Подменыш Пророка

      Мой первый выход в свет…       Когда мы с Джиёном показались в холле, само собой, все взгляды присутствующих устремились на меня. Дыхание перехватывало, ладони потели, ноги отказывались идти по мрамору, отчего казалось, что вот- вот, и я упаду.       — Это моя дочь. — Мунёль протянула мне руку и ласково улыбнулась. — Принцесса, познакомься с нашими друзьями: Янис, Мэй и Тхан Ким.       Эта троица выглядела неотразимо: ошеломляюще красивая дама в тёмно-зелёном платье до пят. Её блестящие светло-каштановые волосы были собраны в аккуратный узел, по бокам спадало несколько безупречно завитых локонов; огромные серые глаза притягивали. Статный господин в чёрном фраке выглядел безупречно и чопорно одновременно. Несмотря на это, мужчина приковывал взгляды. Будь сейчас большое скопление народа, Яниса можно было бы выделить из толпы. Он не был красив, скорее обладал грубыми мужскими чертами: большой лоб, высокий нос «горбинкой» и вольный подбородок. Его карие глаза отражали апатию. Будто бы его силой приволокли на этот светский приём. Юноша, что стоял подле них, скорее унаследовал больше черт матери, нежели отца. Он выглядел примерно моего возраста, может быть, немного старше. Несомненно, обладал чутким вкусом, так как подобрал одежду, подчеркивающую все достоинства его фигуры: серые классические брюки свободного кроя, обувь, подобранная в тон к ремню, и ослепительная белоснежная рубашка, поверх которой накинут костюмный жилет в тон брюк.       Под оценивающие взгляды, я старалась двигаться как можно плавнее и грациозней. Улыбнувшись, сделала лёгкий реверанс в сторону наших дорогих гостей, на что поймала их улыбки в ответ.       — Рады познакомиться! — Голос Мэй был медовым до приторности, и не поймёшь, чего в нём больше — искренности, обычной вежливости или скрытой враждебности.       Янис и Тхан, здороваясь, подарили мне полупоклоны.       В основном всё своё времяпровождение в кругу семьи Ким, я внушала разговорам старших.       Тхан, ничуть не скрывая своей скуки, опустошал фужеры со спиртным, не растягивая особого удовольствия. Пару раз я поймала на себе взгляд его светло-карих глаз, но он, будто бы чувствуя неловкость, тут же их отводил. Сложилось впечатление, будто бы ему было неловко на меня смотреть.       Позже, Мунёль пригласила всех в гостиную. Компания перебрасывалась учтивыми банальностями, но со стороны всё это напоминало шоу циркачей, на лицах которых красовался яркий грим, а главная задача — натянутая до ушей улыбка. Все они ждут, когда представление окончится, и, оказавшись наедине с собой, актёры смоют толстый слой штукатурки.       Джиён тем временем держался незаметно и отвечал, только если обращались непосредственно к нему. Он как всегда вёл себя сдержанно и учтиво, но несмотря на это, Мэй кидала на него беглые, полные раздражения взгляды. Интересно, может, она реагирует так на каждого «простолюдина», или у неё есть личные счёты с Квоном?       Про семейства Ким и Чоль я была немного наслышана заранее, чтобы иметь хоть малое представление о их сущности. Судя по всему, Джиён питал взаимную неприязнь к Мэй, так как о семье Чоль он отзывался в разы теплее. Как искатель, Джиён некоторое время назад вернул Чоль Соён в семью, так что и с ней, и с её отцом, Треем, у него сложились хорошие отношения. Мать Соён умерла около пяти лет назад, и Трей не любит поднимать эту тему. Также Джиён поведал, что Трей — очень мягкий и добродушный человек, а Соён — приятная во всех отношениях девушка, но слегка капризная. Её вернули в этот мир, когда ей было двадцать два года, и до приезда в Кванджу она жила в невероятной роскоши.       Когда гонг у входной двери перебил скучную беседу Мунёль и Мэй, Джиён вскочил и отправился встречать новых гостей.       В дверях показалась семья Чоль. Трей оказался красивым мужчиной за сорок: всклоченная шевелюра делала его слегка похожим на Эйнштейна. Взглянув на его воронье гнездо, я перестала тревожиться из-за собственной причёски. Он поцеловал мне руку и тепло улыбнулся, тем самым расположив к себе. Соён, напротив, оказалась не столь добродушна. Её лицо выражало нескрываемое утомление, точно так же, как и у Яниса. Когда девушка пожала мне руку, было заметно, что она натягивает улыбку, что есть мочи. «Господи, я попала в Шапито? »       Лакей сообщил о готовности стола, и, после того, как все обменялись приветствиями, последовали в столовую. По дороге Соён пыталась разговорить Тхана, но он по-прежнему отмалчивался.       Джиён подвинул мне стул, дождался, пока все сядут, и только потом сел сам. В таком духе он вёл себя весь вечер. Если хоть кто-то стоял, он тоже не садился и всегда вскакивал первым. Хотя нам прислуживали два лакея, Джиён тоже норовил всем помочь.       Ужин тянулся и тянулся. Опасаясь испачкать своё роскошное белое платье, я почти не притрагивалась к еде. Ещё никогда в жизни меня не разглядывали так пристально. Мэй и Мунёль караулили каждое моё движение, будто только и ждали, когда же я оступлюсь, чтобы накинутся как стая волков и растерзать. Непонятно только, какая им выгода от моих оплошностей? Трей несколько раз пытался разрядить атмосферу какой-нибудь шуткой, но тщетно. В основном помалкивали все, кроме Мэй и Мунёль, которые поддерживали непрерывную светскую беседу.       Тхан в задумчивости монотонно помешивал суп, и я чуть в транс не вошла от его однообразных движений. В какой-то момент он отпускал ложку, но она продолжала крутиться в тарелке. Я, должно быть, вытаращила глаза, так как Джиён слегка пихнул меня ногой под столом, и я быстро уставилась в свою порцию.       — Хорошо, что вы здесь! — сказал мне Трей. — И как Вам нравится во дворце, Ваше Высочество?       — Ну какой же это дворец, Трей! — Мунёль неестественно рассмеялась.       Мэй тоже залилась звонким смехом, и Мунёль тут же замолчала.       — Ты права, это лучше, чем дворец, — заметил Трей, и Мунёль с притворным смущением улыбнулась.       — Спасибо, мне нравится, здесь очень мило, — вежливо ответила я.       — Привыкаете потихоньку?       — Я здесь лишь второй день.       — Не всё сразу, не всё сразу… — Трей нежно посмотрел на дочь. Потом снова добродушно улыбнулся мне:       — Ничего, Джиён Вам поможет. Он настоящий профессионал во всём, что касается подкидышей.       — Я просто стараюсь как можно лучше делать свою работу.       Мэй тем временем щебетала:       — Вы уже выбрали портного для дочери? У принцессы миленькое платье, но, я так понимаю, сшито оно было не для неё.       — Портной придет завтра, — сухо ответила Мунёль.       До этого «комплимента» я полагала, что красивее платья просто не бывает, однако, похоже, в нарядах для принцесс я мало что смыслю.       — До субботы совсем мало времени. Успеете ли?       Королева просияла улыбкой, но я догадалась, что она вне себя от ярости.       — Разумеется, успеем. Это же Ким Ён Се, он шил платье Соён. Очень быстро работает, и его наряды всегда безупречны.       — Мне он сшил просто божественное платье! — подхватила Соён.       Мэй снизошла до одобрения:       — О да, чудесное! А мы с Ёнсе уже договорились на следующую весну, когда вернется наша дочь. Ведь в сезон, когда возвращаются все дети, он нарасхват.       Она особо выделила «все», словно я совершила нечто предосудительное, вернувшись раньше срока. Сияющая улыбка примёрзла к лицу Мунёль. Мэй же продолжала щебетать, прыская ядом:       — Хоть какое-то преимущество в том, что принцесса вернулась домой осенью. Никаких проблем с портными. Когда Тхан вернулся в прошлый сезон, я с ног сбилась, готовя его. Ах, думаю, бал в этом году будет великолепен.       Во мне нарастала злоба. Женщины обсуждали нас с Тханом, словно мы здесь не находимся. По правде говоря, Тхана это нисколечко не напрягало. Он всё так же сидел, не проронив ни слова за этот вечер, а лишь изучал свою тарелку. Ещё и какой-то бал в ближайшую субботу, для которого мне будут шить платье. А я ничего об этом не знаю!!! Впрочем, стоит ли удивляться? Меня здесь никто ни о чем в известность не ставит. Так что впереди ждёт очередной сюрприз.       — Увы, я лишена такой роскоши, как планирование на год вперед, ведь принцесса вернулась домой неожиданно. — Мунёль улыбнулась, и Мэй расцвела в ответ, сочтя за лучшее пропустить мимо ушей королевскую шпильку.       — Я могла бы вам помочь, ведь только что занималась Тханом, а вскоре предстоит возвращение дочери, — предложила Мэй.       — Это было бы восхитительно! — соврала Мунёль и пригубила вино.       Ужин продолжался в том же духе. Мунёль с Мэй обменивались сладко-ядовитыми репликами. Янис говорил мало, но и скуки не выказывал. Мы с Соён не сводили глаз с Тхана, но по совершенно разным причинам. Она смотрела на него с нескрываемым вожделением. Я же с интересом наблюдала, как он перемещает предметы, не прикасаясь к ним.       После ужина семья Ким удалилась, зато Чоли остались. Мунёль явно симпатизировала Трею и Соён.       Мы с Мунёль и Джиёном проводили Ким до дверей, причем Джиён нас сопровождал только для того, чтобы открыть им двери. Попрощавшись, Мэй и Янис поклонились. Мне это показалось нелепым. До сих пор мне никто не кланялся, и ничего, как-то обходились. А Тхан, к величайшему моему изумлению, нежно взял мою руку и поцеловал. Когда он выпрямился, наши глаза встретились, и он вдруг очень серьёзно сказал:       — С нетерпением буду ждать новой встречи, Ваше Высочество.       — Я тоже. — Обрадовавшись, что вовремя нашла верный ответ, я широко улыбнулась. Даже слишком широко.       Когда гости растворились в темноте, Мунёль облегченно выдохнула, а Джиён на миг прижался лбом к входной двери, словно лишившись сил. Значит, не меня одну утомил этот вечер.       — Ох уж эта женщина! — Мунёль потёрла виски, затем наставила на меня обвиняющий перст: — Ты! Запомни! Раз и навсегда! Ты никому и никогда не должна кланяться. Никому! Особенно этой особе. Ты не представляешь, как ты её повеселила, будет теперь всем рассказывать анекдоты о безмозглой принцессе, которая не знает, что не надо кланяться маркизе.       Я потупилась и покраснела. Ну вот, а я уже хотела поздравить себя с удачным дебютом в свете.       — Ты даже мне не должна кланяться, ясно?       — Да, — прошептала я.       — Ты принцесса. Выше тебя никого нет. Ясно?       — Да.       — Тогда будь любезна вести себя соответственно. Ты должна повелевать! Они явились сюда, чтобы оценить твою силу, и ты должна была её показать! Они должны быть уверены, что ты сможешь ими руководить, когда меня не станет!       Я боялась, что вот-вот расплачусь.       — Сидела, как кукла, глазами хлопала! Ох… Эта особа явно наслаждалась! А как ты таращилась на этого мальчишку… — Она вдруг оборвала себя, устало покачала головой, развернулась и направилась в гостиную. Я осталась стоять на месте, опустив голову и с трудом сдерживая слезы. Джиён ласково коснулся моей руки:       — Ты вела себя прекрасно. Она злится на Ким Мэй, а не на тебя.       — Ага, оно и видно, — всхлипнула я.       — Не принимай всё так близко к сердцу. — Он сжал мою ладонь, отчего по спине снова побежали мурашки. — Пойдём. Пора к гостям.       Атмосфера в гостиной после ухода Мэй стала гораздо непринужденней. Джиён даже ослабил галстук. Мунёль, похоже, успела весь свой гнев выплеснуть, и, устроившись в кресле рядом с Треем, она сосредоточила всё внимание на нём. Про меня мать словно забыла. И чудесно. Джиёна точно подменили. Он растерял всю свою чопорность, сидел, закинув ногу на ногу, и весело болтал. Он был по-прежнему любезен и почтителен, но уже не держался как лакей. Я помалкивала, дабы не ляпнуть ещё чего-нибудь неподобающего, но беседа и без моих усилий текла свободно и раскованно. Трей с Мунёль разговаривали о политике. Вскоре в беседу вклинился и Квон. Я узнала, что через полгода Мунёль предстоит утвердить нового канцлера. Спрашивать, что за канцлер такой, я побоялась, не хватало снова выставить себя конченой дурой. Примерно через час Мунёль собралась нас покинуть, пожаловавшись на мигрень. Мужчины выразили неподдельное сочувствие и вызвались помочь, но беспокойства не выказали. Похоже, мигрени у Мунёль не редкость. После её ухода они снова завели разговор о канцлере, и Соён совсем заскучала. Ну хоть не одну меня от этого переливания из пустого в порожнее на зевоту тянет. Она сказала, что хочет прогуляться, и предложила составить ей компанию. Я, разумеется, не стала отказываться.       Мы прошли в дальний конец гостиной, где в нише прятались узкие двери, выходившие на балкон, тот самый, что тянулся во всю длину дома. Я переступила порог и замерла. Вот оно! Тот самый мраморный балкон, на котором я должна лежать, простерев в пустоту руку, в платье, испачканном кровью… Всё в точности как на картине Мунёль. Вздрогнув, я оглядела себя. Белое платье! Но нет, на картине я была в другом.       Соён оглянулась:       — Пройдём подальше?       — Хорошо, — отозвалась я и поспешила за ней.       Мы сделали несколько шагов вдоль балкона. Соён остановилась и облокотилась о перила. Отсюда открывался прекрасный и пугающий вид. Балкон нависал над пропастью. Внизу шелестели невидимые в темноте деревья. Тайного сада отсюда было не увидеть, как я и предполагала. Внезапно из-за облаков выплыла луна, я увидела светлую ленту дороги, спускающуюся к подножию склона. Свежий ветерок холодил обнаженные руки. Соён неожиданно сказала:       — Прекрати! — С укором, точно непослушному ребенку.       Я растерянно посмотрела на неё. Девушка подняла руку, легонько провела пальцами в воздухе, и в следующий миг волосы, которые растрепал ветер, улеглись на плечи послушной волной. Ветер стих.       — Это ты сделала? — спросила я, не в силах сдержать восхищения.       — Конечно. Только это и умею. Так себе дар, да? — Соён поморщилась.       — А по-моему, очень классно!       Вот это да! Она управляет ветром! Просто пальчиками повела — и стихия угомонилась. Самое настоящее волшебство.       Соён пожала плечами:       — Я надеялась, что когда-нибудь у меня проявится настоящий дар, но напрасно, похоже. Мама умела только облаками управлять, я ветром. Когда у тебя начнут проявляться способности, сама всё поймёшь. Обычно надеются на телекинез или хотя бы на дар убеждения, но большинству подвластны лишь банальные стихии, и то если повезёт. В прежние времена способности были гораздо сильнее.       — А до того, как ты сюда вернулась, ты знала, что не такая, как все? — спросила я.       Она развернулась спиной к парапету, прислонилась к нему, откинувшись назад, роскошные волосы будто стекали в бездну.       — О да! Я всегда знала, что я лучше остальных. — Соён прикрыла глаза и снова взмахнула пальцами, заставив лёгкий ветерок играть волосами.       — А ты?       — Я… Ну вроде. Другая — да. Лучше — вовсе нет.       — А ты младше большинства из нас, — отметила Соён. — Ты же ещё в школе учишься, правильно?       — Училась. — Никто здесь даже не заикался про школу, так что я понятия не имела, что будет с моим образованием.       — Всё равно школа — отстой.       Соён выпрямилась и серьезно на меня посмотрела:       — А почему тебя так рано забрали? Это всё киджманы, да?       — Что ты имеешь в виду?       Разумеется, я догадывалась, что она имеет в виду, но хотела выяснить, что ей известно. Никто ведь так толком не объяснил, кто такие киджманы. Только Мунёль туманно заметила, что это другие демоны, враждующие с нашим племенем. А Джиён и вовсе ни разу не упоминал об их нападении с тех пор, как мы сюда приехали. Хотелось верить, что в общине мне ничто не угрожает, но вдруг они продолжают охотиться на меня.       — Я слышала, что в последнее время киджманы рыщут повсюду, разыскивая подкидышей, — сказала Соён. — И ты наверняка для них лакомый кусочек. Ты же принцесса. — Она помолчала, потом задумчиво продолжила: — Интересно, а я насколько ценной у них считаюсь? Мы тоже королевского рода. Кто там идёт после королевы? Герцоги?       Я пожала плечами:       — Откуда мне знать? — Вот уж в чём я совсем не разбиралась, так это в титулах.       — Да, наверное, я вроде герцогини. Мой официальный титул — маркиза, а мой папа — маркиз. Но мы такие не одни. В Кванджу, должно быть, ещё шесть или семь семей с таким же титулом. Кимы, кстати, были бы следующими претендентами на престол, если бы ты не вернулась. Они очень влиятельные, а их Тхан — и вовсе особенный.       Тхан, конечно, вполне привлекателен, но что в нём особенного? Разве что телекинез. И странно, что Мунёль зазывает в гости людей, претендующих на её трон, да ещё ведёт с ними учтивые беседы.       — Впрочем, меня всё это не слишком волнует. — Соён громко зевнула. — Ох, прости, такая скука. Ну что, вернемся к нашим политикам?       В гостиной Соён клубочком свернулась на диване и вскоре задремала. Я же старательно слушала рассуждения мужчин о текущей политике в королевстве могуи, но мало что поняла. Наконец Трей встал, заметив, что они засиделись. Он поднялся в покои Мунёль, попрощаться, а потом мы с Джиёном проводили его и Соён до машины. Когда вернулись в гостиную, дворецкий уже наводил там порядок. Я сказала, что очень устала, и Джиён предложил проводить меня до моей комнаты. Не спеша мы направились в северное крыло.       — Джиён, ты не хочешь мне объяснить, что происходит? Что ещё за бал в субботу? И почему мне никто ничего не сказал? Я поняла, что мне придётся в нём участвовать.       — Да, это будет твой первый бал. А рассказать тебе просто не успели, ведь ты здесь всего второй день. Кроме того, не хотелось пугать тебя ещё больше       — И как там себя вести? — вздохнула я. — Светские правила для меня — тёмный лес. Сам сегодня убедился. Так что придётся тебе всё объяснить в деталях.       — По случаю твоего дебюта в свете устраивают торжественный приём, на котором тебя представят высшему обществу. Подкидышей ведь никто не знает. Поэтому по возвращении, после того как подкидыш чуть привыкнет к местной жизни, его знакомят с обществом. Приём устраивают в честь каждого подкидыша. Как правило, это довольно скромная вечеринка. Но не в твоём случае. Ты — принцесса, наследница трона, и к тебе в гости съедутся все могуи. Будет нелегко.       — А я-то думала, что сегодня было тяжёлое испытание. Не готова я к такому, — пожаловалась я.       — Ничего, выдержишь.       Дальше мы шли в молчании. О чем думал Джиён, наверняка не сказали бы даже окрестные телепаты, а я, разумеется, уныло размышляла о грядущем приёме.       Несколько дней назад я, после долгих колебаний, дебютировала на школьном балу, а тут предстоит блистать на сборище всех самых важных вельмож этого странного места. Нет, не справлюсь, ни за что. Я сегодня-то опростоволосилась, на скромном ужине.       Джиён открыл передо мной дверь моей спальни:       — Полагаю, бессонница тебе не грозит, день выдался тяжелый. Спокойной ночи.       — Не уходи. — Я очень вовремя вспомнила о молнии на платье. — Без тебя я эту штуку не расстегну.       — Разумеется. — Джиён вошёл, пропустив меня вперёд, и включил свет. На улице было черным-черно, и в стеклянной стене комната отражалась, как в зеркале. Я с удивлением обнаружила, что выгляжу прекрасно, совсем не хуже, чем несколько часов назад.       — Сильно я опозорилась, да? — грустно спросила я, поворачиваясь к Джиёну спиной.       — Разумеется, нет. — Его тёплая рука лежала у меня на спине, я почувствовала, как ослабла молния. Придерживая платье руками, я повернулась и посмотрела Джиёну в глаза. Ситуация настраивала на романтический лад: мы одни, наши лица совсем рядом, платье с меня того и гляди соскользнет, а его бездонные глаза пристально смотрят в мои.       — Ты всё сделала правильно. Если кто и виноват, так это я. Но вечер прошёл хорошо. Королева всегда слишком остро реагирует на семью Ким.       — Но почему? Она же королева.       — Королеву можно свергнуть, — невозмутимо ответил Джиён. — Если ты дашь слабину, может начаться борьба за трон, а Мэй первая в очереди за короной.       И Соён о том же говорила. А вдруг я окажусь ужасной принцессой, все решат, что я никуда не гожусь, и это станет причиной дворцового переворота… Только такой ответственности мне не хватало.       Наверное, Джиён прочитал мои мысли:       — Не переживай раньше времени, — улыбнулся он. — Не сомневаюсь, что прекрасно со всем справишься. — И тихо добавил: — У Мунёль есть идея, как их усмирить.       — Какая?       Джиён не стал объяснять. Его взгляд устремился куда-то вдаль, лицо окаменело, сделалось отсутствующим. Он тряхнул головой и быстро проговорил:       — Извини, я должен тебя покинуть. Мунёль просит проводить её в покои.       — Так ты обслуживаешь её? — Мне была неприятна мысль, что Джиён сопровождает мою мать в спальню. Может, я неправильно понимаю их отношения, но со стороны они кажутся странными.       — У неё сильная мигрень, ей нужна моя помощь.       — Ну и ладно, — проворчала я в спину Джиёну.       Дверь за ним тихо закрылась. Я стянула платье и сняла украшения. Легла, однако, вопреки прогнозу Квона, заснуть никак не удавалось. Слишком напугала меня новость о скором бале. Совершенно не представляю, как справиться со всем, что от меня ожидают. Я здесь такая же чужая, какой была и среди людей. Я ничего не знаю ни об этом мире, ни о его обитателях. А ведь предполагается, что когда-нибудь я стану их королевой. Какая нелепая мысль. И уже менее чем через неделю мне придется убедить своих будущих подданных в том, что гожусь на роль правительницы. А если не справлюсь, то… Мунёль я полюбить не успела, но Мэй вызывала у меня откровенную неприязнь.