It's a wonderful, wonderful life

It's OK, 'cause I know You shine even on a rainy day And I can find your halo Guides me to wherever you fall If you need a hand to hold I'll come running, because You and I won't part till we die You should know We see eye to eye, heart to heart Heart To Heart by James Blunt.

- Я это…сейчас приду, - проговорил Инузка быстро поднимаясь из-за стола. Какаши с благодарностью посмотрел в спину парня. - Хината, - позвал он девушку, которая упорно прятала лицо в тени волос. - Прости, - едва слышно обронила девушка. Какаши вздохнул, он не был готов сейчас объяснять ей, что он просто психанул, когда она не отвечала на его звонки. Он отвратительно себя чувствовал после того, что делал днем, и упорное молчание в ответ на его звонки просто вывело его из себя. Его разбитый эмоциями мозг начал рисовать самые нелицеприятные картины с участием Инузуки и его… - он сжал челюсти, - его подопечной. - Я не сержусь на тебя, - мягко ответил мужчина, - Хината, посмотри на меня, пожалуйста. Брюнетка неуверенно подняла глаза и столкнулась с такими же заплаканными глазами как у неё. - У тебя тоже был нелегкий денек, - хмыкнул мужчина. Хината кивнула, стараясь убрать с лица удивленное выражение. - Что пьешь? – кивнул Хатаке на чашку. - Ромашку с медом, - ответила Хината. - То, что нужно при расстроенных нервах, - улыбнулся Какаши и заказал себе такой же чай, когда официантка принесла десерт для Хинаты. - Как погуляли? – поинтересовался мужчина. Юуу взглянула на него, готовая ощетиниться от любого намека на сарказм, но Хатаке выглядел вполне искренне, когда спрашивал это. - В целом, неплохо, - проговорила девушка, - я соскучилась по Саппоро, по Хоккайдо, здесь всё не так, как в Токио, роднее, что ли… - неуверенно заключила она, надкусывая теплое пирожное. Какаши понимающе кивнул. - А ты как? – аккуратно поинтересовалась девушка. - Ну… - и он развел руками, - бывало и лучше, - улыбнулся он. - Неприятные воспоминания? - Что-то вроде того, - уклончиво ответил Хатаке. Поняв, что мужчина не хочет это обсуждать Юуу замолчала и вернулась к мотти. В этот момент вернулся Киба. - Э…В общем, - начал Инузука, убедившись, что затишье в беседе вполне мирное, - сестра уже в городе, так что я буду прощаться, ещё нужно помочь ей с покупками. Хин, - парень повернулся к девушке, - я всегда рядом и мой свитер тоже, - очаровательно улыбнулся он и крепко обнял брюнетку, бросив торжествующий взгляд на Хатаке, тот только усмехнулся – посмотрим кто кого. - Спасибо, Киба, - тепло улыбнулась девушка другу. Ещё раз прижав девушку к себе, Киба поднялся и вежливо поклонился Какаши. - Спасибо, Хатаке-сан, что привезли её на Хоккайдо и…в общем, спасибо вам за всё, - слегка покраснев, закончил парень. - Был рад увидеться, Инузука-кун, - и мужчина протянул руку для пожатия, - рад, что у Хинаты такие друзья. Они пожали друг другу руки, а Хината никак не могла отделаться от чувства, что за этим рукопожатием что-то скрывается, какое-то немое соглашение, о содержании которого ей приходится только гадать. - Ладно, удачи вам, пока, Хин, до свидания, Хатаке-сан, - проговорил Киба и исчез в дверях чайной. - Нам, кстати, тоже пора, - заметил Хатаке, взглянув на часы. – Нужно заселиться в гостиницу, а потом ещё успеть сходить в одно место. - Какое место? – с любопытством спросила Юуу, начиная одеваться. - Узнаешь, - таинственно улыбнулся Какаши. Гостиница, которую выбрал для них Хатаке, была в получасе ходьбы от чайной, где они только что сидели. - А что-нибудь поскромнее нельзя было? – не выдержала Хината, когда они вошли в роскошный холл, отделанный резным деревом и освещенный лампами в абажурах из рисовой бумаги. Не смотря на новизну, гостиница была выдержана в около японском стиле: служащие гостиницы, сновавшие туда сюда, были одеты в одинаковые бежевые юката, у кого-то поскромнее, у кого-то поярче, у менеджеров сверху юката было ещё хаори, чуть более дорогое по шитью, манеры персонала были нарочито уважительные, а открытые балконы и широкие лестницы отсылали к внутренней отделке замков сёгунов. - Наслаждайся, - улыбнулся мужчина. Девушка неопределенно пожала плечами. Конечно, гостиница была выше всяких ожиданий, но чувство неловкости от того, что она здесь на попечении Какаши, на правах… вот на чьих правах она здесь? «На правах причуды чудака», - удрученно заметила про себя девушка. - Не кисни, - ткнул её в бок мужчина, широким росчерком расставляя подписи на бумагах для заселения, которые ему подавала администратор, - это часть новогоднего подарка. Но от этих слов легче не стало. «Он как будто издевается! Я никогда не смогу сделать для него что-то подобное», - с кислым выражением на лице подумала Юуу, вспоминая свои подарки ему – книга и набе. Когда с бумагами было покончено, администратор протянула Хатаке ключ с пожеланием приятно провести время и коротким напутствием, что завтрак, как и обед или ужин можно заказать в номер и что персонал всячески будет рад услужить дорогим гостям. Их номер был на третьем этаже, всю дорогу до номера Хината шла позади мужчины и предавалась грустным размышлениям на тему скромности своих подарков и что она для Хатаке по сути дела никто. Какаши спиной чувствовал, как настроение девушки падает с каждым шагом. «Неужели её так расстроило, что этот Инузука уехал?» - неприятная догадка кольнула сердце мужчины. Он тряхнул головой, прогоняя подозрения, сейчас она увидит их номер и тогда всё станет как надо! Приложив ключ-карту к замку, Какаши распахнул дверь, приглашая Хинату войти первой. - Дамы вперед. Девушка послушно вошла в номер и… - О… - раздался восторженный выдох. «Да!» - радостно подумал про себя Хатаке, а вслух сказал: - Всё ещё хочешь поскромнее? Смущенно покраснев, девушка покачала головой и продолжила разглядывать их номер. Это была просторная комната отделанная на манер покоев в старых аристократических поместьях, но вместо однотонных панелей над деревянной отделкой стены, были тонкой работы цветочные росписи на изумрудном фоне, на темном лакированном паркете лежал большой пушистый ковер травянистого оттенка, а сверху него, на месте где были приготовлены футоны лежал светлый ковер с коротким ворсом цвета слоновой кости. Сами футоны были привычного белоснежного цвета, но укрыты были теплыми стеганными одеялами с золотым шитьем, между футонами стояла ширма с иллюстрацией легенды об Аматерасу. Всю противоположную входу стену занимали высокие окна в пол, завешанные тонким тюлем, а у стен были собраны плотные бархатные шторы. Незаметно вделанная в декор стен дверь вела в просторную ванную, она была более скромная, чем основная комната, но отдельно стоящая ванна на латунных звериных лапах вызывала ощущение, что это часть королевских покоев. Какаши с удовлетворением наблюдал, как Хината с восхищением оглядывает номер. Честно говоря, он был готов снять для неё ещё десять таких номеров, если она так будет восхищаться каждым. - Ками-сама… - прошептала она, - с...сколько это стоит? - Это подарок, - повторил Какаши, устраивая их вещи в скрытом в стене шкафу. – Тебе нужно принять душ или переодеться? Или может хочешь отдохнуть? - Нет, - всё ещё под впечатлением от комнаты, покачала головой девушка, хотя мысль об отдыхе была заманчивой. - Хорошо, - кивнул мужчина, - тогда пойдем. - Куда? - Узнаешь, - снова таинственно улыбнулся Какаши. «Если он ещё раз так улыбнется, то я точно его поцелую!» - промелькнула смелая мысль в голове Юуу, прежде чем она успела намотать на себя шарф и выйти вслед за Хатаке. Им понадобилось полчаса, чтобы дойти до того места, которое так упорно держал в тайне мужчина. Они свернули с большой улицы в незаметный с первого раза переулок, прошли его, потом свернули во двор, вышли в другой переулок, который заканчивался уютным тупиком с небольшим палисадником в нем, который сейчас был весь укрыт крупными хлопьями сыплющего с неба снега. Справа от палисадника виднелась небольшая тускло освещенная вывеска, на которой почти невозможно было разобрать название, один из иероглифов* Хината даже не знала. Войдя в дверь под таинственной вывеской, девушка оказалась в маленькой лапшичной, такой же тускло освещенной как и её вывеска, но ароматы, витавшие в помещении были поистине волшебными. - Хатаке-сан? – воскликнул невысокий мужчина, завидев вошедшего Какаши, - Эй, Мэй, позови маму, - обратился он к девочке, выглядывавшей из-за высокой стойки, - Нобуко! Иди скорее сюда! Со стороны кухни раздался какой-то шум и из-под складок ткани, которой был занавешен вход в святая святых любой лапшичной, вынырнула женщина, такая же невысокая как и её муж. - Да это же Хатаке-кун! – всплеснула она руками. – Эй, дедуля, ну дедуля! – громко звала она, заглядывая в кухню. – Коидзиро, - поймала она мальчика лет шести, который выскочил из задних дверей лавочки, - иди-ка разбуди деда. - Тебя всегда так встречают? – улыбнулась Юуу. - Почти, - проговорил Какаши, немного смущенный всей этой суматохой из-за своего появления. Наконец, из кухни показался взъерошенный старик, которого за руки тянули мальчик и девочка, он, шутливо возмущаясь и кряхтя, довольно резво обошел стойку и поспешил на встречу к Юуу и Хатаке. - А, Хатаке-кун, и правда ты! – смерив взглядом фигуру мужчины, улыбнулся старик и заключил Какаши в крепкие объятия. – А это у нас кто? Твоя невеста? – и дед тут же повернулся к Хинате, оглядывая её. Один глаз у него был слегка прищурен и косил, а второй зорко глядел вперед, он был похож на старого и доброго пирата, только попугая на плече не хватало. - Нет, Йоутиро-сан, - покачал головой Хатаке, - не невеста. Позвольте представить, Хината Юуу с недавних пор моя подопечная и друг. - Не невеста?! – взорвался Йоутиро, - Ты стоишь рядом с такой красивой девушкой, и у тебя язык поворачивается отказаться от того, чтобы назвать её невестой? Ты, Хатаке-кун, с годами только глупеешь, - и, извернувшись и, кажется, немного подпрыгнув, старик ловко влепил Хатаке затрещину по затылку. - Ох! – крякнул тот, растирая ушибленное место. - Вы его извините, он у нас дурень, - повернулся Йоутиро к Хинате, которая смущенная до нельзя с волнением поглядывала на охающего Какаши. – А вон оно тут что, - с пониманием протянул пожилой мужчина, вглядевшись в девушку, - ну-ну, значит, это она пока не невеста… - пробормотал он. – Ну извини, внучек, пойдем-ка, я знаю, зачем ты сюда пришел и её зачем привел, всё сделаем как надо, - и, развернувшись, старик заковылял обратно за стойку. - Пойдем, - проговорил мужчина и мягко подтолкнул девушку, слегка коснувшись её талии. – Не переживай, он всегда такой, - и его рука чуть плотнее прижалась к спине Хинаты. - А...ага, - кивнула девушка, отчаянно краснея. Их усадили за столик в углу, женщина, которая оказалось дочкой Йоутиро, тут же подала им полный чайник зеленого чая и картофельный мармелад. А её муж помогал тестю что-то готовить и регулярно получал шутливые затрещины, сопровождая их причитаниями в духе «так я тебя учил морковь резать?» или «у тебя не бульон, а вода какая-то, дай я покажу как надо». Но никто не сердился на старика, а все только улыбались и говорили: «Наконец, дедуля проснулся!». - Вот, всё как ты любишь, - перед Хинатой и Какаши появилось по две миски ароматного, дымящегося набе. Хината, озаренная догадкой, взглянула на Какаши и тот кивнул. - Да, это именно то место, откуда тот рецепт набе, - улыбнулся он. – Представляешь, Йоутиро-сан, Хината смогла повторить твой набе, - повернулся он к старику, ожидавшему, когда гости снимут пробу с блюда. Услышав слова Хатаке, старик так побледнел, что Хината испугалась не стало ли тому плохо. - Что вы! Я бы ни за что не смогла повторить как у вас, так просто по рецепту сделала… - поспешила оправдаться Юуу, но было поздно. - Опять! Опять женщина готовит мой набе! Хатаке-кун, ты меня в гроб загонишь! И надо же было мне поверить тому молодчику, которому я рецепт-то дал. «Ну дай, дед, ну дай, что тебе жалко, у меня там вот любовь…», - предразнивая судя по всему Обито, громыхал пожилой мужчина. Какаши с улыбкой наблюдал за стариком, сколько лет прошло, а здесь всё то же. - Да ладно тебе, дед, - воскликнула Нобуко, - сам-то ведь знаешь, что рецепт тебе помогла доработать Уме-чан. - Да знаю я, - проворчал Йоутиро, - эх, что за девка была! Руки золото! Кабы в балерины не ушла, я бы из неё такой талант сделал! - Ой, дед, не начинай, с её талантом к балету ей не здесь просиживать было, правильно, что она пошла учиться танцевать, - продолжала спорить с отцом Нобуко. - А кто же спорит, - продолжал старик, - однако ж, это балет её довел, вот если бы… - Дед, - предупреждающим тоном проговорила его дочь. - Хатаке-кун, ты не сердись, конечно, но… - Я знаю ваше мнение, Йоутиро-сан, ничего страшного, но что было, то прошло. Мама была счастлива, когда танцевала, и, видимо, это стоило того, - улыбнулся мужчина. - Подождите, вы говорите о той самой Лунной Уме? Балерине? – всё ещё не уверенная в том, что понимает, что здесь происходит, начала Хината. - А о ком ещё? – подтвердил старик, но заметив замешательство Юуу, повернулся к Хатаке, - Так ты, что же это, не рассказал ей? – с сомнением поглядел он на мужчину. - Нет, - просто ответил Какаши и, повернувшись к Хинате, продолжил, - Уме Хатаке или, как ты назвала, её Лунная Уме – это моя мама, Лунная – это её сценическое прозвище, - подтвердил смутную догадку Юуу мужчина. - Я никогда не слышала о её фамилии… - виновато прошептала Хината, - Какаши, я…мне так жаль… - Прошло уже много лет, так что жалеть уже не о чем, - проговорил мужчина. - Т-ты…днем ты был на кладбище? - Да, - кивнул мужчина. - Но почему ты не позвал её? – возмущенный Йоутиро задал вопрос, который сама Хината в жизни бы не озвучила, но ей очень хотелось знать. - Потому что у неё своего горя здесь хватает. - Ась? – не понял старик. - А ты взгляни на неё повнимательнее, дедуль, на глаза-то посмотри, - ахнула Нобуко. - Так это…Хьюга! Ох, деточка… - пробормотал старик. Теперь пришла очередь Хинаты натягивать на лицо успокаивающую улыбку, говоря, что уже много времени прошло и всё уже в порядке. На последних словах Хатаке едва слышно хмыкнул, Юуу наградила его взглядом, говорившем, что и она его словам «что было, то прошло» тоже не поверила. - Так ладно, дедуль, пойдем, пусть они, наконец, поедят, - проговорила Нобуко, беря отца под руку и помогая ему встать. - Ох, да, заболтался я что-то, - пробормотал старик, позволяя дочери увести себя на кухню. Оставшись вдвоем, мужчина и девушка выдохнули и улыбнулись друг другу. - Так, ты слышала о моей матери? – поинтересовался Какаши прежде, чем приступить к еде. - Конечно! Это была любимая история в школе, где я занималась, история о том, как девочка, подрабатывавшая в маленькой лапшичной в Саппоро, стала одной из самых известных балерин в Японии. - Так вот, что говорят о ней… - задумчиво проговорил он. - А разве это не так? - Так, - усмехнулся он, - просто для меня она не успела стать балериной, она была только мамой. Беременность, а потом и роды подорвали её и без того хрупкое здоровье, и отец решил, что лучше будет нам пожить здесь, на Хоккайдо, где я и родился. Я помню маму дома, помню, как она прибиралась, готовила, водила меня в детский сад, как мы вместе с отцом гуляли по выходным в парке, помню все эти мелочи, но совсем не помню её балериной, - вздохнул Какаши, погружаясь в уже довольно смутные воспоминания детства. Хината, затаив дыхание, слушала. - Только однажды, не задолго до того, как она легла в больницу, она репетировала в гостиной часть партии Одетты. Конечно, что это партия из Лебединого озера, я узнал гораздо позже. Но самое странное, что именно это я помню из детства ярче всего, маленький непонятный мне отрывок танца запомнился до боли подробно, - договорил мужчина и замолчал, чувствуя подкатывающий комок слез, как сегодня днем на могиле матери. Он так и не смог смириться с её смертью, также как и не смириться со смертью отца, это было ужасно несправедливо на его взгляд, несправедливо по отношению лично к нему. Какаши предполагал, можно сказать верил, что высший замысел существует и что всё происходит непросто так, и есть какая-то большая справедливость, но это не помогало смириться со смертью близких людей. Что ему вселенская справедливость, когда болит здесь и сейчас и очень сильно. Хината робко протянула руку и коснулась его руки, ласково сжимая её. Очнувшись от собственных мыслей, Какаши взглянул на девушку и тотчас почувствовал, что слезы уже текут по щекам. - Это оказалось больнее, чем я думал, - сдавленно пробормотал он, с благодарностью сжимая руку девушки в ответ. - Я знаю, - также тихо ответила она. - Не самое лучшее настроение для встречи Нового года? – попытался пошутить мужчина. - Бывало и лучше, - в тон ему усмехнулась девушка. Они вернулись к почти остывшему набе и закончили ужин в молчании. Когда пара вышла на улицу с целым пакетом всяких традиционных сладостей, которые им выдала Нобуко, темная зимняя ночь плотным покрывалом укрывала светящийся желтыми фонарями город. Снег почти закончился, Какаши глубоко вздохнул. Ни он, ни Хината не были готовы к тому, что первый день на Хоккайдо вернет им их горе и их слезы, оставленные здесь много лет назад. Но в этом что-то было, что-то правильное, как морской прибой, возвращающий из морских глубин то, что попало туда много лет назад. В этот вечер разоткровенничался он, поэтому навряд ли теперь Хината расскажет ему что-то о своем прошлом. Чувствуя его удрученное состояние, девушка взяла на себя заботы о том, чтобы облегчить ему переживаемое вновь горе. И Какаши был благодарен, он, конечно, хотел, чтобы было по-другому, чтобы и она смогла поделиться с ним, но… Он не успел додумать свою мысль. - Знаешь, я тоже не была готова к тому, что происходит, я была уверена, что у меня достаточно сил, чтобы встретиться со своими воспоминаниями… - девушка судорожно вздохнула и продолжила, - это было тяжело, и я поняла, что не была честна по отношению к себе, я никогда не признавала того, что мне до сих пор больно и горько. Но, - девушка взглянула на мужчину и, словно решившись, улыбнулась, - с тобой я могу быть по-настоящему смелой. Какаши внимательно посмотрел на Хинату: её раскрасневшиеся от мороза щеки, высокий бледный лоб, перечеркнутый выбившимися прядями волос, красивые лунные глаза, в которых он видел отражение собственных чувств. Это было проще, чем ему казалось, проще, чем вдох и выдох. - Хината… Губы девушки были теплые, слегка потрескавшиеся, но мягкие, именно такими, какими их представлял себе Какаши с их первой встречи, если быть честным. - Какаши… - её теплый полушепот-полувздох утонул во втором касании их губ, Какаши никогда не думал о том, что такой невинный поцелуй может вызвать сразу столько чувств и ощущений. Мир будто окрасился в один бесконечный оттенок счастья, утонул в лавандовом запахе, растаял под робкими движениям её губ и молочном вкусе поцелуя. Время замерло в сладком мгновении счастья. Никогда Какаши так не хотел возвращаться в реальность, как сейчас, когда, задыхаясь, Хината отстранилась от его губ и заглянула в его глаза, до сих пор не веря в то, что происходит. - Э...это… - неуверенно начала Хината, но потом замолчала, задумчиво коснувшись своих только что целованных губ пальцами. Она до сих пор чувствовала вкус поцелуя Какаши, терпкого, как черный чай с бергамотом. - Лучше не думай об этом слишком много, - улыбнулся он, натягивая на лицо маску, но Хината успела заметить, что и его щеки были залиты смущенным румянцем. - Л...легко т...тебе говорить, - заикаясь, проговорила девушка, - не у тебя только что случился первый поцелуй. - Не самый лучший день для первого поцелуя? – рассмеялся Хатаке. - Бывало и лучше, - улыбнулась Хината, - учитывая, что это мой первый поцелуй. И в следующую секунду звонко рассмеялась, смотря на растерянное лицо Хатаке Какаши, который только сейчас понял, что он сделал.