распирало от восторга. "Хотел бы я похвастаться тем же," -подумал Элем. Он сел на кровати и тут же замер от боли, охватившей всё тело. Внизу неприятно, но терпимо саднило. Он натянул на себя простынь, привыкая к ощущениям, и посмотрел на девушку немного усталым взглядом. - Король велел не будить тебя, а когда проснёшься, отвести к себе, там уже будет ждать тебя завтрак, - затараторила девица, протягивая Элему штаны с рубашкой. Масса свободного времени давала ему возможность много думать. С каким-то мазохистским рвением он раз за разом прокручивал в голове ту ночь. Убиваться горем и винить в насилии своих пленителей больше было нельзя. В этот раз король не обманул. Он не сделал ничего, чему бы Элем сопротивлялся. А если бы в вине были наркотики, он бы обязательно почувствовал, он бы понял. Всё было так, как в первый раз, только Элем сам этого хотел, от того ярче были ощущения. Он сам жался к мужчине, сам приглашающе раздвигал перед ним ноги и извивался, как заправская шлюха. Первый раз в своей жизни Элем был рад тому, что не способен говорить, иначе умер бы от стыда за свои бессовестные стоны, на которые он наверняка не поскупился бы. Всего этого было достаточно, чтобы его сердце изнутри разъедало чувство отвращения к самому себе. Снова. Он спал с мужчинами и это доставляло ему удовольствие. Элем выл про себя, лёжа на кровати и уткнувшись в подушку. Его никогда раньше не привлекали мужчины, а девушки, с которыми он был, вели себя скромно и целомудренно. Их не хотелось кусать и сжимать тела до синяков. Элем никогда не испытывал того болезненного всплеска возбуждения, что дарила ему близость с королём. От этих откровенных взглядов, стыдных ласк и его собственных желаний кружило голову, и снова предательски горели щёки. Элем подобрал колени к груди и с удовольствием разрыдался бы в голос, если б мог. Низ живота сладко тянуло от воспоминаний, и так хотелось запустить ладошку между ног. Но вместо этого Элем со всей силы впился зубами в костяшку пальца, чтобы сбить наконец нездоровое возбуждение. Как славно, Элемир, ты превратился в послушную игрушку, которая жаждет быть вытраханной до полуобморока. Боль Элема рвалась наружу через поломанную душу. Он вскочил с кровати, вылетел в зал и схватил с комода единственную в комнате цветочную вазу. Оглушительный звук разбивающегося об дверь стекла стал для него той самой отдушиной, желанным криком, на который он сам был не способен. Позже ему было стыдно перед служанкой за свой несдержанный порыв и разбитую чужую вещь. Следующие несколько дней о парнишке будто забыли. Кроме служанки, которая приносила еду и прибиралась. Она больше не трещала о пустом, по большей части молча выполняя свои обязанности. Элему было невыносимо вдали от дома и в полном неведении. И все чаще голову посещали мысли о побеге. Ведь должен же быть хоть какой-то способ. Это было бы шагом в опасность и неизвестность, Элем понятия не имел, как далеко его занесло и где он сейчас находится. Но сидеть во дворце красивой игрушкой было выше его сил. Он обязательно что-нибудь придумает. Одним из последних дождливых вечеров, когда служанка забирала почти не тронутый ужин, Элем остановил её за рукав платья и потянул к широкой портьере. Отдёрнув ткань, он взялся за ручку незаметной с первого взгляда двери и нажал. Дверь ожидаемо была заперта. - Я попробую раздобыть ключ. Элем был уверен, что она сделает всё возможное. Через час он уже стоял у распахнутой двери в комнату без единого окна. Свет зала выхватывал из темноты зачехлённые предметы, а дальние из них утопали во мраке. Размеры комнаты невозможно было понять из-за недостатка освещения. Элему не было страшно, но ощущение того, что он вторгся во что-то личное и запретное, захватывало. Он ступил внутрь. После нескольких вскрытых чехлов, Элем понял, что это была комната для хранения музыкальных инструментов. Здесь их было великое множество, комната оказалась огромной. И скорее всего имела выход на противоположной стороне от двери, куда он вошёл. У одного чехла мальчик возился дольше всех. Это был плоский высокий инструмент, сквозь ткань он прощупал тонкие струны, и сердце его забилось чаще от предвкушения. Он забыл про всё на свете. Инструмент находился дальше остальных, и застёжку пришлось искать наощупь. Элем уже не сомневался в догадках. Когда ткань была наконец-то отброшена в сторону, он невесомо провёл пальцами по гладким деревянным изгибам. Кажется, Элем первый раз за всё это время улыбнулся. Это была арфа. Его любимый, волшебный инструмент, чья музыка вытягивала душу наизнанку даже у самого равнодушного слушателя. Недолго думая, он протащил арфу через всю комнату в свою и оставил посередине. От волнения стало чуть душно. Расстегнув верхние пуговицы белой рубашки, он подлетел к окну и открыл его настежь. Комната тут же наполнилась звуками шелестящего дождя, и лицо овеяло прохладой, редкие капли попадали на рубашку и на пол. Скорее подставив стул, Элем уселся. Он замер на мгновение. Руки помнили, однажды научившись, не забудут, даже спустя долгое время. Глаза прикрыты, от невесомых касаний пальцев струны завибрировали, заполняя тонкими звуками каждый уголок комнаты, переливаясь и смешиваясь с шумом дождя. Элем выдохнул, всё больше отпуская себя и, наконец-то, чувствуя себя по-настоящему живым. Как когда-то давно. Только соприкасаясь с музыкой он был спокоен, только она дарила гармонию, где бы он ни находился, уводила глубоко в свой уютный внутренний мир, очищала и заставляла вибрировать душу, словно струны. Король возвращался в свои покои и в тот момент услышал тихую музыку. Арфу он узнал немедленно. Задержавшись у своих дверей, он всё же прошёл дальше, туда, откуда доносился звук. Стража у дверей расступилась, склонив головы, и Арман тихонько распахнул створки. От увиденного он замер на пороге, остановился, боясь сделать лишнее движение, чтобы не спугнуть мальчишку. Тот сидел спиной к нему, расслабленно, почти трепетно обнимая арфу. Его пальцы порхали над струнами, и выглядел Элем так, словно больше никого и ничего не существовало на свете, кроме него и музыки. Арман и правда не так часто видел мальчика. В основном его напряжённое, скованное страхом тело, взгляд исподлобья или одурманенного диким и сладким возбуждением. Арман не сводил взгляда с красивой спины, с такой благородной осанки, совершенно не свойственной ни одному уличному бродяге. Ни один оборванец не способен воспроизвести хоть что-то похожее на то, что он слышит сейчас. Арман отошел от двери и мягко опустился на софу рядом, упёрся локтями в колени и губами прижался к сложенным в кулак рукам. На некоторых особо ярких переходах в груди Армана переворачивалось и предательски сжималось. Как только руки отпустили струны, Элем ещё несколько коротких секунд смотрел в окно, слушая дождь. А потом будто кожей почувствовал чужое присутствие, резко обернулся и дернулся, чуть не повалив на пол арфу. Арман смотрел на него, не меняя позы и выражения лица, Элем же сидел в оцепенении, так же не сводя глаз с того, кого здесь совсем не ожидал увидеть. "Он слышал," - пронеслось в его голове. Молчание затягивалось, и если у Элема оно было вынужденным, то Арман молчал преднамеренно, выжидающе сверля его взглядом и думая о чем-то. Элем мазнул языком по высохшим губам. И это, казалось, вывело Армана из ступора - он моргнул и протянул в сторону мальчика руку, как тогда, приглашая его подойти. Элем послушно встал и подошёл, вложив свою руку в протянутую ладонь. Не то что бы он с охотой повиновался жесту, но был рад, что ему не начали грозить наказанием за без спроса взятую вещь. Его всё ещё колотило изнутри, когда он приближался к этому человеку, но будто невидимыми нитями были обвязаны его ноги и руки, и беспрекословно подчинялись его молчаливым приказам. Вот и сейчас что-то поднималось из глубины сродни первобытному страху, боялось, но послушно плелось за более сильной особью. Всё было, как тогда, в его покоях, на диване, но тогда Элем будто запинался, пугался каждого жеста и касания. Сейчас всё было будто по инерции. Элем бесшумно устроился на коленях мужчины. Ладони, скользнувшие под рубашку и притянувшие его ближе, больше не вызывали желания отстраниться, действия Армана были знакомыми и предсказуемыми. Только взгляд был совершенно другим. Арман смотрел на него так, будто видел впервые, он заново рассматривал его лицо и пытался заглянуть ещё глубже. Арман пальцами заправил за ухо медную прядку. - Кто ты такой? - тихий шепот, его вопрос, словно озвученная мысль, и пристальный изучающий взгляд заставили Элемира опустить глаза. Король смотрел на его тёмные ресницы и нервно закушенную губу. И так захотелось сомкнуть на ней свои собственные зубы, впиться в сочную плоть и почувствовать рваный выдох кожей. В паху Армана приятно заныло. Но он не хотел брать мальчишку вот так, сейчас, после того, что он услышал. И не хотелось оставлять его сегодня здесь, да и у Армана засыпать в огромной пустой кровати не было желания. Виктор всё чаще был в отъезде и редко согревал их постель после долгих, наполненных заботами, дней. Арман понимал, что подготовка кораблей требует много времени и усилий, тем более в сложившейся ситуации, когда обычно короткий сезон дождей затянулся, и Виктор принял решение о смене главнокомандующего. Тот поход, который они планировали два года мог осуществиться в ближайшие дни, и Арман не дергал Виктора без особой надобности. После первой же ночи дикого необычного зверька король решил держать отдельно от своего гарема. И сейчас он стал для него кем-то, кого можно вот так запросто оставить на ночь в своей собственной королевской спальне - игрушка, заслужившая особое отношение, которого не удостаивается ни один из наложников Армана Лессара. И за это отношение король брал от человека всё, что хотел получить - тело, сердце, душу и беспрекословное подчинение. - Идём со мной. Арман провёл ладонями по бёдрам, и мальчик вскинулся несмело. "Неужели ещё боится", - подумал Арман. Он смотрел выжидающе в глаза, хотя ответ был очевидным. Элем, тихо выдохнув, сполз с коленей короля, а затем вышел вслед за ним из комнаты. Он держался чуть позади, шагая по коридору, и с тенью улыбки на губах думал о своей находке. Со своей новой игрушкой Арман проблем не испытывал. Элем подчинялся каждому слову и жесту. Из страха ли, безысходности положения или... Арман, конечно же, видел, какой эффект производили на мальчишку его прикосновения и ласки, он с удовольствием одаривал ими и жадно, напряжённо втягивал в себя его вдохи и выдохи, дрожь, изгибы крепкого молодого тела и взгляд - шальной, влажный, вызывающий и подстёгивающий. Он не мог говорить, стонать, но его тело говорило за него само. Глядя на то, как мальчик, повинуясь короткому жесту, забирается на его кровать, Арман взял стакан с водой со стола и сделал глоток, смачивая пересохшее горло. В его движениях было меньше страха, чем прежде, но сохранялась осторожность, будто по звериному крадучись, он выполнял его приказ. И перед тем, как раздеться, он помедлил лишь мгновение. Внутри Армана сейчас дремал, довольно урча, сытый, уставший зверь. Когда, раздевшись, Арман забрался следом и обнял Элема, подмяв под себя, тот вздрогнул, замерев, и почти не дышал некоторое время. Арман обнял его поперёк груди, прижав к себе спиной, и уткнулся носом в рыжую макушку. И только когда по ровному дыханию Элем понял, что король заснул, осторожно накрыл его руку своей. *** Сезон дождей наконец-то закончился, сменившись самыми комфортными днями перед наступлением осени. Впрочем, до неё ещё далеко и можно вдоволь наслаждаться ласкающим солнцем. Арман позволил мальчику гулять в садах, что огибали почти всё восточное крыло лабиринтами зелёных стен, вишневыми и абрикосовыми деревьями. Кое-где можно было встретить небольшие фонтаны, которые особенно полюбились Элемиру. Конечно же он гулял не в одиночестве, а со стражей, но ровно столько, сколько захочет. Работы по подготовке кораблей заметно ускорились, и через неделю после дождей Арман решил устроить небольшой приём - отдых перед завершающим этапом и долгожданным путешествием. Он сожалел, что сам не сможет отплыть вместе со всей командой. Ведь должен кто-то контролировать дела во дворце. Но не было сомнений в том, что Виктор справится со своей задачей и вернётся в целости и сохранности. Когда Элем вернулся из садов в свою комнату, оставив у дверей стражу, он увидел на небольшом столике шкатулку. Её здесь не было раньше, и мальчик подошёл, провёл кончиками пальцев по резной поверхности. Сложно было не узнать столь ценный материал. Это была шкатулка из слоновой кости, с узорами настолько тонкими, что напоминали кружево. Элем не понимал, зачем здесь эта вещь, но противостоять собственному любопытство не смог. Он приподнял ажурную крышку. То, что он там увидел, сложно было описать одними словами. Тонкий шейный обруч из золота с застежкой, а на нём мерцала изумрудная капля невероятного глубокого оттенка. - Это подарок от повелителя, - Элем чуть вздрогнул. Он совсем не слышал, как вошла Ниса. Элем, не трогая обруч, закрыл шкатулку и протянул её девушке, мотая головой. Мало было королю посадить его в клетку, так он ещё пожелал, чтобы Элемир собственноручно нацепил на себя ошейник. Уж этому не бывать. Девушка отступила на полшага, распахнув глаза, и шкатулку не взяла. - Ты верно не знаешь, что такие вещи дарятся не каждому, - Элем всё так же стоял, протягивая шкатулку служанке. Та непонимающе смотрела. - Обруч дарится лишь избранным. Теперь ты законный фаворит короля. И должен надеть обруч на вечерний приём сегодня. Он будет в ярости, если не увидит его на тебе, это будет величайшим оскорблением и позором короля перед гостями, - и, заговорщически, шёпотом добавила, будто их подслушивали, - Госпожа Амира не явится на приём. Якобы плохо себя почувствовала. Оно и понятно, - Ниса кивнула на шкатулку, улыбнувшись, - Её подопечная не удостоилась такого внимания, - и строже добавила, - Не гневи повелителя ещё сильнее. Элем прикрыл глаза, опустив наконец руку. Этого ещё не хватало. Его статус королевской шлюхи стал теперь официальным и подлежал огласке. Для Элема вопрос позора был спорным. Теперь все, кому не лень узнают, кто ублажает по ночам их повелителей. От жутких мыслей у Элемира закружилась голова, а на спине выступил холодный пот. Он положил шкатулку на место и сел на софу. - Уже через час, - Ниса прошла мимо к шкафам. - Мне велено тебя подготовить. Элем знал, что выхода у него никакого нет. По крайней мере, пока что. И представлял, какая это невероятная честь и мечта любого наложника - быть фаворитом. Элем послушно стоял у зеркала, пока девушка его одевала, и отчаянно хотел домой. Но теперь он надеялся, что зашвырнуло его настолько далеко, что никто из оставшихся в живых и никто из тех, кто остался дома, не узнают о его позоре. Ниса с нескрываемым удовольствием расчёсывала шелковистые рыжие пряди, пока Элем раздражённо не мотнул головой. Он посмотрел на своё отражение в зеркале. Во взгляде явно читалась неприязнь и сожаление. Элем сожалел о случившемся. Тогда, давно ещё можно было всё предотвратить. - Пора. - Ниса вернула его из горьких воспоминаний о прошлом. Приём оказался довольно роскошным празднеством. И было там множество гостей, которых, как казалось, не должен был особо интересовать очередной королевский фаворит. Так на это надеялся Элем. Но когда высокие двери в зал распахнулись, все взоры гостей невольно устремились туда. Элем в сопровождении четырёх стражников и ещё двух девушек - наложниц, ступил на узкий ковёр, ведущий к трону короля. Мягкий свет хрустальных люстр лился по медному водопаду его волос, изумрудный кулон сверкал, перекликаясь оттенками с цветом глаз. Прямые лёгкие брюки и удлинённая приталенная рубашка бежево-золотистого цвета подчеркивали его гибкую юношескую стать, широкие плечи, узкую талию и бёдра. Миндалевидные кошачьи глаза смотрели, казалось, равнодушно и спокойно. Арман был здесь, и Виктор тоже - сидел по правую руку на одном с королём уровне. Элем старался не смотреть по сторонам, но и от взгляда короля его щёки предательски горели. И казалось, его смятение видят все до единого. Среди веселья, танцев и музыки по залу прокатывался тихий восхищённый шёпот. Арман был сдержан, но с удовольствием любовался новым фаворитом. Элемиру же хотелось провалиться сквозь землю. Его усадили слева от короля на деревянный стул с подлокотниками и мягкой подушкой, и Арман тут же накрыл его ладонь рукой. - Ты прекрасен. - Король всё так же смотрел в зал, а Виктор отошёл в сторону - беседовал с высоким важного вида мужчиной, показавшимся Элему послом какого-то государства. Арман крепче сжал руку, и Элем только сейчас почувствовал, как тело пробивает мелкая дрожь. - Не нужно бояться. Ты держишься лучше, чем я ожидал. Элем отвернулся, и Арман проследил за его взглядом. Рядом на подушках сидели наложницы. На них не было такой безделушки, как у него, но вид их от этого был не менее важным. Король усмехнулся. - Они завидуют тебе. Мальчишка повернулся и посмотрел в его светлые серые глаза. Улыбка Армана не была явной, но Элем видел её - мягкую и спокойную. Как видел ненависть и зависть в глазах женщин, мечтающих быть на его месте. Элем, не смотря на весь свой страх, неуверенность и внутренний мандраж, выглядел достойно. Никто не мог заметить всего этого за красивым юным лицом и гордой осанкой. Но Арман чувствовал. Всё внимание его было приковано к гостям, улыбки и приветствия были для важных персон. Арман не отпускал влажную ладонь, то сжимая сильнее, то поглаживая серединку большим пальцем. От этих откровенных прилюдных жестов Элем терялся и пытался периодически высвободить руку. Было видно, как Арман приподнимал в улыбке уголки губ, наслаждаясь невинной игрой и выдавая её за приветствие гостям. Как ни странно, Элем чувствовал себя под защитой. Среди всех этих людей Арман и Виктор казались ему самыми родными. Под конец вечера королю всё же пришлось ненадолго его оставить, но парнишка, уже утомлённый затянувшимся мероприятием, не переживал об этом и не замечал всё ещё заинтересованных взглядов гостей. И всё же пристальное внимание одного из мужчин было приковано к юному фавориту уже весь вечер. Элем увидел это только сейчас. Высокий мужчина с чёрными, как ночь, глазами и довольно смуглой кожей - к нему как раз приближался Арман. Его чёрные волосы были зачёсаны назад. Черты лица были жёсткими и волевыми, такие люди обычно не располагали к дружескому общению, и Элему думалось, что этот человек добивался поставленных целей со стопроцентной вероятностью. Элем наблюдал. После рукопожатия мужчина заговорил и посмотрел на мальчика, следом повернулся и король. Элемиру казалось, что он сжался под пристальными взглядами мужчин. Ему было некомфортно от слишком явного интереса черноглазого. Он видел, как Арман, задумавшись на секунду, повернулся к собеседнику и заговорил, жестом пригласив на выход из зала. Элем не мог больше сидеть спокойно, в сердце закралась тревога и хотелось поскорее узнать, чего хотел тот человек. Он шарил взглядом по залу, выискивая среди людей Виктора, но никак не находил. Музыка становилась тише и танцовщицы уже отдыхали на подушках, тонкими пальцами обрывая гроздья винограда, что лежали на широких блюдах. Элем обернулся резко, почувствовав руки на своих плечах. Это был Виктор. - Идём. Тебе пора. Куда пора? Зачем? Элем запаниковал и не сразу поднялся со стула за потянувшим его за руку Виктором. Гости не спешили расходиться, вероятно, ожидая Армана. Но кое-кто подходил к Виктору, благодарил за радушный приём короля и желал удачи в предстоящем путешествии. Виктор потихоньку вёл Элема, и тот незаметно дергал его за руку, пытаясь посмотреть в глаза. Но он не знал, как объяснить, что его беспокоит. Виктор же невозмутимо шёл вперёд. Он вывел мальчика за дверь, передав страже. - Отдохни немного. Ниса скоро придёт переодеть тебя. Элем стоял, как вкопанный, и смотрел в глаза Виктору, пока его не подтолкнула стража. Он мог предположить, о чём Арман беседовал с черноглазым. Предметом разговора несомненно был он, новый фаворит, впервые представший перед влиятельными людьми на вечернем приеме. Но верить в это отказывался. И для чего Ниса будет его переодевать? Ведь время ужина и прогулок прошло, а на ночь она одевала его только для личных встреч с королём. Элем вошёл в свою комнату, поймав себя на мысли о том, что даже ночь с Арманом и Виктором вместе была для него сейчас более желанной, чем оказаться проданным тому черноволосому. Участь невольников была ему известна, и колючий страх сковывал тело от мыслей, что лезли в голову. Когда Ниса наконец-то пришла, Элем пытался было объяснить, узнать, но откуда служанка могла ведать о делах королей. Она переодела его в чёрные брюки из струящейся лёгкой ткани, обвязала бедра чёрным же платком, оглядела с ног до головы и кивнула. "Какая ирония", - подумал Элем. Одевать его в рубашку она не стала, оставив только на шее золотой обруч с изумрудной каплей. - Безупречно... - выдохнула девушка. Кажется, она не замечала его внутреннюю дрожь, либо уже не обращала внимания на привычное беспокойство в глазах парня. Расстояние от его комнаты до спальни короля был небольшим, и мальчишка молил богов, чтобы к этим дверям и привела его стража. Сегодня его руки были свободны, и сердце бешено колотилось в груди. Элем не знал, чего бояться - то ли своего желания провести ночь в объятиях Армана, то ли оказаться проданным человеку, внушающему неподдельный страх.