Выживший

Он проснулся от вопля будильника. Кто-то сунул ему под подушку телефон, и теперь он «орал» песну «Du hast». По привычке вскочил с постели, и упал, не удержавшись на ногах. Только теперь ему дошло, где находится. Схватившись за край койки, попытался встать, и снова упал. На третий раз удалось подняться на ноги. Держась за изголовье койки, зделал несколько шагов, споткнулся и упал. Разбив колени в кровь (мрамор не такой уж мягкий), чертыхнулся, и тут заметил, что штифты и гипс сняли с рук. Чертыхнулся во второй раз, и снова попытался встать. Но за два месяца лежания «пластом» тело не особо слушалось. После нескольких неудачных попыток сел, оперевшись спиной на какую-то подставку, судорожно вздохнул (рёбра ещё давали о себе знать), соображая, как вылезти из ситуации. Ничего путнего не придумав, начал вспоминать события последних двух месяцев, проведённых в SS, хотя помнил он маловато, потому что почти всё время спал. То ли сказывалось недосыпание последнего года (перед тем, как попал в аварию), то ли в воду мешали снотворное. Лёгкое прикосновение вывело его из раздумий. Кто-то подхватил его под руки, и посадил на койку.  — Как вы? — Анна смочила вату в перекисе водорода, и стала обрабатывать разбитое колено.  — Голова кружится. Впрочем, как всегда. — улыбнулся он. Всё-таки, общество секретарши Азии было куда лучше, чем присутствие самой Азии.  — Вам позволили вставать. Правда, кто-то сунул вам будильник под подушку, но этот «кто-то» уже получил то, что заслужил. — девушка фыркнула, — сейчас вам принесут одежду, и я отведу вас в вашу «квартиру». Правда, вам придётся делить её ещё с несколькими людьми, а они особым спокойствием не отличаются. — она встала с колен, по привычке сунула вату в карман юбки, и круто повернулась к вошедшему адьютанту:  — А, Айсман. Проходи. Тот, кого назвали Айсманом, несмело, боком подошёл к Анне, держа в руках свёрток.  — Айсман, помогите ему одется. Я прийду за ним через… — посмотрела на часы, — три минуты. А вы доложите на двадцать восьмой, что временное пополнение прибудет через… ну допустим, через полчаса. — она вышла, оставив их вдвоём.  — Какой двадцать восьмой? — Бенедикт недовольно фыркнул, когда адьютант помог снять ему больничную рубашку.  — Этаж. Номер 28. Жилплощадь пятерых «штандантеров». — коротко отчеканил Айсман, вручая Бену идеально белую рубашку.  — Тоесть, я буду жить с пятерыми в одной комнате? — его свободолюбие такой вариант явно не устраивал.  — Не с пятерыми, а с двумя. Третий наведуется туда крайне редко. А ещё двое живут в соседней комнате. — красноречивое движение руки дало понять, что дальше адьютант не скажет ни слова. Управившись с рубашкой и с штанами (с последними пришлось повозится, т.к. Айсман категорически отказался помогать), Камбербэтч, опять-таки, с помощью адьютанта, вышел на лестничную площадку. Там его ждала Анна, увлечённо спорившая с каким-то человеком лет 46-50.  — Познакомтесь, мистер, это Джеймс. — обратилась к Бену девушка.  — Бен. Очень приятно. — они обменялись рукопожатиями.  — Мне тоже. — Джеймс улыбнулся, но только на мгновение. Сразу же лицо стало таким же мрачным, как и было. Резко повернувшись, он пошёл в сторону ступенек, и несколько секунд поколебавшись, направился вниз по лестнице.  — Пойдёмте, мистер, если не хотите спустится пешком на 28 этаж. — Анна взяла Камбербэча за руку, и потянула в сторону лифта. Ждать его пришлось долго: пока поднимался от второго до сорок девятого этажа, прошло минут пятнадцать. Когда наконец-то двери лифта открылись, оттуда, как ошпаренный, вылетел молодой адьютант, и чуть не сбив девушку с ног, понёсся по ступенькам на пятидесятый этаж.  — Стоять! — крик Анны заставил Бена вздрогнуть, — стоять, Джим, кому сказала! — выпуская руку Камбербэтча, и кидаясь вслед парню, крикнула она.  — Не могу! Она вызвала! Злая — страхахах! — заикаясь, испугано крикнул адьютант, не останавливаясь.  — А чего хотя бы? — резко затормозив, девушка проехалась сапогами по отполированому мрамору (полы в SS на 49-50 этажах были из чёрного мрамора, в холле — из белого, на остальных — паркет).  — У неё спроси! — голос замер где-то наверху. Анна громко выругалась. Таких отборных английских и немецких непереводимых ругательств Бенедикт никогда не слышал.  — Пойдёмте. У нас мало времени. — девушка подошла к нему, и взяла его под руку.  — Почему? — Бен недовольно посмотрел на неё: он рассматривал картину напротив дверей лифта, на которой были изображены четыре девушки: две брюнетки, одна ниже, другая выше, шатенка и блондинка. Брюнетка пониже ростом сидела в кресле, высокая стояла у неё за спиной, блондинка и шатенка стояли по бокам. Фон картины был размыт — неясные переливы от белого до смутно-чёрного. Одежда всех четверых была одинакова — строгое чёрное платье с белыми манжетами и воротничком.  — Я прекрасно понимаю, что картина великолепна. Но сейчас все на нервах, потому нужно не маячит перед глазами у народа. — Анне таки удалось запихнуть его в кабину лифта, и когда двери закрылись, облегчённо вздохнула. Ехали молча, только равномерно тикали наручные часы девушки. Когда стрелка пошла на на седьмой круг, лифт остановился. Выйдя из кабины лифта, Камбербетч замер: после строгого черно-белого минимализма SS- приёмной на 49 этаже, лесничная площадка, оформленная с помощью удачного соединения барокко и классицизма, в жёлто-золотых тонах, казалась дворцом. Вместо привычного чёрного мрамора паркет, недавно покрытый лаком, был частично закрыт ковром со сложным рисунком. Из мебели были только три белых кожаных кресла, и стол дежурного адьютанта. Анна не дала Бенедикту полностью осмотреть своеобразную «гостиную», и потянула его к двери напротив дверей лифта. Довольно быстро преодолев расстояние от двери до двери, девушка зашла в комнату первой, он последовал за ней. Комната представляла собой спальню на четырёх, опять-таки в том же минимализме, с четырьмя кроватями из чёрного дерева, стоявшими по обе стороны от дверей вдоль стены. Рядом с каждой стояла тумбочка и небольшой гардероб. В центре спальни стоял большой круглый стол с разбросанными газетами, письмами, обрывками бумаги, шахматами, клюедо. На этой куче лежали два телефона, пистолет, стоял ноутбук, и в одном расчищеном уголку стола стоял графин с водой. Кровати, стоявшие ближе к двери, были пусты, зато на дальних обосновались два тела: один, постарше, сидел на кровати в позе турецкого султана и рылся в ноутбуке, время от времени нервно потирая правый висок, а второй, помладше, развалился впоперек кровати, и мирно посапывал. Когда за прибывшими хлопнула дверь, младший приоткрыл глаза, громко заворчал, и проговорил скороговоркой:  — Добро пожаловать в заведение «Канадчикова дача»!  — Располагайтесь, знакомтесь, мистер. А мне пора. — Анна пожала руку Камбербетчу, и вылетела с комнаты. Старший оторвался от ноутбука, встал, подошёл к новоприбывшему, и сел рядом с ним на кровати.  — Привет. Давно здесь? — спросил он, наклонив голову на бок.  — Привет. Недавно. Всего два месяца. — улыбнулся Бенедикт, рассматривая своего будущего соседа по комнате.  — Кстати, я Стивен. А вот этот — Эдуард. — кивнул Стив в сторону спящего парня.  — Я Бен. Очень приятно познакомится. — Бенедикт пожал руку собеседнику.  — Можеш называть меня доктор Стрэндж. — Стивен встал, — Ладно, мне пора. Завтра завершающий процесс нашего дела. Нужно ити готовится. Устраивайся, отдыхай. Если хочеш, разбуди Эда, и скажи ему, что я сказал доправить тебя на кухню. — Стрэндж похлопал Бена по плечу, и быстро выбежал из спальни, насвистывая какую-то мелодию. Камбербетч, несмотря на дрожь в руках, стянул с ног ботинки, и не раздеваясь, упал на кровать. Ужасная усталость навалилась на него, и он быстро уснул.