Haemoglobin

— Тебе что? — Каминари убедился, что Киришима слишком усердно что-то чёркает в блокноте, сидя за дальним столиком, и разговора их не слышит. — Предложили быть барабанщиком в The Squealers, да. Это группа из Нью-Йорка, они… — Я знаю, кто они, чувак. Они дико популярны. Но состав ещё ни разу не менялся, разве они объявляли об уходе барабанщика? — Каминари стушевался. Киришиме пришло сообщение, он долго пялился в телефон, продолжая торчать в собственном мире песенных строк. — Они объявят только тогда, когда найдут замену. Не знаю правильно ли это. Их продюсер позвонил мне вчера вечером и предложил стать частью The Squealers. У них турне по штатам в марте, — Сэро почесал затылок, как-то неуверенно произнеся последнюю фразу. — Они дали время на раздумья до завтрашнего утра. Каминари больше вопросов не задавал. Было видно, что всё это даётся Сэро совсем нелегко. Перспектива оставить группу, в которой он играл уже около пяти лет. Да и правильно всё это? Они создавали Post Mortem вместе и весь путь до конца должны пройти тоже вместе. Киришиме пока ничего не говорили. У него только всё наладилось в плане вдохновения, да и в принципе, кажется, всё тоже было в порядке, поэтому выбивать его из колеи новостью о том, что Сэро предложили перейти в другую группу, было недопустимым. Эйджиро разозлился бы уже от того, что Ханта раздумывал над предложением, а не отклонил его сразу же. — Если тебе интересно, я не хочу отпускать тебя, чувак, — Денки пялился в стол. Выражение его лица уж как-то слишком скосилось. — Эйджиро пишет здоровские треки сейчас, а до выхода альбома рукой подать. Если ты кинешь нас, Post Mortem перестанут быть собой. Ханта выдохнул и зажал двумя пальцами переносицу. Он знал, что Каминари не хочет на него давить, да и сам он до сих пор не воспринял всё это. Было устойчивое чувство, что всё это ему показалось или приснилось, но реальность была совсем другой. Реальной. Должен ли он был говорить об этом даже Каминари? Учитывая то, что у того сейчас тоже не лучшие времена. Психолог, антидепрессанты, болезнь, которую он никак не хотел афишировать. Обременять его такими новостями — правильный ли это выбор? Но потом было бы хуже. Ханта всегда кричал на Киришиму, по сто раз вдалбливая тому, что держать всё в себе — недопустимо. Они друзья семья. И должны делиться всем, что происходит, потому что так легче. Потому что так не загибаешься от проблем и одиночества, сидя в холодной гостиной. Очако, как обычно, протирала бокалы, изредка поглядывая в сторону дверей, где сломанный колокольчик слабо оповещал о входящих посетителях. Было тихо. Звенели только стаканы и разлитый по ним алкоголь. Последний — в основном в ушах пьющих и значительно позже. Сэро стучал тонкими пальцами по поверхности стола и наблюдал за Каминари. Тот положил голову на руки, лежащие на столе, и исподлобья поглядывал на Ханту. — Вообще-то, я ещё никуда не ухожу, — Сэро улыбнулся. Каминари впервые не для шутки надул губы. Ей-Богу, взрослый человек, а ведёт себя, как потерявший хозяина щенок. — Тебе двадцать четыре и ты волен делать всё, что в голову взбредёт, но я… мы с Киришимой не простим тебе ухода. Ты отлично владеешь статистикой и знаешь всё об известных барабанщиках. Ты до ужаса наблюдательный, и я клянусь, что больше не буду высмеивать твою тетрадь, где ты пишешь биографию каждого участника твоих любимых групп, и называть его «дневником чокнутой фанатки». А ещё я очень люблю твоего паука Майка и вообще я считаю твоё увлечение насекомыми классным, — он зарылся носом в руку, согнутую в локте. — За эти пять лет мы прожили и падения и взлёты, но мы были вместе. Post Mortem — это мы втроём. Не уходи. Сэро сглотнул. Он молчал мучительных семь секунд, а потом снова усмехнулся и потрепал Каминари по волосам, подперев подбородок кулаком. — Друг, как давно у тебя не было девушки? — Ханта рассмеялся, а после смущённого «отвали» от Каминари, откинулся на стул и с улыбкой посмотрел на пялящегося в их сторону Киришиму, помахав ему. Стало теплее. — С каких пор ты так сблизился с Бакуго Кацуки? — Сэро пнул кожаным ботинком камешек, лежащий рядом, и ещё раз оглянулся. — И каким образом? Неоновый Квартал отличное место… для преступников или самоубийц, которые мимо этого квартала проходят. Всё, о чём писали криминальные хроники в основном происходило здесь. И конечно же, именно здесь тусовался Бакуго Кацуки. По крайней мере сегодня. — Я понравился его собаке, — пожал плечами Киришима, покрепче вцепившись в поводок. Шутки шутками, конечно, но вряд ли сейчас Киришима не был серьёзен. Бакуго не гнал его взашей хотя бы по причине того, что его собака нашла в Эйджиро свою новую игрушку. Роза сегодня была на удивление спокойна. Смирно сидела около Киришимы по указанию её хозяина, и рычала на каждого, кто приближался к Эйджиро, по тому же. Кацуки всучил ему поводок и удалился в неизвестном направлении, как обычно, ничего не сказав. За это время к Эйджиро успела подкатить одна девчонка, ссылаясь на милого пёсика, но последний же в свою очередь гаркнул на неё так сильно, что она с визгом дёрнулась с места. Сэро успел пошутить, что псина явно запрограммирована охранять горе-музыканта. На Киришиме была чёрная маска, прикрывающая губы и нос, и это притягивало взгляды. Не то, чтобы удивляло, даже почти выдавало за «своего» в сочетании с цветными волосами, но все всё равно узнавали новенького в пареньке в маске и ротвейлером на цепи. Он был весь в чёрном: шапка, толстовка, джинсы с вансами и кожанка. Бакуго сразу же предупредил, куда они идут. Неоновый Квартал был местом тусовки байкеров. Сегодня здесь всё горело пурпурным. Огромное количество неоновых вывесок и высокая концентрация кожаных вещей переполняли это место. На некоторых было столько металла, что на одном лишь пирсинге можно было заработать кучу бабла, если сдать его на металлолом. Про татуировки и крашенные волосы вообще стоит молчать. — Нынешние байкеры все поголовно похожи на панков, так и должно быть? Где огроменные мужики с лысинами и наколками на каждом сантиметре тела? — Каминари опёрся спиной о стену. Они с Сэро тоже припёрлись во всём чёрном. Киришима с Хантой обернулись на него. — Чувак, серьёзно, найди себе уже девушку. Ты меня пугаешь, — Сэро еле удержался, чтобы не вздёрнуть бровь и усмехнуться. Их позвал Киришима. Бакуго оказался не только участником подпольных боёв, но и любителем гонок. Он прикатил на байке, Розу с поводком всучил на месте. Должно быть, за ней приглядывали знакомые Бакуго из какого-то паба. Им Киришима обязан за то, что Роза сейчас накормлена и пока не в настроении никого грызть. Особенно свою любимую игрушку — его. Он время от времени поглядывал на телефон. Утром он получил сообщение от Нейто. Тот извинился за случай в клубе и спросил в порядке ли Киришима. А потом прислал второе смс. Нейто Монома, 10.37AM Рад, что ты не успел привязаться. Я не тот, кто тебе нужен. Даже если это просто способ убить одиночество. Впредь выбирай тщательнее: есть ли смысл в том, чтобы быть с кем попало, лишь бы не быть одному? Эйджиро вряд ли дождётся ответа на своё «Где ты?», но попытаться стоило. Постоянно глядеть в телефон, ожидая весточки, наверное, тоже. Кажется, Нейто выбрал свою дорогу, и по ней Киришима не идёт рядом с ним. — Одна и та же ошибка, Эйджиро. — Вы совершенно правы, док. Hollywood Undead - Usual Suspects Его вывел из транса щелчок пальцев прямо перед глазами. Бакуго стоял напротив него. В шлеме. Эйджиро подумал, что его внутренний крик услышали все присутствующие. — Какого хрена ты пялишься в телефон, когда я стою рядом с тобой? — Роза узнала хозяина и теперь радостно скулила и ластилась, то облизывая Кацуки, то катаясь на спине, ожидая, пока он почешет ей живот. Киришима опешил. Во-первых: врать Бакуго Кацуки было непозволительно. Во-вторых: он снял шлем и казался таким блядски горячим, а осознание того, что они с Киришимой были одинаково одеты, вплоть до чёрной маски на лице, зарывалось между лёгких приятной щекоткой. — Отлипни, извращенец, ты меня сейчас сожрёшь глазами, — Кацуки скалился, но пялился на Эйджиро точно так же, и это доставляло. Он мог поклясться, что одинаковая одежда тоже чертовски возбуждала Бакуго. В пурпурном неоновом свете он выглядел охрененно. Ещё более охрененно. А ещё у Кацуки в ухе красовался чёрный гвоздик, поставленный только недавно, и Киришима кончал лишь от одного его вида. Бакуго передал поводок ничего не понимающему Сэро. Роза опасно зарычала, но Кацуки опустился на корточки и погладил её за ухом. — Сиди здесь, девочка. Я скоро вернусь, — он повернулся к Киришиме и махнул головой в сторону мотоциклистов. — Пошли. — Куда? — Не задавай глупых вопросов, дерьмоволосый, — он кинул ему второй шлем, который Эйджиро сначала даже не заметил, и надел свой, сворачивая в сторону стартовой линии. — Побеждать. Киришима оглянулся только на месте, когда надевал шлем. И правда: всех по двое. Сэро с Каминари пробились поближе сквозь орущую толпу, Роза загавкала. Бакуго снова загорелся. Киришима увидел его огненные глаза, полыхающие даже ярче неоновых огней, перед тем, как он надел шлем. Эйджиро устроился за ним и вжался в его спину. — Страшно? — Бакуго слегка повернул голову в его сторону. Киришима глубоко вдохнул. Жар чужого тела проникал в самое нутро, согревал органы, приятно покалывал в висках. Искры от огня чередовались с любимым ощущением расправленных крыльев. — Ни капельки. Бакуго сорвался с места, стоило только девчонке в чёрном купальнике и кожаной куртке опустить флаг вниз. Дорога была узкой, Киришима и представить не мог, как все участники на ней уместятся, но Кацуки сразу же вышел вперёд. Эйджиро успел заметить, что сзади сидят почти одни девушки, а потом до него дошло, что это значит. — Я тебе нравлюсь. Он крикнул не столь из-за того, что рёв байка был слишком громким, сколько потому, что его торкнуло. Бакуго не услышал. Или сделал вид, что не услышал. Киришима думал, что весь спектр эмоций смешался воедино и сжал его органы в тугой узел тогда, в ванной, когда он корчился и выблёвывал свои внутренности, но это было сущей хернёй по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас. Сейчас сдавливало горло в истошном крике. Бакуго финишировал на первом круге. Оставалось ещё два. Сзади догоняли двое — один уже дышал в затылок. Сейчас сводило ноги в желании ускориться. Быстрее. Быстрее. Быстрее. На втором круге его догнали. Впереди сидящий парень изредка пялился на Бакуго, а девушка сзади показала Киришиме средний палец. Кацуки смотрел только вперёд. Сейчас разрывало грудную клетку от не вмещающихся в узких рёбрах чувств. Любовь. Свобода. Адреналин. — Блять, Бакуго, надери уже им зад! Кацуки ускоряется. Выворачивает ручку руля, выкручивая двигатель до отсечки. На повороте Киришима вжимается в Бакуго, почти касается асфальта, но Кацуки тут же выравнивает мотоцикл и приходит первым на финиш. Пространство мгновенно заполняется победным рёвом толпы. Киришима снял шлем только немного погодя: руки тряслись до невозможности. Бакуго пялился в одну точку и медленно дышал. Он обернулся на Эйджиро, и этот взгляд Киришима увидел впервые. Брови подняты вверх, рот слегка приоткрыт, а в глазах то самое смятение, которое появляется от большого количества пережитых ощущений. Оно приходит тогда, когда тебе настолько охуенно, что ты и описать не можешь. Без сомнений: сейчас Кацуки почувствовал всё то же, что и сам Эйджиро. Везде загорелся неоновый красный — так тут поздравляли победителей. Каждый выбирал цвет перед началом гонок на случай, если победит, и Бакуго выбрал красный. Цвет Киришимы. — Это мои первые гонки, — Бакуго отвернулся, вновь вернув выражению лица прежний вид. Эйджиро, наверное, умер. Сначала почти не дышал целую минуту, а потом и вовсе не подавал признаки жизни, лишь хлопая глазами и наблюдая, как всё окрасилось в ярко-красный цвет. Он уже не спрашивал разрешения, он утверждал. Огромная доза адреналина и адское желание. Разлитый на всё вокруг красный неон. Этот незабываемый взгляд Бакуго. Киришима наклоняется ближе, щекочет маской шею Бакуго, поднимается к уху. — Я тебя хочу.