It's a wonderful, wonderful life

You don't need a guide to help you, I know you'll be fine when the winds calm down. I'll be brave but being without you, I'll have a storm in my heart. Stormy End by Sunrise Avenue

Хината сделала маленький глоток, затем ещё один. Рот наполнился терпкостью и вязкостью горячего вина. Если её и удивило предложение Какаши сделать глинтвейн, то виду она не подала. Терпкий, пряный и сладкий он согревал до кончиков озябших пальцев, сердце таяло в приятной истоме, а мысли затихли словно море на рассвете, погрузившись в ленивый штиль. - Кажется, я расслабил тебя больше, чем нужно, - проговорил Какаши, усаживаясь напротив жены. Хината лениво повела глазами, обвела пальцем ободок чашки с подтеками от вина и облизнула губы с засохшим на них привкусом корицы. - А что нам нужно поговорить? - Вроде как да. Её руки взметнулись к потолку и вытянулись, вся она потянулась, зажмурилась, а затем распахнула вмиг прояснившиеся глаза. - И о чем? - О многом. - В любом случае говорить придется больше тебе, чем мне, - улыбнулась Хината, делая ещё глоток. – Итак, что за тайны скрываются за этой маской? – она перегнулась через стол и, подцепив край неизменной маски, стянула её, открыв хорошо знакомое лично ей лицо. Какаши улыбнулся, однако, как-то не слишком радостно. - Наверное, много чего не делающего мне чести, поэтому я как последний трус, прошу тебя, не упрекай меня тем, что услышишь. - Хорошо, - кивнула она. - Что же… - Какаши взъерошил волосы, - с чего бы начать? - Начни с начала, - улыбнулась Хината. - Это будет длинная история. - У нас вся ночь впереди. За окном расстилалась одна из тех зимних ночей, когда небо обложено пухлыми облаками, низко лежащими на городе, греющими свои бока в свете желтых огней, а затем высыпающими из своих карманов горстями пышные хлопья сверкающего снега. Их квартира утонула в одном из облаков, вместе с макушкой небоскреба, снежинки лениво скользили вдоль окна, Хината свернулась клубком у бока Какаши и слушала его, вслушиваясь то в голос, то в то, как он отдавался в нем самом, в жестком боку, где ребра переходили в живот. - Ты уже знаешь, что родился я на Хокайдо, и часть моего детства прошла там. После смерти мамы отец увез меня в Токио, где я благополучно окончил младшую школу, за ней среднюю, а потом поступил в старшую школу Гокусен. И там судьба свела меня с Обито… - Какаши замолчал. - Что-то не так? – Хината приподнялась на локте и заглянула в глаза мужа. - Нет, просто думаю, как сказать, в общем, я и Обито на дух друг друга не переносили. Он бесил меня всем, чем только можно, а я, видимо, его. Он был безалаберный, постоянно вляпывался в какие-то неприятности, опаздывал на занятия, срывал уроки и, в общем, делал школьную жизнь интересной, а для меня невыносимой. Тогда я рассчитывал пойти по стопам отца в министерство, а для этого требовалось выдержать экзамен в Токийский университет с высшими баллами и сдать внутренний тест на квалификацию. В общем, мне позарез нужно было учиться. А Обито было глубоко наплевать на это, по крайней мере, у меня создалось именно такое впечатление. Сын известного клана, что ему вообще терять? Казалось, что вся жизнь его обеспечена, в последствии, мне пришлось узнать, что всё было совсем не так, но в пятнадцать лет особо не думаешь о том, что многое не то, чем кажется. - В семнадцать тоже, - заметила Хината. - Тебе виднее, - усмехнулся он, - и всё же, у нас было нечто общее, точнее, некто – Рин Нохара. Ума не приложу, что она тогда во мне нашла. Я не был общительным, приятным человеком меня тоже можно было назвать с натяжкой да и круг интересов у нас был разный. Тем не менее она была упорнее остальных девушек, которые решались влюбиться в меня. Когда я раз в пятый, наверное, сказал, что мне не нужны отношения ни с ней, ни с кем бы то ни было, она сказала: «А как на счет дружбы? Дружба тебе тоже не нужна?». Я ничего не успел ответить, обычно мне такого не предлагали после того, как я говорил не в слишком мягких выражениях, что влюбленность девушки мне даром не нужна. Она расценила молчание как знак согласия и с тех пор ни на минуту не изменила своему предложению. Наверное, знай я тогда, что за собой повлечет дружба с Рин, я бы отказался ещё до того, как она бы договорила предложение, но я не знал. Итак, если Рин была влюблена в меня настолько, что была готова удовольствоваться моей дружбой, то Обито любил её так сильно, что готов был дружить со мной, с тем, кого не выносил и терпеть не мог. Это был кошмар наяву, теперь наше противостояние против срыва уроков и победы дисциплины над разгильдяйством набирало нешуточные обороты. Потому что теперь, когда Обито срывал уроки доставалось не только ему, но и мне, потому что я внезапно стал его другом. И я понял, что если я хочу чего-либо добиться в жизни, нужно брать ситуацию в свои руки и брать контроль над Обито. К счастью, у меня был козырь – Рин. Она с отчаянием влюбленной девушки согласилась торчать со мной и Обито в школе до позднего вечера, пока я вдалбливал в этого тупицу всё то, что он благополучно прогулял. А Обито был готов терпеть все моё занудство, пока рядом с ним сидела Рин и подбадривала его, а когда у меня не хватало терпения, то объясняла ему сама. Мы не успели понять, когда это произошло, но моё восемнадцатилетние я отмечал уже с этими двумя. Рин и Обито знали моего отца, и когда я игнорировал их, находили меня через него. Они знали обо мне почти всё, я о них почти ничего. До последнего, до конца я упирался – мне не нужны они, мне не нужна их дружба. Даже после того, как мы поступили в университет на разные факультеты эти двое не отставали от меня. Всё изменилось курсе на втором, когда Обито, в конец обнаглев, решил предложить Рин встречаться, а та с внезапной ясностью обнаружила, что её привязанности ко мне и след простыл. Она была влюблена по инерции, потому что так было нужно, чтобы всё было как раньше. Но очарования и упорства Обито хватило, чтобы открыть ей на это глаза. Я не сразу понял, что что-то изменилось, Рин перестала упорно брать меня за руку на общих встречах, Обито перестал изводить меня неправомерными подозрениями, что я встречаюсь с Рин у него за спиной. Им вдруг стало не до меня, а мне впервые стало одиноко. Конечно, я повел себя как последний дурак и просто свел общение на нет. Каждый из них получил нечто ценное от этой дружбы, я только ощущение пустоты и предательства. По крайней мере, я так думал тогда. - Тебе, наверное, было тяжело… - прошептала Хината, сжав его ладонь. - Возможно, но не льсти себе, тебе далеко до того, чтобы понять меня великого, - улыбнулся Какаши и продолжил, - прошло около полугода до момента, когда я решил, что кажется, дружба закончилась, а они обнаружили, что я вычеркнул себя из их жизней, - вдруг Хината услышала смешок, который затем превратился в едва сдерживаемый смех. – Такой головомойки мне никто не устраивал, я думал, Обито меня побьет, наорал на меня назвал королем всех кретинов, конечно, извинился, мол у них ля мур, крышу немного снесло, но вообще-то, они про меня не забывали! А вот я мог бы быть и понаглее, сказал бы, что мол так и так, одиноко, грустно, что вы за придурки такие? Ещё друзья называются! Рин еле успокоила его, но в целом была согласна с каждым его словом. Я что-то там наплел им про то, что да ничего, всё нормально, раз на то пошло, то да, давайте общаться. Но, конечно, я был рад, что они вернули меня. В общем, история нашей дружбы не прямо-таки из ряда вон выходящая, такая какая есть. Важно то, что даже после нашего воссоединения я, хотя понимал, что это странно, не стремился узнать что-то о жизни Обито и Рин вне нашей дружбы и их отношений. Я боялся, что если снова начать раскачивать только что установленный баланс, то всё рухнет безвозвратно. В таком вот состоянии опасения и неведения с моей стороны пролетели четыре года, на пятый год мы с Обито поступили на один и тот же курс магистратуры. У нас даже общий научник был – Минато Намикадзе, отец твоего одноклассника. Хината кивнула. - Всё было хорошо до начала второго года учебы в магистратуре. Незадолго до этого Обито стал часто пропадать где-то, день от дня становился всё мрачнее, чем вызывал беспокойство Рин. Но я всё ещё игнорировал эти тревожные знаки. Однако, одним приятным сентябрьским днем Рин прибежала ко мне на кафедру вся в слезах – Обито исчез. Совсем. Словно не существовало такого человека. Его не было не в списках учащихся, в его семье о нем не слышали уже несколько месяцев, где он ночевал и жил, они не знали. Я был поражен. Клан Учиха очень дотошен в таких вещах, никто из их членов не пропадает из-под наблюдения просто так. Мои опасения разделял и Минато. Тем же вечером он пригласил меня и Рин к себе. - Какаши, ты что-то знаешь о семье Обито, о том, чем он занимается вне учебы? - Нет, - вынужден был признаться я. - Я так и думал, - мрачно заключил Намикадзе. – Моя невеста знакома с одной из дочерей клана Учиха, и она подтвердила мою теорию. Так вот, Обито ввязался в очень опасную историю, чреватую крайне серьезными последствиями. Рин побледнела так, что я испугался, что она сейчас упадет в обморок, однако, она мужественно держалась. - Откуда такая информация? – поинтересовался я. - От моего наставника и его друга, - туманно ответил Минато. - Но почему его клан не в курсе? - Они в курсе, - неожиданно проговорила Рин, - Обито… - она всхлипнула, но не заплакала, - Обито говорил мне, что внутри клана неспокойно, идут какие-то разборки и ему скоро придется выбирать на чьей он стороне. Это его очень беспокоило, он не знал, как поступить, а потом ещё и эта его банда… - Банда? Разборки в клане? – пробормотал я, ничего не понимая. - Да, он просил не говорить тебе, мы боялись, что это снова оттолкнет тебя от нас. «Кому нужен друг, приносящий кучу неприятностей?» - так сказал Обито. В очередной раз Обито хоть и не сам, но дал мне понять, какой я дурак. Своими страхами, нелепыми опасениями я лишил своего единственного друга поддержки, которую мог бы оказать ему, если не решить его проблемы, то хотя бы поддержать! Не буду слишком углубляться в подробности, если когда-нибудь они понадобятся, я обязательно расскажу, но сейчас они не слишком нужны. Для того, чтобы понять что именно произошло, обрисую тебе в общих чертах то, что такое был клан Учиха. В отличии от Хьюга, которые в целом придерживаются традиционалистических и консервативных взглядов на ведение бизнеса и отношения в клане. Я сказал, в целом, - улыбнулся Какаши, на фыркание со стороны Хинаты. – Так вот, клан Учиха никогда не брезговал грязной игрой или теневым бизнесом, и в целом это не было секретом, что у Учих есть респектабельная обложка, а есть гнильца, запрятанная глубоко и действующая оттуда, но действующая крайне эффективно. Никто не желал бы оказаться на пути у Учиха, когда действовала их тень. Работать с Учиха официально было честью и заведомо это была удачная ставка, но если к тебе за сотрудничеством приходили из их другой стороны…Отказаться было нельзя, но работа с ними была сущим кошмаром и очень рискованной. В те годы теневой стороной дел клана заправлял Мадара Учиха родной дядя Обито и дальний родственник Саске. Молодой Макото Учиха только вступил на роль главы клана вслед за скоропостижно скончавшимся отцом. Он не знал, что обычно официальный глава клана жестко контролирует тени, Мадара сыграл на этом. Вскоре почти вся власть была у него в руках. Обито изначально принадлежал семье, находящейся ближе к теневой стороне. Он знал, как живет клан и что происходит, и не хотел в этом участвовать. Но у Мадары были свои планы и свои рычаги давления. Не знаю точно, что именно он пригрозил сделать, но угроза касалась Рин. У Обито, пытавшегося совладать со всем в одиночку, не осталось выбора. Он вступил в игру из которой был один выход либо победа, либо ничего. С помощью Минато я навел справки, Обито возглавлял банду Акацуки, которая была ширмой и одновременно главной действующей силой многих сделок, на основе которых Мадара укреплял и удерживал власть, как в клане, так и в преступном мире. Имя Учиха ни разу не засветилось нигде, но банда была практически повсюду, ни для не было секретом, с чьих рук она ест. Поэтому Мадара был уважаемой фигурой, как и Обито, совершенно неожиданно обнаружился его недюжий талант ко всякого рода сделкам, рискованным операциям и другим вещам, без которых он бы не сколотил себе репутацию правой руки Мадары. Ради защиты Рин, он был готов на всё, ради того, чтобы она не узнала о нем ничего из этого, он был готов на невозможное. Однако, Мадара перегнул палку и привлек внимания внутренней службы безопасности, в которой работал мой отец. Конечно, он знал Обито и знал, что тот мой друг. Поэтому когда его отдел привлекли к работе в связи с расследованием деятельности Акацуки, он поговорил со мной. Отец сказал, что если банда остановится сейчас и просто исчезнет, то дело не пойдет дальше, улик мало, подозрений много. Мне не нужно было повторять дважды – если что-то или кто-то остановит цепочку сделок Акацуки и разорвет их связь с Учиха, то у Обито будет шанс вернуться к обычной жизни. Можно сказать, что это было мое первое профессиональное задание. Но невозможно было это сделать незаметно, не войдя в этот мир. Мне пришлось сделать ряд не слишком приятных вещей, подкупы, обман, мошенничество, всё, чтобы найти то слабое место цепи сделок, чтобы разрушить систему. - И это сделка с кланом Ходжо? – тихо уточнила Хината. - Да, - кивнул Какаши, - клан Ходжо и их договор с одним из картелей, который устроили Акацуки и Обито. Ты ведь знаешь условия сделки? Девушка кивнула. - Честно говоря, я надеялся, что тебе никогда не пришлось бы узнать всей правды обо мне, - вздохнул Какаши, - я сделал ровно то, что посчитал нужным. Единственное, что я могу сказать, что Ханаре была в курсе моего плана. Я её не обманул, однако, я до сих пор не могу себе простить, что не предвидел того, что они с ней сделают. Повисла тишина, за окном пухлые тучи, облегченные после снегопада лениво поднялись с насиженных мест и поползли дальше, лизая сизо-рыжими лоскутами окна небоскребов. Хината исподтишка разглядывала Какаши. Она не знала, что ей нужно сказать или сделать. Она бы соврала, если бы сказала, что то, что ей теперь стало известно ничего для неё не значит. Но что это для неё теперь значит она не знала. Но если Какаши десять лет назад мог сделать нечто такое для того, чтобы спасти друга, то не является ли всё, что сейчас между ними чем-то подобным? Возможно, он просто хочет её спасти, помочь, но не более того. А она… В глазах защипали слёзы. Усилием воли Хината подавила рвущийся наружу всхлип, она потом пожалеет себя. Какаши же было страшно. Впервые в жизни он остро почувствовал, что не выдержит, если сейчас Хината встанет и отвернется от него, уйдет, отдалится, потому что такие как он не заслуживают тех чувств, которые, кажется, она к нему испытывает. Но она не уходила, она молчала. Её теплая рука скользнувшая у него по животу и обвившая его талию, чтобы притянуть его в объятие, была неожиданностью, как и уткнувшийся ему в бок лоб девушки. - Что даже не прогонишь меня с дивана? – хрипло уточнил он, неуверенно коснувшись макушки жены и нежно погладив её. - Не дождешься, - пробормотали в ответ. - Я рассчитывал на это, - со вздохом облегчения ответил Какаши. – У тебя есть ещё силы? - Ещё не всё? - Нет, но теперь речь пойдет о нас, дорогая моя, - Какаши едва успел добавить немного иронии в последние два слова, чтобы они звучали не слишком нежно. - Тогда у меня нет выбора, - вздохнула Хината и выпрямилась, сев рядом и положив голову ему на плечо. - Я постараюсь побыстрее. Итак, теперь ты представляешь, кто такой Мадара. После того, как я разрушил то, над чем трудились Акацуки, контракты и сделки Мадары начали сыпаться как карточный домик, оставляя после себя неоспоримые улики против него. Макато Учиха, к тому времени уже понявший, что к чему, решил пойти ва-банк и сам сдал своего родственника властям, изгнав его из клана. Мадару судили и приговорили к пожизненному заключению в камере строго режима. - Мило, - криво усмехнулась Хината. - Не то слово, - кивнул Какаши, - на днях Обито ездил туда, чтобы кое-что уточнить, однако, это оказалось невозможным. - Он не захотел говорить? – предположила Хината. - Нет, трупы вообще не разговорчивы, кто-то убил Мадару, жестоко и гениально, иначе не назовешь убийство совершенное в самой оснащенной тюрьме Японии. - О… но при чем здесь мы? - Мадара был вообще интересным человеком, скажем так, если бы ни его жадность и цели, то я бы им восхищался, он был ловок, умен и гениален. Его планы были безупречны, однако, годы проведенные среди самых темных сторон человеческой личности, притупили его чутье в отношении чего-то светлого…Но я отвлекся, так вот, существует организация, занимающаяся заказными убийствами особого рода. У них нет предпочтений они могут убить для одного заказчика, а потом убить этого же заказчика, потому что кто-то другой заказал его. Мадара знал, что рано или поздно он станет их жертвой, поэтому сделал ход конем и стал одним из исполнителей заказов, их организация берегла как зеницу ока, тем более таких как Мадара. В общем, он мог что-то знать о нескольких трагедиях - исчезновение твоего отца, авария, в которой погиб твой дедушка, теракт в метро, где погиб мой отец и твоя мать и, наконец, возомжно, смерть твой бабушки. Хината медленно выпрямилась и уставилась на Какаши. - Т…ты хо…хочешь с…сказать..? – заикаясь, начала девушка. - Я не могу утверждать точно, но есть большая вероятность, что всё это подстроено, - проговорил Какаши, глядя прямо ей в глаза. Хината со стоном закрыла лицо руками. - Ну почему… - провыла она в ладони. - Хината… - Какаши нежно, но настойчиво убрал руки от её лица, чтобы с удивлением обнаружить полное отсутствие слёз на нем. – Я ожидал слёз, - усмехнулся он. - Подожди, будут, - пробормотала Хината, - вот осознаю это всё и будут, честное слово, вот уже… - и её голос оборвался, она склонила голову и крупные слёзы закапали прямо на шерстяной плед. – Прости, я обещала, что буду держаться… - Ты ничего мне не обещала, - заметил Какаши, усаживая девушку рядом с собой и обнимая её за плечи. - Хорошо, - выдохнула она и дала волю слезам. Глухие рыдания сотрясали тело девушки, Какаши чувствовал как футболка на правом плече уже насквозь промокла от слез, но не шевелился, только продолжал шептать что-то бессвязно-успокаивающее. Вскоре рыдания стали тише, всхлипы реже, Какаши даже показалось, что она задремала. - Какаши? – раздался хрипловатый от слез шепот. - Да? - А Мадара точно мертв? - Точно, - уверил её Какаши, вспоминая, как Обито описывал вышибленные мозги дяди выстрелом в лицо, судя по всему. – Что-то не так? - Не знаю, - ответила она, сильнее прижимаясь к Какаши, её словно обдало холодом, от одного воспоминания того взгляда на вечере у Сенджу. Чей же это взгляд?