20 / Эванеско
Исчезают вещи.
Гермиона измеряла шагами комнату перед ванной, она нервно скручивала руки, беспокоясь о Драко. Она не видела, как он вышел из себя, когда однажды обнаружила его в ванной с битым стеклом, и поэтому боялась, что он будет столь же взбешенным, как и в ту ночь. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь с щелчком открылась, и Драко вышел с телефоном в руках. Его лицо было бесстрастным, когда он посмотрел на нее, но его поза была непреклонна. − Что ты делаешь, Грейнджер? − Я-я… беспокоилась о тебе, − честно призналась Гермиона. Она последовала за ним, когда он вернулся к тумбочке, чтобы положить телефон, прежде чем сбросить пиджак со своих плеч. — Все в порядке? Она потянулась, чтобы коснуться его руки, но он отстранился, будто бы она была открытым пламенем. − Не надо, − его голос был низким, как будто удушающим, заставив дрожь пробежать по ее позвоночнику. Его серебряные глаза встретились с ней. — Я… − он замолчал, не в силах больше говорить, и вместо этого показал ей свои руки. Не было никаких сомнений, чем были пятна ржавого цвета, которые порочили его бледную кожу. Гермиона на мгновение задумалась, кому принадлежит эта кровь, но подумала, что ей нужно быть просто благодарной, что она принадлежала не ему. Она потянулась к столу за своей палочкой и взяла его за руки, вспоминая заклинание, которому Блейз научил ее несколько дней назад. − Эскуро. Пятна с его рук исчезли, и она сделала шаг вперед, но он отмахнулся от нее. − Этого недостаточно, я просто… − он сглотнул. — Мне нужно избавиться от этого груза. Покорность в его голосе была чиста, как кристалл, и Гермиона поняла, что он имел в виду. Пятна крови слишком сильно въелись, чтобы их смыть или отчистить с помощью заклинания. Они были столь же постоянными, как и ее собственные шрамы, и Гермиона подумала, что в этом смысле она понимает, что чувствует Драко. Она настолько же сильно хотела, чтобы ее шрамы исчезли, как и он хотел, чтобы вся кровь испарилась. Поэтому на этот раз Гермиона не остановила его. Она молча смотрела, как Драко достал чистую одежду из шкафа и направился в ванную. Ему потребовалось добрых пятнадцать минут, прежде чем он появился и нахмурился, увидев девушку, сидевшую в кресле. − Грейнджер… − Сегодня тебе кровать нужна больше, чем мне, − быстро сказала Гермиона, прежде чем он смог еще что-нибудь сказать. Она подошла к нему потянула за руку к кровати, когда он не сдвинулся с места. − Ради Салазара, Грейнджер… − Со мной все будет в порядке, − шикнула она на него. На удивление, он был довольно уступчив, несмотря на устные протесты. Он позволил толкнуть себя на кровать, наблюдая за ней необъяснимым взглядом, когда она с осторожностью укрыла его одеялом. Она не смогла не помочь нежными движениями убрать прядь его волос с глаз, прежде чем позволить ладони осторожно коснуться его щеки. − Я принесу снотворное с кухни. Она начала отстраняться, но его пальцы схватили ее за запястье, удерживая ее руку у своей щеки. − Не уходи, − пробормотал он, посмотрев на нее, и это было очень ранимо, что вызвало болезненное чувство в груди девушки. Бывали времена, что она просто забывала, что ему двадцать один год. И что война сделала его потерянным и ранимым, как и ее. − Конечно, − прошептала она и наклонилась вперед, мягко прижимая губы к его лбу. Затем она отстранилась, устраиваясь в своем кресле и крепко держа его за руку, радуясь, что на этот раз она может быть сильнее. − Спокойной ночи, Драко.***
Драко проснулся под звуки произвольных взрывов — негромких и разрушительных, но разрывающих некие предметы на куски. − Она атакует, − услышал он знакомый голос извне. Тео. — И он ударит его…? Да! Он бьет по нему! Смех Тео звучал вперемешку с женским, который был удивительно похож на Гермиону. После короткого взгляда на пустое кресло Драко понял, что это действительно была Гермиона. Драко спрыгнул с кровати, запуская руку в свои волосы, когда направился на выход из комнаты. Его глаза расширились, когда он увидел, что вся мебель была сдвинута в угол, а Тео с Гермионой стояли на противоположных концах комнаты. В руках Гермионы была бейсбольная бита, а у ее ног стояла корзина с яблоками, в то время как Тео держал в руках свою палочку. Стены, пол и потолок гостиной были заляпаны кусочками яблок. − Она снова собирается подавать, − говорил Тео, совершенно не обращая внимания на присутствие Драко. — И он готовится. А ты готова? — спросил Тео Гермиону, когда она взяла еще одно яблоко. Гермиона улыбнулась и отвела биту назад. − Готова. Вопреки самому себе, Драко не смог не удивиться энтузиазму Гермионы. Он понятия не имел, какого черта они делали, но это был один из тех редких случаев, когда он видел ее такой взволнованной. Тео протянул свою палочку. − Ладно, подавай. Гермиона подняла яблоко и взметнула его в воздух. Вспышка света выскочила из палочки Тео, которую Драко сразу же распознал как заклинание «Флиппендо», используемое, предположительно, чтобы взорвать фрукты на кусочки. Быстрее мысли Драко протянул руку и тихо подозвал к себе яблоко, ухмыляясь, когда Тео с Гермионой удивились и растерялись. Затем они одновременно повернулись к нему. Гермиона широко улыбнулась, заметив его, а Тео выглядел глуповато. − Какого черта вы двое делаете? — сухо спросил Драко, откусывая щедрый кусок от яблока. Он попытался проигнорировать тот факт, что его сердце практически участвовало в скачках, когда Гермиона быстро подошла к нему, сковывая руки вокруг его талии и недолго обнимая, прежде чем отступить назад. Ее глаза были такими светлыми и счастливыми. Тео пожал плечами. − Я учу ее заклинанию «Флиппендо». − При этом разрушая комнату? − Блейз все помоет. − Нет, − Драко посмотрел на него. Блейз был ответственным, в то время как Тео часто наводил ужасный беспорядок. Но Драко не позволял Блейзу убираться после Тео все время. — Ты здесь все помоешь. Тео громко и драматично застонал. − Ой, не порти мне праздник, приятель. Я просто учил Гермиону сражаться, так как теперь она часть 17-65. Драко мысленно отругал себя за то, что не позаботился об этом раньше. Он был настолько обеспокоен безопасностью Гермионы, что даже не подумал о том, чтобы позволить ей вступить в какой-нибудь бой. А Тео, который, как правило, меньше обращал на это внимание, на самом деле случайно подумал о том, чтобы подготовить Гермиону. Он взглянул на Гермиону. − Ну и как все получается? Гермиона издала крошечный, но слышимый вздох. − Я не слишком хороша в этом. − Не слишком хороша? Пожалуйста. Рыжая − это просто провал, − прямо сказал Тео. Брови Драко приподнялись от услышанного прозвища, но он оттолкнул любопытство в сторону, чтобы утихомирить его позже, и посмотрел на Гермиону, которая едва, кажется, обиделась на то, что сказал Тео. — Она даже не может заставить себя обидеть муху. − Почему я должна обижать муху? — спросила Гермиона, в ужасе глядя на него. − Потому что мухи раздражают. Они… − Заткнись на минуту, Тео, − вмешался Драко, когда к нему внезапно пришла идея. Он подумал о той ночи, когда вернулся домой с вывихнутой лодыжкой, и о ночи, когда вернулся со сломанным носом. Он вспомнил свет в глазах Гермионы, уверенность в ее действиях и бдительность ума. И все встало на свои места. Осознавая, что Гермиона и Тео наблюдают за ним с любопытством, Драко пересек комнату и аккуратно вынул палочку из руки Тео. Затем он указал на свою собственную руку, на которой не было Темной метки, и нерешительно бросил быстрое жгучее заклинание на кожу. Боль была мгновенной и палящей, заглушающей вздохи ужаса, что исходили от Тео и Гермионы. Но Драко мог с этим справиться. Такого рода боль была вторым именем — иногда, физическая боль была лучше, чем другие виды боли — поэтому он проигнорировал ее и вернулся к делу. − Грейнджер, − обратился он к Гермионе, которая была смертельно бледной и уже направлялась к нему. — Найди свою палочку. Ему не пришлось просить дважды. Гермиона, не задумываясь, побежала обратно в комнату. Тео сделал шаг вперед в готовности исцелить рану, но Драко остановил его. − Научи ее, как исцелить меня, − спокойно сказал он Тео. Если Гермиона Грейнджер не могла сражаться, то она, безусловно, могла исцелять. Это имело смысл в то время, когда лечение раны было столь же важно, как и их нанесение, и, возможно, даже более важно, потому что только так они могли остаться в живых до окончания войны.***
Драко и Тео отправилась на одну из своих самых сложных миссий, и самое забавное из всего этого, что она была не для Темного Лорда. На самом деле она предназначалась только для Гермионы Грейнджер. После того, как Андромеда рассказала Драко о местонахождении палочки Гермионы, Драко взял на себя задачу вернуть ее. А Тео, как ненасытный мерзавец, решил, что ходить по пятам — это очень весело. Таким образом, двое друзей отважились проникнуть в одну из импровизированных баз, принадлежащую Ордену, предварительно набросив на себя дезиллюминационные чары на всякий случай. Но спустя три минуты, проведенные там, Драко понял, что они вовсе не нужны. Место было ничтожно обветшалым и пустым, за исключением домового эльфа, которого они увидели в одной из комнат больничного крыла с шестью ранениями. И вот об этом думал Орден, чтобы положить конец войне? Драко с горечью улыбнулся. Он чертовски надеялся, что остальные базы были в гораздо лучшем состоянии. − Эй, − настороженный голос Тео заставил Драко резко напрячься. Тео остановил Драко перед тем, как они успели завернуть за следующий угол. — Разве это не один из новых посвященных? Глаза Драко коротко осмотрели окрестности, прежде чем остановиться на чьей-то подошве, скрывающейся в коридоре на приличном расстоянии от них. Драко сразу же узнал, кто это: Джонни Мартинс — один из новых Пожирателей Смерти, который совсем недавно присоединился к внутреннему кругу Темного Лорда. − Что он здесь делает? — тихо спросил Тео. Драко не знал. А именно он не знал, чьим предателем был Джонни Мартинс: либо Темного Лорда, либо Ордена − и он собирался выяснить это. − Найди палочку Гермионы, − приказал он Тео. — Она должна быть где-то в подвале. Я замету следы Мартинса. − Понял. Кстати, а палочка может быть моим подарком Гермионе на это глупое Рождество, которое мы празднуем? Драко автоматически нахмурился, радуясь, что Тео не мог видеть его из-за дезиллюминационного заклинания. Он рискует практически всем, чтобы найти палочку Гермионы и подарить ей ее на Рождество, а теперь Тео хочет забрать все лавры себе. − Ладно, − наконец проворчал Драко, решив, что ему придется придумать что-нибудь другое, что-то лучшее для Гермионы, но это маловероятно, потому что палочка была самым прекрасным подарком, который он только мог придумать. — Встретимся возле черного входа через пять минут. Если меня там не будет, ищи здесь. Будь осторожен и смотри не умри. − Ты всегда такой оптимистичный, − сказал Тео невозмутимым тоном, прежде чем отправиться в противоположную сторону. Как только Драко убедился, что рядом больше никого не было, он начал следить за Джонни, нахмурившись, когда увидел, как Пожиратель Смерти проскользнул в одну из угловых комнат в восточном крыле. Эта комната была искусно запечатана магическими замками, и Драко наблюдал, как Джонни открыл их один за другим, прежде чем вошел внутрь. Джонни появился через несколько минут с плотной коричневой тканью, засунутой под мышкой. Драко последовал за Джонни, когда он направился обратно по коридору и вниз по лестнице. Только Джонни потянулся к карману пальто и достал портал, как тут же Драко вышел из тени и снял с себя дезиллюминационные заклинание, понимая, что это самый подходящий момент, чтобы поймать Джонни, прежде чем он телепортируется оттуда. В тот момент, когда Джонни увидел Драко, он заметно побледнел и застыл. Его хватка на портале ослабла, и Драко немедленно воспользовался возможностью, чтобы вырвать его из рук Джонни. − Не ожидал увидеть тебя здесь, Мартинс, − начал Драко обычным тоном, не обращая внимания на то, как другой Пожиратель Смерти увертливо оглядывается вокруг. — И почему ты здесь? Джонни впился в него взглядом, протягивая вперед свою палочку для защиты. − Не твое дело, Малфой. − Так ты мне не расскажешь? Джонни нацелил свою палочку для убийства, и Драко знал, какое заклинание должно будет выйти, прежде чем он успел открыть рот. − Авада… − Слишком медленно, − Драко использовал на нем заклинание молчания, а затем заклинание, сковывающее все тело. — Хорошо. Я сам узнаю. Джонни застыл на месте, когда Драко использовал «Легилиментацию» на нем. Были времена, когда Драко ненавидел это заклинание больше, чем любое другое. Потому что было что-то смертельное в знании, что-то действительно токсичное в этом, что уничтожало невежество и наивность. В такое время, когда все, о чем ты слышишь — это опасность или смерть, иногда незнание — это блаженство. К сожалению, Драко не имел такой возможности. Поэтому, когда он наконец увидел воспоминания Джонни, Драко сделал шаг назад. Он отдернул ткань от руки Джонни и переместил палочку от его лба чуть выше сердца. − Очень жаль, что все должно закончиться именно так, Джонни, − спокойно сказал Драко. Он готов был поклясться, что практически видел мерцание ужаса в застывших глазах Джонни. Еще один оттенок ужаса, который будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. — Авада Кедавра.***
Во многом отношении Гермиона все еще не могла уместить в своей голове, что ее давнишние враги стали близкими друзьями, и что они единственные, кто делает все от них зависящее, чтобы помочь ей. Блейз провел весь день, чтобы научить ее варить зелья, и она была рада, что Драко понял, что ее предназначение исцелять, а не воевать. Была война, но Гермиона часто чувствовала, что все войны покинули ее. − Кажется, я знаю, почему ты так чувствуешь, рыжая, − сказал Блейз, когда Гермиона раскрыла, почему ей больше не хочется воевать. И он, и Пэнси переняли прозвище от Тео и теперь с комфортом называли ее так. − Это потому, что ты не помнишь, что было до войны, − продолжил Блейз, когда Гермиона с любопытством посмотрела на него. — Ты не помнишь дней, проведенных в Хогвартсе, и свою жизнь до этого. И ты не можешь вспомнить или пожелать того, чего ты больше не помнишь. − На самом деле это очень многое значит, − добавила Пэнси, ненадолго нахмурившись. Она наблюдала за ними со своего места за столом, довольствуясь тем, что держалась подальше от зелий, потому что всегда утверждала, что не умела их готовить. — Воспоминания, как все было раньше — есть причина, почему Блейз и я хотим, чтобы эта война закончилась. Мы думаем о лучших временах, беззаботных и более безопасных временах. И не можем дождаться, когда все вернется на круги своя. Гермиона серьезно размышляла над их словами мгновение или даже два. Она подумала, что это действительно было проще для Тео, Пэнси и Блейза — потому что для них все было черно-белым. Раньше все было хорошо, а теперь они плохие. Когда война закончится, все снова станет хорошо. Она задавалась вопросом, будет ли все настолько просто для нее и Драко? Для нее не существовало прошлого, но существует настоящее, а когда закончится война — что тогда? А для Драко — она задумалась — конец войны станет началом чего-то другого? Но Гермиона резко отвлеклась от своих мыслей, когда открылась входная дверь. Она почувствовала, как сердце екнуло от облегчения, когда увидела вошедших Тео и Драко, последний из которых нес в руках тканевый сверток. Положив свою запасную палочку на стол, она сразу же подошла к Драко. Она едва дотянулась до него, когда он протянул руку, чтобы остановить ее точно также, как он сделал это накануне. − Не надо, − вспомнила она, как он говорил: − На моих руках слишком много крови. − Драко, − вздохнула она, обеспокоенно глядя на него. — Все хорошо? Его взгляд остановился на ней. Гермиона знала, что Блейз и Пэнси вышли навстречу Тео, и в лицах троицы была полная неразбериха. Она была адресована не ей, а Драко, поза которого была твердой, и казалось, ему есть, что сказать. Он оглянулся на четверых друзей, прежде чем встряхнуть ткань руками. Гермиона почувствовала, что кислород начал покидать ее легкие, когда поняла, что это был не просто кусок ткани. Это была мантия. Спустя считанные секунды Драко подтвердил ее догадки, когда сунул руку под ткань мантии и она исчезла среди испуганных взглядов от Гермионы и Слизеринцев. Драко не смог не ухмыльнуться, несмотря на мрачное настроение всех вокруг. − Думаю, я нашел один из Даров Смерти.