Заветные слова, так прекрасно сказанные тобой...

      Я стал снимать всю уже давно ненужную, мешающуюся одежду с Инки. Конечно, она гармонично дополняет его и без того сексуальный вид, но без неё зрелище, однако, ещё лучше.       Милашка пытался вырваться, бил руками, пинался, кусался, но всё шло прахом. Да, он силён и многие укусы будут ещё очень долго заживать, но куда ему, такому миниатюрному, маленькому и миленькому, против меня? Хах, вот и именно, никуда.       Наконец передо мной предстали его косточки. На переднем плане, позади чёрного ворса, они смотрелись контрастно и… Ох, какие же аппетитные~.       Не сдержавшись, я резко повалил его вниз, пару раз будто бы невесомо коснулся, затем лизнул их, сладко причмокивая. Мало того, что выглядят привлекательно, так ещё и безумно сладкие.       В них циркулирует чистая магия и, кто бы мог подумать, она имеет ярко выраженный вкус. У него это, как я успел узнать укусив пару рёбрышек, клубника. Хм, очень даже интересно и более, чем хорошо.       — Эррор, не надо… Эррор… — тихо и жалобно молил он. — Прекрати… — плакал. — Пожалуйста… — хныкал. — Мне больно.       — Ох, милашка, это только начало, побереги просьбы и слёзы, — ухмыльнулся я, уже смотря на его истекающий поблескивающей в ярком свете смазкой проходик и облизываясь. Ммм, в какой же позе? Может рак? Или… Нет, знаю!       Я взял на руки своё сокровище и понёс на более удобное место, а именно, кровать. Там же навис сверху, фиксируя руки за его затылком, слегка лаская. Без должной подготовки шлюхи всегда орут и не получают удовольствия, от слова совсем. Это неправильно. У меня есть принципы. А заключаются они в том, чтобы и жертве было хоть немного, да приятно.       Да, я безумный, чёрствый эгоист, но видя таких милашек-скелетиков, хочется дарить им не только страдания, горькую боль, но и слышать крики наслаждения, видеть их в хорошем расположении духа, в теле, которое пребывает в полном и сладком экстазе, расслабившись на моих костях и лениво прижимаясь. Я, в отличии от некоторых, нахожу и это тоже милым, ведь они потом будут сами подставлять свои попки, чтобы их насиловали.       По глазам Инка можно было понять, что он понял всю безысходность ситуации и просто перестал сопротивляться.       — Оши, раз уж чему быть, тому не миновать, то… будь нежен, — в его интонации читались неприкрытые боль, отчаяние, страх узнать неизведанное, почувствовать новое, страх принять всё это. Он говорил со слезами на глазах и каждую секунду повторял тихое «пожалуйста…».       Неужели уже успел сломать? Ха!       — Ничего не обещаю, — весело проговорил я с довольной, откровенно издевательской улыбкой. Он тоже улыбнулся. Вот только она была искренне тёплой и нежной.       Вот вечно он такой, радужный мудак. Всему улыбается, даже со слезами на глазах. Помню, в первый раз, когда он с Кроссом поссорился, Инки тоже улыбался, рыдая, страдая, но для меня улыбался.       На мгновение мне показалось, что я захотел сделать всё как нормальные монстры — нежно, аккуратно, заботясь о его состоянии, сначала медленно, а потом довести до оргазма, который ему точно должен понравиться —, но тут же отогнал от себя эти мысли, начиная сливаться с ним в прекрасное единое целое. Его слабо светящаяся радужная плоть с радостью принимала мой синий неон. А вот сам милашка, судя по жалобному и сильному крику, издаваемому, когда он судорожно выгнулся до хруста в позвоночнике, похоже нет.       Комнату до самых краёв наполнили горячие вздохи, ахи, стоны, покрикивания. Всё превращалось в прекрасную, безусловно идеальную симфонию моего личного написания для меня же самого.       Горячие стенки сжимали до сладостного посинения, его узость сводила с ума, а каждый толчок придавал райское несравнимое ни с чем наслаждение. Я купался в прекрасном, чистом, откровенном экстазе, кайфуя от каждой секунды проведённой в нем. Это так ахуенно, что я просто напросто забыл, где и как нахожусь. Забыл, кто передо мной, кого ебу, добровольно растворившись в приятных чувствах. Никого, кроме нас двоих больше для меня не существовало. Мир померк, потерял краски, исчез под корень в моих глазах на фоне всего этого. Так же обрели значимость и краски Инки.       Его тельце судорожно вздрагивало, с силой выгибалось. Я наслаждался всем этим. Этими видами его прекрасных косточек, этими криками, стонами боли, просьбами остановиться. Скрипами кровати, тем, что нещадно втрахиваю его в матрас. Ах, как же хорошо всё, что сейчас происходит!       POV Инк.       Я задыхался от боли. Меня очень болезненно буквально разрывало на миллиарды кусочков. Было слишком жарко. Я больше не мог ориентироваться где бы то ни было, всё вокруг чертовски сильно плыло. Слёзы же даже и не пытался держать. Ведь они выражали резкую, постоянную боль, отчаяние… Это всё, что было сейчас в моей душе.       В голове стояли шумы. Что-то пульсировало в висках. Лёгкие еле раскрывались от противного изнеможения. Я мог слышать стук своей души, который колотил у меня в «ушах». Столь бешеный ритм.       На мои просьбы он не обращает никакого внимания… Обидно! Я же просил.       Все мои мысли заглушило кое-что. По началу я не чувствовал ровным счётом ничего, но потом… Хорошо. Мне внезапно стало очень хорошо, сильно приятно. Я почувствовал ласку, что он изящно доставлял всеми языками, пальцами рук, нежность в движениях. Меня внезапно пробило прекрасное чувство заполненности, вперемешку с экстазом. Он сильно замедлился, стал непривычно осторожен. Слёзы перестали течь непрерывным потоком. Вместо них с уст то и дело срывались стоны наслаждения. Я сжимал простынь, дабы хоть куда-то деть свои руки, что только мешались.       Его член приятно пульсировал во мне, становясь с каждым разом будто больше. Я чувствую каждую извилинку, даже в таком достаточно большом темпе. Его размеренные вздохи приятно обжигали мои шейные позвонки. И тут во мне загорелась искра надежды, огромная искра теплоты к нему. Он всё-таки послушал меня. Он стал нежным.       Ах. Как же приятно. Да, мне нравится, даже более чем! Приносит чистый кайф… Я сполна смог насладиться этими сладкими мгновениями. Так вот каково это, заниматься сексом.       Но… Увы и ах, ненадолго. Он вновь начал чертовски быстро доставлять удовольствие лишь себе, в то время, как меня разрывало изнутри. С каждым новым толчком разносилась волна резкой тупой боли по всему телу. С каждым разом она увеличивалась в разы, особенно отдавая в тазу.       Как он ещё меня не порвал? Ответа на этот вопрос я не знал.       Чёртов Фикбук, чёртов фанфик, чёртов гугл, чёртов интернет, чёртов Эррор, чёртов мир… И зачем я всё это искал? Зачем поддерживал? Сопереживал ему? Чтобы придти к этому исходу? Нет! Я... я просто хочу немного ласки от него, а не этого животного траха и слов о том, что я для него лишь шлюха…       — Инки, ах, ты божественен~, — рычал мне в «ушко» он, вдалбливаясь с новой, невиданной мной в нём ранее силой, яростно вжимая в кровать.       — П-прекрати… Остановись, — из последних сил выдавил из себя я. Он не услышал меня. А, может, просто не хочет слышать…       В любом случае, это было последнее, что я смог сказать, прежде чем провалиться в приветливые, холодные объятья кромешной тьмы.       Чувствую себя никому ненужной куклой, которой просто попользовались и бросили…       POV Эррор.       Отключился? Серьёзно?       — Хах, Инк, ты сильно разочаровал меня, — сказал я, выйдя из его прекрасного лона, которое уже начало растворяться в воздухе. — Знаешь, я рассчитывал на большее.       Некоторое время просто рассматривал его измученное, но умиротворенное, безмятежное личико, выдохнул, нежно укрыл одеялком потеплее и направился в ванную, быстро накинув на себя тёмно-серые шорты с красной футболкой.       Стоит ли говорить, что перед этим всем мне пришлось доводить себя до так нужной мне разрядки уже давно успевшей надоесть рукой, полностью уходя в мысли об Инки.       Может я всё-таки переборщил? Да нееет, быть такого не может. Я даже был в разы нежнее обычного, немного о нём позаботился, а тут такое… У него слишком низкий болевой порог. Хорошо, на будущее учту.       — Эррор! — услышал я противный очень громкий крик сзади, который вернул меня в серую, до скрипа в зубах скучную, на данный момент, реальность.       — Чего тебе, мечтательный мудак?       — Я к Инку! — он остановился, немного наклонил голову в бок и весело улыбнулся во все тридцать два зуба. Меня аж передёрнуло от подобного.       — Харе так лыбиться, идиот. И тебя он не ждёт. При на хуй. А именно на хуй к Найту.       — Н-но… — уж было хотел возразить мне он, как я перебил его:       — У него настроение плохое. Сделай ему минет и полижи жопку, может добрее станет, — в саркастичной форме говорил я, ухмыляясь.       Добив его этим не только словесно, но и морально, заметно подняв свою самооценку, я направился напрямую к цели. Найтмер для него — больная тема, мне это прекрасно известно. Тем более, я часто играю на этом. Ведь это так легко, манипулировать другими.       Наконец ванна была достигнута и я ухмыльнулся, увидев в ней обжимающихся Рипера и Гено. Вроде Геннадий ненавидит Смерть, но втихаря трахаются они нещадно. Для других враги, но на самом же деле — страстные любовники.       Понаблюдав немного, мне надоело и в итоге пришлось пройти в соседнюю ванну, дабы закинуть в стирку вещи, старое одеяло и прочее. Оно заняло у меня не так много времени и я направился обратно.       — Чё, уже проснулся? — сказал я, видя как он выглядывает на меня из-под одеяла. В ответ я получил лишь слабый кивок. — Молодец. А теперь идём есть.       Он не стал препятствовать и осторожно встал, опасливо смотря на меня, будто бы ожидая того, что накинусь на него. По его рваным, но осторожным движениям, сопровождаемыми протяжным шиканьем, можно было без труда понять, что ему очень даже больно. Но мне всё равно на это. Я стал подгонять его.       Через пару минут собираний, хождений по тёмным, безумно-скучным коридорам, мы уже были в столовой.       — Инки! — на Инка неожиданно налетел Дрим, визжа на весь дом о том, как он рад его видеть.       — Х-Хех, привет, Дрим, — испуганно проговорил Инк, обнимая этого конченного мудака.       Не знаю с чего, но во мне забурлила чистая злость, граничащая с откровенной яростью и хотением разорвать этого придурка.       — Отпусти его, мечтательный кусок говна, — рыкнул на него я. Он тут же отскочил от шлюхи, смотря на меня глазами по пять СССРовских копеек.       — Ты наконец забрал себе того, за кем каждую ночь наблюдал и дрочил? — спросил меня Хоррор с явно выраженной издёвкой в противном и хрипучем, словно снег, голосе. Инк вздрогнул от подобного и вопросительно посмотрел на задавшего вопрос, а затем на меня.       — Да, — безразлично ответил я.       — Оу, ну, поздравляю, — ухмыльнулся Хоррор, хищно рассматривая Инки.       — Мудак, — хмыкнул я. — Я же вижу, как ты мою шлюху буквально глазами раздеваешь. Хочешь ещё одну дырку в черепе?!       — Инк, садись! — радостно прощебетал Дрим, прерывая меня.       — Н-Нет, я, пожалуй, постою, — отнекивался чернильный, смотря на стулья с горечью и потирая попку, как бы намекая тому, из-за чего отнекивается. Но тот намёков совершенно не понимает, поэтому продолжает настаивать на своём.       — Оу, Эррор тебя отжарил так, что садиться больно? — резко вмешался только что зашедший Рипер.       — Да… — выдохнул Инк, не до конца осмыслив вопрос. — Стоп! Что?! — а вот теперь до него дошла суть сказанного Смертушкой.       — Хе-хе, красавчик, Егор, — ухмыльнулся он, садясь рядом.       — Я не Егор, — спокойно проговорил. — И да, знаю, — тут уже добавил я.       Весь мило залитый радужным румянцем Инки, судорожно тресясь и шипя, через силу и боль всё-таки сел на многострадальный и столь много раз упомянутый Дримом стул. Раздался звук подушки пердушки и многие начали хохотать. Инк хмыкнул и выдохнул. Ну, на ней мягко, так что у него такой своеобразный профит.       Вдруг я почуял запах жареной курицы и увидел вышедшего из кухни Гено в мягко-красном фартуке с этой самой курицей. Слюнки у меня не потекли, но отчаянно хотели. А вот у некоторых они потекли. Как никак курица для нас это редкость. Но… Держать себя под контролем не умеют. Животные, блэт!       Генка-Гренка быстро поставил курицу на стол и удалился обратно, зная, какой сейчас пиздец будет твориться. А он уже успел начаться. Все старались урвать заветный кусочек курицы. И не только его, но и как можно больше, руководствуясь правильным в этом случае правилом «Чем больше — тем лучше». Орали, срались, друг друга били.       Инки напуганно наблюдал за этим. Хах, зашуганный интроверт был в ужасе от подобного. И это нормально. Ну, а я уже привык, поэтому просто сидел и созидал сие нелицеприятное действо. Заметив его вопросительный взгляд, буквально прочитав по глазам, ответил:       — Да, у нас такое каждый день, а особенно, когда кто-то готовит подобное. И это ещё не все. Были бы здесь Киллер, Вирус, Зек и прочие — Вторая Мировая мощно отсосала бы в кровопролитии, это уж точно, — я слабо улыбнулся.       Он тоже улыбнулся. Его тёплая, милая, миролюбивая улыбка и слабый, но весёлый хих заставили и меня издать тихий смешок.       Не успели мы и заметить, как уже ушли из столовой накормленными, хорошо сытыми и довольными. Ох, не отрицаю, Геннадий та ещё заноза в заднице, но готовит отпадно. Повезло Смерти с моим братцем-то. Ух, как повезло.       — Эррор? — говорил он немного дрожащим голосом, смотря на меня.       — М? — я повернул голову к нему. — Чё такое?       Он завис, тщетно пытаясь вымолвить вопрос.       Во тьме его всё время меняющиеся глаза приятно, неярко светились, притягивая внимание к своей персоне сильнее обычного. Все их глубины. Всё прекрасное. Вся потаённая внутри красота отражалась в них. Шикарное, однако, зрелище.       — Весёлая у тебя компашка, — улыбнулся он, пытаясь увести тему подальше от так и незаданного вопроса. Я это заметил, но решил подыграть. Не хочет — ну и окей, пускай не говорит, незачем заставлять. Мне хоть и любопытно, но подобное в себе я легко могу подавить.       — Да не очень-то. В основном одни маниакальные-дебилы да их шлюхи-то тут крутятся. Нормальных чертовски мало. Лишь Черника, Гено и я. Главы, по типу Найтмера и Хейта, очень серьёзны и подобное пресекают. Ну, а я нейтрален. Насчёт других не знаю, — непринуждённо рассказывал я. Редко с кем вообще удаётся поговорить, а тут ему, похоже, даже нравится меня слушать. Хех.       — Ясно, — слегка протянул он, с трудом улыбаясь. Если там хоть как-то можно было назвать его попытки скрыть от всех свои чувства под радостной улыбкой успешной, то тут вообще нет. Фальшиво. Очень фальшиво и неестественно. Видно, что ему пусть и интересно, но морально больно рядом со мной находиться…       С каждой секундой томительного молчания, хождения по очередному тёмному, холодному, долгому коридору, он всё пятился от меня в сторону и пятился, стараясь держать как можно большую дистанцию. Боится…       Правильно и делает, что боится.