Monster

      — Моя мать приходилась царю альвов, Вёлунду, младшей сестрой. Ей судьбой было выйти замуж за иноземного принца и остаться в его мире навсегда. Кому-то достаются ваны, кому-то асы, кому-то даже дети Мидгарда, а моей матери достался йотун. Я не виню Вёлунда ни в чём — он хотел блага для своего государства, а потому заключил политический союз посредством своей сестры. Лаувейа вышла замуж за старшего из сыновей тогдашнего царя ледяных великанов, Лафея. Говорят, он любил её и заботился, как умел. Так или иначе, по прошествии нескольких лет моя мать родила меня, слабого ребёнка, в котором крови альвов было больше, чем крови йотунов. Лафей не отверг меня, не отверг жену. По всему Йотунхейму разнесли весть о том, что родился наследник. А потом пришла война. Воины Одина ворвались во дворец, надругались над моей матерью, а затем распяли её в разрушенном храме. Ребёнка они так и не нашли. Моя кормилица сумела вовремя унести меня и спрятать в самом святилище, где я и находился, пока не явился сам царь асов. Дальше тебе моя история известна, — он умолк и поднял на меня спокойный взгляд.       Я всё это время следила за его эмоциями, за тем, как менялось его лицо. Оно то светлело, то опять становилось хмурым и каким-то печальным. Лишь единожды его губы тронула слабая, почти незаметная улыбка — на слове «любил». Мне на мгновение показалось, что Локи если и не верил словам летописи, то очень-очень хотел этого. Наверное, он мечтал о той семье, о которой пишут в конце сказок — дружной и любящей. Пусть и давно мёртвой. Я в чём-то разделяла его чувства. Мне всегда не хватало отца, который после развода переехал в соседний штат, я томилась в обществе мамы, бабушки и старшего брата. Последний, конечно, пытался вести себя, как вёл бы папа, но что мог двенадцатилетний мальчишка? Практически ничего. Я скучала, грустила, по воскресеньям звонила папе в Миссури и просила вернуться или хотя бы приехать. И он приезжал, пусть и не каждую неделю, но приезжал. Однако этого мне было бесконечно мало.       — Я понимаю вас, — сказала я после недолгого молчания. — Ваша мать… сохранились её изображения, какие-то вещи?       — Д-да, — Локи снял с шеи доселе незамеченную мной серебряную цепочку с таким же медальоном с выгравированной на нём неизвестной мне руной. Бог повертел его в пальцах, затем раскрыл. В одной половине я увидела портрет красивой молодой женщины. У неё были чёрные, как и у Локи, волосы и такие же изумрудно-зелёные глаза. Лицо её было спокойно, величественно, но в то же время смотрела она мягко и чуть ласково, а алые губы улыбались. В другой же половине находилась прядь её волос. Я перевела взгляд на моего гостя и с удивлением обнаружила, что по его щеке катится прозрачная слеза. Это было первое проявление сильных эмоций за всю неделю. Бог плакал. Моё сердце сжалось, мне захотелось обнять его, прижать к себе, как-то пожалеть и утешить, но я безумно боялась напугать его ещё больше, памятуя об обыденной реакции на такие прикосновения. Но, о чудо, Локи вдруг сам судорожно прижался ко мне, крепко обнимая. Он уткнулся носом мне в плечо и тихо всхлипнул, затем затих, пытаясь успокоиться. Я осторожно гладила его по спине и плечам и боролась с желанием коснуться его мягких шелковистых волос. Бог завозился, обнимая ещё крепче, и я, не выдержав соблазна, провела ладонью по его голове. Локи издал звук, похожий на довольное мурчание, его дыхание сделалось спокойнее, объятия стали мягкими.       — Я верю тебе, Анна, — произнёс он немного невпопад. Если бы он знал, как были важны мне эти слова. У меня будто камень с души свалился. Даже дышать стало легче, так я была рада. Я отчаянно хотела ему помочь, хотела вытащить из того ада, в котором находилось его сознание. Не знаю, почему так, но моя душа стремилась спасти его.       — Спасибо, правда, спасибо вам, — прошептала я, легко улыбаясь.       — Это тебе спасибо, — Локи поднял голову и улыбнулся в ответ. — Анна. Кстати, может перестанешь «выкать»? Мне даже как-то неудобно порой.       — Хорошо, Локи, — мне хотелось смеяться и не думать о плохом. И, кажется, сейчас это было вполне уместно.       — А может прогуляемся? — бог посмотрел в окно и с удовольствием отметил, что на ярко-голубом, но подёрнутом багрянцем на горизонте, небе не было ни облачка, и светило мягкое солнце. По кронам деревьев гулял лёгкий ветерок, и было тихо. Идеальное время, чтобы немного прогуляться.       — А прогуляемся, — с готовностью кивнула я, мысленно ликуя. Ну наконец-то. Он ожил.