***
Обезболивающее подействовало не сразу, но уже ко второй песне, «ЭМП», Ланая нормально себя чувствовала. Она предполагала, что для неё весь концерт сольётся в кашу, и во время первой песни действительно так и было: точно как и в прошлый раз, на фестивале, она скрылась за синтезатором и не замечала происходившего в зале из-за того, что была занята своим делом. Да и когда она поднимала голову, её взгляд неизменно врезался в спины Лиралей, Рубика и Каэля, очерченные мягкими тёмно-розовыми лучами. Поэтому во время коротких передышек она предпочитала наблюдать за Мортред. Та спокойно играла, прикрыв глаза, будто медитировала. Она была прекрасна в действии, она старалась, она вкладывала столько сил в развитие группы, она была, в конце концов, той, кто сделала это выступление возможным, и Ланае стало обидно от осознания, что как раз ей и достанется меньше всего внимания, ведь на сцене она находилась в тени остальных. Но, может быть, самой Мортред было так удобнее — она всё же не любила, когда к ней прилипали чужие любопытные глаза. На этой мысли Ланая поспешила отвернуться, потому что чуть не пропустила момент, когда ей нужно было вступать. А при вступлении она сделала ошибку, но смогла быстро вывернуть её в импровизацию и сделать вид, что так и было задумано. Сразу же на ум ей пришли поучительные фразы Инвокера о концентрации, и она с досадой уставилась на клавиши, боясь снова отвлечься. «Ну, так красиво ошибиться — это ещё надо уметь! Все пришедшие впервые слышат эту песню. Кроме нас самих и Магины никто даже не заметит эту ошибку». Эта мысль придала ей храбрости, и она рискнула ещё раз сделать только что придуманную вставку перед припевом. Она заметила, что Рубик обернулся, и улыбнулась ему; он показал ей большой палец в знак одобрения и тоже немного изменил свою партию, чтобы подстроиться под неё. Это было хорошей идеей. Затем Ланая услышала, как Каэль провозгласил: — Your well has run dry! Окончательно осмелев, Ланая вновь покосилась на Мортред; к её удивлению, Мортред тоже смотрела в её сторону, и как только их взгляды пересеклись, она заулыбалась и попыталась исполнить какой-то трюк с палочками, но одна из них выскользнула из её пальцев и покатилась по полу. Ланая не успела даже подумать что-либо определённое — настолько быстро она отреагировала, что напугалась уже после того, как палочка прилетела обратно прямо в руку Мортред. — Спасибо! — прочитала Ланая по её губам. «Вот это удача!» — поразилась она и улыбнулась в ответ. Сердце всё ещё дрожало после такого неожиданного происшествия, которое могло испортить песню. Но она спасла положение! Поразительно! «Надеюсь, она не слишком испугалась», — с беспокойством подумала Ланая о Мортред. Но её девушка играла дальше, как ни в чём не бывало, и Ланая тоже с облегчением вздохнула. Они закончили «ЭМП» без происшествий. Всё это время люди — главным образом, в первых рядах — пританцовывали на месте, некоторые — с наслаждением, некоторые — с недоумением, а в конце группу ждали хлипкие разрозненные аплодисменты. Это можно было понять: они пришли ради энергичных, насыщенных гитарными риффами песен Чистого Урона и их обычных разогревающих групп, а тут услышали какое-то постпанк-диско. «Ну, ничего», — Ланая начала разминать пальцы перед следующей песней, — «у нас всё ещё впереди!»***
Когда всё вокруг вдруг потемнело, а затем снова воспылало розовым, Мортред поняла, что настало время «Небесного инферно». Изначально Каэль не был доволен текстом, который она написала, но, перечитав ещё несколько раз и хорошенько подумав, он не стал ничего в нём менять. Мортред была благодарна ему за это. Данная песня явила собой новую форму их симбиоза, совершенно не похожую на предыдущий проект. Она была мрачнее, мелодичнее и просто лучше во всех смыслах. —Где её тень — там мой метеор, — негромко и вкрадчиво вещал Каэль. — Плащ и кинжал, экзорт-векс-экзорт… Он стоял на месте, раскинув руки в стороны и всем своим видом излучая величие, пока Мортред играла «крадущуюся» партию на хай-хэтах. Эта партия позволила ей немного отдохнуть после предыдущих песен, в которых бочки и малые барабаны порой словно бы стучали в груди вместо сердца. Здесь основное внимание смещалось на таинственную синтезаторную линию… но на этот раз Мортред воздержалась от рассматривания каждой детали в образе Ланаи и уж тем более не собиралась опять рисоваться перед ней. Надо же было так по-дурацки выронить палочку! А если бы Ланая не отреагировала сию же секунду?.. Мортред скорее отогнала эту мысль — незачем было мучить себя опасениями по поводу того, что не произошло. Она заметила, что в задних рядах несколько человек положили друг другу руки на плечи, образовав цепочку, и сонливо раскачивались из стороны в сторону. Она усмехнулась: думать, что Кристалис играли колыбельную, было ошибкой. Во время перехода она ударила четыре раза по крэшу, чем всполошила часть зрителей. Через пару тактов она проделала это снова, и Ланая перескочила на более высокие ноты. Сцену залил красный свет, постепенно переходящий в оранжевый, а Каэль вцепился в микрофонную стойку и выложил всю мощь своего певческого голоса на нескольких пафосных строчках припева. — Как может быть всё таким реальным, когда ты горишь диким пламенем? Правда Мортред скорее не услышала эти слова, а догадалась о том, что это были они, потому что собственные барабаны ей всё заглушили. Когда припев закончился, из зала донёсся восторженный гул. «Восхитительно!» — с удовлетворением отметила Мортред. На втором куплете песня снова перешла в «убаюкивающую» стадию, но в этот раз Каэль с микрофоном в одной руке подошёл к Ланае и другой рукой начал подыгрывать ей. Это не было запланированной, обязательной частью выступления — просто существовал вариант песни с такой вставкой. Фантом пришла в изумление от того, что он смог сымпровизировать одной левой, причём в буквальном смысле. Ещё на репетициях она заметила, что музыкальный дуэт Ланаи и Каэля выглядел завораживающе; из зала вид, наверное, был ещё лучше, поэтому она понадеялась на то, что фотографы не упустили этот момент. — Пироклазм бездны — наш враг сожжён, — продолжал Инвокер, пока его пальцы переступали с одной клавиши на другую, а Ланая аккомпанировала ему. — Быстрая смерть, экзорт-векс-экзорт… С самого начала вся группа так хорошо играла, что Мортред ощутила себя невероятно комфортно за спинами коллег и не напрягалась лишний раз в своих партиях. А после «ЭМП» все её страхи — поломка аппаратуры, отключение электричества, потеря палочек и так далее — постепенно испарились, ведь рядом была Ланая Темплар, и Фантом поняла, что могла на неё положиться. Ланая действительно прилагала все усилия, чтобы концерт был отыгран на высшем уровне. Удивительная, просто фантастическая Отличница… Как ни странно, Инвокер тоже выполнил своё обещание о «грандиозном исполнении»: он вёл себя так, будто был фронтмэном обожаемого во всём мире коллектива. Возможно, это отталкивало кого-то из слушателей, не знакомых с ним, но для Фантом его манера выступления была надёжной опорой. Даже если Каэль волновался где-то внутри, он ничем не выдавал это снаружи и тем самым вселял в Мортред уверенность. В конце концов, после очередного припева и финальных аккордов, её не расстроила и смешанная реакция аудитории. В этот момент она осознала одну вещь более чётко, чем когда-либо: даже если сейчас их старания не оценили по достоинству, это не было концом света. Они не провалились. Всё было хорошо.***
Кавер-версия известной песни была идеей Рубика. И Инвокер принял эту идею с неохотой. Кристалис собирались снова сыграть ту композицию, что была в их сет-листе для Тёмной Луны, но на предпоследнюю репетицию Инвокер ворвался с предложением поменять песню. Сначала было много шума и возмущения со всех сторон, но, когда он озвучил свой выбор, воцарилась тишина: все с непониманием уставились на него. Первой его поддержала Лиралей… потому что это была одна из её любимых песен. Затем согласились Ланая и Мортред: да, это был лёгкий для исполнения хит, который точно зацепит фанатов Чистого Урона. И, наконец, Рубик. Он был удивлён, приятно удивлён таким выбором, но совсем не ожидал его от Каэля. Что побудило его спеть незамысловатую панковскую песню? Разве она вписывалась в его высокие концепции? Почему он теперь сбросил с плеч тонкое пальто и бодро постукивал подошвой по полу, пока Лиралей играла вступительные аккорды? Рубик бросил взгляд на первые ряды, и ответ нашёлся сам собой. Антимаг стоял, разинув рот, будто не мог поверить своим глазам. Тот Антимаг, из-за которого Инвокер стал другим. Тот Антимаг, который не пришёл на последние две репетиции. Каэль притянул к себе микрофон картинно-соблазнительным жестом и заявил: — Не хочу каникулы под солнцем. После этого восторженными криками и рукоплесканиями разразилась не только отзывчивая «группа поддержки», но и те, кто до этого стоял в стороне, и Рубик едва не ошалел от такой бурной реакции. Сколько агрессивной радости! Но, как бы громко ни кричали фанаты Хекс Пистолс, в сердцах которых всё ещё не успокоилась боль от распада любимой группы, Рубик готов был поклясться, что голос Антимага всё равно был слышен сильнее всех. «Это всё — не совпадение», — убедился он, с многозначительной улыбкой посмотрев на Каэля, и в следующий миг, когда раздались звуки ударных, когда пальцы Лиралей стремительно проскользнули снизу вверх по грифу гитары, сам утонул в музыке. Играть песни Хекс Пистолс всегда было легко и приятно, поэтому Рубик совсем не напрягался и то и дело подскакивал или подходил к самому краю сцены, чтобы на пару с Лиралей выкрикнуть рефреном строчки из припева. Версия Кристалис отличалась от оригинала тем, что была более техно-ориентированной, а текст в исполнении Каэля приобрёл, помимо своей ироничности, ещё и мистическое очарование, присущее лишь его голосу. Это было странно, необычно и в то же время — хорошо, даже прекрасно: Каэль отошёл от своего эпического образа и начал коварно улыбаться, растягивать слова и склоняться над особо активными слушателями и слушательницами, чтобы через мгновение отпрянуть и в пару прыжков оказаться недосягаемым для них. Рубик много раз видел Каэля в действии на репетициях, но всё же не мог не восхищаться им теперь, когда они выступали по-настоящему. Его уверенность, его естественность и непринуждённость и в то же время — прежний дух грандиозности!.. Конечно, восхищение Рубика было не таким слепым, как раньше, и вместо болезненности в груди оно вызывало лёгкое и тёплое трепетание, которое, как он знал, ничего в себе не таит и быстро проходит. — …и они смотрят на меня! — хором прокричала толпа вместе с Инвокером последнюю строчку второго куплета. И вновь Мортред сильнее застучала по барабанам, а Лиралей ударила по струнам, переходя к припеву. Её гитара в дуэте с клавишами Ланаи звучала немного злобно и будто не от мира сего, но это и придавало изюминку, создавало впечатление: да, вот это — музыка Кристалис. Даже играя чужие песни, они могли оставаться узнаваемыми, и это в очередной раз напомнило Рубику о мудростях Энигмы. Зрители подпрыгивали, взмахивали кулаками и толкались в концертном угаре; казалось, что число тех, кто всё ещё стоял у бара поодаль или же безразлично взирал сверху на пока никому не известную группу, снизилось до минимума. — Проклятая Стена! Голос Инвокера разрезал гитарную и синтезаторную партию, словно острый камень, и тем самым ознаменовал близившийся конец песни — дальше следовала только повторяющаяся сбивчивая строчка «я должен, должен перелезть через Стену, я ничего не понимаю». И с ней Каэль обошёлся красиво — придал ей мягкое, почти извиняющееся звучание; при этом с губ его не сходила всё та же коварная улыбка, словно бы он был вежливым лишь до поры до времени и в любой момент мог расправиться с воображаемыми Смотрителями. «Интересно, и что его фанат думает по этому поводу?» — мысленно усмехнулся Рубик, вынырнув из мира звуков. А Магина, не скрывая своей радости, прилип к самому краю сцены, и вышло так, что он оказался у ног Рубика. Рубик посмотрел вниз, их с «фанатом» взгляды встретились, и он вдруг подмигнул ему — безо всякой идеи, в порыве веселья. Антимаг в ответ одобрительно закивал, улыбаясь во весь рот и не прекращая танцевать. Рубик не мог не засмеяться, наблюдая за ним — даже его прежнее недоверие к Антимагу, казалось бы, окончательно испарилось в этот момент единения публики с исполнителями. И вот Каэль подвёл итог песни фразой: — Пожалуйста, не ждите меня. Все инструменты постепенно утихли, Рубик сделал последний удар по струнам, и со всего зала послышались аплодисменты — не такие сдержанные и вежливые, как раньше, но уже более оживлённые и где-то даже с радостным свистом. Антимаг и вовсе схватил стоявших рядом с ним Бейна и Кробелус за руки и начал скандировать: — Кри-ста-лис! Кри-ста-лис! Они охотно поддержали его, и к ним скоро присоединились ещё как минимум десять человек. Каэль с важным видом начал раскланиваться, а Лиралей подбежала к тому краю сцены, где началось это действо, и запустила руки в толпу с криком: — Спасибо, что пришли! В ответ послышался женский смех, и некоторые из стоявших в первом ряду тоже протянули руки к Лиралей. Она выглядела счастливой, и Рубик, немного подумав, ринулся вместе с ней бродить руками по вытянутым вверх ладоням. Продлилось это, правда, недолго, поскольку пора было приступать к следующей песне…***
— Итак, — обратился Каэль к публике, — наша последняя песня на сегодняшний вечер… Люди в зале затихли и стали неожиданно внимательными; сзади послышалось шуршание — Ланая отыскала нужные ей нотные листы, а Лиралей побежала за дрелью — и спустя пару секунд Каэль объявил: — «Прерванное заклинание». Сразу после этого он взял стойку с микрофоном в руки и немного оттащил её от края сцены. Люди начали негромко переговариваться, реагируя на название новой песни и на выступление в целом. Скоро всё должно было подойти к концу, скоро у всех пришедших должно было сформироваться определённое мнение о Кристалис, и завершить свой первый маленький концерт нужно было достойно. Инвокер не сомневался в том, что эта песня была лучшим выбором для концовки. Осветитель на удивление хорошо справлялся со своей работой и в этот момент принял правильное решение оставить свет лишь вокруг Каэля. Теперь он был в центре внимания. Он посмотрел в толпу и невольно встретился с взглядом Антимага. Он уже знал, что Антимагу нравилась эта песня и то, как Каэль её исполнял. Но, по правде сказать, Каэль никогда не выкладывался на репетициях в полную силу, доходя до этой песни — в гараже попросту не было столько пространства, чтобы делать то, что он собрался теперь делать. Он много раз представлял это и репетировал, когда оставался дома в одиночестве. И всё же он был взволнован. Он был взволнован с самого выхода на сцену, но, когда настало время для песни с пугающе простой структурой, его напряжение достигло своего пика. Каэль был готов к этому и решил обернуть навязчивую эмоцию в пользу себе. То, что он представлял, исполняя эту песню — движение по сцене. Он представлял себе уверенные и спокойные движения, но, поскольку его руки начали содрогаться, он решил: немного продуманной лихорадочности тут не повредит. Удар, удар, ещё удар — Мортред уже начала отыгрывать свою партию; чуть позже к ней присоединилась Ланая с такими же выверенными резкими звуками. Каэль всё ещё стоял на месте, склонив голову, но его тело начало само двигаться — нога стучала по полу в конце каждого такта. Неизбежное подчинение ритму. Каэль выпрямился и, схватив микрофон, начал петь. — Бестолковый заклинатель, Ты без маны, и всё зря. На каждом слове он отдёргивал микрофон от губ, чтобы через секунду поднести обратно; при этом он почти вприпрыжку разгуливал по сцене, резко разворачивался, и бросал рассеянные взгляды в толпу. — Расскажи мне свою тайну — Я поверю не в себя. А когда дело дошло до припева, он под звуки дрели подошёл к краю и, медленно проводя рукой по своим волосам, с закрытыми глазами протянул: — И не дрогнет рука, не погаснет огонь… Затем он, согнув колени, наклонился над зрителями и ожидаемо столкнулся с Антимагом. — Нападай, убивай, — пропел Каэль, глядя прямо в его глаза, словно обращался к нему, — я восстану вновь… Магина стоял так близко к сцене, что, на самом деле, он мог протянуть руку вперёд и дотронуться до Каэля. И Каэль втайне этого хотел. Но Магина это не делал и даже напрягся, будто предчувствовал, что Каэль резко отскочит назад — а это он как раз и сделал спустя мгновение после того, как допел припев. Руки всё ещё отчего-то дрожали, но, к счастью, не так сильно, чтобы Каэль не мог управлять микрофоном. Может быть, виной тому были звуковые вибрации, порождённые дрелью — Каэль как раз встал рядом с Лиралей. Кроме того, ему было жарко. Он и так уже снял с себя пальто и не хотел расставаться с пиджаком, но вспотеть до пятен на ткани ему хотелось ещё меньше. Поэтому в конце второго куплета он вернул микрофон на стойку и прямо во время пения начал медленно расстёгивать пуговицы, а затем — стягивать рукава. Он воспользовался несколькими секундами после припева, чтобы быстро отбросить пиджак туда же, где лежало пальто. Когда он этим занимался, он совсем не отслеживал реакцию зала, но, вернувшись в рубашке с ослабленным галстуком, он увидел две вещи. Во-первых, первые ряды были по-странному взбудоражены, аплодировали и свистели. Инвокер с недоумением подумал, что было ещё слишком рано для аплодисментов. Может, им понравился какой-то момент в музыке, который он сам упустил? Или их всё ещё приводила в изумление дрель?.. Во-вторых, народа в зале заметно прибавилось. Конечно, выступление Чистого Урона было совсем близко, поэтому в клуб и приходили новые посетители. Инвокер подосадовал на то, что они пропустили более интересные песни, но тут же понял: это было не так уж важно. Действительно важно было то, что он чувствовал себя правильно, на своём месте. А также важен был заворожённый, удивительный взгляд из первого ряда, и Каэль это уже открыто признавал, пусть и со страхом. И вот он снова пустился в шатание по сцене, более оживлённое и уверенное. Его разум будто слился воедино с потоком звуков, и ему больше не надо было нарочно контролировать, как и что сделать. Руки сами собой рассекали воздух, плечи выводили плавные кривые, ноги скользили по полу, а голос оставался таким же отстранённым, лишь иногда и совсем на короткое время срываясь на шипение или рычание. Но эта песня оказалась неожиданно короткой для Каэля — видимо, он увлёкся и потерял счёт времени. Лиралей начала исполнять соло, а за ним следовал последний припев. И Каэль заранее закрепил микрофон на стойке, а стойку взял в руки. — Я восстану вновь, — пропел он последнюю строчку. — Я восстану вновь… А затем он схватил стойку и с силой швырнул её в сторону. Краем глаза он заметил, как кто-то отшатнулся от сцены; возможно, создалось впечатление, что Каэль был взбешён, но больше он не произвёл ни одного движения, а лицо его не выражало никаких эмоций. Всё стихло, и он с едва заметной улыбкой медленно отошёл назад под громкие аплодисменты; вместе со всей группой он поклонился и ушёл за кулисы.***
Несмотря на то, что Кристалис уже ушли, и люди вокруг будто бы сразу забыли об их существовании, Магина до сих пор стоял у сцены и смотрел наверх. В ушах звенело, разум был как в тумане, а сердце билось так сильно, будто хотело выпрыгнуть из груди. Он не был так счастлив даже после концерта Мёртвых Щитов, а ведь они играли полтора часа, а не каких-то сорок минут! Даже тот факт, что он постоянно бывал на репетициях Кристалис и потому на концерте замечал, когда у них что-то шло не по плану, нисколько не испортил впечатления. Наоборот, он почувствовал к ним такую привязанность, что даже не мог подобрать слов, чтобы её выразить — он был в силах разве что покричать в пустоту. Кроме того, Кристалис нашли, чем его удивить: сыграли его любимую песню Хекс Пистолс! А ведь они никогда даже не упоминали её в разговорах и уж точно не репетировали! Почему?.. Что бы там ни было, Магина чуть с ума не сошёл от радости, когда услышал её. И Каэль… Всё это время Магина не мог отвести взгляда от него. Он был так красиво одет, он так уверенно и плавно передвигался по сцене, он делал столько классных вещей, которых не было на репетициях; его голос всё ещё звучал в голове Магины и отзывался эхом в груди. То, как он бросил в конце микрофонную стойку, было просто идеально, пусть Антимаг и не мог объяснить, что именно его так привлекало в этом жесте. А как он снимал пиджак!.. От одного лишь воспоминания у Магины загорелись уши, и он мысленно пристыдил себя за то, что так воспринял это действие. Впрочем, привлекательный образ всё равно не покидал его мыслей, и он продолжал вспоминать его снова и снова, мечтательно глядя вдаль… «А-а-а! Что я тут стою и теряю время?!» — вдруг опомнился он. Зал уже был заполнен битком, и Магину начали придавливать к сцене, поэтому он торопливо высвободился и протолкался сквозь толпу по направлению к дверям за сценой. Там его остановили охранники, но, к его счастью, тут же вышла Мортред и увела Магину за собой. — Так и знала, что ты побежишь сюда, — с улыбкой покачала она головой, пока они шли по коридору. — Неужели не хочешь остаться на концерт? — О чём ты? Для меня концерт только что прошёл! — с искренним удивлением заявил Магина. — Но ведь не каждый день можно бесплатно попасть на концерт такой группы, как Чистый Урон, — возразила Мортред. — Ты точно уверен? — Ну, если вы все пойдёте смотреть на их выступление, то и я пойду, — предложил Магина компромисс. Мортред с одобрением кивнула ему. — Да, мы как раз собирались подняться наверх и посидеть там. Она открыла дверь, и вместе они вошли в гримёрку. Глаза Магины тут же нашли Каэля, расположившегося у подоконника рядом с Рубиком. Они о чём-то разговаривали, но Каэль отвлёкся сразу, как увидел Антимага, и на его лице появилась улыбка, от которой Магина чувствовал, будто сейчас растает. Он нерешительно подошёл к Каэлю, и тот спросил: — Ну, как тебе наше выступление, диванный критик? — Отлично… — сначала пробормотал Магина, отводя взгляд в сторону, но затем вскинул голову и повторил уже громко и чётко, с искренней радостью: — Отлично, просто шикарно! Я, вроде бы, много раз всё это слышал, но со сцены всё равно выглядит по-другому… — Мы видели, что тебе там весело было, — хихикнула Лиралей. — Но половина с тухлыми рожами стояла, и меня это прямо бесило порой. — А я даже внимания не обратил… — Магина озадаченно почесал голову. — Казалось, что у всех вокруг было такое же настроение, как у меня. Как тут можно просто стоять на месте? — Если бы… — покачала головой Мортред. — Я нечасто смотрела в зал, но каждый раз видела, что только ты и ещё человек пятнадцать вокруг тебя действительно наслаждались музыкой. Правда на кавере вроде бы и другие подтянулись. — Кстати, а что за сюрприз такой с кавером? — немедленно поинтересовался Магина. — Вы же что-то другое собирались играть, неужели вы втайне от меня репетировали?! — Тебя не было на последних двух репетициях, вот тогда планы и поменялись, — ответил ему Рубик с усмешкой. — Для нас это тоже было сюрпризом. — Это, наверное, моя «сестра» предложила, — сразу же предположил Магина, повернувшись к Лиралей; та сидела на диване вместе с Ланаей и Мортред. — Ведь так? — Чего? — удивилась Лиралей. — Я тут ни при чём! — Ой, да ладно, не отмазывайся! — засмеялся Магина, но, увидев её выражение лица, понял, что она говорила серьёзно. — Э-э-э… а чья это была идея? Он сначала посмотрел на Ланаю и Мортред, но обе покачали головами. Тогда он перевёл взгляд на Рубика. Рубик выразительно показал пальцем на Каэля, который стоял со сложенными руками и делал вид, что он не при делах. — Да быть не может! Каэль?! — воскликнул Магина. — Только не говори, что тебе не понравилось, — сказал Инвокер, едва сдерживаясь от смеха. В этот момент у Магины чуть не перехватило дыхание. Он поражённо воззрился на Каэля и испытал сильное желание обнять его, прямо как перед концертом. Но вдруг он осознал, что не мог так просто сделать это на виду у всех остальных. Что, если Каэлю не хотелось, чтобы другие предполагали между ним и Магиной более близкие отношения? Что, если только Магина чувствовал, что их объятия имели какое-то особое значение?.. Он был озадачен этими мыслями, потому что никогда прежде не думал дважды, выражая свои эмоции, а теперь его сковывали неприятные сомнения. И всё-таки он позволил себе положить руку на плечо Каэля и сказать: — Шутишь, что ли? Конечно, понравилось! Спасибо! Каэль кивнул в ответ, улыбнувшись, и провёл пальцами по предплечью Магины. И этот жест показался Магине настолько мягким, настолько… ласковым, что он не мог не покоситься на окружающих. К счастью, никто не вёл себя так, будто заметил что-то странное. Лиралей и Рубик только посмеялись над тем, как был удивлён Магина, а Мортред и Ланая вообще больше смотрели друг на друга, чем на кого-либо ещё. От того, как они непринуждённо сидели в объятиях друг друга, у Магины неожиданно заныло в груди. «Видимо, он правда мне нравится…» — сразу подумал он, глядя на Каэля; их руки больше не соприкасались. Магина не был до конца уверен в том, что чувствовал: во время концерта его так накрыло эмоциями, что он готов был признаваться в любви всем Кристалисам, а теперь, когда он постепенно возвращался в реальность, это очарование пропало. Но вот Каэль до сих пор вызывал у него радостное волнение, и фантастические сорок минут, кажется, только приумножили всё то, что Магина испытывал ранее в его присутствии. В мыслях галопом проносились воспоминания о том вечере на вокзале, о первом визите к Гримстроуку, о переменах в магазине и воскресной прогулке, об умном слове «странгуляция» и всех этих прикосновениях, и Магина принял решение: «Нужно поговорить с ним… только не знаю, как и когда…» Тем временем, Чистый Урон уже вышел на сцену, и это стало очевидно благодаря шуму снаружи: сквозь тонкие стены было чётко слышно, как Лина приветствовала фанатов, и они вопили и аплодировали в ответ. — Кажется, нам пора идти, — заметила Мортред, поднимаясь с дивана вместе с Ланаей. Лиралей сразу же насупилась, но всё-таки встала на ноги со словами: — Что ж, посмотрим, как они отыграют в этот раз… — Если ты не хочешь, то можешь не идти, — понимающим тоном произнесла Ланая, но Лиралей покачала головой. — Все пойдут, а я не пойду? Ну, нет, спасибо, не хочется прозябать в одиночестве! — Ур-р-р-ра-а-а! — обрадовался Рубик и первым выбежал из гримёрки. «А для кого-то концерт только начался», — усмехнулся Магина. Он последовал за Лиралей, Ланаей и Мортред; последним из гримёрки выходил Каэль. И когда дверь за ними закрылась, Магина почувствовал мимолётное касание к своему плечу и резко обернулся. — У тебя там нитка была, — объяснил Каэль, отбрасывая что-то мелкое и невесомое в сторону. — Э-э-э, ладно… — растерянно пробормотал Магина. — Спасибо… — Пожалуйста, — пожал плечами Каэль. — Друзья, не тор-р-рмозите! — нетерпеливо прокричал Рубик откуда-то из другого конца коридора. — Идём-идём, — закатив глаза, ответила Лиралей, и вся группа поторопилась к выходу в зал.