02 / Реннервейт
Пробуждает жертву.
В ту ночь начались кошмары. Драко находился в состоянии между сном и реальность. И только он позволил своим глазам закрыться, как ее пальцы в судороге схватились за его рукав. Одного лишь движения было достаточно, чтобы подняться, схватив палочку, которую он оставил на соседнем столе, и с тревогой посмотреть в темноту. Затем его глаза скользнули вниз, когда пальцы Гермионы снова потянули его рукав. Несмотря на то, что Гермиона уснула, Драко был удивлен, что она плотно сжимала свои пальцы, не выпуская его. По крайней мере, он не знал наверняка, спит ли она. Но потом ее лицо исказилось в темноте, а глаза распахнулись. И у Драко было всего несколько секунд, чтобы создать заклинание «Оглохни» в комнате, прежде чем он был охвачен ужасным криком. Раньше он слышал много разных криков. Но никто никогда не звучал так жутко, как это делала она. Гермиона начала лихорадочно метаться по кровати. Некоторые из ее заживших ран снова начали кровоточить, когда она ударялась о спинку кровати или стену. Ее руки тянулись ударить какого-то воображаемого человека, а на лице образовался оскал. Она будто готовилась к атаке, когда ее подсознание вызывало образ похитителя. Драко тут же вскочил. Отложив палочку в сторону, он бросился на кровать и крепко сжал ей руки, выругавшись, когда она закричала еще громче и пнула его в живот. − Грейнджер! Грейнджер, заткнись! Она не слышала его. Она задыхалась и истерически рыдала. И когда ее рука поднялась, он увидел проблеск знакомого шрама, который преследовал его в ту ночь, когда началась война.Грязнокровка.
Слова, которые Беллатриса вырезала на ее коже, были выцветшими, но всегда присутствовали, в отличие от других шрамов и синяков. Он почувствовал, как дрожь пробежала по его позвоночнику. Он ненавидел себя за это и ненавидел еще больше, когда видел это. Но затем ее крики вытянули его из виноватой задумчивости, и он посмотрел на нее, вздрогнув, когда один из ее ногтей впился в его щеку и стал сдирать кожу. Где она научилась так драться? И при каких обстоятельствах она была вынуждена так сражаться? Драко потянул ее руки на себя, чтобы у нее не было возможности ударить его ногами. − Грейнджер! — он схватил ее за плечи, чтобы встряхнуть. — Проснись! Ему пришлось еще несколько раз встряхнуть ее, прежде чем ее конвульсии прекратились. Она моргнула, оттенок здравомыслия вернулся в ее до этого отсутствующее выражение, прежде чем она уставилась на него. − Драко? − Да, это я. Ее лицо расслабилось от облегчения. − Я… − У тебя был ночной кошмар. Теперь все закончилось, − прямо сказал он, прежде чем слезть с нее. Он схватил свою палочку и начал лечить ее раны, стараясь не показаться пострадавшим, пока она не заплакала. В этот момент он был в пределах досягаемости, и она протянула руку и снова ухватилась за него, ловко цепляясь за рукав. − Прости… − задыхалась она, глядя на него привычными карими глазами. Глазами, которые стали преследующими видениями; глазами, которые стали частью каждого его кошмара и каждого приятного сна. Другой рукой она потянулась к его лицу. − Мне… мне очень жаль, что я причинила тебе боль. Я не… я не хотела. Драко автоматически наклонился к ней. Казалось, как в трансе, ее рука была магнитом, который притягивал его к ней. Но затем он застыл, прежде чем отшатнуться, и вернулся в свое кожаное кресло. − Все в порядке. — пробормотал он, встряхивая головой в тщетной попытке заверить ее в этом. — Продолжай спать. Я приготовлю снотворное зелье для тебя завтра. Она кивнула, глядя на него со всевозможными извинениями мира, когда это он должен был смотреть на нее так. Сдвинув пальцы мимо рукава его джемпера, она просунула их в его ладонь, обхватывая и крепко сжимая в своей руке. Затем она повернулась на бок — к нему, как всегда — приложила сцепленные руки к щеке и закрыла глаза. Драко постарался не отдергивать руку. Вместо этого он провел остаток ночи, наслаждаясь болью, которую она ему причинила, — царапина на щеке и удар в живот — стараясь изо всех сил не обращать внимание на ее тихие всхлипы и слезы, которые оставляли беспощадные следы на руке.***
Когда Гермиона проснулась на следующее утро, комната была пуста. Несколько минут она моргала, пытаясь ознакомиться с местом, которое казалось ей совершенно чужим, но также и немного знакомым, как будто из недавнего сна. Ее глаза метнулись в сторону и увидели пустое кожаное кресло. И вдруг все стало реальностью. С ужасом ахнув, она вскочила, игнорируя болезненные ощущения, которые пронзили ее тело. Драко ушел. Его имя было единственной вещью, которая пульсировала в ее венах и затуманивала разум. Она подавил всхлип и выскользнула из постели. Ее ноги сразу подкосились, и она упала на пол, но все равно продолжила подталкивать себя к двери. − Драко, − слабо всхлипнула она, не обращая внимания на слезы, текущие по щекам. Приподнявшись на кулаках, она потянулась к дверной ручке, но оказалась не в состоянии открыть дверь. Поэтому она начала колотить кулаками по двери, пресекая истерику, которая грозила вырваться наружу. Хотя было уже поздно, слишком поздно. − Драко, Драко… Дверь щелкнула и отворилась, когда знакомая фигура скользнула внутрь. И тогда она увидела его — каждую частичку его лица, которую так жаждала увидеть: белоснежные волосы, спадающие на глаза, элегантно утонченные скулы и изгиб его носа, жесткую линию губ, которая никогда не казалась жесткой для нее. Его теплый взгляд метнулся к ней, и его глаза расширились. − Святого Мерлина ради! — выругался Драко, немедленно направляя поднос рукой к столу, прежде чем быстро создать заклинание «Оглохни» в комнате. Затем он захлопнул дверь и опустился на колени рядом с ней. − Что ты … Но он не успел закончить фразу, потому что Гермиона практически бросилась в его объятия. Она чувствовала, что он напряжен. Сцепив на нем руки, как джемпер в кулаке между ее хрупкими пальцами, она открыто зарыдала на его груди. Она думала, что снова потеряла его. Она действительно так думала. − Грейнджер, − вздохнул он, − ты подумала, что я облажался и ушел, не так ли? Когда она не ответила и продолжила плакать, на этот раз уже тише, он вздохнул и взял ее на руки. Она чувствовала, как он обхватывает ее руками, смыкаясь петлей вокруг ее коленей за спиной. Затем он пересек комнату, мягко уложив ее на кровать. Гермиона смотрела на него и пыталась передать искреннее сожаление, что не может ничего сказать. Потому что никакие слова не приходили больше ей на ум. − Я не уходил, − сказал он, усаживаясь на кожаное кресло. — Я просто пошел взять немного еды и лекарств для тебя. Я не уйду, Грейнджер, здесь мое место. Ее глаза расширились, и она внезапно почувствовала, как в горле образовался комок. − М-малфой-Мэнор? М-мы в… − Нет. Мы в Лондоне. — казалось, он не мог смотреть ей в глаза, и Гермиона задумалась, чувствует ли он себя виноватым. Ей хотелось бы, чтобы не чувствовал. — Это место — это общая квартира, поэтому тебе всегда нужно сохранять спокойствие. − Общая? — слабо прохрипела Гермиона, изо всех сил пытаясь сесть, когда он поднял руку, чтобы принести поднос. Ее живот мгновенно заурчал при виде еды — подозрительной коричневой каши, которая немного странно пахла, но она не могла жаловаться. Драко вздохнул. − Теодор Нотт, Пэнси Паркинсон и Блейз Забини — все они живу здесь. — его серебристые глаза торжественно изучали ее, будто пытаясь уловить ее выражение, но Гермиона молчала. Их имена были смутными, почти не существующими в ее сознании, и она едва могла вспомнить, как они выглядели. С тех пор она забыла многих. − Я имею в виду, Грейнджер, − сказал Драко, когда она ничего не ответила, − что ты не можешь шуметь здесь. Они такие же Пожиратели Смерти, как и я. Если кто-нибудь из них узнает… − Они не узнают, − быстро поклялась она, едва ли желая узнать альтернативу. Отправиться обратно. Куда-то. Без него. Ее рука инстинктивно сжалась на его руке, впиваясь в нее ногтями. — Я-я буду сидеть тихо. Обещаю. Только, пожалуйста, не… Оставляй меня — хотела закончить она, но он вмешался. − Как твои ушибы сегодня? − Лучше, − она попыталась улыбнуться, но ее губы болели. Она чувствовала, как один из заживших швов трескается, когда она слишком сильно растягивала губы. Драко сразу же заметил это, и по мановению палочки пылающая рана перестала болеть. — Спасибо. − А твои ребра? − Они в порядке. Это не так. Но она не хотела, чтобы он волновался, когда он уже и так слишком много сделал для нее. Она попыталась сесть поудобнее, чтобы доказать, что все в порядке, но вздрогнула, когда ребра пронзила боль. Он прищурился. Без лишних слов он повел палочкой, и ее рубашка немного приподнялась. Гермиона сразу же потянула ее свободной рукой на живот, чтобы скрыть уродливые синяки и шрамы. Но с другим взмахом его палочки ее рука снова оказалась рядом с ней. − У тебя стало лучше получаться, − устало пробормотала она, губы скривились в мягком удивлении и страхе. В последний раз, когда они виделись, ее навыки намного превосходили его. Теперь она даже не была уверена, что вообще вспомнит, как использовать магию. Он казался первоклассным волшебником для нее, который знал бессловесную и лишенную палочки магию как свои пять пальцев. − Практика, − просто ответил Драко, прикоснувшись кончиком палочки к ее синякам. Мягкое голубое свечение мгновенное отразилось на ее коже, и бушующие толчки внутри прекратились. Она облегченно вздохнула. Осталось еще несколько источников дискомфорта, которые она отчаянно хотела исцелить. Но она не хотела, чтобы он беспокоился и оставлял ее для того, чтобы найти зелье и помочь. − Теперь выпей это, − приказал он, поднимая поднос чуть выше и указывая на маленькие пузырьки на нем. Но чтобы открыть бутыльки требуется обе руки, а она не хотела отпускать его. Вместо этого она попыталась открыть их одной рукой. Драко вздохнул, на этот раз звуча менее уставшим, а более удивлённым. Схватив поднос, он поставил его к себе на колени и открыл флакончик, прежде чем передать его ей. Гермиона спокойно выпила. Она выпила их все, не сказав ни слова, хотя некоторые были ужасны на вкус. Но не так ужасны, нежели то, что уже было пережито, так что она не жаловалась. Она никогда не будет жаловаться. Она послушно съела кашу из тарелки в его руке, держа ложку своей. Он терпеливо подождал, когда она закончит все это, и уложил ее обратно в кровать, обхватывая своей рукой. Она молча смотрела на него, изучая лицо, и находила утешение в том, что достаточно хорошо вспомнила его. Война явно не была ласкова к нему, если мешки под глазами были тому свидетельством. Но он, несомненно, повзрослел — более сильный подбородок, широкие плечи и выдающийся, аристократический запах, что делал его неповторимым. Свое же лицо она могла найти в миллионе других, в этом она была уверена. − Грейнджер. Она не понимала, что он говорит, пока он не произнес ее имени. − Да? − Я говорил… ты должна отпускать меня, иногда. Она замерла. − Я не собираюсь уходить, − поспешил он заверить ее. — Но я должен быть на работе. С восьми до восьми. Иногда позже. Ты понимаешь, не так ли? У нее в глазах образовались слезы. Она поняла, что делает, и не хотела обременять его. Но это было так сложно. Она и представить не могла, как останется одна, не имея ничего, кроме стен, надвигающихся на нее, и мыслей, которые вырывались наружу. − Грейнджер? Она сглотнула и попыталась сосредоточиться на его голосе, но их голоса становились все громче и громче. И она слышала все это. Круцио, круцио, круцио… − Черт возьми, Грейнджер! — ее глаза распахнулись, когда она почувствовала, как знакомое тепло обхватило ее плечи. Она даже не поняла, что ее глаза были закрыты какое-то время. − Посмотри на меня! — прошептал он резко, его серебристый пристальный взгляд вдавливал ее вниз. Она кивнула и почувствовала, что их голоса исчезают, когда она посмотрела на него. — Я не оставлю тебя. Не в этот раз. Я всегда буду возвращаться к тебе. И даже если я опоздаю, ты должна помнить, что здесь ты в безопасности. Поняла? Каким-то образом эти слова показались неубедительными, с перспективой войны вокруг них. Но она зацепилась за них и почувствовала, как через нее распространяется тепло, когда она повторила их у себя в голове. − В безопасности? − Да, безопасности, − повторил он твердо, хотя казалось, что он также сильно пытается убедить себя, как и ее. Замешкавшись на мгновение, он протянул руку. Его пальцы обвила цепь, она даже не поняла, что он снял ее со своей шеи и протянул ей. — Видишь это? Она молча взяла ее, хотя его пальцы, казалось, не хотели отпускать ее. Цепочка была тонкой, почти незаметным серебром, которое сохранилось сильным и нерушимым. На ней висели три маленьких прочных серебряных пузырька. Они почти ничего не весили. − Эти пузырьки хранят воспоминания, − тихо сказал Драко. — Воспоминания, принадлежащие Снейпу, моей матери и моему отцу. Я просмотрел двое из них, кроме воспоминаний отца. Глаза Гермионы сверкнули. Она заметила боль в скрытном выражении его лица, за равнодушным поведением, которое он считал так хорошо отработанным. Но она была экспертом в боли и видела все это, как яркое утреннее солнце. Драко потянулся вперед и расстегнул застежку. Он снял один пузырек, в котором хранились воспоминания отца, и протянул Гермионе. − Храни его. Гермиона затаила дыхание. Она знала, как это много для него значило. − Что? − Храни его. Потому что это единственное, что я еще не смотрел, и мне придется вернуться за ним. Так тебе не придется беспокоиться, что я уйду навсегда. На глазах Гермионы снова навернулись слезы, хотя они уже были почти опустошены. Дрожь охватила ее, и она никогда еще не чувствовала себя счастливее. Она даже не помнила, что когда-то вообще чувствовала себя счастливой. Плотно прижимая пузырек к груди, она на мгновение зажмурилась и снова открыла глаза. Она поняла, что он внимательно наблюдал за ней с мрачным выражением лица. − Спасибо, − прошептала она и слабо улыбнулась. Он кивнул и обратно застегнул цепочку на шее. Затем он откинулся на спинку кресла, но не стал отрывать руку от нее. − Ложись спать, Грейнджер. Оставшуюся часть дня я свободен, поэтому я буду здесь, когда ты проснешься. Она подавила благодарный всхлип и закрыла глаза.***
Драко изо всех сил старался не ругаться, когда захлопнулась входная дверь в тот вечер. Гермиона вздрогнула от ужаса, но одного взгляда в его сторону было достаточно, чтобы ужас рассеялся до спокойствия, но все же с небольшим страхом. Он создал еще одно заклинание «Оглохни» и поднялся, покачав головой, когда она начала подталкивать себя вверх. − Это Тео и другие ребята, − тихо сказал он. — Оставайся здесь, я ненадолго. Гермиона вздрогнула, а он указал на пузырек, все еще крепко зажатый в ее руке, придавая ей уверенности. − Мне все еще нужен он. Не потеряй. Она глубоко вздохнула и кивнула. За такой короткий промежуток времени она никак не могла его потерять, и она понимала, что этим он просто успокаивает ее. Но она все равно цеплялась за его слова. − Я не должна потерять его, − подумала она про себя. Она в упор смотрела на серебряный предмет, сдерживая всхлип, когда Драко осторожно отпустил ее руку. Она старалась не плакать, когда он направился к двери, бросая напоследок взгляд через плечо. Драко быстро вышел, осторожно закрыв за собой дверь на обычный замок. Затем он зашаркал в сторону гостиной, делая вид, словно он только что выбрался из постели. − Эй, Драко, − это был Тео, и он был чертовски раз его видеть. Оставив Пэнси и Блейза накрывать на стол, он бросился к нему и быстро хлопнул по спине, не замечая того, как Драго напрягся и немного отдернулся. — Спасибо за предыдущую ночь, приятель. Брови Пэнси взметнулись вверх, и она поставила тарелки. − Что же вы делали прошлой ночью? — с намеком спросила она. Блейз хмыкнул рядом с ней. − Ты знаешь, что я имею в виду, − Тео хмуро посмотрел на пару. — Патруль у карьера. Темный Лорд был доволен результатом, кстати, − сказал он Драко, прежде чем сморщиться. — Черт, я использовал слова «Темный Лорд» и «доволен» в одном предложении? − Ты также поимел Драко прошлой ночью. Поэтому очевидно, что мы живем в параллельной вселенной, − сухо прокомментировал Блейз, прежде чем созвать всех к столу. − Мы не спали, кусок ты говна. В любом случае, захваченные беженцы собирались присоединиться к Ордену, так что шестью членами Ордена меньше — по словам Темного Лорда. У Сивого и его приспешников будет чудесный праздник сегодня, − Тео ухмыльнулся от тошнотворного выражения лица Блейза и обеспокоенной Пэнси. Только Драко оставался равнодушным, когда накинулся на тарелку с едой. − Мы что-нибудь знаем? Тео пожал плечами в ответ на спокойный вопрос Драко. − Я использовал «Круциатус» на них. Помимо того, что они оставались в карьере всю предыдущую неделю и ждали спасения от святого Поттера? Ничего. На удивление тихая куча с ребенком. − Ты… − Да, я стер их воспоминания, прежде чем отослать. По крайней мере, они не будут выкрикивать какие-то свои секреты, когда их в клочья будут раздирать оборотни. − И все это за ужином, − закончил Блейз, отодвигая свою тарелку подальше и немного позеленев в лице. — Большое спасибо, Тео. − Пожалуйста, Блейз. Драко проследил, как Блейз исчез в комнате, которую разделял с Пэнси. Он знал, что у Блейза был низкий порог на такие вещи, и поэтому быть Пожирателем Смерти для него было тяжелее, чем кому-либо из них троих. Слава Мерлину, Драко уже много лет практиковал заклинание онемения и научил использовать его всех. Блейз всегда направлял его на Драко или на себя, прежде чем отправиться на миссию, и оно оказывалось эффективным по сей день. На самом деле, Блейз, Тео и Пэнси использовали его и сейчас. Оно притупляло эмоции, закрывало их от боли других людей до тех пор, пока они не почувствуют ничего другого, кроме спокойствия. Только когда они снимали с себя заклинание после миссии, на них нападало чувство вины. И нападало сильно. Драко было это известно, потому что он проходил через это. И поскольку количество убийств, которые остались на нем, превосходило количество всех троих взятых, чувство вины было сокрушительным, когда возвращалось. И поэтому он отказался от заклинания, предпочитая испытывать вину, как ноющую, измученную дыру в кишечнике, которая постоянно разъедала его. Кроме того, ничто и никогда не могло заставить его чувствовать себя настолько виноватым, как лицо Гермионы Грейнджер, когда он смотрел на нее. Черт. Грейнджер. Ему нужно вернуться к ней сейчас. − Драко? Голос Пэнси отвлек его от своих мыслей, и он взглянул на нее. Она сидела за столом вместе с Тео. Она уставилась на него проницательным взглядом. Их всех троих Пэнси была единственной, о ком стоило волноваться, когда дело заходило об укрытии Гермионы. Ничто не могло скрыться из ее виду. − Что? Она покачала головой. − Я спросила, как ты себя чувствуешь? Ты сказал, что не можешь сегодня выйти на работу, и когда я передала это Темному Лорду, он выглядел довольно обеспокоенным. Тео набросился на свою еду. − Сначала доволен, а теперь еще и волнуется? Это точно не сон? Темный Лорд умеет показывать настоящие человеческие эмоции? − Полагаю, что да, особенно когда речь идет о его любимом Пожирателе Смерти, − ухмыльнулась Пэнси, задумчиво смотря на Драко. — Он даже испытал «Круцио» на Тео, потому что это была его миссия, а ты прикрывал его. Темный Лорд подумал, что из-за вчерашней поездки ты приболел. Глаза Драко метнулись на Тео, но тот лишь пожал плечами. − Всего лишь одно заклинание «Круциатус». Все было нормально, приятель, так мне и надо за пьянку. Но измученное, ноющее отверстие в кишке Драко снова начало разъедать его, и он бросил холодный взгляд на Пэнси. − Я говорил, чтобы пошла ты или Блейз. − Я знаю, − теперь Пэнси раскаивалась. Она потянулась и быстро схватила Тео в свои объятия. — Прости, Тео. И я извиняюсь от имени Блейза. Я как-нибудь заглажу вину. − Вы могли бы вытащить тех близнецов, − Тео с намеком ухмыльнулся Пэнси, которая равнодушно взглянула на него, скрестив руки на груди. − Конечно, только позволь мне сначала рассказать это Блейзу. Блейз, малыш? − Ладно, хорошо, без разницы, − Тео нахмурился от поражения, зная точно, когда он был здоров, а когда по-настоящему разбит. — Попридержи свои окровавленные трусики, если ты не носишь других. − Блейз, малыш, не мог бы ты выйти сюда? Драко проигнорировал болтовню перед ним и закончил нагромождать свою тарелку едой, убедившись, что он взял больше, чем обычно, но не слишком много, чтобы вызвать какие-то подозрения. Он повернулся, чтобы вернуться к себе в комнату, но был остановлен, когда Пэнси позвала его по имени. − Разве ты не хочешь поесть с нами? − Я по-прежнему чувствую себя дерьмово, − пробормотал Драко и быстро вернулся в свою комнату. Тео и Пэнси переглянулись. Пэнси переутомилась. Тео просто был сбит с толку. − Ты думаешь, он действительно болен? − Конечно же нет, − быстро сказала Пэнси и взяла вилку в руку. — Я думаю, что для него все это слишком, в определенные дни. И сегодня один из таких дней. − Надеюсь, он не покончит жизнь из-за нас, − Тео пытался говорить беспечно, но Пэнси слышала дрожь в его голосе. И она знала, что если Драко когда-нибудь умрет, то Тео будет самым разбитым. − Он не умрет, − сказала она более уверенно, чем чувствовала на самом деле. — У него есть причина, чтобы жить. Мы все это знаем.