04 / Конфундо
Вызывает путаницу.
Драко не оставлял Гермиону весь оставшийся день, за исключением ужина. Она заставила его снять заклинание «Оглохни» для того, чтобы слышать разговоры снаружи, потому что только его голос заставлял ее чувствовать себя спокойнее в те моменты, когда она не могла быть рядом с ним. − Ой, Драко. Тео. Гермиона быстро научилась распознавать голоса своих троих соседей. Их голоса были смутно знакомыми — смутно, потому что ее пытали настолько сильно, что она не могла больше ничего помнить. − Выпьешь сегодня? Я даже познакомлю тебя с некоторыми моими любимыми проститутками. − Тео, не мог бы ты произнести это так, будто ты управляешь незаконным борделем? — Блейз. Гермиона поспешила сделать вывод, что он был более-менее в роли отца в этом доме, хотя из того немногого, что она могла помнить о нем, Блейз был ненамного старше нее. — А Драко, наверное, собирается валяться в своей комнате, так ведь, приятель? − Забини — один, Нотт — ноль. − Хорошо-хорошо, я понял. Только не слишком сильно истязай себя, Драко. Ты же знаешь, что девчонка умрет в любом случае. Гермиона замерла. − Тео… − Что, Пэнси? Ты же знаешь, что мы все думаем об одном и том же. Если бы не ты, дружище, тогда это был бы кто-нибудь из нас. Наверное, мне… мне пришлось бы потащить ее к окровавленную камеру и использовать заклинание «Круциатус». − Заткнись, Нотт. Голос Драко был смертельно опасен. Гермиона услышала звук отодвигающегося стула и какое-то шарканье. − Теперь ты доволен, Тео? — раздраженно произнесла Пэнси. − Что? Что я сказал… Голос Тео исчез, когда в силу снова вступило приглушающее заклинание. Спустя несколько мгновений дверь открылась. Гермиона не шевелилась, даже когда вошел Драко и запер за собой дверь. Но затем она автоматически потянулась к нему, и он любезно позволил ей ухватиться за рукав. Драко поставил тарелку с едой на безопасное расстояние и сел рядом с Гермионой, прислонившись к двери. В лунном свете, который проникал сквозь окна, его серебряные глаза были закрыты. Он сглотнул. − Грейнджер, я… В тот момент просто не хватало слов, потому что как можно оправдать себя, когда ты хладнокровный убийца? Гермиона вздрогнула от его голоса. Некоторое время она изучала его профиль, впитывая его специфические черты лица: высоки скулы и прямой нос, на которые тусклый свет отбрасывал красивые тени. Гермиона осторожно подкралась ближе к нему. Она затаила дыхание, когда поднялась на колени и потянулась к нему. На этот раз не к его рукаву, а к лицу. Она опустила свою ладонь на его кожу, почувствовав тепло под кончиками пальцев. Она наблюдала, как его закрытые веки трепетали, и он, казалось, утопал в ее прикосновении, тяжело выдыхая. − Ты хороший человек, − прошептала она. — Я так считаю. Глаза Драко открылись, и ей вдруг захотелось плакать, потому что они казались такими пустыми. − Нет. И никто из нас. То, что сказал Тео… − он сглотнул, так как последующие слова казались такими болезненными, чтобы их произносить. — Это правда. Мы используем заклинание «Круциатус». Мы используем каждое непростительное заклятие, Грейнджер, и мы используем их ежедневно. Гермиона запнулась. − То, что сказал Тео… о «Круциатус» … − Не на тебя, − Драко прямо встретил ее взгляд. — Никогда. Гермиона почувствовала, как волна облегчения омыла ее с ног до головы. С этим она могла жить. Она могла жить с четырьмя Пожирателями Смерти, которые ежедневно используют непростительные заклинания, потому что они никогда не воспользуются ими, чтобы причинить ей боль. Война тянулась слишком долго, и она знала, что было очень много оттенков серого, чтобы просто уволить кого-нибудь или всех сразу, кто сделал что-то плохое. Драко был самым темным оттенком серого, но для нее он всегда был хорошим. Не с того момента, конечно, когда они только встретились − в самых туманных воспоминаниях ее памяти она вспомнила симпатичного белокурого мальчика, который дразнил и издевался на ней в школьные годы. Но он вырос и возмужал в геометрической прогрессии с тех пор и взрослел в течение всего времени ее плена. То самое лицо, за которое она держалась. Драко был нитью, которая связывала ее со здравым смыслом. − Все в порядке, − медленно произнесла Гермиона, стараясь говорить ровно, не спотыкаясь о слова. — Драко, − ее глаза вспыхнули, и она улыбнулась. — В моих снах или же в реальной жизни ты всегда-всегда хороший. Никогда не забывай об этом.***
В ту ночь Драко проснулся, когда у Гермионы случился очередной кошмар. К счастью, было наложено заклинание, и ее крики были прикованы к комнате. − Нет, пожалуйста, не… Хватаясь за руку, которая держала его, несмотря на ее постоянные избиения, он потянулся вперед и другой рукой провел по ее лицу. − Грейнджер. − Пожалуйста, я расскажу все, что угодно… все, что хотите… Я просто не могу, не могу сейчас вспомнить… пожалуйста, пожалуйста, не… Драко с ужасом в глазах посмотрел на нее. Гермиона была полностью последовательна в своих снах, ее обычное заикание постепенно ослабевало, а голос звучал так сильно, как у девушки, которую он слышал, когда Беллатриса вырезала слово «грязнокровка» на ее коже. Когда она еще была в своем уме и была сосредоточена на своей миссии с Поттером и гребанным Уизли. Но что случилось на этом пути? У Драко были подозрения. Она пережила столько месяцев пыток, что даже шрам Беллатрисы отошел на второй план на фоне более свежих. Месяцы заклинания «Круциатус» полностью стерли ее память? Он снова обратил на нее внимание, когда Гермиона нацелила особенно неприятный удар в его грудь. − Грейнджер, − он схватил ее за плечи, чтобы встряхнуть. — проснись! − Пожалуйста, пожалуйста, я умоляю тебя… − Грейнджер! Глаза Гермионы распахнулись. Ее дыхание замедлилось, а выражение лица прояснилось. − Драко? − Я здесь. Ее губы скривились в слабой улыбке. − Слава Мерлину, − ее руки скользнули вверх, и он напрягся, когда она взяла его за щеки. Он почувствовал неконтролируемый спазм в нижней части живота, когда она тихонько вздохнула, и ее дыхание защекотало его кожу, а она продолжила гладить его щеки подушечками пальцев. − Я… − Спи, Грейнджер. Она кивнула. Он не мог избавиться от чувства разочарования, когда она сложила руки по бокам. Но ее пальцы все равно прошлись по нему, и она прижала руки к груди, поворачиваясь, чтобы снова лечь в позу эмбриона. Он вернулся в кресло, наблюдая как ее глаза медленно закрываются, а на губах проявляется мечтательная улыбка. Сладких снов, Грейнджер.***
Драко держал глаза и уши начеку для распознания любого сигнала, оповещающего о рассекречивании Грейнджер, до этого будучи незамеченной. Но их не было. Так он предполагал. Он не знал, кто был похитителем Грейнджер — и не узнал бы по истечению трех лет — но он точно знал, что у Темного Лорда не было никаких догадок, и поэтому работа была незаконной. Темный Лорд отсек бы их головы, если бы знал, что они держали и пытали Грейнджер, не уведомив его. Не уведомив об этом Драко. Обнаглевшие ублюдки. Гнев охватил его, а поэтому использовать заклинание «Круциатус» над человеком, извивающегося на земле, было легче всего. Максимус Лэнгтон был очередным Пожирателем Смерти, который сбежал, чтобы присоединиться к восстанию, но он был настолько глуп, что его поймали. Чертовы Гриффиндорцы с их упорством и геройством. В войне это не работало. − Пожалуйста, остановись, − проскрипел один из других заключенных. Мужчина был стар, а его глаза были широко раскрыты и безумны, что очень сильно напоминало Драко о Гермионе. — Я… я расскажу тебе все, что хочешь знать. Это было худшее, что мог сказать человек. Мучить отморозков, как Максимус, было частью работы Драко как Пожирателя Смерти. А если дело дошло до предателя, как старик, который проливал секреты об Ордене Пожирателям Смерти? Глаза Драко сузились, и он взглянул на своего друга, который прислонялся к стене неподалеку. − Тео? Тео выпрямился. Никто, кроме Драко, не уловил легкий кивок Тео, когда он зашагал через комнату к цели. − Всегда столько помех, − пробормотал Тео, указывая палочкой на старика. — Инкарцеро. Веревки тесно обхватили человека, чтобы выжать из него всю жизнь. Еще одним взмахом палочки Тео вытащил визжащего человека в коридор, где они исчезли из поля зрения. Спустя несколько мгновений крики прекратились. И Драко почувствовал, как пузырек на его груди начал нагреваться. Драко позволил своим серым глазам пронестись по комнате, тяжело приземляясь на каждого заключенного. − Видите, что происходит, когда вы говорите вне очереди? Или, − он направил палочку на Максимуса. Импедимента. Легилименс. Авада Кедавра. Процедура была всегда одинаковой, и Максимус упал замертво у его ног с широко открытыми безжизненными глазами. — что происходит, когда вы не говорите вообще.***
К обеду Слизеринцы вернулись в квартиру. Пэнси бросила по пузырьку Драко и Тео. Оставив на хранение воспоминания заключенных в соответствующих пузырьках, она села на стол рядом с Блейзом. − Кстати, у нас заканчиваются пузырьки, − сказала она Блейзу. — Щупальца растопырника и звездная трава тоже. Драко напрягся. Эти ингредиенты использовались для создания целебных зелий для Гермионы. Если кто-нибудь узнает об этом… Брови Блейза приподнялись. − С каких пор? − Не знаю. Заметила, когда проверяла кухню вчера. Кто их использовал? Повезло, что Блейз и Пэнси были повернуты спиной к Драко. Драко поймал взгляд Тео через всю комнату и легонько кивнул. Тео тут же принял беззаботное выражение лица и скрестил пальцы. − Я. − Значит, это на тебе, − сказал Блейз. — Жду деньги на столе к завтрашнему дню. Тео застонал и бросил пузырек обратно Пэнси. − Я думал, что мы семья. А в семье все общее. − Какая семья? Тео проигнорировал смертельный голос Пэнси и ухмыльнулся. − Ну, знаешь, ты — мама, Блейз — папа, Драко — непослушный ребенок, который весь день запирается в комнате, чтобы поиграть со своим… − Пошел к черту, Тео. − А я хороший и умный ребенок, которым так гордятся его мама и папа. Наступило молчание. А затем… − Ты назвал меня мамой? — взвизгнула Пэнси. — По-твоему я похожа на маму? − Ты наказан, Тео, − казалось, Блейз развеселился больше, чем кто-либо. — Иди в свою комнату и не выходи. − Нет, это занятие Драко, − сказал Тео с преувеличенным терпением. Драко оттолкнул его и направился в свою комнату, слыша шуточки друзей за спиной. Еще одна минута в присутствии Тео, и у него ужасно разболелась бы голова. Он едва закрыл за собой дверь, когда почувствовал, что Гермиона бросилась в его объятия. Он уловил запах его шампуня на каштановых волосах Гермионы и поймал ее прежде, чем ее колени подогнулись. Время от времени ее охватывала слабость, несмотря на выпитые целебные зелья, которые он сделал. − Драко, − Гермиона уткнулась лицом в его грудь. Ее пальцы держались за лацканы его костюма, но на этот раз она не плакала. Он задался вопросом: стало ли ей лучше без него? И еще он задался вопросом: почему он не чувствовал себя лучше, узнав об этом? Он обнял ее за талию одной рукой, а другую протянул вперед. − У тебя все еще есть это? Она улыбнулась и раскрыла свою руку. Края пузырька оставили красные отметины на ее ладони — явный признак того, что она слишком крепко держала его. − Я бы никогда не потеряла его. − Хорошо, − он подсунул руку ей под колени и быстро поднял. Уложив ее на кровать, Драко опустился в свое кресло, позволяя ей взять его за руку. − Драко? Он встретил ее большие карие глаза и приоткрытые губы и на мгновение увидел, как на него смотрит прежняя Гермиона Грейнджер. − Да? Она изо всех сил пыталась сесть, и он взмахнул палочкой, чтобы успокоить ее ребра, когда она поморщилась. − Почему пузырьки светятся? Он замер. − Раннее там… там было сообщение, − она сморщила нос в глубокой задумчивости. Он почти мог представить, как в ее голове жужжат шестеренки. Ржавыми, какими они были на данный момент, он был рад сновать видеть их в работе. — Это… тайное послание? Чертовы пузырьки. Просто он должен был заколдовать другой объект. Чтобы было гораздо меньше вопросов. Но он не хотел быть единственным, кто знал о существовании Гермионы. Если она когда-нибудь окажется в опасности, свет пузырьков будет предупреждать не только его, но и Тео, Блейза, Пэнси и даже Андромеду. Если когда-нибудь он не сможет прийти ей на помощь, у нее всегда будет четверо других людей. На всякий случай. − Я не могу сказать тебе, что это значит, − сказал он наконец. Он смотрел куда угодно, только не на нее. Тем не менее он чувствовал ее разочарование. Он чувствовал себя скотиной, которая отвергла то малое, что она узнала. — Дело не в том, что я не хочу. Просто это безопаснее. − Пэнси и Блейз и Тео… − Да, − он крепче сжал ее руку, когда она начала отстраняться. — Грейнджер, послушай меня. Чем больше ты знаешь, тем большей опасности ты подвергаешься. Именно поэтому тебя пытали. В ее глазах отразился ужас. − Что? − Конечно, я не уверен, но подозреваю, что это случилось потому, что ты слишком много знала, особенно об Ордене. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Его худшие опасения подтвердились, когда она произнесла слова, которые были кульминацией каждого заклинания «Круциатус», которое ей когда-либо приходилось терпеть. − Что за Орден?