15 / Акцио
Вызывает издалека.
Гермиона едва могла дышать. Она не решалась. Она затаила дыхание, потому что этот момент был слишком дорог, чтобы разрушить его. Прикосновение его губ было легким, осторожным, и она сочла это подходящим в данный момент. Ее грудь сжалась, а голова закружилась от пьянящего осознания того, что Драко Малфой целует ее − на самом деле целует, так как ей часто казалось, будто он отдалялся от нее — и это было прекрасно. И поэтому она ответила на поцелуй, осторожно прижимая свои губы к его. Просто губы к губам, без языка, без зубов — просто, как никогда. Его запах вторгся в ее чувства, как самый лучший афродизиак, который когда-либо существовал, и она вдохнула его, мягко касаясь пальцами его руки, чтобы привлечь ближе. Потому что это было то, чего она хотела. Только его. Ближе. Но Драко застыл под ее прикосновением, и все было кончено. Он быстро отстранился. Его глаза были как обсидианы, когда он посмотрел на нее, а на лице был необычный оттенок безразличия. Гермиона осторожно наблюдала за ним. − Драко? − Тебе нужно отдыхать, − спокойно ответил он, взяв миску с комода и протянув ей. Он молча подождал, пока она все выпьет, и, когда девушка закончила, он осторожно откинул ее обратно на кровать, накрывая одеялом. На этот раз он не ушел. И после недолгих колебаний, он подтянул кожаное кресло к своей постели и сел в него. Его рука нашла ее руку под одеялом и крепко сжала. Это было забавно, потому что она всегда относилась к нему так, словно он был ее спасательным кругом, но его хватка каким-то образом сейчас подсказывала обратное. − Спи, Грейнджер. Гермиона не смогла не допустить крошечной удовлетворенной улыбки на своем лице. Потому что он был рядом, как она всегда и хотела, и только это имело значение. − Спокойной ночи, Драко.***
Драко был более чем удивлен, обнаружив, что никто из его друзей не был в своей комнате на следующее утро. Пэнси растянулась на диване, а Тео спал на полу, свернувшись калачиком. Блейз по-видимому только проснулся, хотя было только шесть утра. − Доброе утро, − Блейз заваривал свежий кофе и даже не повернулся, когда Драко вошел в кухню. Драко нахмурился, заметив темные синяки под глазами Блейза. − Ты вообще спал? − Нет. Я всю ночь варил это, − Блейз коротко указал на пузырьки на столе, у каждого из которых была своя цель для лечения. — Пусть Гермиона выпьет их после завтрака. В шкафу еще есть запас на ближайшие несколько дней. Как она? − Я не знаю, − честно ответил Драко. Он все еще не оправился от событий предыдущего дня и его обычного целесообразного подхода к вещам, который не сработал, когда дело дошло до Гермионы. Он взглянул на Тео и Пэнси в гостиной и еще сильнее нахмурился. — Они тоже не спали? − Тео до трех, а Пэнси уснула около часа назад. Мы беспокоились, дружище, − добавил Блейз, когда Драко смущенно посмотрел на него. — Ты не представляешь, как мы испугались, когда вернулись и увидели повсюду пятна крови. Драко побледнел. − Что? − Тео увидел самое страшное. Гермиона использовала Неуловимые чары, чтобы позвать на помощь, и он оказался первым, кто вернулся в квартиру. Он дал ей какое-то восполняющее кровь зелье, потому что она потеряла много крови. Если бы он опоздал, Гермионе было бы намного хуже. Мы с Пэнси вернулись примерно через полчаса, и тогда пятна крови были повсюду, потому что Тео бегал кругами в поисках зелья. Ты бы видел свою комнату. Там повсюду была кровь. Слова обрушились на Драко как тонна кирпичей. Ему стало больно, и он ненавидел себя за то, что был так неосторожен. Он нашел Гермиону, ради святого Мерлина, и это было меньшее, что он мог сделать, чтобы ухаживать за ней, когда у нее больше никого нет. − Я забыл пузырьки, − голос Драко был удушающим, слабым, но его это не волновало. Его кулаки сжались, а ногти глубоко впились в кожу, и он готов был поклясться, что чувствовал, как его кожа разрезается и кровоточит. Их не было — хотя они должны были быть с ним — и он чувствовал себя полным придурком, что забыл единственное связующее звено, которое у него было с Гермионой. Блейз, казалось, почувствовал настроение Драко и поспешно положил руку ему на плечо. − Это не твоя вина. Пэнси раннее тоже винила себя, но это и не ее вина тоже. Никто из нас не знал, даже Гермиона. Драко не стало лучше. Как он мог так поступить, когда был единственным человеком, который не должен был подвести Гермиону с того самого момента, как нашел ее? Но он поступил так, в своей неуклюжей манере, а она по-прежнему смотрела на него так, словно он подвешивал луну. Он ведь не слепой. − Ты идешь на работу сегодня? — голос Блейза прервал его мысли, и Драко покачал головой. Блейз понимающе ухмыльнулся. — Так и думал. Не переживай, я прикрою тебя. Убедись, что Гермионе становится лучше. Драко мысленно поклялся душе Салазара, что так и сделает. Трое друзей вскоре ушли на работу, несмотря на то, что абсолютно вымотались с предыдущего дня. Но у них было негласное соглашение, пока они жили в этой квартире — они никогда не могут пропустить работу все вместе. Это был слишком большой риск. Спустя некоторое время Драко вернулся в комнату с завтраком и подносом целебных зелий, как раз вовремя, так как Гермиона начала шевелится. Он быстро поставил еду и лекарства взмахом своей руки, прежде чем зашагать к кровати и осторожно помочь девушке сесть. Когда она удобно устроилась на подушках, подпертых сзади нее, он наконец осмелился встретиться с ней взглядом. − Как ты себя чувствуешь, Грейнджер? Мягкая улыбка приукрасила ее губы. − Я в порядке. Он попытался притвориться, что ее ответ и улыбка никак не повлияли на него, но они повлияли. Это действительно так. Часть его была в ужасе, что он наконец поддался и был рядом с ней, даже если он не должен был. Но другая часть его снова упивалась близостью, потому что он чертовски скучал по ней. Она была самым ярким солнечным днем в самые холодные зимние дни, и он не мог не утонуть в ней. Когда она закончила со своим завтраком и выпила все зелья, он оказался не в состоянии уйти, хотя должен был. Она лежала на кровати, свернувшись калачиком, а он развалился в кресле, и воздух смягчился между ними, и все было как прежде. − Насчет Тео… − начала она, когда между ними возникла тишина. Он приподнял брови, а она пожала плечами. — Я… я не знаю, то ли мне привиделось вчера, но… Кажется, я его видела. Так ли это? Драко медленно кивнул. − Он был первым, кто нашел тебя. Вероятно, спас тебе жизнь, дав восполняющее кровь зелье. Глаза Гермионы расширились от страха. И после минутной паузы она улыбнулась. − Я могу… я могу поговорить с ним, когда он вернется? − Ты хочешь поговорить с Тео? − Чтобы поблагодарить его, − она повернулась набок и взяла Драко за руку, прижимая ее к своей щеке. Она держала ее там, даже когда глаза начали закрываться. — Значит ли это, что… мне больше не нужно скрываться… так как все знают обо мне? Драко даже не думал об этом, но теперь, когда она подняла этот вопрос, он понял, что она права. Гермионе теперь не нужно скрываться, она больше не была его тайной. Теперь она была и их тайной тоже. Он не знал, какие изменения это повлечет.***
Тео редко нервничал, потому что быть нервным Пожирателем Смерти просто глупо и смешно, но это был один из тех редких случаев. Он облокотился на стол, нетерпеливо постукивая ногой и ожидая, когда Блейз и Пэнси покинут комнату Драко. Он только что узнал, что в тот вечер Гермиона Грейнджер хотела поговорить с ним. Как раз вовремя, потому что он был последним, кто узнал о ней. Однако Блейз припугнул его разговором о том, что Гермиона отличалась от той упрямой, смелой, идиотской Гриффиндорки, какой она была раньше. Ради святого Мерлина. Насколько другой она может быть? Опять же, была война, и Тео не был слеп, чтобы не заметить те изменения, которые она навлекла на людей в его жизни. − Тео, − голос Пэнси заставил его поднять взгляд. Она поманила его, когда вышла из комнаты с Блейзом, выглядя немного более расслабленно, нежели до того, как они вошли в комнату. Наверное, потому что Гермионе стало лучше. Тео оттолкнулся от стола и направился к ним, тогда как Пэнси толкнула его своим острым локтем. − Ай, какого черта? − Будь хорошим, − последовало ее предупреждающее шипение. Блейз посмеялся над ней. А Тео в сотый раз задумался, как они вчетвером могут так долго жить в одной квартире? Он нахмурился, оттолкнул ее и прошел в комнату. Он остановился, как только оказался внутри. Мысленный образ Гермионы, распластавшейся на полу в луже крови, был ярким, и он тяжело сглотнул. Кровь была обычной, кровь была просто кровью, но не тогда, когда она принадлежала тому, кого он хорошо знал. − Закрой за собой дверь. Голос Драко вытащил его из воспоминаний, и Тео поспешно захлопнул за собой дверь, поднимая взор, чтобы встретиться с Гермионой. Она сидела на краю кровати и смотрела на него любопытными карими глазами. Ее рука покоилась в объятиях Драко, а он сидел рядом с ней с необычайно безмятежным выражением лица. Тео не думал, что когда-либо видел, чтобы Драко выглядел так непринужденно. − Грейнджер, ты помнишь Теодора Нотта? — сказал Драко девушке рядом с собой. — Ученик Слизерина и, как следствие, один из твоих величайших врагов во времена Хогвартса. Губы Гермионы изогнулись в мимолетной улыбке, но Тео заметил, что это была застенчивая улыбка, едва ли уверенная, самонадеянная, которую он помнил с Хогвартса и которая, кстати, никогда не была направлена в его сторону. В основном потому, что он был придурком, но все же. − Да… да, я думаю, что помню, − на лбу Гермионы появилась крошечная морщинка, прежде чем она быстро исчезла, и девушка вопросительно посмотрела на него. — Ты был одним из тех парней… что смеялись надо мной в классе Зельеварения? − Да, − Тео был удивлен, что она до сих пор помнит. Он издал довольно застенчивый смех. — Извини. − Все в порядке. Это все в прошлом. Затем наступила неловкая пауза, которую хороший Тео сильно ненавидел. Поэтому он стал ломать голову, чтобы придумать что-то, чтобы заполнить тишину. − Если это поможет, то другой парень, который смеялся над тобой в том классе, был Драко, − это все, что он смог придумать. Но этого было достаточно, и Тео почувствовал, как напряжение рассеивается, когда улыбка Гермионы стала шире, даже несмотря на ледяной взгляд, который Драко бросил на него. − Да. Я… я это тоже помню. Кстати, спасибо, − машинально добавила она. — За спасение моей жизни прошлой ночью. Тео сразу почувствовал себя неуютно. Он не думал, что когда-нибудь забудет панику, которую он испытал прошлой ночью. И он ругал себя бесчисленное количество раз за то, что сумел найти только восполняющее кровь зелье, хотя мог бы сделать гораздо больше, если бы действительно знал, где Блейз хранит остальные проклятые целебные зелья или какие ярлыки к ним присвоены. − О, это, − он быстро отмахнулся от этого небрежным смехом. — Да, это ничего — по крайней мере из того, что я мог бы сделать. Так, как долго ты здесь находишься? Гермиона взглянула на Драко, прежде чем нахмуриться. − Думаю, чуть больше месяца, − она нерешительно потянулась к краю джемпера, который, как запоздало понял Тео, был ей великоват. Потому что он принадлежал не ей, а, очевидно, Драко. Неужели Пэнси была права? Тео ухмыльнулся. − Чуть больше месяца, да? Слушай, если тебе надоело постоянно носить одежду Драко, у меня есть немного одежды от пары девушек, которые провели здесь ночь. Ты можешь взять ее, если хочешь. − Оу, − и тогда глаза Гермионы заплясали, и они казались более озорными, чем когда-либо были у Пэнси. — Те две девушки, которых ты привел домой на днях? Драко ухмыльнулся из-за ее смешного хихиканья, и Тео подумал, что жизнь неожиданно стала намного интересней с появлением Гермионы Грейнджер, брошенной в неразбериху.***
− Драко? Ты не спишь? Он конечно же не спал. Драко не мог и припомнить, когда в последний раз хорошо спал, а сейчас его бессонница только укрепилась, когда Гермиона стала жить с ним. Он понял, что хорошенько выспится, когда закончится война. Хотя, если быть честным самим с собой, он не знал, закончится ли когда-нибудь эта война. Сейчас время находилось в состоянии анабиоза. Он взглянул на Гермиону, которая, казалось, в равной степени была бодрой и встревоженной, как и он. Она попыталась сесть на кровати. − Что случилось? − Ничего, −, но выражение неуверенности и страха на лице говорило об обратном. Она закусила губу. — Я просто… помнишь ту ночь? Когда кто-то зажег пузырек и возникло имя… Он замер. − Эм… Ал… − Гермиона звучала так, будто ей было трудно дышать, а слова, казалось, приносили физическую боль при произнесении. Внезапно все встало на свои места. − Грейнджер, − его голос был настойчивым, почти отчаянным, но он едва мог что-то поделать с этим. — Алекто Кэрроу — она одна из них? Медленно, но верно, она кивнула. − Я не помнила… пока не увидела пузырек. Он глубоко вздохнул. Он так долго избегал этой темы, потому что не хотел ее оттолкнуть, но сейчас, похоже, настало подходящее время, чтобы наконец-то спросить. − Я давно хотел спросить тебя об этом, − начал он, пытаясь сохранять спокойствие, но это было сложно. — О твоем… − Плене, − закончила она. Ее рука инстинктивно устремилась к его, которую он дал без малейшего колебания. Она слабо улыбнулась, и он обнаружил, что его взгляд магнитом прикован к ее верхней губе. — Я всегда удивлялась, почему ты не спрашивал. Я подумала, что, возможно, ты видел пузырек воспоминаний, которые достала Пэнси. − Я не смотрел, − признался он, хотя мысль об этом всегда была ужасно заманчивой. — Я не хочу использовать «Легилиментацию» на тебе, Грейнджер. Ты же не враг. − И ты тоже, − мягко напомнила она ему, и его дыхание на мгновение перехватило, потому что она облегчила свою неуверенность с помощью трех слов. Она приблизилась к нему, несмотря на то, что он был в своем кресле. − Я помню… вспышки, − начала она, запинаясь. Ее голос был слабым и почти неразборчивым, но она говорила достаточно громко, чтобы он услышал. — Я даже не помню, как оказалась там, где я была, Драко, я только помню, что я была… там, в какой-то пустой комнате. Во множестве пустых комнат. Они держали меня в разных местах, давали еду и воду, которой едва хватало, чтобы я не начала голодать, но потом они вернулись с большим количеством еды и воды. Я провела множество дней в одиночестве… я думаю, это запомнилось мне больше всего… просто… ждала. Они приходили через каждые несколько дней, и я не помню большинство из этого, но это было больно. Они слишком часто использовали заклинание «Круциатус» на мне… Его рука сжалась. Он увидел покраснение на ее руке и сейчас не хотел ничего больше, кроме как найти Алекто Кэрроу и разорвать ее на части. Не используя «Аваду». Нет, это было бы слишком просто и быстро для нее. Теперь он понял, что Пэнси чувствовала насчет Фенрира Сивого, потому что он чувствовал то же самое. Он хотел разорвать Алекто Кэрроу на части, пока от нее не останется ничего, кроме безжизненного окровавленного тела, извивающегося и страдающего на земле, хотя даже тогда этого было бы недостаточно, он бы… − Драко, − нежный голос Гермионы вывел его из оцепенения, и он взглянул на нее. Ее глаза были полны беспокойства: не за себя, а за него. Он выкинул дурные мысли из головы и встал с кресла. Он не знал, кто был больше удивлен — он или она — когда он сел на кровать рядом с ней, прислонившись к изголовью, прежде чем притянуть девушку в свои объятия. − Тебе не обязательно продолжать, если ты этого не хочешь. − Все в порядке, − последовал ее тихий ответ. — Я не против рассказать тебе то, что произошло. Просто… я хотела бы вспомнить больше. Я помню стены вокруг, − она подняла руку, чтобы проследить по стене рядом с кроватью, пальцами отсчитывая четыре вертикальных штриха, заканчивая пятым горизонтальным. — Это место было кишащим крысами, облупленные стены были… из гниющего дерева, я предполагаю. Я использовала свои ногти, чтобы отсчитывать дни на нем. Так, по крайней мере, я могла хоть что-то помнить. Я также помню, как какие-то люди принесли мне еду за несколько дней до того, как ты нашел меня. Я была на грани голодания, так что они спасли мою жизнь. Их голоса сохраняли меня в живых на протяжении многих ночей. Они… Она повернулась, чтобы посмотреть на него, с невысказанным вопросом на кончике языка. Драко сразу понял, о чем она, и на мгновение закрыл глаза, вспомнив выражение ужаса на лице мальчика в Карьере. − Да. − Ох. Ее глаза затуманились, и она прижалась лицом к его груди, молча проливая слезы на его джемпер. Она долго молчала. Настолько долго, что он понял, что она не собирается говорить о том, что произошло, по крайней мере на ночь. Поэтому он просто держал ее, потому что, когда дело касалось Гермионы Грейнджер, это было все, что он мог делать, в то время как мир снаружи закручивался в безумие.