Ублюдок

Спустя два дня

      Открыв глаза, я чувствую, что, наверное, впервые за долгое время хорошо выспался. Прогибаюсь в спине, ощущая, как хрустят позвонки. В теле разливается приятное тепло. Окна здесь занавешены непонятной тряпкой в качестве штор, поэтому яркий солнечный свет не бьет по глазам. Хотя, судя по легкому настукиванию, на улице идет дождь.       Сажусь на кровать, откинув одеяло. Холодок проскальзывает под одежду, отчего кожа покрывается мурашками. Бросаю взгляд на пустующее место рядом. Будучи честным, понимаю, что сейчас отсутствие Шики мне только на руку. Голова перестала болеть, руки обрели чувствительность, а раны начали заживать, и я уже не боюсь, что от лишнего движения они откроются.       Удовлетворенно потягиваюсь, пускай и чувствую резкую боль в ребрах и плече.        Она терпимая.       Приятное утреннее пробуждение обрывается сразу, как только слышу, как хлопает входная дверь. В теплую квартиру будто просачивается холодный ноябрьский ветер. Будто по нервам прошлись палочкой, как по ксилофону. Будто вылили ушат чего-то мерзкого, холодного и слизкого прямо на голову. Я не сомневаюсь, что это ты. Даже не смотря: по звукам, по ощущению, по запаху.       Всем телом явственно понимаю — вернулся. Натягиваю штаны и продолжаю сидеть на кровати. Небольшой стук — кладет катану. Шорох, а точнее скрип кожи — снимает свой излюбленный плащ. Пять ровных, уверенных шагов, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он прислоняется к дверному косяку, скрещивая руки. Поворачиваюсь чтобы снова столкнуться с этими поистине демоническими красными глазами.       С волос его стекают капли воды, указывая на то, что он таки попал под дождь. Челка липнет к лицу, и Шики, запустив руку в волосы, убирает ее назад. — Тебя не было два дня. Не хотел задавать этот вопрос, не хотел вообще открывать рот, но вертящиеся на языке слова без моего разрешения вырываются.       Тот наигранно поднимает бровь, будто не понимает, что происходит. Губы его растягиваются в ухмылку. По комнате разносится мягкий баритон с нескрываемой издевкой. — Скучал? — Не то слово, стоял у окошка выглядывал. — Остановиться уже не имею силы. На лице Шики появляется гаденькая лыба, и я уже сомневаюсь, понял ли он сарказм — Да кто такого как ты будет ждать?       Улыбка, если это можно так назвать, становится уже, а глаза щурятся. Опасно. Поднимаюсь с кровати, решаю уйти на кухню, сесть между подушек и втыкать остаток дня. Я и вправду не имею той жажды убить Шики, но наши "отношения" скорее похожи на "иногда мы трахаемся, иногда мне нравится", чем на "Когда мне плохо, он варит мне рисовую кашку". Обойдя кровать, прохожу к нему. Руки у него сложены, со стороны он кажется расслабленным, но вот прищур глаз никуда не исчез. Я лишь надеюсь на то, что смогу просто проскользнуть мимо. И вот уже почти в коридоре как... Резко хватают за шиворот. Заносит назад и почти душит. Толкают в плечо и, развернувшись, я упираюсь в стену. — Спрашиваешь, кто будет ждать, — говорит у самого уха, от чего по телу проходит волна мурашек. Фиксирует меня, прижимая сильнее, — например ты. Мог бы сотню раз свалить отсюда, а так и остался ждать хозяина. Так ведь, псина? Слова тонут в горле, поскольку и сам не знаю, что ответить. Пытаюсь вырваться, но Шики держит сильно. Одной ладонью зажимает кисти, а колено втискивает между моих ног, раздвигая их. Удерживает мои руки над головой, второй рукой проскальзывая под футболку. Бляяять! Пытаюсь дёрнуться в сторону, но от резкого движения в плечо будто ударяет молния. Шиплю и пытаюсь прижать конечность к груди. Тщетно. Держит крепко, позволяя лишь выгибаться в глупых попытках свалить. Целует. Раздвигает губы языком, втягивает нижнюю губу и настойчиво кусает. Вскрикиваю; уловив момент, он проскальзывает внутрь. Оглаживает внутреннюю сторону, подцепляет язык, заставляя отвечать. Жарко. Мокро. Больно. Сжимая зубы. Вертя головой в стороны. Падая в эту пучину только быстрее. Напрягаются мышцы. Лопатки сводятся. Тело бьет крупная дрожь. Вылизывает шею, проходя языком по сонной артерии, проходя по синякам и следам от его же пальцев. Навалившись всем телом, полностью обездвиживает. Поза неудобная, а для меня - все еще помятого, все еще больного, все с той же разницей в росте  — крайне невыгодная. Кисти без должного кровоснабжения начинают ныть и покалывать, ноги подкашиваются, и я сам невольно трусь пахом об его бедро. Точнее он трется, а моему телу уже плевать. На коже горят его следы, будто оставленные огнем.       Снова целует, вторая рука настойчиво поднимает футболку, поглаживая ребра. Выше и выше. Поднимается, уже и вовсе сжимая сосок. Тело предательски реагирует. Хотя и удивляться тут нечему, он же меня и научил. Кончать от его пальцев, стонать от прикосновений, молить о продолжении. Мне уже особо не важно, отчего так, может у него странная сила соблазнения, может у меня условный сексуальный рефлекс, а может я просто поехавший.       Дыхание Шики глубокое и размеренное. И, будто примеряясь, он на пару секунд останавливается. Чтобы потом вцепиться зубами в место соединения плеча и шеи. Рядом с бешено бьющейся жилкой. Чувствую себя конченым мазохистом, когда от этого все тело вздрагивает, а член начинает болезненно ныть. Здравый рассудок, на миг пробудившийся, заставляет сделать еще попытку вырвать руки из захвата демона. Даже странно, как он одной рукой умудряется удерживать мои запястья.       Перенеся вес на одну ногу, пытаюсь ударить по коленной чашечке. Промахиваюсь.       Сука! Только вскользь задеваю, но это вряд ли причинит неудобства такому как он. В районе моей шеи слышится тихий смех. — Тварь, — шепот буквально вибрирует на моей коже. И я могу поклясться своими глазами — он возбудился лишь сильнее. Вдруг давление исчезает, и Шики, перехватив меня поудобнее, швыряет.       Перед тем как упасть на кровать успеваю лишь рефлекторно сжаться. Комната эта маленькая, и Шики видимо не рассчитал силы, так или иначе, но я больно ударяюсь об изголовье головой. Перед глазами тотчас же мутнеет. Проскальзывает идиотская мысль притвориться спящим. Вспоминаются бывшие бои в Бл@стер, когда побежденные вызывали отвращение и легкую меланхолию. Бетонные стены с облупленной штукатуркой отдаленно напоминают стены, что окружали стадион. И передо мной теперь наверное самый сильный соперник. Шики наступает и, навалившись всем телом, начинает покрывать следами мою шею. Пытаюсь вновь отпихнуть Шики ногой, но гад изворачивается, и теперь мои ноги по обе стороны его тела. — Не ломайся, рыбка, однако ничего не выйдет . —Ах ты!... — не успеваю договорить еще пару гадостей, как в губы нещадно впиваются. Снова жадно и неистово. Снова до крови. Руки его, теперь без перчаток, оглаживают талию. Проводит языком дорожку вдоль горла и тянет футболку вверх. Тело мое напрягается, готово сорваться и выкинуть непонятный финт, но Шики смотрит так, что я понимаю: если не сниму эту футболку, он разорвет ее. Глуша обреченный вздох, помогаю ему раздеть меня, а потом грустно провожаю взглядом вещь, что, пролетев немного, падает на ламинат. — Шики, давай без этого, — откинув все негодование, пытаюсь договорится. Я понимаю, что дело это крайне глупое, но может быть... Секундная заминка и чужая рука оказывается у меня в штанах, через ткань трусов сжимая член. На мой полустон он отвечает смешком и наклонившись еще ближе, говорит: — Тебе понравится.