Время на исходе

      После нескольких пересадок Пенни оказалась на одной из зелёных веток. Катаясь туда-сюда в раздумьях, она сама не заметила как достигла конечной станции где-то на севере Бронкса. Ни непривычный для начала ноября морозный воздух, ни запах любимых хот-догов из дайнера не могли выветрить из головы всё произошедшее. Даглас и его банда, погоня, загадочный парень с перчаткой из жидкого полисплава — всё это по-прежнему казалось страшным сном, который изрядно затянулся. Пенни не привыкла ждать, пока какой-нибудь диснеевский принц найдёт её постель и сподобится поцеловать. Даже из кошмара можно выбраться, если не терять самоконтроль.       Темнело рано. Уже к четырём часам серое небо начинало приобретать синеватый оттенок, на улицах и в окнах домов загорались первые огни. Потирая замерзающие руки и бормоча что-то под нос, девочка брела вдоль потускневших кирпичных многоэтажек и заброшенных складов куда глаза глядят. Мимо проносились сотни легковушек, грузовиков и старомодных пикапов, но ни одного автобуса. Вернуться в метро помешал внезапный приступ паранойи: «А вдруг Даглас знает, что случилось, и сейчас караулит меня у дома». Во второй раз загадочный Капитан Время не придёт на помощь. Но тут же в голову ударила мысль поднять старые связи.       Северный Бронкс — территория «Уайт Даймондс», маминой банды. Если правила игры не изменились, кто-то из «братков» должен быть поблизости. Энди, Спенсер, Джонни — кто угодно лишь бы не Грейс Паркер собственной персоной. «Ей и так есть чем заняться. Зачем ей я?» — мелькнуло в голове.       Свернув с шумной авеню, Пенни зашла в едва освещённый двор и, оглядевшись по сторонам, направилась к баскетбольной площадке. Она пустовала — под вечер в чуть ли не зимнюю погоду даже самый безбашенный друг не выйдет сюда с мячом в руках, но всё же девочка таила надежду, что там появится хоть кто-то из его свиты. Но ни через пятнадцать минут, ни через полчаса никто не пришёл. Только холодный осенний ветер гулял по безжизненному двору, гонял сухие выцветшие листья, скрипел качелями, пробирался под куртку незваной гостьи, вынуждая её пританцовывать. Надежда умирала с каждой секундой. Покрывшиеся инеем безжизненные машины, мерцающие лампы фонарей, сломанные заборы, замусоренные пустыми коробками из-под фастфуда лавочки — двор выглядел покинутым. Щелчок. Розовый телефон-раскладушка показывал два процента заряда. Тяжело вздохнув, Пенни пнула выкатившуюся к ней банку из-под «Грин-колы», накинула капюшон и зашагала прочь. Банка по инерции прокатилась с десяток ярдов по ровному асфальту, пока не упёрлась в бордюр, напугав парочку ворон. С истошным карканьем птицы взмыли в небо и скрылись за новостройками.       Оставался один-единственный вариант ночёвки, горькая пилюля, которую Паркер больше полугода не решалась проглотить. — Ладно, похоже, выбора у меня нет, — пробормотала она под нос и покинула двор.       Предстоял непростой разговор с мамой.

***

      — Итак, Дженна, резюмируй, — Уилбер откинулся на спинку круглого кресла, приземлив ноги на приборную панель. Монотонный отчёт виртуального интеллекта ожидаемо состоял из одних только провалов:       — Приоритетная цель «Пенелопа Джейн Паркер» упущена. Мне не удалось обнаружить её цифровой след по следующей причине: ошибка сорок дробь четыре, отсутствует подключение к кибернету. Проверьте работу вашего ретранслятора или воспользуйтесь подключением к местной сети, — но была и хорошая новость: — следы деятельности пользователя «Уилбер Робинсон» были успешно удалены с наружных камер наблюдения. Резервные копии не производились. Облегчённый выдох и восхваление примитивности технологий прошлого. Избавиться от компромата в родном Тодэйленде так просто не удалось бы: все системы наблюдения не только противятся любой попытке взлома, но и отчёт в полицию через кибернет отправляют. Дженна — продвинутый виртуальный интеллект, эксклюзив для сотрудников «Робинсон Индастриз», но даже с обновлением её производительной мощности не хватило бы, чтобы обойти брандмауэры с пятикратным шифрованием и не выдать себя вместе с взломщиком.       Но минутная радость тотчас сменилась осознанием главной проблемы:       — Чёрт, теперь ищи-свищи эту Пенелопу, — прошипел Уилбер и, приложив пальцы к вискам, стал массировать. Дженна тут не поможет. Нужно что-то придумать самому и поскорее. Как теперь выйти на цель в огромном мегаполисе? Нырять за ней в метро бесполезно. В Нью-Йорке десятки станций, и она могла сойти на любой из них. Всё равно что искать иголку в стоге сена. Нырять в на несколько часов в прошлое — чистой воды самоубийство. Встреча с собственным клоном не обернётся для времени ничем хорошим, да и зарядов у машины осталось не так много. Каждый прыжок во времени на счету.       Мозговой шторм растянулся на двадцать минут, но в голову так и не пришло ничего лучше, чем просто ждать цель возле дома в надежде, что она там появится. А если не появится, вломиться в дом и дедуктивно искать зацепки в лучших традициях Шерлока Холмса. Не самый надёжный план, когда на кону человеческая жизнь и судьба пространственно-временного континуума. Загадочный Майкл Ягубиан, быть может, и получит тридцать лет, но в газете не написали, что стало с угнанной машиной времени. «Брать Ягубиана живым» — мысленно пометил Уилбер и откинул выдвижную крышу. К вечеру на улице стало только холоднее, а к леденящему до костей ветру добавился внезапный как гром среди ясного неба противный дождь вперемешку со снегом. Вдобавок эта адская смесь ударила по незваному гостю из всех калибров ровно через минуту. Робинсон не успел даже добраться до двери, ведущей на лестницу, как вынужден был отступить обратно, под родной стеклянный купол. Куртка пострадала первой. Следом в расход пошли усилия парикмахера — даже самый стойкий японский лак от «Рюко Хэйрстайл» не ровня силам природы. Повезло только штанам: верхняя одежда взяла удар на себя.       Лететь в непогоду слишком долго — дело гиблое, а до дома Паркер точно больше необходимых для разгона пары миль, но Уилбер всё равно начал взлёт. Мотор с характерным шумом завёлся, турбины уже вращались, а шасси со скрипом начали исчезать за гладью фюзеляжа, когда дверь вдруг открылась и на крыше появился светловолосый низкорослый паренёк в очках и с зонтиком. Несмотря на дождь, он установил зонтик на ящике и уселся под ним. В руках появилась записная книжка. Уилбера как током ударило — нельзя взлетать, пока рядом свидетели. Аэрокар мальчик не увидит — спасибо тактической маскировке, — но услышит без проблем. Кулак рефлекторно ударил по кнопке отмены, шасси вернулись, двигатель, немного потарахтев, снова умолк. План «Б» был прост и мало отличался от основного: дождаться, пока чудной любитель посидеть на мокром уйдёт, и лететь прочь. Что может быть проще?       Но Уилбер как всегда упускал самое важное: благодаря всё той же маскировке, аэрокар выдал себя. Каково же было удивление паренька, когда он увидел, что перед ним абсолютно сухой участок крыши, а капли дождя ударяются обо что-то на пару метров выше и стекают по нему, очерчивая контуры небольшого самолёта.       — Воу, — только и смог выдать он, медленно поднявшись с ящика вместе с зонтом. Рука робко вытянулась по направлению к загадочной «аномалии». Зрачки замерли в изумлении. Робинсон запаниковал: он в шаге от раскрытия, а заводить мотор слишком поздно — так быстро машина времени не взлетит. Кровь стыла в жилах от мысли, какими последствиями для будущего это обернётся. Пальцы медленно и осторожно коснулись металлического корпуса и скользнула вдоль лобового стекла. Светловолосый паренёк затаил дыхание и, поправив очки, посмотрел наверх. Только в тот момент Уилбер, к своему ужасу, осознал, кто стоит перед ним. Годы взяли своё, но горящие любопытством голубые глаза он бы не спутал ни с кем. Всего один человек на его памяти так смотрел на совершённые открытия.       — Папа... — прошептал Робинсон и прислонил ладонь к стеклу — единственной преграде для соприкосновения двух мальчишек. Тело содрогнулось от неприятного холодка, тогда как сердце охватило забытое тёплое чувство. Уилберу вдруг захотелось выйти, объяснить будущему родителю, как он попал сюда, и извиниться за все тринадцать лет грехов: от подожжённого ненароком ковра в спальне до упущенной из-под носа машины времени — за то, каким плохим сыном он оказался... или окажется.       Но его необдуманный, опрометчивый поступок был вовремя прерван посторонним вмешательством:       — Льюис, детка, пора ужинать! — раздался с лестничной площадки звонкий женский голос.       — Иду, Милдред! — крикнул в ответ парень, не отрываясь от ощупывания фюзеляжа невидимого аэрокара. Казалось, он не уйдёт даже под дулом пистолета, но, к удивлению Уилбера, вместо очередного последовал тяжёлый вздох. Радость открытия сменилась грустью: улыбка сползла, пальцы невольно соскользнули с мистического объекта и ненароком приоткрыли дневник. На странице Робинсон заметил небрежный рисунок: Льюис за руку с неизвестной женщиной, оба улыбались. Прижав разворот к груди, паренёк отступил назад. Шаг за шагом он ступал до тех пор, пока не скрылся в дверях сиротского приюта.       Желание выйти из-за завесы ударило с новой силой, хоть разумом Уилбер и понимал, что не должен менять естественный ход событий. Он и так слишком много наследил. Его отец должен отправиться на ту выставку, презентовать там сканер памяти и встретить маму, иначе большая счастливая семья Робинсонов никогда не появится. Он позаботится о своём будущем, пора и Уилберу позаботиться о своём. В голове всплыла старая как мир поговорка про яблоко и яблоню: «Раз он смог, то чем я, чёрт возьми хуже?» Мотор вновь взревел. Больше ничто не мешало взлёту.       — Счастливо, Льюис, — отсалютовал путешественник во времени и, дождавшись, пока достигнет нужной высоты, что есть сил надавил на штурвал.       Машина рванула вперёд, к дому Паркеров, оставив после себя лишь сухое место. Да и то быстро намокло, слилось со всей остальной крышей, обратилось в замерзающую лужицу.