***
«Никогда не работай!» — провозглашал нарисованный Мангикс, легендарный пивовар. «Шшш…» — предостерегало жуткое белое лицо с пустыми глазницами, чей рот был заклеен красным крестом. «Анархия — мать порядка!» — заявлял белый текст на чёрном фоне. «Иногда мы жестоки с теми, кого любим» — говорила надпись под окровавленным ножом. «Откажись от «Танго», сохрани лес!» — призывал текст на светло-зелёной футболке, а за текстом следовало изображение зелёного листочка. Множество «кричащих» футболок проносились мимо взгляда Ланаи, пока она следовала за группой по рядам одежды. Тут Лич резко остановился у одной из вешалок и вытащил футболку со словами: — Новые вещи немного дальше, — он махнул рукой, — но вот этот экземпляр, даю слово, просто обморозит вас своим цинизмом! На плотной тёмно-синей ткани обозначился девиз: «Семь к одному, один вместо семи». — Разве это не оскорбление чувств верующих? — поинтересовалась Ланая, разгадав отсылку к учению о Семи Мирах. — Оно и есть! — восторженно подтвердил Лич. — Вас за это не закроют? — усмехнулся Рубик. — Дайр — светское государство, парень, — сказал Лич и улыбнулся. Ланая обратила внимание на остальных членов группы: все уже разбрелись, кто куда. Каэль стоял у вешалки с плащами и задумчиво приценивался, Мортред зависла у витрины с сапогами, облюбовав пару с распродажи, а Лиралей бегала от вешалки к вешалке, просматривала ценники на всех вещах и каждый раз раздражённо качала головой. «Похоже, им консультант без надобности», — Ланая вздохнула. Лич вновь привлёк внимание её и Рубика тем, что вытащил другую вещь и заговорщическим тоном сказал: — А вот ещё кое-что! На самом деле, за это нас могут серьёзно оштрафовать, я отговаривал от этого дизайна, но госпожа Пэйн настояла… она так любит опасные крайности… Лич хихикнул, прикрыв рот рукой, и отдал в руки Ланае свободную чёрную футболку с V-образным вырезом. Рубик подошёл к ней поближе, чтобы тоже посмотреть. Ланая расправила вещь перед собой и увидела яркий принт с горящей красной луной; про себя она отметила высокое качество рисунка. Затем, опустив взгляд ниже луны, она увидела надпись, тоже красную и горящую в огне: «Единство и гармония». Глаза Ланаи округлились от удивления. «Да это же… Безумная Луна!» — Экстрем… мально! — запнувшись, выдал Рубик. — Немыслимо даже! Я бы в жизни не рискнул в таком по улице пройтись! — Вот поэтому я и отговаривал, — с досадой произнёс Лич. — О чём это вы? — раздался голос Каэля за спинами Ланаи и Рубика, так неожиданно, что они оба отпрянули в стороны. «И обязательно так подходить!» — возмутилась Ланая. Она повернулась и передала Каэлю «экстремальную» футболку. Тот, задумчиво покрутив её и рассмотрев со всех сторон, протянул её Личу с коротким и беспристрастным: — Беру. Упакуйте вместе с этим. За футболкой последовал белый плащ с высоким воротом и золотистыми заклёпками на плечах и карманах. Принимая вещи, Лич не удержался от восхищённого свиста. Затем он и Каэль ушли к кассе. Ланая была настроена скептично. «Или я чего-то не знаю о его политических взглядах, или он рисуется. Ох, этот Каэль. Сначала отказывается от группы, а потом неожиданно влетает на сцену. Кто-то должен объяснить мне, в чём дело…» Она поискала взглядом Мортред. Та нашлась около низкого напольного зеркала: она примеряла ботинки из тёмно-коричневой кожи с поперечными красными полосками. Тут к Темплар подскочила Лиралей с возмущённым шипением: — Ну и цены у них! Почему всё, что мне нравится, стоит целое состояние?! — Закон подлости, — пожала плечами Ланая. — Ты ещё распродажу не смотрела! — ободрил её Рубик. — О, ну тогда пойдём! — сказала Лиралей, и были они таковы. Ланая, оставшись одна, решила подойти к Мортред. Фантом старательно рассматривала обувь на своих ногах и явно не могла определиться, стоит ли ей покупать эти ботинки или нет. Поэтому Ланая, приблизившись, негромко сказала: — Здорово смотрятся. — Да, — с полуулыбкой кивнула Мортред, — но я не могу понять, достаточно ли мне в них удобно. А ты что-нибудь присмотрела? — Честно говоря, не знаю, — Ланая в сомнении сложила пальцы в замок. — Тут столько всего политизированного, а я бы не хотела делать громких заявлений. Мортред села на мини-диванчик и стала снимать с себя ботинки. — Понимаю, — сказала она. — Может, тебе понравятся аксессуары? На них обычно нет надписей с призывами. — А где они? — озадачилась Ланая. — Возле кассы, — сказала Мортред. Она переобулась и со вздохом спрятала ботинки в коробку. — Всё-таки не подходят… Ланая направилась к кассе и увидела, что Акаша и Каэль, облокотившись на прилавок по разные его стороны, о чём-то беседовали, и Каэль то и дело беззлобно улыбался ей. «Сюрприз!» — растеряно подумала Ланая, видя эту картину. «Он ведь казался безэмоциональной глыбой…» Подойдя ближе, она, впрочем, не стала вслушиваться в разговор, так как её сразу заняла витрина с украшениями по правую сторону от кассы. Первым, что привлекло её внимание, — по причине своего знакомого вида — было кольцо Аквиллы, а точнее, качественная реплика этого кольца. Стоило оно, конечно, недёшево. Куда демократичнее цены были, например, на серебряное «кольцо защиты» (так оно называлось на ценнике) или золотое (а может, позолоченное) «кольцо регенерации» с красным камнем. Кроме разнообразных колец, на витрине лежали талисманы, медальоны и кулоны. Все украшения не были похожи на то, что обычно продавалось в магазинах бижутерии — в них было что-то магическое и влекущее. «Сделано с душой», как говорится. Ланае вспомнилась реплика Невермора о частицах души, и она усмехнулась. Вдруг её взгляд приковал один из довольно крупных кулонов: во-первых, он был ярко-красным и отливал приятным металлическим блеском, во-вторых, выполнен в форме косы. Ланая даже прислонилась пальцами к стеклу около того места, где лежало это украшение. «Разоритель» — гласило название на ценнике. А цена… «Чёрт возьми», — Ланая тут же расстроилась. «Разоритель» стоил три с половиной тысячи золотых. У неё и денег таких не было, и тратить столько на украшение не хотелось. Но… Ланая взглянула на него ещё раз. До чего же красиво блестело это аккуратное красное лезвие, обрамлённое белым. — Могу я что-то подсказать? — резко раздался голос Лича за её спиной, так, что Ланая чуть было не вздрогнула. Однако она привыкла к подобным ситуациям и просто ответила: — Нет, спасибо. Может, когда у меня будут деньги… — Что ж, ладно! — Лич пожал плечами и отошёл. Ланая со вздохом отвернулась от витрины и тут же обратила на себя внимание Акаши. — Что такое? Ценник расстраивает? — спросила хозяйка заведения с сочувственной улыбкой, оторвавшись от разговора с Каэлем. Тот тоже посмотрел в сторону Ланаи. — Можно и так сказать, — развела руками Ланая. — Из чего сделан этот «Разоритель», что он столько стоит? — Дело не столько в материале, сколько в истории предмета, — пояснила Акаша и тут же пропела: — Если тебе не хватает денег сейчас, то можешь купить его в рассрочку! — Я подумаю, — с сомнением ответила Ланая и пошла обратно к Мортред. Та уже примеряла сапоги с пряжками и выглядела куда более удовлетворённой, чем прежде. — Ну что? — спросила она, едва завидев подходившую к ней одногруппницу. — Как всегда, понравилось самое дорогое, — отозвалась Ланая. — А ты как? — Я, кажется, нашла, что нужно! — Мортред с этими словами подпрыгнула на месте перед зеркалом. — Однозначно, беру! Она вновь села на диванчик и стала переобуваться. Ланая тем временем вспомнила о том, что хотела расспросить Мортред. Она окликнула её: — Мортред… Фантом тут же подняла голову, и Ланая замялась. — Ты… ты сегодня свободна? — выдала она. «Кажется, это прозвучало не так, как я хотела…» Фантом слегка удивилась такому вопросу, но ответила невозмутимо: — Вполне. А что? «Так. Нельзя упустить суть разговора!» — Ланая уже начала волноваться. Она разъяснила: — Я хочу, чтобы ты мне рассказала о паре вещей. — Каких? — тут же поинтересовалась Мортред, убирая сапоги в коробку. — Например, о поведении Каэля. Не возражаешь сейчас, после магазина, пройтись? — Я бы, на самом деле, посидела где-нибудь, я так устала сегодня… — Мортред со вздохом поднялась. — Знаешь, мой дом всего через пару кварталов. Не хочешь в гости зайти? Потом от меня сразу в Таверну пойдём. — Я не против! — оживилась Ланая. В эту секунду у неё появилось приятное предчувствие — ей очень понравилась мысль поговорить, наконец, с Мортред наедине, в непринуждённой обстановке. И в то же время это очень волновало…***
Мортред, как выяснилось, жила в старом пятиэтажном доме напротив магазина ритуальных услуг под названием «Милосердие». «Жуть какая…» — Ланая с недоумением оглянулась на вывеску. Кому только пришло в голову называть магазин подобного рода «Милосердием»? Не то насмешка, не то романтизация смерти. Они с Мортред зашли в невзрачный двор, и последняя, быстро выудив из кармана штанов ключи, открыла подъезд. Стоило только двери открыться, как через неё выскочила серо-голубая упитанная кошка и с задранным хвостом помчалась к ближайшему дереву. — Это Линкен, — представила Мортред кошку. — Она иногда забегает к нам от жильцов из другого подъезда. Милейшая особа. — О… понятно, — кивнула Ланая, и они вошли в дом. Мортред жила на третьем этаже, что у некоторых людей считалось идеальным расположением в пятиэтажном доме: не так низко, чтобы через окно могли запросто влезть воры, но и не так высоко, чтобы устать от подъёма по лестнице. Вновь Мортред достала ключи, чтобы отпереть дверь уже в свою квартиру. А точнее, отпереть и распахнуть со словами: — Добро пожаловать. Ланая неторопливо вошла внутрь, и Мортред, войдя за ней следом, закрыла дверь. Перед Ланаей сразу же предстала небольшая, но достаточно просторная гостиная, где были смело разбросаны разного рода вещи: на паркетном полу — несколько книг и журналов с множеством закладок, на диване — чёрные широкие штаны и огромная тёмно-зелёная футболка, на столе — пишущая машинка, диски и бумаги, а в углу комнаты нашла своё место барабанная установка. «Интересно, каково быть её соседкой? На барабанах звук ведь не убавишь…» Стены были изначально обклеены, в общем-то, обычными обоями в светло-зелёную полоску, но поверх них Мортред повесила столько плакатов и заметок, что эти обои почти не было видно. — Что ж, присядем! — дружелюбно произнесла Мортред, указав на диван, и когда они с Ланаей подошли, она куда-то ловко и ненавязчиво сбросила свои вещи. Лениво съехав вниз по спинке дивана, она спросила: — Какие у тебя вопросы? Ланая села рядом и задумалась о том, как ей лучше сформулировать. — Когда он… когда Каэль вышел на сцену, — начала она, цепляясь взглядом за маленький телевизор напротив, — казалось, только ты знала, почему это произошло. Объясни, пожалуйста. — Просто мы с ним давние друзья и коллеги, — пожала плечами Мортред. — Я насквозь знаю этого человека. Он, очевидно, снова увлёкся какой-то идеей, которая его подтолкнула на тот поступок. — Очень странный, — хмыкнула Ланая. — Почему? Вполне в его духе. — Фантом усмехнулась и, нашарив пульт, включила телевизор; тот стал показывать новости на тихой громкости. Ланая скрестила руки на коленях. — Что в нём особенного? Мортред в ответ начала показательно загибать пальцы: — Хороший голос. Умение держаться на сцене и создавать образ. Периодический трудоголизм. Незаурядный ум. — На этих словах она переключила канал на тот, где шёл какой-то фильм. — Я знаю, с ним сложно поладить, но он не такой плохой, каким кажется. «Как знать, как знать», — хмуро подумала Ланая и спросила: — Давно вы знакомы? И что за Гениальные Дилетанты? — Чертовски давно… Дилетанты — наша с ним группа. И Мортред пустилась в рассказ об этом проекте. О том, как она и Каэль решили сотрудничать. Солнце и луна андеграунда. Неформальные авторитеты молодёжи. О том, как они во многом поначалу сходились и плодотворно экспериментировали. Как затем их взгляды начали расходиться, и из-за нежелания каждого уступать всё развалилось. — А ты не боишься повторения ситуации? — тут же задала вопрос Ланая по окончании истории. — Помнишь, какой у меня эксперимент? — негромко произнесла Мортред, закрывая глаза — она всё ещё полулежала на диване. — Боюсь, у него такого устремления нет, — скептически ответила Ланая. — Он бы не пошёл к нам, если бы ему не нравилось то, что мы делаем. «И лучше бы всё-таки он сам объяснял своё поведение». «Я волк в человеческом обличье! За честь своей семьи я разорву тебе глотку!» — кричал из экрана мужчина в красном костюме с высоким воротником. «О, нет!» — возопил его оппонент, в ужасе наблюдая за метаморфозой — тот мужчина превращался в огромного волка. Сам процесс, конечно, оставили за кадром, показывая лишь перекошенное лицо врага. Бессмыслица. Мортред, заметив скучающий взгляд Ланаи, предложила: — Чай? — Не откажусь. — Тогда жди. С этими словами Фантом удалилась на кухню. Темплар же сначала оставалась на месте и смотрела этот глупый фильм по телевизору. Но очень быстро она отвлеклась от него на разглядывание плакатов на стенах: каких только исполнителей там не было! Большинство были знакомы Ланае лишь поверхностно, по статьям в журналах или по увиденным в магазине пластинкам. Особенно выделялся большой плакат с группой Abyssal Dream. «Она тоже любит их», — с теплотой подумала Ланая и перевела взгляд на заметки, которых висело около этого плаката целых пять штук. Темплар встала с дивана и подошла к стене, чтобы прочитать их. «Переписать интервью (Слитис)» — гласил зелёный стикер. «Неужели то, которое она брала в прошлый раз в Киллмурлоке?» Жёлтый стикер ниже напоминал: «13:00 (пятница) — встретить Баратрума и расспросить о гонках». Голубой стикер — «рецензия на новый сингл Блинк! до пн!!!» Снова зелёный стикер слева — «позвонить в бухгалтерию». И, наконец, светло-красный стикер — «25 сентября в 20:00 — концерт Новых Башен». «Мортред такая занятая персона, но всегда выглядит так, словно никуда не торопится», — подивилась Темплар, и в ответ её мыслям послышались медленные, размеренные шаги и оклик: — Что интересного, Ланая? Она обернулась и увидела, что Мортред пришла с подносом в руках, который она затем поставила на пол; туда же она кинула две подушки для сидения. — У тебя так много дел, — заметила Темплар, усаживаясь на подушку. — При этом ты самая спокойная женщина, которую я встречала. Мортред села напротив, скрестив ноги, и ответила: — Одно слово: медитация. Она помогает мне набираться сил. — Интересно… Обе взяли с подноса объёмные кружки — видимо, Мортред не была сторонницей старых традиций чаепития из маленьких чашек — и отпили из них. На вкус чай был с мятно-лимонными нотками и приятно согревал горло. На подносе, помимо кружек, также стояли две тарелки — одна с печеньем, другая с конфетами. То, как аккуратно были разложены печенье и конфеты, ещё больше приумножало уютность обстановки и радовало Ланаю; даже сама Мортред, будучи в своей родной домашней обстановке, казалась… уютной. Поэтому так просто у Темплар вышел вопрос: — Мортред, а какой альбом твой самый любимый? — Ох… — Мортред схватилась за лоб. — Ланая, это сложный вопрос, мне нужно подумать. А ты можешь назвать такой? С этими словами она потянулась за печеньем. Ланая наморщила лоб, вспоминая: — Знаешь, я слушала одну из пластинок Клауса Гули по меньшей мере сорок семь раз. Я бы сказала, что это и есть мой любимый альбом, но после такого заслушивания меня начало воротить от этой музыки — значит, это не совсем то. Ведь любимые альбомы — те, которые не надоедают, так? — Не обязательно, — пожала плечами Мортред. — Иногда нужно отдохнуть от того, что ты любишь, чтобы оно не потеряло для тебя прежнего значения. А ты ведь ещё и фанатка Даф? — После разговора с Рэйзором уже не так уверена, — хмыкнула Ланая. — Но их музыка, определённо, беспрецедентна на данный момент. — О, перестань говорить фразами из журналов! — ухмыльнулась Мортред, чем заставила Ланаю смутиться. «А ведь и правда, я читала что-то такое…» Чтобы замять свою неловкость, она взяла в руки конфету. К сожалению, конфета оказалась слишком сладкой на её вкус, и пришлось обильно запивать её чаем. Фантом тем временем снова заговорила: — Мне кажется, мой любимый альбом — это дебютный у Nocturnal Radiance, он недавно вышел. Но это сегодня он любимый. Завтра может быть что угодно другое. — Ого, я ведь слышала его! — обрадовалась Ланая. Тут она вспомнила и добавила: — Кстати, я послушала по твоему совету… — …Диффьюзал? — закончила за неё Фантом, и Темплар кивнула. — И как тебе? — Я ожидала услышать что-то из ряда вон выходящее, а там оказались поп-песни! Но до чего душевные! — То есть я была права? — Удивила и влюбила в себя, да. Отчего-то эта фраза повисла в воздухе между ними, и Ланая невольно задумалась о том, как бы она звучала в несколько другом контексте. Например, в контексте её отношения к Мортред. «Удивила — да, но влюбила?.. Сильное заявление», — Ланая с сомнением посмотрела на свою собеседницу. Ей, безусловно, было приятно общаться и находиться рядом с Мортред. И иногда она волновалась из-за неё. Нередко вспоминала о ней. Но как-то называть и чётко определять это чувство пока не хотелось. Просто ловить бы моменты и всё. Хотя бы вот этот миг, когда Мортред сидела напротив Ланаи и забавно грызла печенье. Правда потом она случайно зажевала несколько из своих распущенных волос и, отплёвываясь, немного сердито сказала: — Всё-таки я должна подстричься. Ланая взглянула на свои волосы, покрутила в руках прядь и сказала: — Я давно об этом думаю. Хотелось бы каре сделать. — Почему не делаешь? — Не знаю. Решиться не могу, что ли. — Так давай решимся на это вместе? Сейчас или никогда. Ультимативное предложение Фантом озадачило Ланаю, и она медленно повторила: — Сейчас? — Да. — Мортред произнесла это серьёзно, но при этом в глазах её плясали весёлые искорки. Ланая с колебанием вновь осмотрела свою причёску. «Не то чтобы они мне мешали…» — с жалостью подумала она, но тут же на ум пришли многочисленные воспоминания о том, как эти длинные волосы то и дело чуть не душили её во сне и спутывались. А сколько времени уходило на приведение этих волн в порядок! Да и случаи, как у Мортред, тоже имели место. В итоге, убедив себя мыслью о том, что волосы всё равно потом отрастут, Ланая сказала: — Я согласна. — И так Отличница становится хулиганкой! — объявила Мортред, поднимаясь с места и указывая на дверь. — Сейчас я найду ножницы, а ты можешь пока пойти в мою комнату. Ланая послушно кивнула и, допив свой чай, направилась к указанной двери. Ей открылось маленькое помещение, где стояли кровать, комод, стул и зеркало в полный рост. На стенах, в отличие от гостиной, не было ни обоев, ни плакатов, ни заметок; они были просто покрашены светлой краской. Покрывало на кровати также было однотонным; окно обрамлялось плотными шторами. «Я поняла!» — Ланаю осенила мысль. «Там, в гостиной — вся жизнь, все дела, а здесь — уголок спокойствия, чистый лист, место, где можно спрятаться и просто хорошо поспать. Вот это дизайн!» Фантом пришла с расчёской, парикмахерскими ножницами и пульверизатором. — Я не делала этого раньше и, признаться, уже разволновалась, — шутливо произнесла она. — Ты готова к тому, что я могу накосячить? — Всё поправимо, пока мы живы, — с мудрым видом изрекла Темплар, усаживаясь на стул напротив зеркала. Мортред подошла сзади и, отложив пока инструменты на комод, распустила волосы Ланаи. Прикосновения её рук к волосам были деликатными и приятными, так что Ланая прикрыла глаза. И она не открывала их всё то время, пока Мортред стригла её. Уже в первый подход Мортред отстригла очень большую длину, и Ланая внутренне пришла в ужас, как это обычно бывает при первой радикальной стрижке. Но скоро она осознала, насколько легче ей стало без этой длины, и постепенно успокоилась, хотя не могла пока совладать с чувством пустоты ниже шеи. Все дальнейшие подходы Мортред уже не убирала много длины, она лишь корректировала результаты первого состригания; расчёска то и дело мягко проходила по прядям, мягкий и глубокий голос командовал наклонить голову то так, то по-другому… и, наконец, Ланая услышала: — Зря ты закрыла глаза. Как же мне уберечь тебя от шока? — Не думаю, что это страшно, — заверила её Ланая. Она внутренне приготовилась к тому, что должна была увидеть в зеркале, и распахнула глаза. И, как ни странно, увидела всего лишь себя. С довольно аккуратным каре. — Ты точно не занималась этим раньше? — уточнила Ланая, рассматривая свою новую причёску в зеркале. «Теперь ничего не падает мне на плечи… до чего же странно». — Честно, — подтвердила Мортред. — Но, вижу, первый блин не комом? — Ещё как! Слегка привыкнув к новому образу, Ланая пришла в восторг. Ей определённо нравилось то, как лежали короткие теперь волосы, и как легко было взмахнуть ими. — А у тебя, случайно, нет опыта? — осведомилась Мортред. — Ни капли, — помотала головой Ланая. — Может, я не буду… — Ну, нет! — тут же запротестовала Фантом. — Мы договорились, помнишь? — Ладно, — вздохнула Ланая, уступая место у зеркала Мортред. «Но мне ведь так нравятся твои волосы», — с тоской подумала она, глядя на её пышную шевелюру. Взяв пряди в руки, она тем более загрустила от мысли, что могла испортить всё это великолепие. «Так, хватит!» — прервала себя Ланая. «Нужно лишь постараться». — Насколько коротко? — спросила Темплар. — Насколько тебе хватит духу. «Она так просто доверяет мне это…» Темплар нежно провела пальцами по всей длине волос и решила, что будет укорачивать их постепенно. Скоро на пол посыпались короткие чёрные обрезки; там же до сих пор лежали состриженные волосы Ланаи, и она, смотря на внушительную копну, не знала, хотелось ли ей заплести их в косу и сохранить себе на память или просто выбросить. Темплар не была сторонницей накопления всякого рода хлама, но в этой ситуации засомневалась. Она состригала волосы Мортред максимально аккуратно и понемногу, очень часто расчёсывала, подолгу присматривалась и подравнивала причёску. Прикасаясь к голове Мортред, которая, кстати, тоже решила закрыть глаза на время стрижки, Ланая чувствовала некую… интимность этой ситуации. Будто её посвятили в тайну. Молчание только усиливало это чувство, заставлявшее трепетать, поэтому Ланая спросила: — Морт… а ты можешь написать о Кристалис статью? — Нет, это будет плохим тоном, — ответила Фантом. — Когда производитель пытается сам рекламировать свой продукт, всегда выходит какое-то навязчивое дерьмо. Гораздо лучше будет, если другие напишут о нас. — Понимаю, — кивнула Ланая, состригая волосы дальше — они были уже по лопатки их обладательнице. Дойдя до плеч, Ланая поняла, что не хочет брать выше — вероятность всё испортить сильно возрастала. Она сделала последние штрихи и, опустив ножницы, сказала: — Я не могу дальше. Мортред открыла глаза, встала на ноги и, спокойно осмотрев своё отражение в зеркале, заметила: — Да я словно из хорошей парикмахерской. — Я старалась… — Ланая невольно заулыбалась, внутренне очень радуясь тому, что Мортред понравился результат, и решила подмести пол. Но только она положила инструменты на комод и двинулась к двери, Мортред остановила её: — Я сама уберу. Лучше подойди сюда… — она протянула ей руку. Темплар, слегка колеблясь, подошла и взяла протянутую ладонь, прохладную и приятную на ощупь. Перед девушками стояли в зеркале они сами, такие же, как и прежде, но с другими причёсками и неким ощущением триумфа. — Поприветствуй дивных новых нас. — Мортред тепло улыбнулась отражению Ланаи, и та тихо засмеялась в ответ.***
Тем же вечером в Таверне выступала Лина со своей группой. Но Кристалис об этом не знали, и у них, разумеется, возникли проблемы на входе — охранник Акс не хотел пропускать их без билетов. В итоге всё уладилось лишь потому, что Акс узнал в Каэле продавца из сорок седьмого магазина. Группа прошла в клуб условно бесплатно — позже Каэль должен был подарить Аксу один любой товар, который он выберет в магазине — и даже получила места за столиками. Тем не менее, настроение Лиралей было испорчено такой неожиданностью. Весь зал клуба был битком наполнен людьми, шумными и подвижными людьми, которые обожали Чистый Урон. Лиралей смотрела на них с балкона, и время от времени ей хотелось громко фыркнуть по поводу всего этого. «По крайней мере, мы пришли почти к концу сета, и скоро мне не придётся это слушать!» — попыталась она утешить себя. А Лина тем временем надрывалась над микрофоном в руках, маленький и уродливый гитарист скакал, как кузнечик, басистка и барабанщица с серьёзными минами играли простейшие партии. Ветрокрылой их музыка казалась абсолютной безвкусицей, хотя это и был, по мнению журналистов, «грамотный синтез всех новых тенденций в Дайровской музыке». А может быть, её раздражала не столько сама музыка, сколько то, что это делала Лина. Но и музыка тоже отстой. — «Боттл» для Вас! — прозвучал над её ухом знакомый бодрый голос — это был Даззл, работавший в Таверне официантом с незапамятных времён. Он поставил на стол коктейль, традиционно подаваемый в низкой квадратной бутылочке, и Лиралей повеселела: — Спасибо! Даззл продолжил снимать с подноса заказы: — Два «Манго» — для вас! — Мортред и Ланая, которые где-то успели за этот день подстричься, тут же подняли со стола свои бокалы. — «Капли дождя» и энергетик! — а это были заказы Каэля и Рубика. Все поблагодарили Даззла, и тот ушёл. Лиралей пригубила свой Боттл и сразу поняла, что в этот раз он обещал быть несколько крепче, чем обычно. С тех пор, как сменился бармен, вообще всё в Таверне стало крепче. — Мы тоже можем здесь выступить, — задумчиво произнесла Мортред. — Да? — удивился Рубик. — Но тут же всё всегда заказано — либо известными людьми, либо знакомыми владельцев! Лиралей посмотрела на Мортред сквозь Боттл подозрительным взглядом: — Ты шутишь! — Неужели твои связи распространяются и до этого места? — с недоверием спросил Каэль, и тогда Фантом начала: — Ну, я не знакома близко со здешней администрацией, но знаю одного человека, который знает ещё одного… — Можешь не продолжать, — сказал Инвокер. — В общем, я этим займусь, — уверенно заявила Мортред. — Класс, — Каэль так и был скептичен. Лиралей в это время вновь бросила взгляд на сцену и заметила сразу, какое буйство царило в первом ряду: люди толкали друг друга так, что чудом оставались на ногах. Похоже, что всех всё устраивало, либо в фанатском упоении никто не замечал этой жуткой толкучки. Лина закричала: — Деньги не решают ничего! Деньги! Не! Нужны! И публика восторженно завыла вместе с ней. «Забавно слышать такое в Дайре», — кисло подумала Лиралей. Лина ведь тоже сбежала из Радианта, и в принципе Лиралей могла бы понять такое заявление — вбиваемые в голову с самого детства идеалы нельзя было так просто выбить — если бы не одно «но»: Лина делала всё возможное, чтобы продать свою музыку. Не просто донести идею, но ещё и извлечь из этого максимальную выгоду. Как можно было при этом петь о противоположном убеждении? — Ты! Ты хочешь уехать… туда?! Лина посмотрела на Лиралей со смесью упрёка и ужаса. Разумеется, об этом она говорила шёпотом. — В эту обитель грязного капитализма?! — всё-таки осмелилась она добавить. Тогда они едва начали учиться в средней школе. В момент этого конкретного разговора — шли домой после уроков, обе в чёрной школьной форме, с красными беретами на головах и портфелями в руках; у Лиралей волосы были заплетены в две тугие, закручивавшиеся кверху косички, которые ей решительно не нравились, а у Лины было каре с прямой чёлкой. — А чем Радиант лучше? Тут всё такое скучное! Даже концерты скучные! — прошептала в ответ Лиралей с возмущением. — Неужели ты веришь в то, что говорят по телеку? — Я верю в вечные идеалы, моё сердце горит, когда я думаю о том, сколько могу сделать для родины! — сказала Лина. Она мечтательно подняла взгляд в небо и положила руку на сердце. — Буэ! — Лиралей изобразила тошноту. — Опять ты за своим отцом повторяешь! — Это мои мысли! — возмущённо фыркнула Лина. — Так думают все нормальные люди! — А вот и нет! — А вот и да! — Да ну тебя, Лина! До чего же забавно было спустя годы видеть Лину в «обители грязного капитализма», вполне довольную жизнью и зарабатывавшую на песнях о преданных ею идеалах! Да, Лиралей понимала, что, будучи маленькой, Лина поддалась радиантской пропаганде. Понимала она и то, что довольные жизнью из Радианта не бегут: должно быть, у Лины произошло что-то серьёзное, заставившее её изменить свои прежде непоколебимые взгляды и пойти на такой опасный шаг. Но обида за давние раздоры, произошедшие уже к концу средней школы, заставляла Лиралей выискивать в поведении Лины как можно больше грехов, пусть даже таких притянутых за уши. В клубе стало на мгновение совсем тихо — перестала звучать музыка со сцены. А затем раздались бурные аплодисменты и свисты; весь состав Чистого Урона стал раскланиваться и пожимать руки особо рьяным фанатам в первых рядах. Продолжался этот процесс минут пять, не меньше. Лиралей вдруг поняла, что слышала аплодисменты не только из зала — хлопали и некоторые из её товарищей. Рубик и Мортред. — Вам это нравится? — обратилась она к ним с долей укоризны в голосе. — Они хорошо отыграли, — пожала плечами Фантом. — Мне нравится, — простодушно сказал Рубик, и Лиралей со вздохом отвернулась обратно. Тогда он добавил: — Да ладно, сейчас же будет танцевальный сет! — Правда? — Лиралей тут же взбодрилась. — Ну, тогда надо заправиться! С этими словами она отхлебнула побольше от Боттла; следующие несколько секунд ей пришлось стойко терпеть жгучий вкус напитка, но оно того стоило — в груди словно загорелось пламя. Не то, о котором трепалась Лина много лет назад, а настоящая энергия. — Такой настрой я поддерживаю! — одобрительно произнесла Мортред, и Ланая согласно кивнула. — Каэль, а ты как? Каэль сидел, задумчиво подперев кулаком подбородок, и лениво тянул «Капли дождя» через трубочку. Он не сразу опомнился и ответил: — А… я воздержусь. Затем он вдруг встал с места и добавил: — Вообще, выйду подышать воздухом. — Как знаешь, — сказала Мортред ему вслед, когда он уже решительно направился к выходу. Лиралей не обратила на это особого внимания: её занимало только то, когда же, наконец, запустят танцевальный сет. И вот оно. Оглушительные ритмы заполнили клуб, и Лиралей, не помня себя, ринулась вниз по лестнице, чтобы зажечь на танцполе как следует.***
На выходе из Таверны Каэля встретила блаженная тишина. На улице было прохладно и немноголюдно — всё же большинство находилось в клубе. Его компания не торопилась покидать Таверну, а он сам не горел желанием вновь туда возвращаться, посему он решил пройтись неподалёку и покурить. Отойдя от входа в клуб, он скрылся за стеной здания в переулке и вытащил из кармана пачку «Faerie Fire». Конечно, он бы с большим удовольствием покурил трубку, но носить её с собой постоянно было проблематично. Вздохнув и прислонившись к холодной стене, он поджёг сигарету в светло-зелёной скрутке. Напротив него зияла надпись на соседнем здании из красного кирпича: «ПЕРЕСТАНЬ ГОВОРИТЬ». О, это дурацкое чувство, когда даже у стены есть к тебе претензии. А по правую сторону от Каэля, у мусорного бака около сетчатого забора, стояла тележка из супермаркета. Кому надо было её сюда прикатить? Каэль всё ещё мог слышать музыку, доносившуюся из клуба — там крутили что-то монотонно-танцевальное. Слегка сконцентрировавшись, он понял, что это была одна из песен Лесайла. Под звучание этого, в общем-то, не примечательного ничем, кроме своей «ядовитости», трека Инвокер задумался о Кристалис. Об этих людях, что находились по ту сторону стены — старая-добрая Мортред плюс ещё трое: знакомый со школы Рубик и едва известные Инвокеру Лиралей и Ланая. С Лиралей всё было, в общем-то, ясно — своенравная панк-девица без капли интеллигентности, но с вполне сносными навыками игры на гитаре. А Ланая была слишком неразговорчивой, чтобы Каэль мог её понять, но он уже заметил за ней не самые плохие музыкальные решения. И всё же этому всему чего-то не хватало, чтобы окончательно вырваться из рамок посредственности. Всё было только впереди, и, наверное, вступление в их группу стало одним из самых странных решений Каэля за всю жизнь. А может, и нет — по крайней мере, не намного страннее прежнего сотрудничества с Мортред. Каэль вспомнил чувство, охватившее его при выходе на сцену. Вот он, на возвышении перед множеством людей. Вот они, стоят, разинув рты, и ждут. Они — готовы слушать. Они — могут воспринимать. Неважно, как — главное, что у них есть физическая способность это делать. Аудитория, в которую можно транслировать свою идею. Элементы, на которые можно влиять. Почва, чтобы сеять сомнения. Инвокер не мог скрывать от себя, что ему это нравилось, да и не собирался. Он действительно чувствовал себя на своём месте, когда находился на публике и мог управлять настроением других людей, их действиями, их мыслями. Занятным было для Инвокера то, что Войд оказался поклонником ситуационизма, так как он считал этого музыканта, скорее, отрешённым нигилистом. Открытия об отношении Войда к своему творчеству его не то чтобы разочаровали, но заставили задуматься, стоило ли приписывать другим свои мысли. Да и верно ли он мыслил — по поводу деградации звука, борьбы и прочего? Если он мог это видеть, значит, он мог попытаться что-то с этим сделать? Пробудить в себе давно усопшие чувства? Сотворить нечто, что отвечало бы, по крайней мере, его самоощущению? «И вот я снова пришёл к этой мысли!» — усмехнулся про себя Инвокер. «Едва год тишины закончился. Даже не знаю, чем в этот раз всё закончится». Вообще говоря, он довольно неохотно признал потенциал Кристалис, хотя и заметил его ещё тогда, когда Мортред устроила с новым составом джем прямо в его магазине. Если музыка его не трогала, он мог разнести её в пух и прах, но не мог предложить ничего взамен, ничего, что исправило бы её. А слушая Кристалис, он невольно представлял, как можно дополнить ту или иную мелодию. Определённо, они были далеки от идеала, но, каким бы критичным и придирчивым Каэль ни был, он не смог остаться равнодушным к тому, что они делали. И, таким образом, в последней песне их выступления он увидел в качестве недостающего элемента… свой голос. Дым от сигареты уходил в сторону мягкими волнами. Теперь Каэль думал о Рубике. Рубик, Рубик… смешной парень. Даже чудак. Инвокер не узнал его поначалу лишь потому, что старался забыть о своих школьных годах в целом — не о нём конкретно. Грандмаг ведь не давал ему покоя все старшие классы, отчаянно пытался показаться «своим человеком», переиграть Инвокера в музыкальных и культурных познаниях. Каэль не подавал виду, но его по-своему увлекала эта борьба, эти регулярные споры о том и о другом, которые он выигрывал — часто лишь за счёт своей невозмутимости при выдвижении аргументов. Его размышления прервала чья-то ругань, доносившаяся от входа в Таверну. Инвокер вяло выглянул из-за угла. Он обнаружил, что перед Аксом агрессивно и в то же время отчаянно распинался некий парень с тёмно-красным ирокезом и полупустым рюкзаком на спине. — А теперь ещё раз! — громко перебил его Акс. — Аксу надоело слушать твои бредни, поэтому вали отсюда! Акс знать тебя не знает, и он тебя сюда не пустит! «Это ещё кто?» — недоумевал Инвокер. Тот, что с ирокезом, злобно сжал кулаки и резко двинулся в сторону Каэля, отчего последний поспешил вернуться на своё место. Незнакомец завернул за угол и так быстро прошёл мимо, что даже не заметил Каэля. Тот, в свою очередь, присмотрелся к нему и узнал… «А, тот грубиян с фестиваля!» — Каэль скорчил страдальческую гримасу. «Не очень-то хочу делить с ним своё пространство». Однако, несмотря на такие мысли, Инвокер всё же оставался на месте; из тени он безмолвно смотрел в сторону незнакомца. Парень остановился около мусорного бака и уставился на него. Пара секунд — и он гневно сбросил рюкзак, выдернул оттуда барабанные палочки и совершил оглушительную дробь на этом самом баке. Резкий и громкий шум заставил Инвокера зажмуриться, но продолжался он недолго. Этот грубиян с фестиваля, видимо, был очередным уличным дилетантом. С дроби он перешёл на сконцентрированную ритмичную игру, задействовавшую также тележку из супермаркета. «О, космос! Снова оригинальная посредственность! Теперь я точно ухожу!» — раздражённо подумал Инвокер и бросил сигарету. Он резко развернулся, чтобы уйти из переулка, но в этот момент невольно прислушался к ритму. Такой… чистый, уверенный, отточенный и без лишних шорохов — хоть сразу на запись. Словно бы играл некто, прекрасно знающий свой инструмент — и инструментом были даже не барабаны. Так Инвокер и остановился в нерешительности на полпути. Игрок же был слишком увлечён, чтобы заметить своего единственного слушателя. Каэль стал украдкой рассматривать этого повелителя мусорного бака: телосложение у него было крепкое, все движения — чёткими и продуманными, а полосы на скальпе и щеках всё-таки оказались татуировками. На нём была рваная майка с хорошо просматривавшимся даже в темноте символом, начертанным на спине — зачёркнутой буквой «М». «А может, ты не такой уж и дилетант?» Инвокер медленными шагами отступил к своему прежнему месту наблюдения. Незнакомец же разогнался и завершил играть. Но это, безусловно, не было завершением концерта. Следующее, что он сделал — достал из бака пару недавно выброшенных пустых бутылок, ловко перевязал их шнуром, вытащенным из кармана, забросил на сетчатую ограду и подкатил тележку из супермаркета поближе к себе. Снова взяв в руки палочки, он быстро постучал три раза по баку. Затем — дробь по бутылкам, резкий и громкий удар по тележке. Потом он повторил всё заново ещё три раза. С пятого повтора он начал методично по очереди шаркать ногами по асфальту, почти подпрыгивая, и Каэль заметил, что подошвы его обуви издавали именно тот звук, которого не хватало в этой мелодии, который лучше всего подходил. Да что уж говорить, всё это странное и неожиданное выступление с подручными предметами получилось крайне гармоничным, будто незнакомец уже тысячи раз приходил сюда и играл на чёртовом мусорном баке. Но Каэль готов был поклясться, что никогда раньше не видел здесь этого человека. Конечно, тусовка была изменчивой, он мог прийти сюда в то время, когда Каэль отстранился от клубных дел. Но если бы этот незнакомец был здесь своим, его бы, наверное, не прогнал прочь Акс. Мелодия тем временем прогрессировала: игрок продолжал «вышаркивать» прежний ритм, но убрал из партии тележку и стал издавать парные триоли то на баке, то на бутылках. Всё это вызывало в Инвокере давние воспоминания о концертах, на которых он был. Вот они, истоки его любимых стилей — ноктюрн на флейте водосточных труб. Политическое заявление с ломом в руке. Набросок музыкального теракта. Так дико, безобразно, но, в то же время, по-своему привлекательно — в это конкретном случае, благодаря умелому оформлению. Это продолжалось некоторое время, и вот парень вдруг громко свистнул — ударил по тележке и опустил палочки. Руки Инвокера сами начали неторопливо аплодировать; каждый хлопок был отчётливо слышен в наставшей тишине. Игрок рывком обернулся и в панике стал искать взглядом источник звука. И вот Каэль вышел из темноты. — Замечательная акция протеста, — обратился он к незнакомцу. — Ты звучал интереснее, чем большинство отбросов-музыкантов. Незнакомец с недоверием посмотрел на Каэля и фыркнул: — Протест? Да мне плевать на всё. Кто бы ты ни был — давай без ярлыков. — Твоя концепция — никакой концепции? — хмыкнул Инвокер. — Моя концепция — пошло всё к чёрту! — сверкнул глазами игрок, и это заставило Каэля улыбнуться и выдать следующую фразу: — Браво. Очень по-панковски. — Я же сказал: никаких ярлыков! — огрызнулся парень. — А теперь, если извинишь… Он быстро двинулся прочь из переулка. Каэль не стал препятствовать, лишь усмехнулся вслед. «Какой талант глупцу достался…» Он постоял ещё немного и вышел из переулка тоже. Незнакомца уже было не видать.***
«Это была рубрика новостей Дайра, а сейчас в эфире — музыка! И открывает её новый сингл группы Чистый Ур…» — радио резко замолчало от того, что Лиралей, сидевшая на переднем сиденье машины, моментально вытянула руку к магнитоле и рывком убавила громкость до нуля. Каэль, будучи за рулём, лишь молчаливо покосился на неё. А вот на заднем сиденье тут же начал возмущаться Рубик: — Э-э-эй, я же послушать хотел! — Рубик, мы только что с их грёбаного концерта! — огрызнулась Лиралей. Рубик скорчил гримасу и замолчал. Мортред и Ланая вообще не участвовали в разговоре — обе сидели рядом и мечтательно смотрели в окно. Каэль не мог видеть всего через зеркало заднего вида, но ему показалось, что они держались за руки. Впрочем, его мало интересовали такие дела. Он сосредоточился на дороге. — Через квартал поверни налево, — с деловым видом заявила Лиралей. — И без тебя знаю, — хмуро ответил Инвокер. Очень скоро они остановились на светофоре у перекрёстка. — Налево, сейчас! — снова приказала Лиралей. — И сколько ещё ехать? — Каэль закатил глаза. Загорелся зелёный свет, и он поехал налево. — Да немножечко! — бодро сказала Лиралей. В один миг её тон снова сменился на строгий приказной: — Да поднажми, тут нет ограничения скорости! — Жду не дождусь, когда смогу выбросить тебя из машины, — утомлённо произнёс Инвокер, на что Лиралей залилась смехом. Через пару минут езды она подскочила на сиденье и стала кричать и размахивать руками: — Вот, вот, вот, мы уже на месте! Стой! Стой!!! От резкого торможения машину тряхнуло, и все на заднем сиденье встрепенулись. «Да за что мне это?!» Инвокер сжал зубы и припарковался — нарочито медленно, чтобы раздражить эту нетерпеливую и надоедливую девчонку. Однако Ветрокрылая выглядела довольной; как только Инвокер остановился, она без спешки открыла дверь и, глядя на весьма печального вида многоэтажный дом, с улыбкой сказала: — Вот и наше логово! Рубик вышел вслед за ней, и Инвокер, высунувшись из окна, язвительно прокомментировал: — Ещё и в новостройке живёте? Шатаетесь в жизни, как скрипач на крыше? — Чего?! — переспросил Рубик, но Каэль уже начал выезжать с места остановки. Всё, что он хотел — побыстрее добраться до своего дома. «Я что, водителем нанимался им?» — возмущённо думал он, вцепившись в руль. Без Лиралей и Рубика в машине стало совсем тихо, ведь Мортред и Ланая молчали — Инвокер был этому рад. Всё же он слегка прибавил громкость на магнитоле; на радио крутили какой-то старый заунывный хит. Инвокер не стал вслушиваться. Дорогу к дому Мортред он знал, поэтому ничего не спрашивал. До Речной улицы они доехали за семь-десять минут; там Инвокер остановился у «Милосердия», и Мортред, выходя из машины, сказала: — Благодарю за доставку. — Ну, хоть кто-то поблагодарил, — вздохнул Каэль, смотря в зеркало заднего вида. Мортред, однако, не сразу хлопнула дверцей — она наклонилась к своей соседке по сиденью. Несколько секунд они внимательно смотрели друг на друга, а затем нерешительно, словно чего-то смущаясь, обнялись. — До встречи, — негромко попрощалась Фантом и, наконец, ушла. Осталась лишь Ланая. Каэль, задумчиво постукивая пальцами по рулю, спросил: — Куда тебе нужно? — На Фонтаны, — ответила Ланая. — Далеко, — хмыкнул Инвокер. — Что поделать. Зато район красивый. — Не могу отрицать. С этими словами Каэль тронулся с места, и их едва начавшаяся беседа пока прервалась. По радио так и продолжали крутить крайне грустные и заунывные песни — наверное, там была особо депрессивная рубрика или что-то в таком духе. Ланая, подперев кулаком подбородок, смотрела в окно и почти не шевелилась. Даже в столь позднее время на дороге было полно машин, и некоторые с пронзительным лязгом обгоняли других или резко вылетали из-за угла, заставляя порядочных водителей смачно ругаться. В один момент, после того, как сквозь приоткрытое окно донеслось сердитое «хватит тащиться как старая кляча!» из случайной машины, внезапная скука побудила Каэля спросить: — Ты ходила в музыкальную школу? — А? — Ланая очнулась от своих раздумий. Инвокер повторил свой вопрос несколько громче, и она ответила: — О, да, семь лет фортепиано. — И как тебе системное образование? — вопросительный взгляд в зеркале заднего вида. — Думаю, это было полезно. — Чем? — Ну, знаешь, отвечу тебе словами своей преподавательницы: чтобы воздвигнуть даже самый причудливый монумент, нужен сначала простой и прочный постамент. — А если я хочу, чтобы монумент шатался? — Тогда ты всё равно сделаешь постамент и на него поместишь свой шаткий монумент. — Фальшь. Я ведь хочу, чтобы он по-настоящему шатался. Инвокер сам не знал, к чему он упорствовал в этом вопросе, ведь его не интересовали никакие гипотетические монументы. Ланая тоже будто лишь из желания играть словами отвечала: — Без постамента он не будет стоять и шататься вечно. Он просто упадёт. — Может, я хочу, чтобы он упал. Может, в моменте падения и есть идея. — Каэль, разговор с тобой ведёт меня в абсурдный тупик. — На этом Ланая снисходительно улыбнулась, что не понравилось Каэлю. — Правильно ли я понимаю, что ты музыкант-самоучка? — Точно, — кивнул Инвокер и завернул на перекрёстке направо. — Как и ты, я пианист, но другого толка. — Возможно, нам стоит сыграть вместе? — предложила Ланая. — Почему нет, — пожал плечами Инвокер. На этом разговор был исчерпан. К тому же, вдали показалась площадь Фонтанов. Буквально через пару минут они были на месте; Ланая быстро вылезла из машины, быстро попрощалась и так же быстро скрылась. Наверное, она дождаться не могла, когда уже попадёт домой. Как и Инвокер, который, развернувшись, поехал обратно на большей скорости, чем обычно. Из-за такого дальнего пути ему предстояло сделать круг и вновь проехать мимо Таверны. «А теперь — спать!» — засела в голове Инвокера одна короткая и решительная мысль.***
И всё же, несмотря на своё огромное стремление приехать домой и лечь спать, Каэль сделал ещё одну остановку по пути. Всё из-за одной неожиданной встречи. Ни за что бы Инвокер не остановился, если бы встретил этого человека в любой другой день. Только на сей раз у него было странное настроение — возможно, навеянное всеми этими грустными песнями по радио, что звучали так, будто ведущие собрались дружно и романтично свести счёты с жизнью. Он тихо вылез из машины около сквера Мидаса, что служил также остановкой для общественного транспорта, и вновь посмотрел на человека, лежавшего на скамье у дороги. «Точно он», — убедился Каэль. Грубиян с фестиваля, повелитель мусорного бака и неизвестный игрок, который не переносил ярлыки и, наверное, страшно бы оскорбился, услышав все эти ассоциативные прозвища. Во всяком случае, Каэль так думал. Игрок не спал, он просто лежал на боку, подложив руку под голову и уставившись в пустоту. Инвокер сделал несколько осторожных шагов в его сторону, и тот встрепенулся. Завидев нарушителя его спокойствия издалека, он, будучи явно не в восторге, крикнул: — Чего тебе надо?! Инвокер ничего не ответил. Вместо этого он отставил в сторону прежнюю осторожность и быстро и решительно подошёл к своему незнакомцу. «О, космос, что со мной?» — мысленно задавал он вопрос, на который, в общем-то, знал ответ. Он попросту заинтересовался личностью этого парня. Был впечатлён мусорным перфомансом, как бы смешно и глупо то ни звучало. Он чувствовал, что тот должен был быть интересным. Обязан был — иначе всё это зря. Незнакомец резко вскочил со скамейки и принял оборонительную позу, решив, видимо, что должна быть драка. Каэль остановился напротив него, вальяжно сунув руки в карманы, и задал прямой вопрос: — Почему ты не спишь дома? — Какая разница! — агрессивно ответил незнакомец, и уже на этом моменте Каэлю захотелось развернуться и уйти. Но он решил продолжить: — На улице холодно — видишь, я в плаще. — Инвокер развёл руки, демонстрируя предмет одежды. — Если у тебя есть дом, ты должен туда пойти сейчас же. — Слушай, тебе делать нечего, как поучать меня? Незнакомец всё ещё говорил в агрессивной и нетерпеливой манере, но, по крайней мере, разжал кулаки. Каэль едва заметно изогнул губы в полуулыбке, видя это, и сказал: — Я задам тебе конкретный вопрос, а ты ответь мне прямо: есть ли у тебя дом? Незнакомец вновь напрягся и немедленно открыл рот, чтобы, видимо, выдать нечто гневное и резкое, но слова будто застряли в горле, и он, шумно выдохнув, ответил кратко: — Нет. — Как насчёт хост… — Деньги! — перебил незнакомец, нахмурившись. — Мне едва хватает на еду того, что я зарабатываю. Может, одолжишь пару тысяч золотых, раз остановился тут и выделываешься, а? Я вижу по тебе, что ты очередной заскучавший нуворишка! Инвокер тяжело вздохнул: — Пожалуйста, перестань портить всё. Я был в шаге от того, чтобы предложить тебе ночлег и даже вариант работы. — Да? — недоверчиво изогнул брови парень. — Это как вообщ… что, чёрт возьми, тебе нужно?! Отшатнувшись, он опять принял боевую стойку. «Какой же он невыносимый!» — со злостью подумал Инвокер. Он начал жалеть, что ввязался в этот разговор, и мгновенно распалился: — Слушай, я никому и никогда прежде таких одолжений не делал. Ты без денег, ты без дома, тебе нужна была помощь свыше — ну, вот пришёл прекрасный я, чтобы дать её тебе. Почему ты просто не можешь молча принять, пока судьба благосклонна к тебе, пока ты значишься в планах промысла божьего и так далее, и тому подобное? Парень тем временем всматривался в лицо Каэля, словно силясь вспомнить что-то. Когда Инвокер замолк, он, опуская кулаки, несколько нерешительно выдал: — А ты… ты же тот… с фестиваля? — Как и ты, — хмуро ответил Инвокер. — И ты вот так просто поможешь мне? — усмехнулся незнакомец, и Каэль отметил про себя, что у того были на редкость ровные и белые зубы. — Конечно же, нет, — покачал головой Каэль, — с тебя одна услуга. — Ну, вот! — слегка разочарованно выдал парень. — Но ничего удивительного — в Дайре не существует понятия «бесплатно». Что за услуга? «Он говорит об этом так, словно он сам не из Дайра», — с подозрением подумал Инвокер и сказал: — Ты сыграешь для меня ещё раз, как сегодня у клуба. Парень озадаченно уставился на него. — И всё? — спросил он. — И всё, — кивнул Каэль. — Ладно. А тут точно нет подвоха? — Не испытывай мои нервы! — отмахнулся Инвокер. — Эй, я ведь тебя знать не знаю! — возмутился парень. — Я вообще не доверяю типам, вроде тебя, но особого выбора у меня, похоже, нет. Скажи хотя бы своё имя? — Каэль. А ты? — Я Магина. А ты, значит, тот популярный в городе тип… — Магина сощурился с хитрой улыбкой, и Каэль поспешил прервать его: — Просто иди в машину, пока я не передумал.