Чужая Судьба

Говорят, что когда долго всматриваешься в бездну, то бездна начинает всматриваться в тебя. Гарри никогда не горел желанием проверить истинность данного высказывания, но, похоже, именно этим он сейчас и занимался. Ноги сами понесли его к краю крыши, замерев в двух шагах от обрыва. Он смотрел вниз, помимо своей воли прислушиваясь к мерзкому скрежещущему внутри голосу. «Ну давай же, сделай шаг и все закончится, — вкрадчиво нашептывал демон, сидящий в душе парня, — больше не будет ни боли, ни страха, ни отчаяния. Не будет ничего, за что бы можно было держаться или бояться потерять. Только вечная тьма и пустота». Неуверенно обхватив себя руками, Гарри стоял, морщась от порывов холодного ветра, развевающего жалкие ошметки его рубашки и пробирающего до костей. Качнувшись вперед, он практически ощутил дыхание вечности, когда чужая ладонь вцепилась в его локоть и оттащила от края. Гарри изумленно обернулся. Прямо напротив него, тяжело дыша, с разъярённым лицом стоял вчерашний парень. Тот самый, что предупреждал об опасности на проклятой вечеринке. — Тебе что, жить надоело?! — гаркнул он и потащил неудавшегося самоубийцу подальше от края крыши. Эванс стал вырываться: — Отпусти меня! Кто ты такой, чтобы хватать меня?! Это не твое дело! Остановившись, парень сунул руки в карманы и усмехнулся: — Может это и не мое дело, но поверь — это совсем не тот выход, который тебе нужен. Гарри прорвало:  — Да, что ты знаешь о том, что мне нужно?! Что вы все, черт побери, знаете?! Для вас всех — я не более чем игрушка, которой можно попользоваться, а затем сломать и выбросить за ненужностью! Никто не любит меня по-настоящему! Всем наплевать… — не выдержав, парень всхлипнул и упал на колени. Его била дрожь. Темноволосый молча смотрел на эту истерику, затем подошел ближе и, присев на корточки, крепко встряхнул за плечи, заставив поднять голову и взглянуть прямо в глаза. — Тебе бы хотелось изменить свою жизнь? Эванс недоуменно нахмурился: — О чем ты? Губы незнакомца разошлись в хищном оскале: — Что бы ты сказал, если бы я предложил тебе обменяться судьбой с другим человеком? Отодвинувшись, Эванс поднялся на ноги. — Я бы ответил, что ты гребаный псих, — холодно произнес он. — И лучше держись от меня подальше. Развернувшись, Гарри стал глазами искать дверь на крышу, как громкий рык привлек его внимание. В изумлении оглянувшись, он увидел на месте долговязого черную пантеру, не сводившую с него плотоядного взгляда. Испуганно попятившись, парень прижался спиной к холодной стене, и зажмурил глаза, мысленно прощаясь с жизнью. В голове мелькнула мысль, что падение с высоты было бы более безболезненной и быстрой смертью, чем от разрывающих тело зубов и когтей адской бестии. Прошло несколько мгновений, но, к удивлению Эванса, ничего не происходило. Осторожно открыв глаза, он увидел на месте недавней пантеры все того же нагло ухмыляющегося парня. — Ну что, — весело произнес тот, делая несколько шагов вперед. — Надеюсь, что эта маленькая демонстрация убедила тебя, что я вовсе не шучу и мы не будем и дальше терять драгоценное время. — Да, н-но как… — пробормотал Гарри, не в силах поверить увиденному. — Ловкость рук и ничего больше, — довольно ухмыляясь произнес темноволосый. Внезапно взгляд его посерьезнел, и он, придвинувшись к Эвансу, доверительно зашептал, — ну, а если серьезно, то, чтобы ты сделал, узнав, что я пришел из другого мира, похожего как две капли воды на твой, но, вместе с тем, отличающийся от него как день отличается от ночи. Гарри ошеломленно сполз на пол, не в силах понять, реально ли все происходящее, либо его все-таки шандарахнуло и он потерял последние остатки связи с реальностью. — Кто ты? — глухо произнес он. Долговязый ухмыльнулся и присел рядом. — Мое имя — Джек. Скажем так, я — путешественник. Путешествую между мирами. То здесь, то там. Нигде особо не задерживаюсь. — И как же тебя занесло в наши края? — недоверчиво перебил Эванс. Улыбка сошла с лица долговязого, он посмотрел в сторону. — Собственная глупость, я полагаю, — нехотя признал Джек, и его взгляд забегал, — а еще — небольшой карточный долг. Сущие пустяки, правда. Хе-хе. Правда у того, кому я задолжал, напрочь отсутствует чувство юмора. Он крякнул и почесал голову. — Так вот, есть у меня дружок в вашем мире. Ну как друг, скорее хороший знакомый, — Джек развязно подмигнул Эвансу и того передернуло. — Ну да, была парочка дел, в которых я не хило ему подсобил. Вот и подумал, что и тому неплохо было бы отплатить мне тем же. Взгляд темноволосого снова потух. — Да только эта каналья оставил меня на бобах. Еще и пригрозил, что если я не свалю подобру-поздорову, то от меня и воспоминаний не останется. Мешаю я ему видите ли… На губах новоявленного путешественника расцвела злобная ухмылка. — Ну да ничего, — угрожающе прошептал он, — мы еще посмотрим от кого воспоминаний не останется. Думает, что если знается с важными персонами, то остальных можно и побоку. Ну ничего… Казалось он совсем забыл об Эвансе, и, отрешенно уставившись в сторону, вторил каким-то своим тайным мыслям. Гарри поежился, отодвигаясь чуть дальше. Ему совершенно не нравился новый знакомый — смущал проникновенный, буквально вползающий под кожу, взгляд и острые, словно пила, зубы. — Ну так вот, — как ни в чем не бывало, продолжил тот. — Каково же было мое удивление, когда в первый же день в этом мире встретил здесь тебя. Вначале я даже решил, что у меня глюки. Эванс нахмурился. Он по-прежнему не понимал причин неуместного энтузиазма у этого странного типа. — Да-да, — не останавливался Джек, — потом до меня правда дошло, что ты — не он. Но, мать моя женщина, как похож! Одно лицо, фигура, вплоть до шрама на лбу! Правда твой антипод носит очки, а ты, я вижу, каким-то образом прекрасно обходишься и без них! Так у меня сразу и загорелось в мозгах — дай, думаю, помогу парню. Глядишь и он в долгу не останется! Широко улыбнувшись, он оголил зубы, будто предлагая поддержать веселье, но, заметив хмурый взгляд, хлопнул себя с размаху по лбу. — Ой, совсем забыл, ты же ничего не знаешь, — простонал Джек. — Парень, да ты ведь знаменитость мирового масштаба там откуда я пришел. Твои фотки пестреют во всех журналах, а афишами оклеены все столбы и подворотни. Глаза Эванса расширились, он неверяще покачал головой. — Надеюсь ты говоришь не о рубрике «Его разыскивает полиция» — недоверчиво произнес он. — Да ты что! — расхохотавшись, Джек хлопнул себя по коленям и, подавшись вперед, доверительно зашептал: — Ты вроде национального героя — звезда вселенского масштаба и никак не меньше! Победил какого-то злобного колдуна или типа того. Гарри слушал, затаив дыхание. — Так в твоем мире существует магия? — с благоговением прошептал он. — А то как, — кивнув, подтвердил тот и зачем-то добавил: — Там ее хоть попой ешь, этой магии, — отклонившись назад, он расхохотался собственной шутке. Гарри слушал, как завороженный, жадно ловя каждое слово, не обращая внимания даже на отсутствие манер и скабрезные высказывания собеседника. — А какой я там еще, в твоем мире? — неуверенно вопросил он, с надеждой всматриваясь в лицо Джека. Долговязый широко ухмыльнулся. — Как какой? Такой как сейчас. Только известный, словно кинозвезда. Люди на тебя чуть ли не молятся. — А у меня есть родные, друзья? — Ну, насчет друзей ничего не могу сказать, но вот родители твои погибли давным-давно. То ли авария, то ли еще что. Он нахмурился. — Это проблема? Гарри замотал головой. — Вовсе нет. Ухмыльнувшись, Джек подмигнул. — И правильно! Зато ты, мало того, что знаменит, так еще и несметно богат. Зачем нужны родственники, что как стервятники налетают, норовя обобрать тебя до нитки?! — и в ответ на удивленный взгляд парня, пояснил: — По себе знаю, я самый младший в семье. Эванс сочувственно вздохнул. — Скажи, — будто сомневаясь, спрашивать или нет, произнес он, — так наши миры практически идентичны? Ну, если не считать магии. Джек кивнул. — И те люди, что окружают меня здесь, присутствуют и там? Джек ухмыльнулся, обводя его внимательным взглядом, понимая куда тот ведет. Он снова подтверждающее кивнул. — А… как они ко мне относятся? Темноволосый пожал плечами и почесал затылок. — Как… как. Бегают, за тобой, наверное, как и все остальные. Говорю же, ты там звезда, парень! И если бы у меня был такой шанс в жизни, как у тебя, то я бы даже не раздумывал. Эванс внимательно посмотрел на него. — Так ты знал, что так все и произойдет, когда предупреждал меня на той вечеринке? Тот отвел взгляд. — Я не знал этого наверняка, — нехотя признал он. — Но подозревал о нечто подобном, зная репутацию таких вечеринок. Гарри горько хмыкнул и кивнул сам себе. Как всегда, Рон оказался прав, и он, должно быть, единственный парень во всем замке, что по собственной глупости и наивности влип в такую историю. Эванс поднялся на ноги. — Мне нужно идти, — тихо произнес он. — Но я подумаю о твоем предложении. Джек скривился. — Думай, конечно, только не слишком долго. Я еще пробуду здесь несколько дней, а потом адью! Пишите письма мелким почерком. Кроме того, я ведь тебе предлагаю не перепихон по-быстрому в туалетной кабинке. Эванс поморщился, а темноволосый продолжил: — Ритуал обмена судеб не имеет ничего общего с обычным перемещением между мирами. Это полностью меняет жизнь человека. Необходимо определенное расположение планет и сочетание звезд, чтобы открылась возможность его провести. Но тебе крупно повезло, парень, так как через два дня звезды выстраиваются именно так, как нам нужно. Долго ли они будут находиться в этом положении — я не скажу, может быть час, а может и несколько дней. Как бы то ни было надо спешить. Следующая возможность представится только через пятьдесят лет. Не думаю, что тебя устроит ждать так долго, не так ли? Нахмурившись, Эванс поджал губы. — Я же сказал, что мне нужно подумать. У него возникло смутное ощущение, что новый знакомый либо врет, как сивый мерин, либо просто что-то недоговаривает. — О`кей, — недовольно протянул тот. — Если надумаешь — дашь знать. Только не раздумывай слишком долго, ты же не хочешь проворонить шанс всей свой жизни, — прокричал он уже вслед поспешно удаляющемуся парню. Он заметил ее еще издалека, и успокоившееся было сердце снова тревожно забилось. Выжидающе оперевшись на бампер розового кадиллака, Лили Эванс разъярённо смотрела на сына. — Соизволил наконец-то явиться, блудливая дрянь, — с ненавистью прошипела она и, схватив юношу за плечи, тряхнула изо всех сил. В нос, словно обухом по голове, ударил горько-сладкий аромат ее духов. — Посмотри-ка только на себя, развратная шлюшка, так-то ты платишь мне за все добро, что я для тебя сделала?! Эванс зашипел от боли, когда пальцы женщины с силой вцепились в его плечо, оставляя кровавые разводы на коже. Заметив перекошенное от боли лицо сына, Лили нехотя отпустила его, и, прислонившись к машине, вытащила из сумочки сигарету. С наслаждением затянувшись, она поджала губы, окидывая парня внимательным взглядом. Мать конечно же заметила все синяки, засосы и царапины, видневшиеся на оголенной коже. Хмыкнув, Лили уселась на бампер. — Вижу ты весело проводишь время, — усмехнулась женщина. — Ну ничего, это в последний раз. С завтрашнего дня ты переходишь в военную академию «Дурмштранг». Уж там-то из тебя выбьют всю дурь и сделают настоящим мужиком, а не жалкой постельной тряпкой. Сердце Эванса замерло, покрывшись корочкой льда. Он был наслышан о том, КАК ИМЕННО делали из парней мужчин в том заведении. Лили посмотрела куда-то в сторону, и на лице ее появилась заискивающая улыбка. В тревоге обернувшись, Эванс застыл, со страхом наблюдая приближение декана слизеринского факультета. Лили спрыгнула с бампера, поспешно приглаживая короткое синее платье, выгодно обтягивавшее ее стройную фигуру. — Северус, дорогой, сколько лет, сколько зим, — промурлыкала женщина, и Гарри замутило от отвращения. — Как поживаешь? Все так же в делах и заботах? — Благодарю вас, хорошо, мадам, — сдержанно ответил тот, метнув в сторону Эванса испепеляющий взгляд. Нисколько не смутившись сухости ответа, Лили громко запричитала: — Ах, Северус, это так ужасно! Я ведь все силы вложила в этого неблагодарного мальчишку. Воспитывала, пыталась сделать из него человека. А вот как все получилось. Наверное, я ужасная мать! — она натужно всхлипнула и, выхватив из бардачка кружевной платок, трагически промокнула сухие уголки глаз. И Гарри и Снейп скривились одновременно — как ни крути, актерские способности никогда не входили в число талантов Лили. — Ну, что Вы, мадам, — сухо произнес Снейп. — Вы здесь совершенно ни при чем. У вашего сына, мадам, в школе всегда была определенная репутация. Но пройдемте-ка лучше в кабинет директора Дамблдора. Он нас уже заждался. — Да, конечно, — вздохнув, согласилась Лили и, виляя задом, ушла со Снейпом. Напоследок декан окинул Гарри пристальным взглядом, и на его губах показалась такая многообещающая улыбка, что парень непроизвольно вздрогнул. Гарри всегда недоумевал, что же могло связывать его мать с деканом слизеринского факультета, пока на прошлых каникулах тайна не была раскрыта. Эванс разместился с книгой под лестницей, стараясь не мозолить родительнице лишний раз глаза, когда к ней пришли на ужин подруги. И, неожиданно для самого себя, стал свидетелем одного разговора. Разливая по бокалам шампанское, Лили поведала женщинам о том, что один из профессоров в школе, куда она устроила сына, когда-то давно был ее любовником. Невольно услышав такое, парень навострил уши. Каково же было его удивление, когда Гарри понял, что она имела ввиду именно Снейпа. Смеясь, Лили рассказала о том, что она и старый перечник когда-то учились вместе, и у них даже была короткая интрижка или что-то вроде того. Хотя тот настолько серьезно воспринимал их отношения, что даже сделал ей предложение. Правда в постели он был слишком стеснительным и робким, поэтому женщина без сожалений помахала ему ручкой, когда на горизонте появился более перспективный поклонник. Все это Лили, смеясь, рассказывала подругам, по глотку отпивая из бокала дорогое шампанское, а лицо и уши Гарри становились все более багрового оттенка. Так он узнал и о том, кем именно был тот ненавистный соперник, уведший невесту прямо из-под носа у Снейпа. Им оказался молодой и разбитной рубаха-парень — Джеймс Поттер. Словно в омут с головой, он увлек Лили в бурный роман, заставив позабыть обо всех остальных поклонниках. Бешеная страсть закончилась внезапно, как только пылкий влюбленный узнал о щекотливом положении своей подруги. Лили до последнего надеялась, что любимый вот-вот образумится и сделает ей предложение, но узнав, что он забрал документы из школы и поспешно уехал в Австралию, испытала такой шок, что даже не сразу сообразила, что же ей теперь делать. Придя в себя, и обратившись к врачу, она с сожалением узнала, что прерывать беременность на таком сроке уже было поздно. Таким образом, к вящему неудовольствию Лили, единственным воспоминанием об увлечении юности стало постоянное присутствие в ее жизни сына. А тот слишком напоминал внешне своего отца, чтобы она спокойно могла мириться с его присутствием. При малейшей возможности Лили сплавляла мальчика к своей, недовольной таким положением дел, сводной сестре, либо оставляла с кем-то из своих многочисленных любовников, в то время как сама безуспешно пыталась устроить свою артистическую карьеру. К великой досаде женщины, сниматься удавалось только в малобюджетных мыльных операх, и ни красивая внешность, ни многочисленные продюсеры-любовники не позволяли ей вырваться из этого заколдованного круга. Так как, увы, красивых и на все готовых актрис на киностудиях было хоть отбавляй, но таланта это, к сожалению, заменить не могло. Войдя в свою комнату, Гарри принялся с ненавистью стаскивать разорванную одежду. Включив горячую воду, он заскочил в душ, и долгое время стоял под струей, ожидая, когда же, наконец, уберется мерзкий холод, сковавший его внутренности в тугой узел. До последнего надеясь, что текущая вода смоет грязь не только с его тела, но и с изломанной души. Выключив воду, он подошел к зеркалу, провел ладонью по зеркальной поверхности, снимая пар и невольно задумался — в голове всплыли слова долговязого о возможности изменить судьбу. Горько усмехнувшись, Эванс покачал головой. Безумие — верить, что магическая абракадабра способна решить его проблемы. Нет, мир — это место боли, страха и смерти. Глупо надеяться, что из него можно сбежать. Спастись. Увидеть свет в конце тоннеля. Только не для него. Гарри с ненавистью уставился на свое отражение. «Слабак. Беспомощный. Шлюха. Никто не любит тебя. Никто!»  — Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! — взвыл Эванс, со всей силы ударив по стеклу. Кровавые осколки со звоном посыпались на пол. Уставившись в пространство пустым взглядом, он стоял, не двигаясь, какое-то время, затем включил воду и смыл стекающую с пальцев кровь. На автомате собрав осколки, он бросил их в мусорную корзину, сожалея, что не может сделать то же самое и со своей сломанной жизнью. Мелькнула отрешенная мысль, что ему, похоже, пора начать собирать вещи, так как вряд ли ему позволят здесь задержаться, после того как мать переговорит с директором. Вздохнув, он наклонился, и вытащил из-под кровати пыльный чемодан, но не успел его даже раскрыть, как в дверь громко постучали. Вздрогнув, Гарри накинул халат и, поплотнее закутавшись, с тяжелым сердцем пошел открывать дверь. Но это была не Лили Эванс. На пороге стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, Рон Уизли, и от выражения его лица, сердце юноши сжало нехорошим предчувствием. Наконец тот поднял на него испуганный взгляд. — Гарри, — растерянно произнес он, — ты только не волнуйся. Я находился у директора, когда пришли из полиции… Том Риддл сбежал из тюрьмы. Он говорил что-то еще, но Гарри уже не слушал. Грудь словно стянули раскаленной проволокой, острыми шипами вонзившейся в легкие, выжимая из них весь воздух. В глазах потемнело, потолок закружился и, потеряв очертания, стал уплывать куда-то вниз. До него донесся вскрик Рона, а после — мир поглотила тьма.