Monster

      — Анна, а чем ты зарабатываешь себе на жизнь? — такой вопрос меня немного удивил и даже озадачил. Бог как-то не интересовался моей скромной персоной да и в принципе не обращал внимания на меня как на личность. Потому нынешний интерес казался если не громом среди ясного неба, то по меньшей мере божественным снисхождением.       — Я медсестра, — скромно ответила я, немного смущаясь своей профессии — всё-таки в его глазах это вряд ли выглядело хоть сколько-то состоятельно.       — Помощница лекаря, — понимающе кивнул бог, глядя на меня. В его глазах я увидела некое любопытство, но ни капли презрения. — А я тоже когда-то хотел врачевать. Ещё в детстве. Я много проводил в обители Эйр. Однако принцам не дозволено таким заниматься. Будь я старше, я бы взошёл на трон, а так мне пришлось бы довольствоваться должностью советника при Торе. Но, как видишь…       — Как я вас понимаю, — я улыбнулась. Я в детстве хотела быть принцессой, потом археологом, но мама и бабушка ясно дали мне понять, что это работа не для девочек из приличных семей Канзаса. Моя матушка, истинная немка по духу и происхождению, не могла представить, что Анна, её всегда опрятно одетая и причёсанная дочь, которая учится на одни пятёрки и поёт в церковном хоре, обрежет свои косы, сменит юбки и белые воротнички на штаны и футболку и станет копаться в песке и грязи. Когда перед самым колледжем я заикнулась про археологический факультет, то получила строгое и бескомпромиссное нет. Я скандалила, кричала, топала ногами, но мать не стала меня слушать, лишь позвонила отцу, что делала довольно редко и только в самых крайних случаях. Он примчался из соседнего Миссури, долго смотрел на мою истерику из-под стёкол круглых очков, вздыхал, бормотал что-то по-немецки, затем практически за руку отвёл меня учиться на ту профессию, коей я располагаю сейчас. Мартин Вельде, мой дорогой папа, никогда не кричал, не ругался, не наказывал, но твёрдо заставлял делать то, что ему было нужно от меня и других.       — Мы все рабы обстоятельств, — заметил Локи, пожимая плечами и присаживаясь рядом. Такой жест я встречала не впервые, а потому не нашла в этом ничего занимательно, хоть это в какой-то мере и льстило мне. Бог был мне приятен. Более того, иной раз украдкой любуясь им, я находила его красивым. Точёное лицо, изумрудные глаза, в которых плясали искры, волосы, чёрные как вороново крыло, тонкие руки и изящная фигура — всё в нём выдавало истинного короля какой-то чудесной страны, пусть и король был без короны. Что и говорить, Локи нравился мне. И это даже пугало, потому что я понятия не имела, чем это может обернуться.       — Точно подмечено, — я не любила обстоятельств. Они не лучшим образом отложились в моём сознании. Когда мать с отцом развелись, мне было всего семь, и я отчаянно пыталась понять, почему вышло так. Мне всегда казалось, что родители были счастливы друг с другом, и их расставание стало для меня большим ударом. Я тогда спросила у отца, отчего они решили подать на развод. Он погладил меня по голове и печально сказал, что так сложились обстоятельства. Я не поняла этого слова и не отставала, пока мама не велела мне идти играть в свою комнату. Я помню, как глядела в щёлку на уходящего отца, который слишком долго надевал плащ и искал шляпу, на маму, вытирающую слёзы, на отцовские очки, которые вдруг стали будто запотевшими. Сейчас я могу понять, что тогда они пожалели о расставании, но были слишком педантичными и принципиальными людьми, чтобы жениться вновь, а жить вне брака им не давала христианская совесть.       — Ты грустишь, Анна, — Локи поразительно точно отмечал моё настроение, лишь едва взглянув в мою сторону. Он умел чувствовать то, что чувствовала я, и по-своему меня жалел, наверное, во всяком случае в его глазах проскальзывало что-то наподобие сочувствия и простого понимания.       — Просто вспомнила кое-что, — отмахнулась я. Мне стыдно было говорить о разводе.       — Твои родители расстались, — бог говорил без какой-либо злости или презрения, лишь то вселенское и светлое спокойствие слышалось в этих словах. Он просто констатировал факт, прочитанный в моих мыслях.       — Верно, — я пожала плечами. — Глупая история. А… Локи, кто были ваши настоящие родители?       — Моим отцом был царь Лафей, йотун, — Локи вздрогнул, кривя губы в горькой усмешке, затем его лицо вдруг прояснилось, и он продолжил:       — А моей матерью была царевна Лаувейа…