Monster

      Удивительно, но слово «пытали» прозвучавшее таким спокойным и даже непринуждённым тоном меня поразило. Разве не Локи буквально час назад вздрагивал от малейшего шороха? Разве не он рыдал и не мог произнести ни слова, донельзя затравленный воспоминаниями? Тогда что же послужило поводом так резко перемениться и позволило твёрдо и без единой эмоции произнести это жуткое, исполненное болью и страхом слово? Я не знала и даже не могла предположить. Версия, что бог обладал невероятной силой воли казалась мне невозможной и какой-то призрачной, хотя видимых причин у того не было. Я вновь оглядела его хрупкую тонкую фигуру, изящное, будто выточенное из мрамора лицо, спокойный, но вместе с тем печальный взгляд, пытаясь угадать, как в таком теле может находиться столь великая сила. Сколь же много, должно быть, нужно выдержки, чтобы побороть все свои страхи и усыпить каждого демона, чтобы вот так вот тихо и без единой эмоции сказать мне, что с ним было. И это вызывало уважение.       — Чего они хотели этим добиться? — осторожно спросила я, заглядывая ему в глаза.       — Моего сотрудничества, — пожал плечами бог. В его голосе я снова не услышала ничего, как будто мы говорили о том, что сегодня будем есть на ужин.       — Предупреждая твой следующий вопрос, да, поначалу они пытались договориться так, без применения насилия, но я был всё ещё немного… чист. Я не мог согласиться на их условия, — пояснил Локи, с лёгкой усмешкой прочитав мои спутанные мысли.       — Какие? — мне отчего-то казалось, что такого вот ледяного безразличия и болезненной улыбки хватит ненадолго. Всё время думалось, что ещё чуть-чуть и он взорвётся, как часовая бомба, которая сейчас отсчитывает последние секунды перед началом конца.       — Читаури хотели с моей помощью захватить Асгард. Они сильно преувеличили свои возможности, не спорю. Ещё две недели назад мне было всё ещё жаль Золотой Город и мою мать, — ответил бог, не глядя на меня.       — А теперь не жаль? — я едва подавила желание притянуть его к себе и обнять. Меня разрывали жалость и сострадание к его боли и страхам.       — Теперь мне всё равно, — отозвался Локи. — Разве что… нет, ничего.       — Вы любили свою приёмную мать? — ему, должно быть, так ещё тяжелее. Вспоминать это. Боже, ну почему я говорю раньше, чем думаю?       — Ты права во всём, кроме прошедшего времени, — бог дёрнулся, твёрдость в голосе пропала, глаза окончательно наполнились печалью. Его зрачки потускнели, плечи опустились. Нет, он не был жалок и не вызывал презрения. Он просто был сломан.       — Так почему вы сказали, что вам всё равно? — не поняла я, пытаясь заглянуть ему в лицо.       — Ты часто говоришь малознакомым людям о своих слабостях, Анна Вельде? — он вскинул голову и пронзительно посмотрел на меня, затем развернулся и, не оборачиваясь, медленно поднялся наверх и прошагал к своей комнате. Где-то в той стороне гулко хлопнула дверь. Я тяжело вздохнула и уронила голову на скрещённые руки. Меня ненадолго сковал беспокойный сон.

***

      Я открыла глаза и бросила сонный взгляд на часы. Было около полудня. Ко мне наконец-то вернулись более приземлённые человеческие чувства — желудок отчаянно просил пищи. Я осторожно встала, разминая затёкшую спину и двинулась к плите. Ничего оригинальнее яичницы с беконом я спросонья, конечно же, придумать не смогла. Что ж, мне и этого было вполне довольно.       Вытяжку я включить забыла, а потому по дому разносился запах жареного бекона. «А ведь ему, наверное, тоже хочется есть», — подумалось мне. Странно, но смелости пойти и позвать мне отчего-то не хватило. Я думала, что обидела его и задела старые раны, поэтому боялась смотреть ему в глаза и заговаривать с ним.       Сверху послышались осторожные шаги. Локи с лёгким интересом выглянул с лестницы, втягивая носом воздух. Он довольно быстро спустился и шмыгнул на кухню, бесшумно встал сзади и заглянул через плечо.       — Будете? — я обернулась к нему и указала на сковородку. Бог ненадолго задумался, затем медленно, но уверенно кивнул. Похоже, контакт всё-таки установлен.