Последняя легенда

Храм Нации Воздуха всегда был многолюдным местом. Каждый житель деревеньки раз в день посещал это святое место. Кто-то приходил за советом, кто-то — на молитву, а кто-то готовился стать послушником. Из Восточного Храма Воздуха часто прилетали летающие бизоны, на свои любимые пастбища рядом с деревней, а потом отдыхали во дворе храма, веселясь с детьми. Вот и сейчас на одном особенно большом зубре весело прыгали мальчишки, утопая в его белоснежной шерсти. Вот другой подставил голову девочкам, которые расчёсывали его мех и заплетали косы. Детёныши бодались между собой, иногда на земле, иногда в воздухе. А когда уставали, то выбирали себе кого-нибудь в качестве подушки. И не важно, что этот человек может куда-то спешить или нести что-либо тяжелое, или хрупкое. Малыши просто плюхались на выбранную «жертву» и сладко засыпали. Вот и сейчас только вышедший из лазарета Пингджинг наблюдал, как Янши отчаянно пытается столкнуться с себя сопящий комок белизны. — Я сдаюсь. — Аватару осталось только улечься на траву и ждать, когда этот малыш проснётся. — Сколько ему? Весит как сатомобиль! Монах усмехнулся. Эта сцена была умилительна. — Этому малышу где-то четыре-пять месяцев. В этот период летающие бизоны начинают набирать вес и активно расти. — Гигант присел на корточки перед бизончиком и погладил по голове. Зверёк довольно причмокнул и продолжил спать. — Не волнуйся, долго он спать не будет. Час максимум. Янши оставалось только вздохнуть. Этот малыш пристроился на нём полтора часа назад. И Аватар подозревал, что ещё столько же будет дрыхнуть. — Раз уж ты здесь, расскажи, что со всеми теми людьми, которых мы освободили.  «Что ж, проведём это время с пользой». — Всё хорошо. Непоправимого вреда никому не нанесли. Они вернулись к своим семьям. Кому-то из них просто нужно некоторое время посещать целителей и врачей. — Монах почесал бороду. Теперь плохие новости. — Хан Ше так и не нашли. Куда сбежал — непонятно. Ясно только, что членам своей секты он мозги промыл обстоятельно. Все до единого покончили с собой. Кроме детей. Их мы взяли в свой храм. Надеюсь, сможем помочь. — Все поубивали сами себя? Туда им и дорога. — Снова эта нотка жестокости. Снова это хладнокровье. Словно защитная реакция, скрывающая обиду и печаль. — Это то, о чём я хотел поговорить ещё три дня назад, мой друг. Почему ты так суров? Почему так циничен и не веришь в доброту? Этого разговора Янши хотел избежать. Он не поймёт. Монах, который свято верит в карму, в духов, в людей… Нет. Не поймет. — Просто я увидел всю жестокость мира. Честно говоря, единственная причина, почему я всё ещё стараюсь помочь людям — это принцип. И желание отомстить. — Его рука стала чесать за ухом бизончика. Это успокаивает. Только животным можно верить. Они не жестоки. Они верные. Совсем как… Янши резко встряхнул головой. Он не готов это вспоминать. Слишком больно. — Отпусти свою ненависть, мой друг. Ты не сможешь помочь миру, если сам погрязнешь во мраке. — Пингджинг во второй раз за время их знакомства стал серьёзным. Не наивным добрым великаном, а мудрым и твёрдым настоятелем. — А с чего ты взял, что я хочу помочь? — В голосе прозвучало искреннее удивление. — Буду рад, если мир сам себя пожрёт. Может, тогда до людей дойдёт, что я не обязан вытаскивать их из любой задницы. Монаху осталось лишь покачать головой. Он знал, что не сможет помочь. Ненависть способна искоренить лишь одна вещь. — Надеюсь, ты найдешь лекарство от своей скверны, мой друг.  Гигант поднялся. К говорящим направлялась мама-бизон. Громко опустившись рядом с детенышем, она стала лизать ему голову и спинку. Потянувшись, малыш сонно переполз под лапу матери и снова уснул. Янши смог встать. Ему давно пора уходить. — Какое лекарство? — всё-таки спросил он. Монах положил руки ему на плечи. — Самое прекрасное, что только есть в мире — любовь. Аватар снял с себя руки монаха. Слишком доверительный был жест. А Янши никому не доверяет. — Из-за любви я и отравился.  Он развернулся и направился к выходу под печальным взглядом Пингджинга.

***

–…А потом я отправился дальше. Пингджинг созвал Совет Воздуха, чтобы предпринять какие-то меры против секты. А так как Храмы Нации Воздуха есть почти в каждом городе, то их действия стали сильно мешать Тёмному Исцелению, которое начало действовать активнее. Так что вместо распространения своего влияния, Хан Ше сосредоточится на запугивании монахов. Пока без особого успеха.  Солнце уже было в зените. По телевизору давно начался очередной сериал для людей без личной жизни. Птицы устроили целый концерт, как будто радуясь, что с их любимой сцены — Храма Нации Воздуха — наконец уехали все полицейские сатомобили. — Теперь всё понятно. — Сонг видела ситуацию чуть под другим углом. — Типичная мания величия. Обычно она сопровождает маниакальный синдром или является частью симптокомплекса паранойи. Что-то похожее происходит с теми магами воды, которые обучаются магии крови. Это далеко не всё, что Сонг поняла. Этот костюм скрывает не только родимые пятна. Он скрывает его сердце. Сердце, что не способно доверять. Исправим. Со временем. — Сонг… — Аватар посмотрел ей в глаза, вырывая себя из мыслей. Его карие глаза встретились с её зелёными. Как хорошо эти цвета сочетаются… — Да?.. — Она чуть наклонил голову влево. Одна прядь волос почти коснулась щеки Янши. — Может, уже слезешь с меня? Два часа всё-таки прошло…

***

Звук капель, ударяющихся о трубы, методично разносился эхом по всей базе. Тут и там сновали люди в чёрных плащах. Иногда встречались те, на ком плащи голубоватые. Чаще всего они отдавали приказы и поручения. Но была одна комната, которая была закрыта бумажными задвижными дверями. В ней располагался трон как в самой первой обители Тёмного Исцеления. Вокруг трона были зажжены свечи. Глубже располагался стол с различными планами и картами, а также расчётом расходов. За этим столом сидел человек в тёмно-синем плаще. Хан Ше сейчас изучал письма своих сторонников, которые следили за смертниками, устраивающими теракты. Трех поймала полиция. Один ни слова не сказал и повесился в камере. Другие были готовы сотрудничать. Их нашли в камерах мёртвыми без повреждений. Ещё пять остановили сами монахи. Три снова сами себя устранили. От одного избавились агенты. А вот последний сменил веру — теперь он под защитой монахов. Не пробраться. Взорвались только двое. Один удачно. Пять жертв. Второй — нет. Взрывную волну подавил Аватар. Аватар. Одно его упоминание вызывает ярость. Больше его злит только этот монах, который настроил все Храмы Воздуха против его веры. Размышления Змия прервали крики из основного помещения. Звуки стрельбы. Разрушение стен. Поломка аппаратуры. Хан резко встал и направился к двери. Распахнул её. То, что он увидел, было за гранью понимания. Все его сторонники были убиты. Мужчины, женщины, старики… Даже дети. Кому-то разбили голову о стену, кто-то убит пулей, некоторые опалены током, другие разрезаны чем-то острым. А посередине стоял человек. С головы до пят он был чёрный. Полностью закрытый чёрный костюм. Даже глаза скрыты то ли стеклом, то ли пластмассой. В одной руке он сжимал окровавленный меч, в другой — пистолет, похожий на те, что выпускает компания «Буд. Тех.», но явно доработанный. Ствол был толще, а патроны легче, потому летят быстрее. Он смотрел в упор на вошедшего, как будто ждал его. — Ой! Простите… Я тут насвинячил… — говорящий как будто виновато оглядел бойню. — Хотя они тоже хороши. Я к ним в гости, с печеньем, а они… А ведь и правда, с печеньем. Вон оно, возле входа валяется. Пачка «Драконьих сластей» из одноимённой сети пекарен. Водяной Змий собрал в руке воду, готовясь к атаке, и сделал шаг вперёд. — Ты бы под ноги смотрел, что ли… — Незнакомец спокойно засунул пистолет в кобуру на поясе и поставил меч на подобии трости. — А то вон как заляпался. Пальцем неизвестный указал под ноги Хана. Тот посмотрел туда же. Его нога стояла на плоской металлической тарелке. Мина. — Что тебе нужно? Если бы он хотел убить, то не предупреждал бы о мине. Значит, есть какая-то цель. — Так я же сказал. Какой народ пошёл, не умеют слушать. — Достав из внутреннего кармана ещё одну упаковку печенья, только поменьше, неизвестный согнул меч трижды и закрепил на поясе. — В гости я пришёл. Чай предложишь?