Чужая Судьба

Гарри в ужасе смотрел на неспешно приближающегося Риддла. В серой тюремной робе мужчина выглядел более зловещим чем когда-либо. Худое заостренное лицо покрывала трехдневная щетина. Белесый рубец косой змеей пересекал шею. — Соскучился по мне, мой милый? — в хриплом голосе, сквозили нежность и томление. Темные глаза опасно блестели. Окаменев, тот не выдавил из горла ни звука. Так и не дождавшись ответа, мужчина вздохнул. — А вот я сильно истосковался по тебе, сладкий, — посетовал он. Остановившись напротив, он опустился на корточки, и протянул ладонь к лицу парня. Словно очнувшись, тот отшатнулся назад, и, не удержавшись, упал на пол. Цокнув языком, тот покачал головой и последовал за ним, зависнув над распростертым на полу юношей. Завороженно, Эванс смотрел в наполненный мраком и голодным безумием взгляд. Из черных глаз на него взирала бездна. Усмехнувшись, мужчина ласково провел по его скуле кончиками пальцев и, наклонившись к уху, прошептал: — У меня для тебя сюрприз, мой милый, — придвинувшись ближе, он ткнулся носом в его шею, с жадностью вдыхая запах свежего пота, горьких трав и страха. По коже Эванса прошел озноб. Неохотно отодвинувшись, мужчина оскалился и томно произнес, оглаживая длинными пальцами грудь парня: — Ты будешь рад узнать, что больше ничто не помешает нам наслаждаться друг другом, ягненок, — скабрезно подмигнув, он обвел многозначительным взглядом его тело. Эванс задрожал, пересохшие губы треснули. — Это невозможно… — выдохнул он. Откинув голову назад, мужчина расхохотался. — Нет ничего невозможного, мой ягненок, — сладко улыбнулся он, — если тебе на помощь приходит некто чрезвычайно заинтересованный в нашем с тобой союзе. Внезапно он отстранился. На губах появилась холодная улыбка. — Надеюсь, ты не забыл наши игры? — сухо вопросил он. Вне себя от ужаса, Эванс яростно затряс головой. Поднявшись на ноги, тот усмехнулся, правая рука скользнула за спину. — Тогда… прячься, — весело подмигнув, выдохнул он. Глаза мужчины светились шальным безумным огнем. — У тебя есть время до ста, — жестко бросив, он вытащил из-за спины нож и, многообещающе посмотрев, плавно провел острым лезвием по пересекающему горло шраму. Белесые края рубца окрасились красным. Вздрогнув, Эванс вышел из транса. Поспешно встав на ноги, он осмотрелся вокруг диким взглядом. Чуть поодаль возвышалась созданная из дерева и металла конструкция — хрупкий, на вид, мост выводил к уходящему вдаль коридору, заполненному бесконечными дверьми. У стены напротив виднелась широкая дверь, очевидно, ведущая на нижний уровень, но проход закрывала спина Риддла. Оставался единственный путь. Повернувшись, Эванс рванул к мосту. Стальные петли заскрипели, проржавевшая лестница заходила ходуном. Позади послышался хриплый смех. — Сто, девяносто девять, девяносто восемь… Затхлый воздух стального ада пропитался болью и безысходностью. Эванс готов был завопить от отчаяния. Риддл начал отсчет. Мышцы сводили от дикой усталости, но он все бежал и бежал по узкому коридору, заглядывая в приоткрытые створки дверей, и везде, к своему ужасу, видел лишь комнаты идентичные его собственной камере пыток, либо номеру в отеле откуда его выкрал Риддл. Сколько он еще пробежит прежде чем упадет? Никто не может бежать вечно. Бессмысленно убегать от Судьбы. Из этого ада нет выхода. Зацепившись ногой за выпирающую половицу, он не удержался и рухнул на пол. Силы оставили, равно как и последние крупицы надежды. Риддл может прийти и схватить его. У него не осталось больше воли к сопротивлению. Он устал. Так устал. Почему он просто не покончит с ним? Зачем такие мучения? Внезапно сверху послышалось тихое шуршание. На пол перед ним плавно упала кроваво-красная накидка. Вдалеке раздался смех. Из груди рванулся протяжный вопль, мгновенно переросший, в исполненный боли и отчаяния, звериный вой. О, господи, это не он! Человек не может кричать настолько душераздирающе и страшно. С трудом приподнявшись на локти, он сжал в пальцах проклятую ткань, и медленно вполз в приоткрытую дверь, оказавшись в комнате, как две капли воды, напоминавшую спальню Сказочника. Чувство дежавю свело болью грудь. Все в этой чертовой жизни повторяется снова и снова. Отчаяние и безысходность следуют по пятам, терпеливо выжидая, в скользящих за тобой тенях, подступают все ближе, пока не накрывают с головой. Постепенно, изящно и неотвратимо. Проскользнув под ветхую кровать, он до упора опустил вниз потертое одеяло, и, обхватив себя руками, сжался в тугой комок. Нечто внутри него медленно, но неизбежно умирало. Возможно это была надежда. А возможно — он сам. Никто ему не поможет. Никто не спасет. Не придёт на помощь. Он один в этом аду. Все, кого он знал, уже, возможно, были мертвы, либо неумолимо приближались к этому моменту. То же, что досталось ему — было гораздо страшнее смерти. Подавив готовый сорваться всхлип, он до боли стиснул зубы, закусив истерзанную нижнюю губу. Рот мгновенно заполнился кровью. Риддл медленно шел по коридору, неспешно распахивая двери. Ему некуда было спешить. В его распоряжении было все время мира. Губы насвистывали веселый мотивчик, в то время как пальцы беззвучно отбивали по бедру дробь, в такт мелодии. Настроение было отличное. Жизнь впервые за долгое время казалась прекрасной. Его сладкий ягненок был здесь, где-то рядом. Такой нежный, страстный, напуганный… С губ мужчины сорвался сумрачный смешок. Глаза опасно заблестели, пальцы нежно огладили рукоятку, заткнутого за пояс ножа. Змееподобная тварь не солгала и вернула ему его малыша. Его любимую игрушку. Толкнув ногой очередную дверь, Риддл усмехнулся. Ноздри хищно расширились, вдыхая пропитавшуюся горьковато-сладким ароматом комнату. Запах был субтильным и почти неуловимым, но Риддл обладал практически звериным чутьем, что было крайне удобным в выслеживании и отлове его жертв. А уж запах своего сладкого ягненка он бы не перепутал ни с чьим другим ни за что и никогда. Плавно приблизившись к кровати, он опустился на колени, и откинул в сторону покрывало. В глаза бросилось перекошенное от ужаса лицо и расширившиеся до невозможности глаза. — Прошу тебя, больше не надо игр… — треснутым голосом прошептал тот, в покрасневших глазах заблестели слезы. Риддл не сводил с него темного взгляда. Губы мужчины разошлись в широкой ухмылке. О да, это всегда была его любимая часть игры. Чем жалостливей игрушки упрашивали его прекратить, тем сладостнее было их ломать, и тем большее наслаждение приносили их измученные вопли, заставляя всю кровь приливать к паху, и, хоть так, дать ощутить то, что он так страстно жаждал… Мужчина цокнул языком. Ну ничего, это все в прошлом, теперь ничто не помешает ему сполна насладиться его мальчиком… Всхлипнув, тот с силой вжался спиной в стену, но это не спасло его от Риддла. Оскалившись, тот просунул руку под кровать и вытащил упирающегося мальчишку. Весело насвистывая, он перекинув его через плечо, и потащил назад, к отправной точке их игры. Гарри не хотел, правда не хотел. Он держался изо всех сил. Но, когда его, словно деревянную куклу, забросили на плечо и потащили, как жертвенного агнца на заклание, внутри у него что-то лопнуло. Судорожно всхлипнув, он, наконец, дал волю слезам. Он больше не мог сдерживать душившие горло рыдания. Непрерывным каскадом слезы срывались и срывались из глаз. Он достиг своей точки невозврата. Медленно, но неумолимо, распадался, превращаясь в ничто. Скоро от него совсем ничего не останется… Нахмурившись, Риддл остановился и, чуть помедлив, скинул его на пол. Парень упал на спину на, заходивший под его весом, ходуном, мост. Всхлипывая, он скрутился на полу в комок. Риддл усмехнулся. Задумчиво провел острым лезвием по подбородку. Глаза загорелись предвкушающим огнем. — Тебе понравился этот маленький разогрев? — опустившись на корточки, томно промурлыкал он. — А теперь, будь послушным мальчиком, снимай свои лохмотья и надевай этот наряд. Вытащив из-за пояса красную накидку, он, острием ножа, подтолкнул ее к застывшему парню. Тот дико затряс головой, в глазах вспыхнул ужас. — Только не это… Я не могу больше… Губы Риддла растянулись в гадкой ухмылке. — Ты не можешь уйти от судьбы, — усмехнувшись, твердо произнес он. — Ты ведь знаешь, что твое место здесь, со мной. Ты принадлежишь этому месту, точно так же, как ты принадлежишь мне… — интимно прижавшись, выдохнул он ему в ухо. В ужасе Эванс отшатнулся назад, упершись спиной в металлическую решетку. В распахнутых глазах, словно в зеркальной глади, отразилось склонившееся над ним лицо Сказочника. — Кто бы ты был, если бы не было меня? — самодовольно вопросил тот. — Я придал твоей жизни смысл. Ты придал моему существованию цель. Нежно коснувшись пальцами его щеки, мужчина оскалился. — Ты должен быть мне благодарен, — веско, с непоколебимой уверенностью, произнес он. — Я лучшее, что есть в твоей жизни. То, что напитывает ее красками и придает остроту. Каким пресным являлось бы твое существование, не будь в нем меня… Мрачно усмехнувшись, он отодвинулся, в ожидании уставившись на парня. В глазах — холодная черная пустота. В них как будто отражался весь окружающий его мир. Такой же равнодушный и враждебный. Эванс затрясся. Дрожь омерзения и безысходности прошила тело. — Благодарен?! — понимая, что будет лишь хуже, но, не в силах сдержаться, воскликнул он. — Ты превратил мою жизнь в ад! Заковал ее в ледяной панцирь страданий. Я иду по жизни словно призрак. Все что я вижу — это ты! Ты заставил меня поверить, что жизнь без боли — невозможна, что страх — единственное, что существует в этом мире… Он знал, что своими словами подписывает себе смертный приговор, но уже не мог остановиться. Больше не мог. Словно несущий поток, его захлестнула ярость, и, подхватив, омыла бурлящими мутными водами, смывая последнюю сдерживающую плотину чувства самосохранения. Медленно выпрямившись, он поднялся на ноги. Пораженно внимающий Риддл, даже не сделал попытки ему помешать. Взглянув в искаженное смятением лицо, Эванс горько покачал головой. — Ты в моей жизни так давно, что я не помню ничего другого… Но знаешь, что? Я устал. Смертельно устал, что мир вращается вокруг тебя и той бездны страха, что ты во мне вызываешь… Так сделай мне, наконец, одолжение — поступи со мной так же как с остальными! Его пальцы до боли стиснули ржавые поручни, а губы искривились в мучительной гримасе, но, все же, он твердо произнес: — Тебе придется либо убить меня, либо отпустить… Но в твои извращенные игры я больше не играю! Не дождавшись какой-либо реакции, он мягко произнес: — Все кончено, Риддл. Я ухожу. Развернувшись, он на негнущихся ногах пошел по темному проходу. В душе была пустота. Безразличие к собственной судьбе вытеснило страх и чувство самосохранения. Пораженно, Риддл смотрел ему в след. Волна нахлынувшего гнева искривила черты его лица, превратив в чудовищную маску. Он выхватил нож. — Вернись! Иначе пожалеешь! — мужчина нахмурился, голос неожиданно прозвучал тонко и будто бы неуверенно. Не замедляя шаг, Гарри лишь покачал головой, уголки его губ растянулись в печальной улыбке. Тело наполнило странное спокойствие и легкость. Должно быть, так чувствуют себя люди, достигшие самого дна. Когда нечего больше терять — в душе наступает мир. Услышав за спиной сбившееся дыхание и быстро приближающиеся шаги, его пальцы до боли впились в тонкие перила, хватаясь за них, как за последнюю соломинку. Вне себя от гнева, мужчина ускорил шаг. Что этот нахальный мальчишка о себе возомнил?! Совсем отбился от рук. Ну ничего, он быстро приведет его в чувства. Он уже находился в нескольких шагах от идущего по мосту парня. Пальцы в нетерпении сжали рукоять ножа. Скрипнув зубами, он ускорил шаг… Как внезапно пол под его ногами хрустнул, взгляд метнулся к перилам, но было слишком поздно. Тонкие дощечки дрогнули, заскрипели, треснули пополам и, оборвавшись, полетели вниз. Риддл рухнул в темный пролет. Растерянно обернувшись, Эванс изумленно взирал на пустой провал, на том месте, где только что стоял Риддл. Услышав глухой стон, он вышел из оцепенения, и, осторожно приблизившись, заглянул вниз. В тусклом свете открывшегося провала, он увидел лежащего на полу Сказочника. Из груди мужчины торчал осколок трубы. Застонав, тот попробовал приподнять голову, на губах забулькала кровь. Слегка поколебавшись, Гарри двинулся к обитой железом двери, и спустился на нижний уровень. С опаской приблизившись к распростертому на полу мужчине, он плавно опустился на колени. В устремленных на него темных глазах отразилось смятение. — Это конец? — выдохнул тот. Из уголка губ тонкой струйкой, не переставая, сочилась кровь. В середине груди зияла чудовищная рана. Дернувшись, он зашелся надсадным булькающим кашлем и, повернув голову, сплюнул на пол сгусток крови. Чуть поколебавшись, Гарри кивнул. — Я ведь любил тебя, ты знаешь? — с трудом разлепив губы, прошептал тот. Глаза пронзительно и жадно не сводили с него взгляда. Пронзенная острием грудь тяжело вздымалась. — Я знаю, Том, — тихо произнес Эванс. Наклонившись, он мягко прикоснулся губами к устам умирающего мужчины. — Ты никогда раньше не называл меня по имени, — губы мужчины разошлись в грустной улыбке. Он нежно взглянул на склонившегося над ним парня и прошептал: — Значит, это действительно конец… Содрогнувшись, он зашелся в новом приступе кашля. На губах забурлила кровавая пена, глаза заволокло пеленой, и он затих на грязном полу. Склонившись, Гарри мягко прикрыл ладонью его глаза. Черты лица Риддла разгладились, придав его выражению некую умиротворенность. Казалось, что он, наконец-то, обрел покой, что так не доставал ему при жизни. Взгляд мальчика приковался к лежащему на каменных плитах ножу. Перед ним находился выход. Он не знал, как не видел его раньше. Он всегда был перед глазами, настолько же невероятный, насколько и очевидный. Должно быть, все это время, его глаза были слепы, так как их заволакивала пелена боли и страха. Но теперь он ясно понимал, что нужно делать. За спиной с хлопком открылся портал. Самодовольно откинувшись на спинку кресла, Волдеморт с ленцой поглядывал на, прикованного к подножию кресла, Драко Малфоя. Раздвоенный язык облизал чешуйчатые губы. Удовлетворенно осмотрев сгорбленную у его ног фигуру, он предвкушающе оскалился. Существо давно с интересом поглядывало на отпрыска Люциуса Малфоя, и, лишь верность Малфоя-старшего его идеям, останавливала его от желания заставить кричать в своих объятиях дерзкого мальчишку. Теперь же не было нужды сдерживаться. В свете последних событий тот сам скрепил свою судьбу. И, ни преданность его отца, ни что-либо иное, не могло это изменить. Переведя вглубь зала взгляд, существо скривилось. Рон Уизли по-прежнему потерянно топтался возле выхода из комнаты, не решаясь уйти, как прочие, отправленные Лордом на поиски мятежников, пожиратели. Волдеморт нахмурился. — А тебе нужно особое приглашение, Уизли? — недовольно прошипел он. Жалобно скрипнули, раздираемые когтями, подлокотники кресла. Дрогнув, тот испуганно опустил голову, но существо успело перехватить брошенный на него полный ненависти взгляд. Существо усмехнулось. Не мешало бы проучить зарвавшегося мальчишку. Будь Уизли хоть немного в его вкусе, то он бы нашел ему более приятное применение, а так… Его размышления были прерваны раздавшимся за спиной хлопком. Недоверчиво обернувшись, существо разинуло от удивления пасть. В образовавшемся в стене проходе появился Эванс. Сделав шаг вперед, парень остановился, неуверенно оглядываясь по сторонам. Слегка подрагивающими руками он прижимал к груди разорванную рубашку, лицо было покрыто грязными разводами и кровью. Не в силах поверить увиденному, существо несколько раз моргнуло, и, отойдя от шока, разгневанно зашипело. Выбросив вперед костлявую руку, с зажатой в когтях палочкой, оно направило ее на Эванса. Во взгляде повернувшегося к нему парня мелькнул страх. Кровожадно раздвинув в усмешке губы, существо открыло зубастую пасть и… захрипело, бешено вращая глазами. Короткую шею сдавила тугая цепь. Растерянно замерев, Эванс ошеломленно взирал, как, буквально повиснув на извивающемся монстре, но не выпуская из рук цепь, Малфой непреклонно сдавливал шею чудовища. Существо хрипело и вырывалось, изо всех сил пытаясь освободиться от внезапной удавки. Сердце Гарри радостно ёкнуло и тут же тревожно забилось, заметив, как на помощь чудовищу, уже спешат, стоящие от двери стражники. Подбежав вплотную к существу, они остановились как вкопанные, беспомощно переглядываясь между собой. В их руках были зажаты палочки, но они колебались, не решаясь воспользоваться ими, из опасения задеть Лорда. Внезапно перед Эвансом возникло ошалевшее от радости лицо Уизли. Его взгляд смятенно скользил по телу мальчика, словно не веря, что это действительно он. — Гарри… — потрясенно выдохнул он. Дрожащие пальцы коснулись расцарапанной щеки. Между тем, раздраженно зашипев на бестолково толкущихся перед ним стражников, существо дернулось назад, и, впечатав спиной в стену, повиснувшего на нем парня, стряхнуло обволакивающую цепь, отшвырнув Драко в сторону. Ударившись о каменные ступени, тот остался лежать на полу. Гарри с ужасом увидел расползающуюся возле его головы лужу крови. Взглянув на Малфоя, тварь скорбно цокнула языком, и, раздвинув губы в мерзкой ухмылке, перевело налившийся кровью взгляд на Эванса. Подняло зажатую в когтистых руках палочку. Не двигаясь с места, Гарри, по-прежнему, оцепенело смотрел на распростершегося на полу Драко. Из наведенной палочки вырвался луч. Внезапно его отбросило в сторону, не удержавшись на ногах, он упал на колени. Изумленно вскинув голову, он еще заметил побледневшее лицо оттолкнувшего его Уизли, перед тем как глаза того закатились, и он рухнул на грязный пол. Повернув голову в сторону, зашипевшего от досады чудовища, Эванс медленно поднялся с пола. — Ты был так добр, подготовив для меня подарок, — на обескровленных губах мальчика появилась странная улыбка. — Хочу отплатить тебе тем же, — тихо добавил, почти прошептал он, но существо услышало, и, встрепенувшись, в смятении уставилось на него. Рука Эванса потянулась к бедру, развязывая привязанный к поясу красный мешок. С каким-то болезненным любопытством, существо склонилось вперед, завороженно следя за его действиями. Круглый предмет мелькнул в воздухе и упал, приземлившись у ног Лорда. Замерев от ужаса, существо безмолвно взирало на лежащую на полу голову Тома Риддла. Внезапно с его губ сорвался тонкий вибрирующий звук. Бросившиеся на помощь стражники испуганно попятились назад. Уши мальчика заложило от пульсирующего, на грани ультразвука, скрежета. Вытянув перед собой когтистые лапы, существо испуганно взирало, как чешуя стремительно срывалась с ладоней, и белым пеплом осыпалась вниз. Из коридора донеслись крики и шум борьбы. Двери дрогнули и распахнулись, впуская толпу пожирателей, отстреливающихся, вырывающимися из палочек лучами, в преследующих их мятежников. Бросившись к корчившемуся на троне предводителю, одни замерли в испуге и нерешительности, другие — попятились назад. Людей охватила паника. В проеме показалась темная фигура Снейпа и других восставших. Зал заполонили крики, звуки борьбы и непрекращающийся резкий вой. Пронесшийся с выпученными глазами стражник грубо пихнул Гарри в плечо. С трудом устояв на ногах, Эванс попробовал отступить в сторону, но тут зал потряс мощный взрыв. Пол зашатало, он не удержался, и его отбросило назад, с силой припечатав к полу. Он еще успел заметить разверзнувшуюся дыру, на месте где раньше стояло кресло, а после — мир поглотила тьма.