Подменыш Пророка

      Завернувшись в мягкий махровый халат, я вышла из ванной и с удивлением обнаружила в комнате Чимина. Парень лежал на моей кровати, ковыряясь с прилагавшемся к комнате планшетом.       — Кхм. — Я притворно кашлянула, дабы завлечь его внимание.       — О, привет! — Чимин отбросил планшетник и соскочил с кровати. На лице его сияла знакомая жизнерадостная улыбка, а глаза всё так же весело блестели, как и при первой встрече. — Извини, что ворвался. Просто заскочил узнать, как ты устроилась.       — Не знаю. — Я взъерошила мокрые волосы. — Пока рано говорить.       — Не могу представить, что ты сейчас испытываешь… Как тебе комната? — Чимин взмахнул рукой, обводя покои. — Моя работа! Старался как для себя. Я понимаю, что сложно угодить человеку, с которым в жизни ни разу не встречался, так что можешь сказать, если не нравиться.       — Всё замечательно, спасибо. Ты молодец. — Я зевнула.       — Ох, прости! Ты, должно быть, устала. Не стоило мне… Ладно. Отдыхай! — Чим повернулся к двери.       — Погоди. Так ты был в школе? То есть ты искатель?       — Нет… — В глазах его мелькнула растерянность. — Я экият.       — Но кто такие эти экияты? — вопросила я, не скрывая раздражения.       — Всё узнаешь, тебе всё расскажут, — быстро ответил Чим. — Ты сейчас отдыхай, а потом выползай из своей берлоги. Я буду или у себя в комнате, или внизу, стряпать на кухне.       — Ты здесь счастлив? — неожиданно для себя выпалила я. Наши глаза встретились. Всего на миг, но этого хватило, чтобы заметить нечто странное в его взгляде.       — С чего бы мне быть несчастным? — спросил Чимин с иронией и провёл рукой по шёлковым простыням. — У меня есть всё, о чем только можно мечтать: видеоигры, машины, игрушки, одежда, даже слуги… Он замолчал, но спустя мгновение улыбка вновь озарила его лицо:       — А теперь я ещё буду жить с принцессой. Круто!       — Да уж, принцесса, — покачала я головой. — Ерунда какая-то… Я здесь ничего не понимаю, ну какая из меня принцесса?       — А по мне, так самая настоящая. Я почувствовала, что краснею, и быстро спросила:       — Ну, а ты? Ты тоже принц?       — Это вряд ли, — расхохотался Чимин. Он смущенно пригладил тёмные волосы.       — Ладно, не буду тебе мешать. У повара сегодня выходной, так что ужин на мне.       Чим исчез за дверью, я послушала, как он удаляется, безмятежно насвистывая незатейливую, но очень знакомую мелодию, а после прошлась по комнате. Что же мне со всем этим делать? Господи, я — принцесса, моя мать — королева и воровка, а в комнате по-соседству живёт милый экият, чтобы ни значил этот термин. Теперь мне придётся жить в роскоши, среди до жути странных существ, ради которых я должна обокрасть единственных людей, которые меня любят. Как такое возможно? Джиён, например, уже ясно дал понять, что на него рассчитывать не стоит, ведь я для него прежде всего — обязанность.       Я вздохнула и направилась к гардеробной. Вопросы сами себя не разрешат, а, чтобы найти ответ хоть на один из них, следовало бы во что-то приодеться и отправиться к Чимину. Я принялась перебирать плечики с одеждой, на которых висели сплошь роскошные шмотки. Конечно, я тоже не в отрепье щеголяла прежде, но такой дорогой одежды у меня никогда не было. В шкафу красовались одни дизайнерские вещи, но всё же я отыскала юбку и топ попроще, хоть и с большим трудом.       Я умирала с голоду, поэтому, одевшись, вышла из комнаты и, немного поплутав по коридорам, нашла лестницу. Понадеявшись, что она выведет меня к кухне, я начала спускаться. Каменные плитки приятно холодили босые ноги. Я вдруг поняла, что не видела в доме ни одного ковра, что приятно удивило. Вообще-то я никогда не питала любовь к коврам, не любила прикосновение мягкого ворса, как не терпела и обувь, и при малейшей возможности разгуливала босой. Вскоре сообразила, что в моей огромной гардеробной с её изобилием нарядов не было ни единой пары обуви, наверное, это одна из особенностей всех демонов. Мысль эта немного успокоила, хоть что-то общее у меня есть со здешними обитателями.       Лестница привела меня в знакомый холл. Я прошла в распахнутые двустворчатые двери и оказалась в огромной гостиной с камином. Всё здесь было выдержано в тёмных, землистых тонах. Резная деревянная мебель ручной работы, тёмно-песочного цвета стены, золотисто-коричневый паркет. Лишь обивка кресел, которые стояли лицом к стеклянной стене, словно приглашая полюбоваться прекрасным видом, была белой.       — Неплохой домик, да? — раздался голос. Я резко обернулась. В дверях с широкой улыбкой стоял Чимин.       — Да, у Мунёль явно есть вкус.       — Разумеется, — рассмеялся парень. — Есть хочешь? Этот изверг тебя небось всю дорогу голодом морил, пошли на кухню.       Мы вышли из гостиной.       — Хотя не уверен, что тебе понравится моя стряпня. Ты наверняка любишь всякую полезную ерунду, как все чертята?       — Не знаю. — Я никогда не считала себя фанаткой здорового образа жизни, но предпочитала овощи и фрукты.       Оглядев кухню, даже я пришла в восторг, а тётя Михва наверное бы уже умерла от зависти, будь она рядом: две огромные, сияющие сталью плиты, пара гигантских холодильников, разделочный стол размером с кровать и бесчисленные шкафы всех калибров. Чимин подошёл к холодильнику и вынул из него банку колы и бутылку воды.       — Ты будешь воду, угадал? Повар из меня так себе, но сегодня выбора у тебя нет. Как, впрочем, и в другие дни.       — А я думала, что у повара просто выходной. — Неужели в таком доме нет прислуги?       — Повар бывает у нас только по субботам и воскресеньям. И только потому, что у нас в эти дни гости. Не знаю, чем Мунёль питается в будни, но я сам себе готовлю.       Чим глотнул газировки, поставил банку на стол и открыл второй холодильник.       Я огляделась. Удивительно, но обстановка напомнила мне кухню в нашем загородном доме. Ту самую, где Субин чуть не убила меня. Если бы её не упекли в психушку, я наверняка жила бы в подобной роскоши. И Михва тоже могла бы жить так же: в роскошном особняке, перепоручив нас с Ви нянькам и гувернанткам. Она бы могла ездить на роскошных авто, стоящих целое состояние, а я бы училась в дорогущей частной школе, из которой тем, у кого денег куры не клюют, просто невозможно вылететь. Но тётя, напротив, ездила на старом пикапе и никогда не пыталась заткнуть деньгами рот школьной администрации. Считала, что раз я виновата, то должна быть наказана. Тётя воспитывала нас с Тэ сама, никакой прислуги, никаких нянек. Михва делала то, на что оказались неспособны обе мои матери. И она любила меня, любила по-настоящему.       — Чёрт, вот всегда диву даюсь, как ты только умудрилась выжить в Корее? Все блюда пестрят таким обилием мяса, а Вы всё на овощах и фруктах. — Чимин вжал голову в плечи, пока не договорил.       — Ну почему же, я употребляю в пищу не только растительность. Молочные изделия и морепродукты также входят в мой рацион.       — Вот и отлично. — Чимин достал пакет из морозилки. — Как относишься к фунчозе с креветками?       — Звучит неплохо.       — Ну слава Всевышнему. — Чимин театрально перекрестился. Достав из холодильника все недостающие ингредиенты он принялся резать овощи. Я вызвалась помочь, но он отверг мои услуги. Работая, парень увлечённо рассказывал о новом мотоцикле, который купил на прошлой неделе. Из вежливости я пыталась поддержать разговор, но о мотоциклах я знала только две вещи: они крутые и быстрые.       — Что готовим? — раздался голос Джиёна. Он стоял в дверях, и лицо его выражало скепсис, в точности как у ресторанного критика. Не глядя на меня, Квон проследовал к плите, на которой уже стоял вок с раскаленным маслом, в который Чим ссыпал очищенные креветки.       — Фунчозу! — гордо объявил Чимин. — Как видишь, с креветками.       — Да ну? — Джиён заглянул через плечо Чима, цапнул из вока креветку, сунул в рот, притворно скривился и вынес вердикт: — Съедобно.       — Боже! — Чимин нарочито схватился за сердце. — Неужто я удостоился похвалы самого строгого кулинарного критика нашей общины?       — Нет, я лишь сказал, что съедобно. И кстати, из Мунёль критик наверняка построже меня.       — Это точно, но она, к счастью, не ест мою стряпню. — Чим ловко встряхивал вок и помешивал «морских гадов».       — Ты тоже воздержись, — Джиён наконец-то посмотрел на меня, — он меня как-то раз чуть не отравил.       — Как можно отравиться апельсином? — вскричал Чим, надувая губы. — Нельзя!       — Не знаю, не знаю… — На лице Джиёна гуляла ехидная улыбка, но Чимин, похоже, воспринял всё всерьез.       — Апельсин был в кожуре. Ты сам его почистил! — Он так завёлся, что совсем забыл приглядывать за морепродуктами. Джиён принюхался:       — По-моему, что-то горит.       — Блять! Чимин выхватил у меня бутылку и выплеснул воду в вок, а я начала сомневаться, окажется ли блюдо съедобно.       — Видишь? Он не только отравитель, но и поджигатель. Джиён взглянул на меня, и я нехотя улыбнулась.       — Ты как?       — Всё прекрасно.       — Хорошо. Мне показалось, будто он хотел ещё что-то добавить, но лишь кивнул и вышел из кухни. Стряпня Чимина выглядела малосъедобной, но отказываться я не стала. Устроились мы прямо за разделочным столом. Он сказал, что в столовой ест, только если нет другого выбора. Далее он разложил фунчозу по тарелкам, достал из холодильника какой-то соус, бутылку воды для меня, а для себя ещё одну банку газировки.       — Ну как? — спросил он с набитым ртом.       — Вкусно, — соврала я и в подтверждение сунула в рот кусочек неведомо чего и принялась жевать.       — Отлично. А то для вас готовить — сплошная мука. А я не понимаю, как можно есть без приправ и соуса.       — А я не понимаю, как можно есть с соусом. — От сильного запаха специй меня слегка замутило.       — Каждому свое, — рассмеялся Чим.       — Ты хорошо знаешь Джиёна? — осторожно спросила я, накалывая на вилку креветку.       Их подтрунивание друг над дружкой пробудило во мне любопытство. Джи определенно нравился Чимин, в отличие от его стряпни. До этого я не замечала, чтобы Квону ещё кто-то нравился. В школе он мало с кем общался, а если быть точной, то ни с кем, кроме меня, но и то только из-за того, что я являлась не объектом его симпатий, а очередным заданием. Тэхёна он откровенно недолюбливал, перед Мунёль столь же явно преклонялся, но симпатизировал ли он ей?       — Наверное, — Чимин пожал плечами, — он часто у нас бывает.       — Как часто?       — Ну… — Он отправил очередной кусок в рот и задумался. — Сложно сказать. Аисты на месте не сидят.       — Аисты?       — Ага, искатели. — Чимин смущенно улыбнулся. — Знаешь сказание, будто детей аисты приносят? Так вот, искатели приносят детей, поэтому мы и зовем их аистами. За спиной, разумеется. Я хмыкнула. Интересно, а как зовут таких, как я?       — Так значит, он на месте не сидит?       — Ну да. Искатели постоянно при деле, а на Джиёна так вообще огромный спрос, он ведь лучший. Когда они приезжают в город, то живут в самых хороших домах. Им везде рады, и Джиён постоянно у нас бывает, а если не он, то кто-нибудь другой тут живет.       — Ты хочешь сказать, Джиён что-то вроде телохранителя?       — Пожалуй, — согласился Чим.       — Но для чего здесь вообще телохранители? Я припомнила железные ворота и охранников на въезде в городок. На стене в холле — пульт сигнализации. Серьезные меры для столь маленькой общины, затерянной в горах. Может, это киджманы всему виной?       — Мунёль ведь королева, — объяснил парень, но голос его прозвучал как-то странно. Я вопросительно взглянула на него, но Чим выдавил слишком неестественную улыбку. Будто уголки его губ закрепили кнопками за щёки.        — Ну и каково быть принцессой?       — Честно? Совсем не так круто, как я себе представляла, — ответила я и расхохоталась.       Когда мы покончили с едой, Чим свалил посуду в раковину, на том и завершив уборку.       — Утром придёт горничная, — беспечно пояснил он и предложил устроить экскурсию по дому.       Мы долго блуждали по особняку, битком набитому картинами и всевозможным антиквариатом. Одна комната была целиком отведена под портреты предыдущих королей и королев. Когда я спросила, где тут мой отец, парень лишь покачал головой и сказал, что ничего об этом не знает. Спустя примерно час Чимин объявил, что ему пора спать, поскольку завтра утром в школу, но я, если хочу, могу сколько угодно бродить по дому. Этим я и занялась. Переходя из комнаты в комнату, я чувствовала себя потерянной и одинокой. Ни единой живой души мне не попалось. Ни Джиён, ни Мунёль не показывались. Наконец я отыскала свою комнату, опробовала несколько новомодных гаджетов, но они лишь вогнали меня в ещё большее уныние. Я забралась в постель, но сон, несмотря на долгий день и усталость, не шёл.       Я скучала по дому. По уюту моей маленькой комнатки, по обычным вещам, по старым джинсам и растянутой фуфайке. Сидела бы сейчас в нашей гостиной среди полуразобранных коробок, смотрела кино, а в кресле сидел бы Тэ, с головой уйдя в книгу. Сейчас он, должно быть, торчит в кухне у телефона или кружит на машине по окрестностям, а тётя Михва разбирает вещи и плачет. И оба в моём исчезновении винят себя.       Моя настоящая мать в эту минуту где-то рядом, под одной крышей со мной, но я не могу ни обнять её, ни рассказать ей о своих чувствах, которые мне приходиться переживать. Всем своим видом эта женщина показывает, что ей абсолютно плевать на меня. Она подбросила меня людям, о которых знала лишь одно: они богаты. Мунёль понимала, что меня могут убить, но всё равно пошла на такой риск, чтобы в дальнейшем получить моё наследство. Несомненно, он оправдал её ожидания.       Всё в этом доме такое огромное… Гигантские комнаты, высоченные потолки… И чувствуешь себя затерянной, точно ты на необитаемом острове. Странно, а ведь в детстве я мечтала очутиться на необитаемом острове, где не будет никого, кроме меня. Пожалуй, моё желание сбылось, отчего же я чувствую лишь тоску?       Я не сомневалась, что все здесь что-то недоговаривают. На многие из своих вопросов я получила слишком туманные ответы, но если они рассчитывают, что я стану здесь своей, а когда-нибудь и вовсе королевой, то почему не спешат посвятить меня во все подробности здешней жизни?       — Пусть не радуются, на все свои вопросы я рано или поздно найду ответы, а пока пусть всё идёт своим чередом.