Чужая Судьба

Разговор был исчерпан. Ему нечего было добавить. Нечего было спросить. Все что осталось невысказанным — лишь собственные страхи и сожаления, но они ничто не могли изменить. Время ускользало с неумолимой жестокостью, не оставляя возможность остановиться и предаться сомнениям. Повернув дверную ручку, Эванс вышел в гостиную. В глаза бросились сгрудившиеся по углам студенты: сгорбленные спины, взъерошенные волосы, глаза, исполненные неуверенности и тревоги. Тесное пространство комнаты пропитал густой страх. Не смотрите на меня так. Я не могу спасти никого из вас. Я не в силах спасти даже себя… На единственном в комнате диване лежал без сознания Невилл. Склонившаяся над ним молодая девушка осторожно очищала его голову от запекшихся сгустков крови, бережно проводила губкой по израненному лицу и отжимала в стоящую на полу чашку кровь. Не открывая глаз, тот медленно тряхнул головой. Протяжно застонал. Потрескавшиеся губы искривились в придушенном стоне, разбитые костяшки пальцев задрожали на тяжело вздымающейся груди. Воздух пропитался горьким запахом лекарств, застарелого пота и страха. Почувствовав легкое прикосновение к плечу, Гарри обернулся, и натолкнулся на встревоженный взгляд. — Ты хорошо подумал? — произнесла Гермиона, понижая голос так, чтобы не слышали остальные. Эванс мучительно растянул в улыбке губы. Конечно нет! Бился в истерике внутренний голос. Разве не заметно, что меня колотит от ужаса от одной только мысли снова оказаться один на один с преследующей меня змееподобной тварью?! Неужели не видно, что мне страшно так сильно, что отдерни ты сейчас руку — и я рухну на пол словно безвольная деревянная кукла?! Больше всего на свете я желаю очутиться за миллион световых лет отсюда, от чужой войны на которой выступаю самозваным героем, а на деле разменной пешкой. Я задыхаюсь в этом месте. Задыхаюсь от взглядов окружающих, бросаемых на меня с такой надеждой и ожиданием. И самое паршивое, что мы оба знаем, что я не в силах что-либо изменить. Об этом ведал Дамблдор. Черт, это прекрасно известно твари, захватившей Хогвартс, и так вольготно расположившейся в кресле директора… Он с трудом удержал готовый сорваться с губ истеричный смешок. Сдержал, только потому, что знал, — если сорвется сейчас, то уже не сможет остановиться. В голове вертелась навязчивая мысль, что, если она опять начнет уговаривать остаться, у него больше не будет сил говорить «нет». Но девушка только кивнула, печально потупила взгляд, и потянула за руку к дальней стене, загороженной внушительных размеров книжным шкафом. Остановившись у книжных полок, она потянулась к какой-то книге. Тяжело заскрипев, шкаф содрогнулся и стал отъезжать в сторону, открывая темный проход. Эванс удивленно уставился на девушку. — Это второй путь, — пояснила она. - Он выведет тебя сразу за пределы замка. Полагаю, тебя там будут уже ждать, — горько добавив, она отвела взгляд. Вздрогнув, Гарри кивнул, последний раз обвел комнату долгим взглядом и, приобняв на прощание девушку, вступил в темный коридор. Проход за его спиной мгновенно закрылся. Он снова оказался один в темноте, но в этот раз все было иначе. Его лица касалось дуновение ветерка, прогоняя из легких застоявшийся затхлый воздух подземелий. Пройдя несколько шагов во тьме, он свернул за каменный альков и оказался снаружи. Равнодушная луна заливала мертвенным светом окрестности замка. Он стоял на парковой дорожке, вдыхая в грудь студеный воздух. Внезапно за спиной послышались шаги, глухо скрипнул продавливаемый сапогами гравий, на землю перед ним упали корявые, отбрасываемые неровным светом факелов, тени. С наслаждением вдохнув воздух, он прикрыл усталые глаза. На потрескавшихся губах горчила улыбка. Позади него остановилось несколько человек. Одна из фигур отделилась, и, придвинувшись ближе, обхватила со спины, смыкая на его груди руки. Лишь огромным усилием воли Эванс заставил себя не вырваться из объятий. Горячие пальцы жадно огладили тело, чужое дыхание опалило шею. — Соскучился, маленький, — дразняще протянул знакомый голос. Осклабившись, Уизли придвинулся ближе, его руки скользнули на живот мальчика. Эванс скрипнул зубами. — Я думал Малфой тебя надолго вывел из строя. Поглаживающие движения на его животе замерли. — Как, и пропустил бы самое веселье? — шутливо ужаснулся тот. — Кроме того, у твоего любовничка сейчас совсем другие заботы. Гарри похолодел. — Да, и какие же? — старательно равнодушным голосом произнес он. В ответ Уизли лишь усмехнулся и, игриво укусив за мочку уха, прошептал: — Узнаешь в свое время. С сожалением отстранившись, он кивнул сопровождающим его стражникам, и те снова взяли Эванса под руки. Уизли выступил вперед. Бросив на него быстрый взгляд, Гарри заметил пересекающую лоб парня темную ссадину, также немного крови запеклось на макушке, запутавшись в медных кудрях. Они снова отправились в путь. Поднявшись по ступеням замка, они сразу же свернули в длинный узкий коридор. С удивлением Эванс отметил, что в этот раз они двигаются в сторону противоположную большому залу. Заметив его озадаченный взгляд, тот оскалился, и пояснил: — Мы так и не подготовили тебя для церемонии, котенок. Ну ничего, в этот раз нам уже не помешают, — и от его жадного раздевающего взгляда по телу парня прошла дрожь. Вскоре они подошли к какой-то двери. Бросив на Гарри томный взгляд, Рон многообещающе улыбнулся. Эванс напрягся. Щелкнул замок, дверь распахнулась, и перед ними открылась ванная комната. Пропустив впереди себя Эванса, Уизли зашел следом, и захлопнул дверь, оставляя стражников в коридоре. Расположенная в полу сауна была покрыта водой, благоухающей дурманящими голову терпкими травами. Воздух дрожал из-за поднимающегося над водой пара. Подле стены стояла деревянная скамья. На ней аккуратной стопкой лежала сложенная одежда: белая рубашка и простые холщовые брюки. Под скамьей на полу стояли плетёные сандалии. Эванс растерянно осмотрелся по сторонам. — Зачем все это? Его разобрал смех. Они пришли сюда для того, чтобы он смог… помыться? Уизли посмотрел на него как на идиота. Вздохнув, он покачал головой. — Ты когда-нибудь слышал такое понятие как «искупительная жертва»? Вздрогнув, Эванс с силой затряс головой. Закатив глаза, тот фыркнул. — А слова «чистота» и «непорочность», говорят о чем-нибудь? — и, улыбнувшись, добавил: очистительный ритуал омывает тело избранника перед церемонией, смывая с него грехи. Эванс по-прежнему обескураженно смотрел на него. — Назови это пережитком прошлого, — продолжил Уизли, — но Лорду нравится придерживаться традиций, — ощерившись, он придвинулся ближе, поедая его масленым взглядом. — Я же считаю, это старческим маразмом, — облизав пересохшие губы, доверительно прошептал он, — хотя соглашусь, что само зрелище предстоит воистину возбуждающее. Гарри тяжело сглотнул. Сопровождающие охранники остались за дверью. Они были одни. От охватившего мальчика гнева и смущения по лицу пошли багровые пятна. — Ты можешь оставить меня одного? — тихим голосом попросил он. Усмехнувшись, тот покачал головой. Выругавшись про себя, Эванс повернулся к нему спиной и принялся поспешно раздеваться. Оголённую кожу бил озноб от прожигающих похотливых взглядов. Сбросив штаны вместе с боксерами, он практически нырнул в воду, сопровождаемый звонким смехом. Несмотря на обстоятельства, оказаться в горячей воде было довольно приятно, правда в носу и на языке сразу же защипало из-за горьковатого привкуса неизвестных ему трав. Намочив голову, он протянул руку и, отлив немного шампуня, тщательно намылил жесткие спутанные пряди. Вытащив из мыльницы кусок душистого мыла, он слегка привстал и стал намыливать влажное тело. Позади раздался рваный вздох. Гари замер, мысленно ударив себя по лбу. Он совсем забыл о своем невольном соглядатае. Послышался тихий плеск. Опустившись на корточки рядом с ванной, Уизли задумчиво переливал пенную воду из ладони в ладонь. — Ты знаешь, — внезапно произнес он, — я ведь не врал, когда говорил о своих чувствах. Гарри замер в воде, по мокрой коже прошла легкая дрожь. — У тебя довольно странные способы показывать это, — промолвил он наконец. За его спиной раздался вздох. — Я знаю, — произнёс тот, — но поверь, все могло бы сложиться иначе, не вмешайся в мои планы Малфой, — обогнув бортик бассейна, он остановился напротив застывшего в воде юноши. — Все еще может сложиться иначе… Эванс посмотрел ему в глаза. — Ты предал меня в той жизни, как я могу довериться тебе в этой? Вспыхнув, тот отступил на несколько шагов назад. — А Малфою, значит, ты смог все простить? — Никого я не простил! И мы говорим сейчас не о Малфое, а о тебе! Ты был моим самым близким другом, и ты предал меня… Уизли промолчал, не найдясь с ответом. Дрожа, не столько от холода, сколько от охватившей его ярости, Гарри поспешно смыл остатки пены и вылез из бассейна. Схватил висевшее на вешалке полотенце и, наспех поведя по спине, принялся лихорадочно одеваться, стараясь не обращать внимание на прожигающие кожу жадные взгляды. Едва он застегнул сандалии, его обхватили сзади руки. Он замер, резко втянув воздух. К ягодицам прижалось нечто твердое и горячее. Тяжелое дыхание обожгло мочку уха. — Еще не поздно все исправить, если ты согласишься стать моим, Гарри. Лорд ценит меня и согласится отдать тебя мне после проведения ритуала. Обещаю, я искуплю свою вину. Тебя больше никто не обидит. Горько усмехнувшись, Эванс покачал головой. Где-то он уже это слышал. Кажется, нечто подобное говорил Снейп, еще в той другой реальности, когда предлагал выбрать между ним и насильниками Дурмштранга. Внезапно до него дошло главное. — А разве меня не собираются приносить в искупительную жертву или типа того? Откинув назад голову, Уизли громко расхохотался. Придвинувшись ближе, он интимно зашептал: — Нет, дурашка. В этом нет необходимости. Лорду всего-то и нужно что несколько капель твоей крови, забранных во время проведения ритуала возврата его сил. — и, покачав головой, тихо добавил: — Вот этим-то ты меня и привлек, Гарри. Поразительно, как только в тебе сочетается такая ядерная смесь — завораживающе-притягательная чувственность и ошеломляющая детская наивность. От нахлынувшего на него облегчения, у Эванса подкосились ноги, и он бы рухнул, не прижимай его так сильно к себе Уизли. Все еще остерегаясь подвоха, юноша замялся. — А разве он не боится, что я принесу ему в руках смерть или как там говорится в этом пророчестве? Не удержавшись, Уизли выпустил его из рук и снова оглушительно захохотал. — Нет, ты меня точно доконаешь, котенок, — протянул он, вытирая выступившие от смеха слезы, и, развернувшись, подмигнул: — Ну, конечно, боится. Он до сих пор трясется и не смыкает по ночам глаз из страха, что великий и могучий чудо-мальчик из маггловского мира придет и отрубит ему голову, — он снова зашелся смехом. Эванс поджал губы. Конечно, тот прав иронизируя на его счет — нужно быть полным маразматиком, чтобы верить в подобный бред. Неожиданно внутри что-то кольнуло и стало больно дышать. Он уже давно привык, что никто в него никогда не верил. Проклятье, да он сам не верил в себя! Чего уж удивляться, что даже у чертовой твари на троне одно упоминание об этом вызывало желудочные колики?! Не зря видать директор все-таки отправил его в другой мир в свое время. Должно быть чувствовал, что ничего путного из него все равно не выйдет. Вот у его двойника, видать, и то авторитет был больше. С ним считались. Его воспринимали всерьез. Черт! Да кто вообще придумал это дурацкое пророчество?! Кто бы это ни был — он был явно не в себе, если представлял при этом Эванса… В носу подозрительно хлюпнуло. Даже не вздумай плакать, тряпка! Гарри со всех сил прикусил ладонь, отгоняя подступившие к глазам слезы. — Не волнуйся, котенок, — промурлыкал, вдруг, прижавшийся снова Уизли, — у тебя полно других достоинств, и, поверь, они возбуждают гораздо больше. Кисло усмехнувшись, Эванс опустил взгляд в пол, конечно, какие еще достоинства в нем подмечали мужчины, как не те, что лежали в горизонтальной плоскости. Кожу на плечах и груди жгло в тех местах, где его касался бывший друг, в то время как горло душила горечь собственного бессилия. Между тем Уизли разоткровенничался еще больше, и, прижавшись сильнее, доверительно зашептал: — Старик сам не свой из-за того, что времени осталось так мало. Благоприятная возможность для проведения ритуала выпадает довольно редко. А из-за того, что все чуть не сорвалось из-за проступка Малфоя — следующего удобного случая пришлось бы ждать еще пятьдесят лет. Гарри ахнул. Вывернувшись из объятий Рона, он повернулся к нему лицом. — Ты хочешь сказать, что тогда в подземельях… он поступил так нарочно, чтобы сорвать ритуал? Усмехнувшись, Уизли с невозмутимым видом сунул руки в карман. — Да, тогда ему почти удалось. Тебя собрались переводить в Дурмштранг и все летело к чертовой матери. Пришлось импровизировать на ходу, — Уизли прищурился. — Только не строй себе сладких иллюзий о благородстве Малфоя, — жестко добавил он, наблюдая за смятением на лице юноши. — Малфой так поступил прежде всего ради себя. Его семья слишком многое теряет, если Волдеморт снова вернется к власти. Гарри почувствовал, как к горлу подкатил горький ком, но заставил себя натянуто улыбнуться. — А какой шкурный интерес преследовал ты, Рон, раз с такой готовностью согласился предать человека, в которого, как уверяешь, беззаветно влюблен?! Голос парня дрогнул от обиды и еле сдерживаемой злости. Вспыхнув, Уизли отвел взгляд. Гарри устал. Дико устал от всего. Устал, что его, как разменную монету, используют для своих целей. Лживыми голосами уверяют в своих чувствах, лишь затем, чтобы всласть потоптаться на том крошечном трепещущем кусочке, что ему остался от сердца. Разве они не знают, что он больше не может?! — Скажи, это была твоя идея освободить Риддла? — глухим голосом произнес Эванс, вперив в Уизли прямой взгляд. Вздрогнув, тот нервно отвел взгляд. Повисла гнетущая тишина. — Я не хотел, — наконец произнес он. — Я правда не хотел, так как знаю, насколько это болезненно для тебя, Гарри. Но, черт, у меня не было другого выхода! — его голос сорвался на крик. — Ты бы ни за что не согласился на проклятущий обмен судеб, не маячь над твоей головой дамоклов меч в лице Тома Риддла! Гарри молча смотрел на него, не в силах поверить услышанному. Успокаивающе протянув руку, Уизли сделал к нему шаг. Эванс отшатнулся как ошпаренный. — Не прикасайся ко мне, — прошипел он. — Мне даже смотреть на тебя теперь противно. Выражение раскаяния сошло с лица Уизли. Взгляд его стал холодным. Скривив губы, он жестко усмехнулся. — Ах противно? — протянул он. — Поглядим тогда, что ты запоешь, когда окажешься под Лордом в его спальне или тебя пустят по кругу среди пожирателей. Эванс остолбенел. — О чем это ты? — недоверчиво нахмурился он. Злорадная ухмылка искривила губы Рона. — Ах да, ты ведь не в курсе. У нашего Лорда есть маленькая слабость к смазливым мальчикам вроде тебя, — и, сладко улыбнувшись, добавил: только вот незадача, после его объятий они долго почему-то не живут, — ощерившись, он сделал шаг вперед, вынуждая Эванса испуганно прижаться к стене. — Тех, кто не умирает сразу, — воодушевленно, словно рассказывая детскую сказку, продолжил он: — оставляют на забаву пожирателям. И уверяю тебя, что, то, что произошло с тобой тогда в подземельях, — покажется сладким сном, по сравнению с тем, когда тебя будет рвать на части грязная свора хищников. Так что советую поумерить свой гонор, котенок… Эванса замутило стоило представить горящие глаза Лорда, холодный змеиный взгляд, когтистые лапы с протянутыми к нему кровавыми когтями… В груди что-то задрожало и стало трудно дышать. Из-за нахлынувшей внезапной слабости он прислонился к стене. По телу прошла судорога боли. Усмехнувшись, Уизли смерил его пренебрежительным взглядом, открыл дверь, и подозвал стоящих за ней стражников. Обратная дорога в большой зал прошла как во сне. Вступив в комнату, Гарри, как и прежде, поразился обилию горящих в ней свечей. Окинув взглядом зал, он отметил, что количество людей в капюшонах, по меньшей мере, утроилось. При их появлении все разговоры стихли. Взгляды присутствующих приковались к нему — любопытные, настороженные, злобные. Существо по-прежнему сидело в кресле, острые когти в нетерпении раздирали скрипящие подлокотники. Взглянув в его сторону, Гарри покачнулся и едва не упал, не удержи его стражники. Возле ног существа, закованный в цепи, сидел Малфой. Его руки и шея были обвиты громоздкими оковами, уходящими к торчащему из пола медному кольцу. При виде Эванса в его глазах вспыхнули ужас и смятение. Сидящая в кресле тварь, радостно оскалилась, вставая с места. — Мы заждались тебя, мой мальчик, так что пришлось начинать обряд без тебя, — глумливо посетовала она, неспешно приближаясь. Внезапно Эванс вскрикнул. Правую ладонь словно обожгло огнем. Поспешно повернув голову, он увидел, как один из стражников, убирает испачканный кровью клинок, и взамен подставляет деревянную чашу. Гарри в ужасе следил, как из образовавшегося разреза вниз срываются кровавые капли, наполняя выщербленный сосуд. Гнилостное дыхание опалило шею. Эванс до боли закусил язык, стараясь не закричать. Остановившись напротив, существо жадно вдохнуло запах вымытой кожи. Узкой полоски над вырезом рубашки коснулся длинный раздвоенный язык. Бешено захрипев, Эванс дернулся из объятий, и мгновенно оказался придавлен до самого пола. Над ухом раздалось предупреждающее шипение. Разодранную на спине рубашку мгновенно пропитала кровь. Сдавив еще раз плечо, Лорд медленно, будто нехотя, убрал когти. Тяжело дыша, и не смея поднять взгляд, Гарри встал с пола. Раздалось вежливое покашливание. Почтительно склонившись, охранник подобострастно протянул существу наполнившуюся до половины чашу. Эванса передернуло от омерзения при виде того, как торопливо склонившись, тварь стала лакать из чаши его кровь. Слизав языком последнюю каплю, существо довольно вздохнуло, с испачканных кровью губ сорвался тихий шёпот: — Да, теперь я это ощущаю. Чувствую струящуюся по моим венам живительную силу. Скоро. Совсем скоро звезды сольются в мистическом танце на небесах и вернут мне былое могущество и власть… Мечтательно улыбнувшись, существо открыло глаза и перевело изучающий взгляд на Гарри. Задумчиво потрогало его щеку когтистым пальцем, облизнуло губы, провело иссохшей лапой по груди мальчика. Кровавые глаза чудовища полыхнули багрянцем. Превозмогая ужас и отвращение, Эванс не двигался, из страха вызвать новый приступ ярости существа. — Понимаю теперь, — цокнув раздвоенным языком, губы создания скривились в ухмылке, — отчего мой двойник в твоем мире был от тебя так без ума. Брови Гарри удивленно взлетели вверх. О чем говорит эта тварь? Он никогда не встречался с подобным чудовищем в своем мире! Намек же на интимную окраску и вовсе немыслим! — У меня для тебя сюрприз, мой мальчик, — хитро улыбаясь, произнес Лорд. — Он давно с нетерпением ожидает вашей встречи, но, в силу определенных обстоятельств, ему нельзя находиться в нашем мире. Именно поэтому я создал для этих целей одно место, ваш персональный райский уголок. Губы мерзкой твари скривились от сдерживаемого смеха. К горлу мальчика подкатил ком. О чем, черт возьми, идет речь? Развернувшись, тварь двинулась к креслу. Внезапно Уизли выступил вперед. Лицо его выражало растерянность и смятение. — Прошу прощения, ваша светлость, — торопливо склонившись, произнес он. — Но ведь Вы обещали оставить Эванса мне. Существо молниеносно обернулось. Послышалось разгневанное шипение. — Ты будешь мне указывать, мальчишка? Ты дважды упустил его и еще смеешь меня о чем-то просить? В страхе Уизли отшатнулся назад. С посеревшего лица схлынули все краски. Злобно сверкнув горящим взглядом, существо развернулось к стене над троном и, зажав в когтистой лапе палочку, произнесло какие-то слова. Мгновенно обуглившись, стена внезапно скукожилась, открывая дыру в темный провал. Словно в замедленной сьемке, Гарри перевел взгляд на Уизли, увидел его охваченный ужасом взгляд, и от этого ему стало еще страшнее. Где-то вдалеке, дико закричал, прикованный к полу Малфой. По знаку существа, стражники схватили парня под руки, и с силой поволокли к открывшейся бездне. Жесткий толчок в спину, и он не сдержал крик, влетев в разинутую черную пасть. Рухнув на каменный пол, он услышал за спиной хлопок. Поспешно обернувшись, он увидел на месте прохода идеально гладкую стену. По взмокшей спине прошел озноб. Тревожно оглянувшись по сторонам, он узрел длиннющий коридор, с уходящими в бесконечность стальными дверьми. Знакомое оцепенение и чувство безысходности охватили тело. Он знал это место. Он вернулся домой. В Ад. За спиной послышались шаги. Не поднимаясь с пола, он крепко обхватил себя руками, и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Это иллюзия. Меня здесь нет. Если он будет повторять достаточно долго, это место сгинет, словно дурной кошмар… Позади раздался тихий смешок, и от этого звука, сердце окончательно обезумело и сорвалось в пропасть. — Ну вот мы и встретились, мой сладкий ягненок, — насмешливо произнес знакомый голос. Холодея от ужаса, он медленно стал поворачиваться, уже прекрасно зная, кто находится за его спиной. По губам стоящего в тени Тома Риддла скользнула многообещающая улыбка.