Возврату не подлежит

Есть чувства, восполняющие и затемняющие разум, и есть разум, охлаждающий движение чувств. Пришвин М.

— Мам? — Ох, вот ты где, чего еще не дома? — в ее голосе чувствовалась раздраженность, а сама она выглядела даже хуже, чем обычно. Будь вы одиноким прохожим, не сомневаясь заручились бы, что пара впереди - кто угодно, только не родственники. Пожалуй, от матери мне достался лишь цвет волос, все остальное я унаследовал даже не от отца, а от какого-то далекого предка, повезло с генами. Эту женщину зовут Талла, она под два метра ростом и к тому же очень мужественного телосложения. Волосы вечно в разные стороны, а о том, что одежду надобно изредка стирать, и не слышала, к тому же безработная, а ее любимое хобби (и пожалуй единственное) — это слежка за сыном. Когда мы жили вместе, все домашние обязанности лежали на мне. Этот узурпатор нагло держал ребенка при себе, не выпуская из дому. Однако, можно догадаться, что случилось, когда таки наступило долгожданное совершеннолетие, конечно, не откладывая ни дня, я снял квартиру (подальше от дома), а вскоре начал совмещать учебу и подработку. Но даже такое обстоятельство не мешает ей пристально наблюдать за мной. — Я задержался в школе… — А где куртка? Ты что, от школы в таком виде шел? — это прозвучало с неким презрением, а не беспокойством. А вообще, странно слышать от нее про мой внешний вид… — Заходи уже, — с этими словами я отворил дверь дома и как можно скорее прошмыгнул внутрь. Пусть мне и удалось показать свое равнодушие и стойкость перед суровой погодой, но на большее этого тела не хватит. Я прошел на кухню, включил свет и поставил чайник. Квартирка у меня небольшая, всего одна комната, кухня да ванная с туалетом, но на жизнь вполне хватает. Интерьер простенький, только все необходимое. Большие окна с решетчатыми перегородками, тушащие серые стены, большие старые батареи, но я как-никак учитель музыки, а на такой зарплате сильно не разбежишься и подобное положение дел еще долго не изменить. — Чай? — хотелось бы как можно быстрее спровадить ее, но пока не отвечу на пару-другую вопросов, она вряд ли уйдет. — Да, черный, — далее повисла тишина, если не считать громкий свист вскипающего чайника. Как только прозвучал звонкий щелчок, я налил в два стакана темную ароматную жидкость и, сев за стол, приготовился к длительному допросу. Однако, к моему удивлению, все прошло достаточно быстро. После вопросов: «Как живешь?», «Хорошо ли питаешься?», «Каково на работе?», Талла незамедлительно покинула мой дом. Кажется, ей было несколько некомфортно, что в принципе естественно, если мы рассматриваем мою квартиру. После такого визита я еще некоторое время не ложился спать. Делал работу, что выполняет каждый учитель, поел, почитал книгу и немного погодя лег в кровать. Сон давно стал моим любимым времяпровождением. Нет людей, нет мира, нет мыслей… Вам не кажется, что каждое утро предельно похоже друг на друга? Проснуться оказалось самым серьезным испытанием, которое я волей-неволей таки прошел. Чуть позже позавтракал яичницей с беконом и парой ломтиков белого хлеба, налил кофе и стал прочесывать всякие тетради и книги с различными музыкальными произведениями. Как-никак, я обязался подобрать что-нибудь для Канали. В моей голове уже плавал примерный образ нужной композиции, осталось порыться в памяти и записях, дабы отыскать подходящую. Через какое-то время таковая нашлась и, как мне казалось, с точностью повторяла образ славного друга. С этими мыслями уже привычным маршрутом, я направился в школу, заскочив по дороге за курткой. Стоя у класса, я пытался найти ключ от аудитории, как вдруг на меня навалилась чья-то назойливая тушка. Тело немного покачнуло, но ноги не сдвинулись, через секунду посчастливилось услышать ехидный, но уже привычный голосок. — Ох, простите Мистер Уиджин. Кстати, у вас такая замечательная куртка, — девушка, стоя рядом, неприкрыто злорадствовала, а подруга, что находилась неподалеку, издала неуклюжий смешок. Мой косяк, признаю. Мог бы и догадаться, кто тому виной. Эту самую леди зовут Кея, учится в десятом классе, вместе с Канали. Красивая девушка с выразительными чертами лица и стройной фигурой, но больше похвастаться тут нечем. Никогда не понимал, откуда у людей только находится время на подобную ерунду. Лучше бы уроки учила, хотя про ее успеваемость мне неизвестно, на уроках музыки работает как и все, не считая, конечно, постоянных шуточек насчет моей внешности, поведения и прочее, и прочее. Скверная особа, но чем-то понравилась Канали, для меня же эти две личности как Небо и Земля. С ним эта неукротимая девчонка превращается в скромную, невинную отроковицу. Что ж не так с этими подростками? — Все в порядке, поторопитесь на урок, — я кое-как выдавил из себя простенькую улыбку и, заходя в класс, так сказать вдогонку, услышал вот чего: — Учитель, вам стоит лучше питаться, а то скоро на ногах держаться не сможете, — так бы и придушил эту докучную девчушку. И чего Канали только в ней нашел? Это ж ходячий Армагеддон. Уроки проходили в не типичном для меня оживленном темпе, а все потому, что я с нетерпением предвкушал конец занятий, дабы наконец предъявить выбранную мной композицию. Так и прошел учебный день. Как только прозвенел последний звонок, в класс спешно ворвался Канали… Не один… Сказать, с кем или и так все понятно? Я на нее жаловаться не собирался, да и забыл уже все, мои мысли сплошь утонули в обдумывании музыкального произведения. Где сделать тише, где выше, где применить стаккато и так далее и понимаете, мне рьяно хотелось обсудить это наедине. Вспомните себя, когда неожиданно вашу голову посетила гениальная идея, когда так и тянет поделиться ею с милым сердцу единомышленником и желательно без сторонних участников. Именно такое чувство я испытывал весь сегодняшний день и как досадно осознавать, что кто-то может разрушить эту идиллию в последний момент. — Добрый день, Мистер Уиджо, как и договаривались, я пришел, не будете против, если Кея посидит рядом, видите ли, мы договаривались погулять, и я совсем забыл сообщить ей, что сегодня буду здесь, — его взгляд говорил сам за себя. «Ну, пожалуйста, Уиджо, тебе же не сложно, Уиджо». Я было хотел отказаться, ведь такого расклада событий жаждал меньше всего, однако не в моих силах сопротивляться этому ребенку. Кея скромно поздоровалась и тихонько села рядом за одну из парт. Далее я выдвинул свою идею и она пришлась юнцу по вкусу. Скажу больше, его переполнял восторг, а я мысленно похвалил себя за такой точный подбор произведения. Мы некоторое время обсуждали новоявленную песню и то, с какой точностью композитор передает настроение автора сих строк. Оживленная беседа двух увлеченных людей единой мыслью, громкие слова и твердые кивки, означающие полное согласие с вышесказанным собеседником, приятная теплая атмосфера, вот, что мне нравилось в учительстве. Жаль, таких моментов крайне мало, но ими следует наслаждаться в полной мере. После всех реплик мы приступили непосредственно к репетиции. Голос Канали звучал еще не совсем уверенно, в связи со сложностью и плохим знанием нот композиции, но это легко исправить усердной подготовкой. Самое забавное, что я напрочь забыл о присутствии Кеи, а когда вспомнил, внезапно стало не по себе. Внутри что-то кольнуло, если подумать - за прошедшие пару часов с ее стороны не было ни звука, ни возгласа, а вспоминая вчерашний день, стало вдвойне нехорошо. Вместо девушки я увидел пустой стул. И начал перебирать в голове всевозможные варианты от предельно обычных, до самых серьезных, но не успел я что-то предпринять, как девушка вновь зашла в класс. — Где ты была? — вопрос вырвался сам собой. Кея остановилась, робко замялась, а потом резко перешла в наступление. — В уборной, это же не запрещено? — я пожалел о своем вопросе. И не потому, что мне стало стыдно перед девушкой, еще чего, а потому что ее голос нещадно резал мне уши и каждое слово с болью вонзалось в голову. Этот человек виделся мне крайне противным. Не из-за оскорблений и шуток, что вы, все это глупые детские шалости, сей человек угнетал одним лишь своим присутствием. В противовес другому, тому, что в данный момент стоял рядом. Начиная их сравнивать, я понимаю, насколько разнится порой мое отношение к людям. — Вам еще долго? — спросила девушка, вернув меня в реальность. — Думаю, ты можешь идти, Канали, наверняка у вас еще много уроков на дом, — конечно, я мог бы проторчать здесь до утра, но боюсь, это не в моей компетенции. — Тогда я приду завтра в то же время. — Я молча кивнул. — Спасибо за вашу помощь, — после этих слов они ушли, а я заметил на своем столе коробочку с ягодами… На следующий день все было точно так же, как и обычно. Крайне однообразно, за исключением того, что с самого утра меня преследовало чувство тревоги, будто что-то не так. После уроков ко мне вновь пришел Канали репетировать вчерашнюю композицию и когда мы закончили, я услышал: «Мистер Уиджо, а куда же подевались ваши часы?». Меня резко передернуло, сердце неумолимо отстукивало марш, на теле выступил холодный пот. Я в панике взглянул на правое дрожащее запястье и с ужасом обнаружил новую пропажу. Начал перебирать места, где мог случайно потерять их или за что-либо зацепить, но в то же время прекрасно понимал, когда это началось. И вы, верно, уже знаете ответ. Во что бы то ни стало я решил сейчас же отыскать воровку. С телом творилось бог знает что, но разум оставался как никогда чист. Я спросил у Канали, не ушла ли его подруга домой. Он как-то странно взглянул на меня и ответил, что должно быть девушка еще занимается в кружке. Попрощавшись и пожелав хорошего вечера ученику, я не теряя ни минуты рванул из класса и через мгновение стоял около кабинета рисования, точнее класса, который отдан кружку рисования. Руки уже не дрожали, тело покорно отдалось сознанию, движения стали плавными, лаконичными. Я отворил двери и увидел перед собой Кею, элегантно сидевшую перед мольбертом. Её стан освещала мягкая солнечная дымка, пробиравшаяся через полупрозрачные шторы. Я понял, вот то, чему она отдается со всей душой, вот ее настоящая страсть. Глаза девушки сияли, а руки грациозно извивались, уверенно держа деревянную кисть. Вокруг не было ни души. Девушка настолько была увлечена своим делом, что даже не заметила моего присутствия. С нее самой можно было писать картину. Прямо в этот момент, запечатлеть такую, какой она является на самом деле. Минут пять я стоял, не смея шелохнуться и было забыл, зачем пришел, как неожиданно увидел гравированные антикварные часы… Тело само кинулось вперед. Девушка заметила движения и, повернув голову, резко встала. Она сразу поняла, зачем я здесь, начала смеяться и глупо отшучиваться, но ноги продолжали нести меня все ближе и ближе. Девичий голос надломился, на коже выступили еле заметные капельки пота, она стала оправдываться, говоря, что это всего лишь безобидная шалость. Её тело непроизвольно двигалось назад. Я все продолжал идти к девушке, та уперлась спиной в стену. Речь звучала сбивчиво, слова начали сплетаться воедино. Я подошел вплотную. Руки по велению разума стали подниматься и обхватили тонкую шейку девушки. Она закричала, но надолго её голоса не хватило. Глаза, переполненные первобытным ужасом, налились соленой жидкостью, кожа побагровела и начала вспухать, руки царапали мои плечи, пытались разжать ладони, из уст потекли слюни. Мерзость. Ненавижу ее. За что она так со мной? Зачем живет? Конечности девушки постепенно тяжелели, руки медленно опускались, глаза продолжали лить слезы, рот застыл в приоткрытом состоянии, тело еще трепетало, но через минуту все жизненные функции свелись к нулю. Я снял с еще теплого запястья сломанные часы и ощутил небывалое облегчение. Как будто груз, что тяготил долгие годы, неожиданно испарился, разломился, а может, я сам его скинул? Чувство эйфории все не прекращалось. Когда мне приходилось вкушать нечто подобное? Я был изумлен и восхищен, но… Неожиданно Кея открыла глаза, тяжелые веки полностью распахнулись, а зрачки были устремлены непосредственно в мою сторону… Я пришел в чувство. Девушка сидела за тем же мольбертом, солнце все так же мягко светило, часы так же поблескивали на тонком запястье…