Выживший

Серое Лондонское утро. Монотонный шум дождя и тиканья часов. Резкий ветер ворвался сквозь полуоткрытое окно, переворошив бумаги на столе, и сбросив большую папку на пол. При падении из неё разлетелись листки бумаги, и с громким звуком «хлоп!» папка упала на пол.  — Стивен, закрой окно. — раздалось из клубка одеял на одной из кроватей. Ответа не было. Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь равномерным сопением. Новый порыв ветра сбросил со стола ещё одну папку вместе с чьим-то телефоном, который плюхнулся на пол с грусным звуком «хрясь!».  — Стивен, чёрт подери, окно закрой! — из клубка одеял вынырнула кудрявая голова, недовольно покрутилась из стороны в сторону, и снова спряталась обратно. Никакого движения в комнате не произошло.  — Ну Стрэндж, ну гад, убью! Следующий же ноут упадёт! — клубок одеял свалился на пол, развалился, и оттуда выкарабкалось кудрявое тело в сине-белой пижаме и поползло в сторону открытого окна. Закрыв источник холодного воздуха, пополз обратно в кровать.  — Смотри, куда садишся, разиня! — заорало другое тело, вскакивая с кровати, потому что кто-то уселся ему на руку.  — Извини, попутал кровати. — кудрявый уставился на «жителя» кровати.  — Чего смотриш? — «житель» недовольно поморшился.  — Ничего. Как зовут тебя, желторотый? — кудрявый нахально усмехнулся.  — Я не желторотый! — вспылил «житель».  — Да какая разница! Зовут тебя как? — кудрявый задира не собирался здаватся.  — Бен меня зовут, кудрявая твоя башка! — заорал «житель», сталкивая задиру с кровати, — отстань от меня, дай поспать!  — А я Шерлок. Только вот зачем было кулаками махать? — зевнул кудрявый, подымаясь с пола, и «плывя» в сторону своих одеял. Бенедикт недовольно проворчал что-то типа «Отвали-дай-поспать.», и перевернувшись на другой бок, снова заснул. Приблизительно через два часа Шерлок вылез из постели, и «сонной» походкой поплыл в сторону дверей в ванную. Споткнувшись, шлёпнулся на пол, столкнув с прикроватной тумбочки Стрэнджа стакан с водой. Жидкость вылилась Холмсу на голову, избавив его от утреннего умывания. Встав, поставил стакан на место, и пополз обратно к кровати. Сев, достал телефон, и полез на новостной канал SS. Бен проснулся от непонятного шума в комнате. Приподнявшись на кровати, он уставился на Шерлока, сидящего в груде одеял с телефоном, и смотревшего какую-то прямую трансляцию суда.  — Не мог ли звук скрутить? Что там такое? — поняв, что детектив не собирается снижать громкость звука, Камбербетч поднялся, и медленно преодолев расстояние между кроватями, сел рядом с Шерлоком.  — Разборки между SS и сценаристами «Шерлока». Сегодня дело завершают. Сегодня двадцатый день с тех пор, как на SS подали в суд. — детектив фыркнул, — а самое забавное то, что наш представитель будет без защиты.  — А кто представитель? — Бен напряжённо смотрел на экран. — Стивен?  — Конечно. Как всегда на высоте. Самый талантливый риторист во всем SS. Его всегда на такие мероприятия отправляют. — Холмс зевнул, вставая с кровати, и выключая телефон, — процесс начался, теперь можна и позавтракать. — Шерлок взял сложенный на стуле халат, накинул его на плечи, и полез под кровать. Бен резко встал на ноги, и упал на пол: колени подкосились, не выдержав резкой нагрузки.  — Осторожно, ещё ноги поломаешь, — кудрявая голова выглянула из-под кровати вся в пыли. — Твой халат на дверце гардероба, тапочки в прикроватной тумбочке, одевайся и пойдём. — детектив продолжил поиски под кроватью, а Камбербетч встал и пошёл к своему гардеробу. Найдя халат тёмно-вишнёвого цвета и такого же цвета тапочки, сел на кровать.  — Я сейчас вылезу, — Холмс продолжал рыться под кроватью, — и мы пойдём… А, вот они! — вылез с победным криком, держа в руке тапочки.  — Странное место у вас для хранения обуви. — Бенедикт наблюдал, как Шерлок чистит тапки от пыли.  — Это ещё не самое худшее. Ты ещё не слышал утреннего разговора Стрэнджа и Эдуарда. — оторвавшись от своего занятия, засмеялся Холмс. — Как в анекдоте: « — Стрэндж! — Чего? — Одолжи носки, а то мои сломались! — Возьми, вон вони под кроватью стоят!»  — Именно стоят? — удивленно поднял брови Камбербэтч, набрасывая на плечи халат, идя к двери.  — Ага, именно стоят! — Шерлок обулся, доганяя соседа по комнате. *** Шлёпая тапочками, два «созданья-близнеца» (Бен и Шерлок), топали по лестнице, непринуждённо обсуждая всякую чепуху вроде политики, криминалистики и прочих абсолютно ненужных дел. Где-то на лестничном пролёте между 9 и 8 этажом Бенедикт спросил Холмса:  — А что ты знаеш про Азию, вашу начальницу? — уловив удивленный взгляд детектива, он добавил, — Ну, возраст, семья, прошлое?  — В том то и дело, что я ничего не знаю… — Шерлок ещё громче зашлёпал тапками, — Знаю только, что ей около тридцати…  — Сколько? Ты шутишь? Да ей на вид лет 28-29! — Камбербэтч в недоумении посмотрел на него.  — Хм. Маловато же ты ей дал. Тут многим по сорок — сорок пять лет. Молодых тут нет абсолютно. Сначала были, но они долго не продержались. Кто умер, кто с катушек слетел, а кому-то помогли на тот свет отправится. Знали очень много того, чего не нужно было знать. — детектив первым спустился в холл, попутно роясь в кармане халата. Достав оттуда пропуск, подошёл к посту дежурного адьютанта, и начал возится с системой пропуска. Бен спустился, и с любопытством разглядывал большой холл, от белизны которого слепило глаза. Белый потолок, белый мраморный пол, белая мебель ярко контрастировали с чёрной формой двоих адьютантов, стоящих в углу помещения.  — Мистер Холмс! — по ступенькам сбежал Джим, держа в руках большую папку.  — Что там, Джим? Только не говори, что опять какое-то липовое дело! — Шерлок нервно теребил край халата, отключая строгий режим в системе пропусков.  — Посмотрите. — адьютант протянул ему папку, которую Холмс буквально вырвал у него из рук. Пролистав несколько листов, удивлённо поднял бровь:  — А это интересно… Джим, проводи его в столовую, я побежал. — он метнулся вверх по лестнице, нервно жестикулируя.  — Ну вот, и так всегда… Опять будет ни спать, ни есть, пока дело до ума не доведёт. — Джим грустно вздохнул, глядя на часы. Потом обернулся к Камбербэтчу, — Пошли, доставлю тебя до места назначения. — кивнул он в сторону одного из коридоров, и неспеша пошёл в том направлении. И хотя адьютант не сильно спешил, Бенедикт едва успевал за ним. Пару раз Джиму приходилось останавливаться и ждать, пока он его догонит. На одной из таких остановок Бен спросил своего невольного сопровождающего:  — А как ты попал в SS? Пришёл добровольно?  — Не-а. Добровольно сюда приходят единицы. Я попал сюда благодаря Анне и Холмсу. Я враждовал с детективом, пытался его сломать, убить. Но он играл со мной, но не умирал. Все мои лучшие люди сложили головы, пытаясь лишить его жизни. Но однажды ко мне пришла киллер, назвавшаяся Анной. Она согласилась убрать с моего пути человека, которого я ненавидел. Она ушла на задание, а на следующий день я увидел её и Холмса на месте преступления. Я был в бешенстве, и решил сам прикончить Анну. Но когда я накрыл её в одном из тупиков, то нарвался на засаду SS. Мне что-то вкололи, и я потерял сознание. Очнулся я уже здесь, как потом мне обьяснили, меня перепрограмировали, зделали меня потдатливым, как глина. В течении месяца мне делали характер и прочие мелочи. Я полностью изменился. Я стал адьютантом своего врага. Стал его почти слугой. И тебе повезло, что тебя просто спасли, а не перепрограмировали. — Джим грустно вздохнул, глядя на совбеседника пустыми глазами.  — Как перепрограмировали? — не понял Камбербэтч.  — Откуда мне знать? Я вообще ничего не знаю. И мой тебе совет: выучи правила SS, и будет тебе много счастья. Пошли быстрей, и так опаздываем. — адьютант потянул его за собой. Быстро пройдя оставшийся путь, и спустившись по черному ходу в столовую, они быстро заняли ближайший столик, и стали ждать завтрак. Помещение в мягко-золотистых тонах напоминало довольно-таки большой ресторан. Барные стойки из дуба, такие же столы добавляли уюта обстановке. Но главным украшением был большой орган, стоявший у задней стены. Высокая дубовая резная решётка не давала разглядеть того, кто играл. Сейчас орган не молчал: кто-то играл душераздирающую мелодию, с странным ритмом и ладом. Музыка то затихала, то снова вздымалась вверх, как морские волны в шторм, резкие, контрастирущие звуки напоминали крики чаек, потом все снова затихало, лишь где-то оставался странный отзвук шторма… Громкий рингтон прервал мелодию на полутакте. Тихий разговор, не особо слышный, продолжался не больше минуты. И громкая фраза, прозвучпвшая следом, всколыхнула покой завтракающего аппарата:  — Первый верховник, разберитесь!