Чужая Судьба

Жарко, как же все-таки здесь жарко. Откуда этот жар? Ресницы словно налиты свинцом и весят тонну. Каждая. Чьи-то ладони поглаживают его бедра. Он слышит смешок, пробирающий дрожью в теле. — Ну что проснулся, сладкий? Ты ведь не хочешь пропустить самое веселье? Сердце Эванса рвется из груди. Этот голос он бы узнал из тысячи других. — Ты не можешь быть здесь… Снова смешок. — Но я здесь, — уверяет тот. — Открой глаза и убедись. Гарри с ужасом распахивает глаза, уставившись в ухмыляющееся лицо зависшего над ним мужчины. Наклонившись ближе, тот довольно, словно кот, трется об его плечо. Все внутри Эванса каменеет. Мужчина приподнимает голову. Длинные темные пряди спадают на худое заостренное лицо, его взгляд отдает волчьим голодом и накатывающим безумием. Правую сторону лица пересекает белесый рубец, косой змейкой струящийся от уха до судорожно дергающегося кадыка. Он внимательно всматривается в лицо Гарри. Ну что, соскучился? — пальцы мужчины развязывают халат, проводят шершавыми ладонями по животу парня. Знакомое всепоглощающее оцепенение охватывает тело Эванса. — А вот я по тебе скучал, — вздыхает тот, проводя пальцами по груди юноши. Гарри в ужасе следит за движениями его пальцев. — Я ведь всегда к тебе хорошо относился, не так ли, сладкий? — и, дождавшись неуверенного кивка, усмехнулся: — Даже оставил в живых, несмотря на то, что ты донес на меня в полицию, маленькая дрянь! Захрипев, Эванс рванулся, но мужчина с легкостью придавил вырывающегося парня к постели. Недовольно цокнув, он склонился к его уху. — Только поэтому, — прошипел он, — ты еще дышишь, глупая маленькая сучка. Ты всегда был моим любимчиком — добавляет он, ласково улыбаясь. И Гарри бьет озноб от одной только этой улыбки. Ухмыляясь, мужчина достает из-за спины охотничий нож. В темном взгляде мелькает исступление и голодное ожидание. — Теперь нам никто не помешает, — тихо произносит он. Эванс в ужасе трясет головой. — Тебя здесь нет! Они забрали тебя! Безумно ухмыльнувшись, тот смеряет его презрительным взглядом. — Свиньи-полицейские просчитались, — шипит он. — Еще не было такой тюрьмы, которая бы удержала меня. Склонившись к лицу парня, он нежно проводит ладонью по его щеке. — Ты ведь знаешь, что я найду тебя, где бы ты ни был? — ласково спрашивает он, и на лице его появляется хищный оскал. — И когда это случится, Гарри, мы продолжим там, где остановились… Он подносит к лицу нож и, не сводя с Эванса голодного взгляда, проводит по лезвию языком. Красные капли падают на лицо испуганного парня. Шальной взгляд мужчины светится торжеством. — До скорой встречи, — жарко шепчет он в самое ухо и, придвигаясь ближе, обводит ушную раковину окровавленным языком. Резкая боль пронзает мочку, когда острые зубы впиваются в плоть. Задыхаясь, Эванс кричит и… падает с кровати. Испуганно распахнув глаза, Гарри увидел склонившегося над ним Уизли. Засуетившись, друг помог ему подняться и сесть на диван. — Что произошло, — не понимающе произнес Эванс, обводя встревоженным взглядом комнату. Пожав плечами, Рон озабоченно вгляделся в лицо парня. — Ты потерял сознание, Гарри. Я уложил тебя в постель и хотел уже бежать за врачом, как вдруг ты дико закричал и, дернувшись, свалился на пол. Гарри с облегчением выдохнул, подумав: «Так это было всего лишь наваждение. Галлюцинация, навеянная словами»… Но уже в следующую минуту он вернулся к реальности и, вздрогнув, поднял на Рона испуганный взгляд. — Скажи, это правда, то, что ты сказал про Риддла? Лицо Рона осунулось, чуть поколебавшись, он кивнул. — К сожалению, да, Гарри, мне очень жаль. Час назад пришли из полиции и сообщили об этой новости. Директор подумал, что будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня. Эванса затрясло. Рон бережно взял его ладонь и, успокаивающе поглаживая, продолжил: — Дамблдор сказал, чтобы ты ни о чем не беспокоился. Ты остаешься в Хогвартсе. Во всяком случае, пока не поймают Риддла. Уизли несмело улыбнулся. — Ты же знаешь насколько хорошо охраняется школа. Этот маньяк не проникнет сюда. Эванс вскочил на ноги. — Да что ты говоришь, Рон! — закричал он. — Этот психопат убил восемнадцать человек! Ты слышишь?! Восемнадцать! Причем некоторые из них в тот момент находились под защитой полиции. И это никак не помешало ему! Рон побледнел. — Гарри, перестань, — он успокаивающе поднял руки. — Риддл наверняка уже далеко отсюда. Он ведь не дурак и прекрасно понимает, что за ним охотится половина английской полиции. Любой нормальный преступник на его месте… Гарри истерически рассмеялся. — Вот именно, Рон! Любой нормальный был бы уже далеко отсюда. Но мы говорим о Риддле! Это же чертов псих! Несчастный парень обессиленно опустился на диван и, закрыв лицо ладонями, прошептал: — Он не остановится ни перед чем, пока не добьется своего. А после того, что я сделал… Он наверняка уже ищет меня. Рон осторожно присел рядом с ним. Эванс поднял на него покрасневший растерянный взгляд. — Рон, я не выдержу, — отрешенно произнес он. — Если Риддл меня найдет — это будет конец. Тот придвинулся и обнял друга, успокаивающе поглаживая по все еще подрагивающим плечам. — Он не заберет тебя, — тихо, но решительно произнес он. — Я не позволю этому случиться. Эванс горько усмехнулся, но ничего не ответил. Вечером Гарри все же решился выйти к ужину в большом зале, хотя Рон и предлагал принести еду ему в комнату. Эванс отказался. Он больше не мог и дальше оставаться наедине с пожирающими его мыслями и страхами. Гарри казалось, что еще немного и он просто сойдет с ума от разрывающего его на части напряжения. Взглянув на открытый, но так и не собранный чемодан, Гарри тяжело вздохнул. Его мать поспешно укатила, едва услышав новости о сбежавшем Риддле. Женщине даже в голову не пришло зайти, чтобы хоть как-то поддержать и успокоить сына. Глупая курица переполошилась, вообразив, что тоже находится в опасности. Наверняка она даже успела заказать билеты на самолет, и в данный момент была уже на пути куда-нибудь в Гонолулу или Карибы в компании своего нового мужа или одного из многочисленных любовников. Если бы ситуация не была настолько ужасной, она бы даже показалась смешной. Если бы «заботливая» мамочка поднапрягла мозги, она бы вспомнила, что все жертвы маньяка были исключительно молодыми парнями в возрасте от шестнадцати до двадцати двух лет. Но мозги — это не то, чем могла похвастаться Лили Эванс. Эванс вздохнул, и, покачав головой, вышел в коридор. Но не успел он сделать и несколько шагов, как буквально напоролся на Северуса Снейпа. Вполне возможно, что сволочной профессор специально поджидал его за дверью. Хотя, вряд ли. — Мистер Эванс, — скривился тот. — Не знаю, каким чудом Вы все еще здесь, но уверяю Вас, что это ненадолго. Он подошел ближе, обдав сильным запахом спиртного, и Гарри в панике прижался к стене. Ухмыльнувшись, мужчина придвинулся ближе и доверительно произнес: — Должен предупредить тебя, Эванс, что в Дурмштранге, куда не сегодня-завтра тебя отправят, у меня много знакомых. Они будут рады узнать, что такой милый и сладкий мальчик будет скоро учиться у них. Внезапно он резко рванулся, буквально вмяв своим телом парня в стену, и горячо зашептал: — Так что предлагаю подумать и все-таки принять мое предложение. Я смогу убедить Лили и Дамблдора оставить тебя здесь. Также обещаю, что больше тебя никто пальцем не тронет, если ты будешь моим послушным мальчиком. Если же нет, — голос мужчины угрожающе изменился, — тогда, то, что происходило здесь, покажется тебе мышиной возней, по сравнению с тем, что будет потом. Там. На губах мужчины возникла злая усмешка. — Сношать тебя там будут всей казармой, мой милый птенчик. Ты, наверное, слышал о случаях самоубийства в Дурмштранге. Как ты думаешь, из-за чего? Гарри задрожал. На его счастье в коридоре кто-то появился — послышались громкие голоса, смех и звук приближающихся шагов. Снейп немедленно отстранился и, многообещающе улыбнувшись, ушел. Потрясенный до глубины души, Гарри никак не мог сдвинуться с места. Он держался за стену, словно боялся упасть. Сердце проламывало грудную клетку, в то время как горло напоминало выжженную пустошь. Быть персональной шлюхой Снейпа или общей — уже для всего Дурмштранга. Перспективы одна заманчивей другой. Дрожащей рукой Гарри пригладил свою одежду и на негнущихся ногах двинулся в сторону Большого зала. Он уже жалел, что не согласился на предложение Рона принести ему ужин в комнату. Аппетит пропал напрочь, но, пожалуй, стоило взять хотя бы булочку и чай. Ведь силы, похоже, ему еще пригодятся. С губ Гарри сорвался нервный смешок, но он усилием воли взял себя в руки. Войдя в Большой зал, парень взял у стены поднос, и, остановившись на пороге, осмотрелся. Время ужина уже прошло и в самом зале осталось мало студентов. Стол же учителей и вовсе пустовал. Взгляд сам собой приковался к области зала, где обычно сидел Малфой. У Гарри перехватило дыхание. Сердце остановилось. Слизеринский принц сидел за столом, лениво листая какую-то книгу. Прекрасное лицо его было холодным и безмятежным, не омраченным земными заботами. Изящные аристократические черты казались высеченными из белоснежного мрамора. К горлу Эванса подкатил горький ком: его измучил этот юноша с лицом ангела и сердцем настоящего демона, которого он любил и ненавидел одновременно. В голове снова завертелись непрошенные мысли: «Почему Малфой так с ним поступил? Зачем эти страдания? Сможет ли он когда-нибудь взглянуть на него без этой раздирающей тело и душу боли?» Парень моргнул, смахивая с ресниц набежавшие слезы. Неожиданно к столу слизеринского принца приблизился темноволосый юноша хрупкого телосложения и, улыбнувшись, поставил на стол стаканы с напитками. Отложив книгу в сторону, Малфой благосклонно взглянул на подошедшего. Когда же, томно потянувшись, тот дерзко уселся на колени слизеринца и обхватил его за шею, — внутри у Эванса все задрожало. Внезапно Гарри вздрогнул. Драко заметил его. Мгновение замерло. Не отрываясь, они смотрели в глаза друг другу. И этот взгляд, казалось, длился вечность. Наваждение развеялось, как только губы Малфоя искривила циничная ухмылка. Заговорщицки подмигнув Эвансу, он принялся страстно целовать незнакомого парня. Гарри пошатнулся, из обессиленных пальцев выпал поднос, и с грохотом покатился по полу. Развернувшись, он стремглав выбежал из зала. Он несся, не разбирая дороги, остановившись, только когда со всего размаха врезался в кого-то. Оба упали одновременно: Эванс с одной стороны, а Джек — с другой. Поднявшись на ноги, долговязый простонал, потирая ушибленный зад, и бросил негодующий взгляд на по-прежнему сидящего на полу парня. — Что за черт? Ненормальный! Ты всегда летаешь по коридору, сбивая, как кегли, людей с ног? Эванс молчал. — Гарри? — неуверенно протянул темноволосый, узнав наконец своего нового знакомого. — Я согласен, — произнес тот.